Четыре благородные истины. Жизнь как страдание или жизнь как радость
Страда́ние - мучение; нравственная, душевная или телесная (душевно-телесная) боль (мука).
Слово «страдание» имеет различные значения. Есть страдание телесное, каковы болезни и раны; есть, с другой стороны, страдание душевное, каковы похоть и гнев. Говоря же вообще, страдание живого существа есть такое состояние, за которым следует удовольствие и неудовольствие.
свт.
Если человек из глубины горя спрашивает: «Где же Ты был, Господи?» – для христианина ответ очевиден: в бездне страдания Он был прежде тебя. Тебя еще не было, а Он уже был на Голгофском Кресте.
диакон Андрей
Плоды страдания зависят от выбора самого человека: два разбойника были распяты рядом со Христом, но для одного они оказались спасительными, а другой лишь ещё больше ожесточился.
Апостол Павел: Нынешние временные страдания ничего не стоят в сравнении с тою славою, которая откроется в нас. ()
Вообще понять смысл событий, связанных с чьими-либо страданиями, может только человек, глубоко верующий, признающий реальность потустороннего мира и его законов, прежде всего, законов вечности. Только в свете вечности — вечной жизни — обретают смысл некоторые трудно объяснимые события.
Из всего сказанного, конечно, не следует, что христианин не вправе уклоняться от тех или иных форм страданий, например, от страданий, вызванных тяжелой болезнью. Закон Божий не воспрещает болящему пользоваться возможностями медицины (помощью медперсонала, лекарственными средствами, оздоровительными процедурами и т. п.). Сам Христос, а затем и апостолы исцеляли людей.
Особой оговорки требуют и действия по уклонению от страданий, связанных с бедственным положением. Если христианин живет в миру, ему не запрещается трудиться и получать за свой труд надлежащую заработную плату. Он вправе иметь пищу, одежду, кров, пользоваться иными благами (не противоречащими понятию о благочестии)
Страдания с точки зрения христианства не всегда являются абсолютным злом, то есть, будучи злом по своему существу, они могут приводить к благим последствиям.
С точки зрения христианского аскетического учения страдания в жизни человеческой имеют очистительное значение. Кроме того, когда речь идет о противопоставлении наслаждающихся жизнью грешников и страдающих праведников, оценка обычно дается по каким-то внешним проявлениям (состояние здоровья, обладание тем или иным имуществом, возможность осуществить жизненные планы и т. д.). При таком подходе игнорируется внутреннее, духовное состояние людей.
Апостол Павел говорит в Рим.14:17: «Ибо Царствие Божие не пища и питие, но праведность и мир и радость во Святом Духе», поэтому праведные люди, даже находясь в стесненных обстоятельствах, могут наслаждаться тем Царством Божиим, которое внутри нас, предвкушая будущее блаженство.
И, наоборот, в Священном Писании можно найти немало мест, которые свидетельствуют о том, что человек, ведущий греховный образ жизни, по-настоящему не может быть счастлив. Рим.2:9: «Скорбь и теснота всякой душе человека, делающего злое».
иерей
Стремление человека избавиться от страданий естественно. И оно заложено в саму природу человеческую. Отношение Церкви к страданиям такое: сострадает своим членам, но в то же время она не боится своих страданий, она знает, что через них мы получим радость, превосходящую эти страдания настолько, что мы еще будем жалеть, что мало пострадали.
протодиакон Иоанн Шевцов
О духовном смысле страдания
Архимандрит Елеазар,
духовник Свято-Троицкой Александро-Невской Лавры
Жизнь не может быть без страданий, сам по себе мир представляет собой не только одни успехи, мы видим много очень неудачников, потрясений всяческих, провалов, чудовищных преступлений. Не всегда бывает весна с распускающимися почками и яркой пестротой, бывают и разрушительные бури, град, болезни и смерть. Самое большое страдание, которое человек испытывает, – это отсутствие страданий. Не страдать в жизни – значит, не участвовать в жизни, быть лишним человеком.
Почти всегда причину страданий можно найти в грехе, в нарушении закона жизни, законов природы. Это нарушение разъединяет человека между Богом и природой, Им созданной. Страдание оказывает на человека благотворное влияние, является школой, потому что оно учит правде, подтверждая наличие нравственного закона и смысла жизни. Практически все страдания учат, чтобы мы не делали другим того, чего не желаем себе. Страдания показывают, что в жизни действует не нравственный хаос, а удивительный стройный порядок, основанный на правде, которая рано или поздно проявится.
Страдание является источником огромных нравственных ценностей и положительных духовных приобретений. Оно приводит к вере, любви, духовной силе. Мы живём на земле, чтобы поработать над красотой своей души. Жизнь – это огромная мастерская, в которой души людей становятся чище и готовятся к переходу в иной, лучший мир.
Страдания учат быть снисходительным к другим людям, воспитывают чуткость к горю другого человека. Испытания закаляют человека, воспитывают волю, выдержку, настойчивость и энергию. Человек труднее переносит свой успех, славу, богатство, внешнюю красоту, чем неудачи, неприятности. Успех может человека испортить, сделать гордым, ленивым, беспечным и нечеловеколюбивым, поэтому слабым и ничтожным. Страдающий укрепляется.
Есть люди, которые понимают, что такое страдание, и видят в нём красоту, они проникают в тайну слов Апокалипсиса «кого люблю, того и наказую». То есть, указую, наставляю, руковожу. Есть люди, которые благодарят за страдания и говорят: «Благодарим Тебя, Боже, что Ты посылаешь нам не одни только солнечные лучи, иначе мы превратились бы в пустыню. Но даёшь дождь, чтобы мы могли приносить плоды».
Лучше страдания, чем самодовольная мещанская беспечность. «Я жить хочу, чтоб мыслить и страдать», – говорил Пушкин, при всём свойственном ему эллинском жизнелюбии. Пусть это страдание будит нас от сна равнодушия, окаменелого бесчувствия. Жизнь без страдания опасна, и Бог, который не наказывает нас, это Бог, который не занимается нами.
Грубое и легкомысленное бегство от страдания кто-то находит в стремлении к получению минутного наслаждения, заглушить горечь жизни, забыться безумием. А люди верующие знают, что, чем тяжелее испытания, тем ярче нечаянная радость, которая приходит не сразу. «Чем ночь темней, тем ярче звёзды».
Трудно бывает человеку, но и другому трудно. На страдания надо отвечать состраданием. Ведь слово счастье – от слова соучастие, то есть, каждый должен соучаствовать в жизни с другим человеком, сострадать ему, сотрудничать с ним, соучаствовать. И в этом находить счастье.
Люди нуждаются не только в объяснении своих страданий, но больше в соучастии, в сочувствии, которое может поднять изнемогающего и оживить его душу. Очень много говорится об этом в сочинениях Фёдора Михайловича Достоевского. В его романах страдание является главным героем. Именно страдание, сопровождающееся благою вестью о Христе. Оно приводит человека к новой жизни. Трагедия, рассказанная в «Бесах», освещается в финале благостными лучами, словами Нового Завета, которые читает русскому атеисту женщина-книгоноша.
Наша страна Россия проходит великую школу страдания на всём пути всей истории. Вся Россия – одно страдание. Судьба русского народа имеет не только национальный, но и всемирный смысл. Как образец, показатель: мы столько испытали, и мы не последние.
Любовь вводит человека в жизнь, которая полна смысла, в свете которого становится ясно и значение страдания. Испытания понимаются как условие движения вперёд, подвиг. Как орудие освобождения от зла и греха, которые составляют несчастье человечества. Почему у нас кризис? Потому что мы не любим друг друга, не стараемся пойти на помощь, не соучаствуем. В соучастии, сострадании есть единственный удовлетворительный взгляд на нашу жизнь. Все другие теории не могут объяснить страдание и осмыслить его.
Радио Петербург, 2009 год.
Около 2,5 тысяч лет назад было положено начало одному из величайших известных человечеству духовных опытов. Индийский царевич Сиддхартха достиг особого состояния, Просветления, и сформировал одну из древнейших мировых религий - буддизм.
Немного о Будде
Легенды о ранних годах жизни царевича Сиддхартхи хорошо известны. Он рос в роскоши, не зная лишений и тревог, пока однажды случайность не заставила его столкнуться с простыми человеческими страданиями: болезнью, старостью и смертью. В этот момент Сиддхартха осознал, насколько иллюзорно и непостоянно то, что люди называют «счастьем». Он отправился в долгое уединенное странствие, чтобы найти способ избавить людей от страданий.
Сведения о жизни этого человека опираются в основном на многочисленные сказания, и точной информации очень мало. Но для современных последователей буддизма гораздо важнее духовное наследие Гаутамы. В созданном им учении объяснялись закономерности земного существования, и утверждалась возможность достижения Просветления. Его главные положения можно найти в «Сутре запуска Дхармачакры» - источнике, который подробно раскрывает, каковы основные 4 истины буддизма, сформированный Гаутамой.
Одна из сутр гласит, что за всю историю человечества на Земле появится около 1000 Будд (то есть тех, кто достиг Просветления). Но Шакьямуни был не первым и имел трех предшественников. Считается, что новый Будда будет появляться в тот момент, когда учение, сформированное предыдущим, начнет приходить в упадок. Но все они должны совершить двенадцать особых подвигов, как это сделал в свое время Гаутама.
Возникновение учения о 4 благородных истинах
4 благородные истины буддизма подробно раскрыты в «Сутре запуска Колеса Дхармы», которая переведена на многие языки и на сегодняшний день хорошо известна. Согласно сохранившимся жизнеописаниям Шакьямуни, первые проповеди он дал спустя 7 недель после Просветления своим сподвижникам-аскетам. По легенде, они увидели Гаутаму сидящим под деревом в окружении яркого свечения. Именно тогда и были впервые озвучены положения учения, которое традиционно признавал в качестве основного и ранний, и современный буддизм - 4 благородные истины и Восьмеричный путь.
Истины буддизма кратко
4 благородные истины буддизма кратко можно изложить в нескольких тезисах. Жизнь человека (точнее, цепь последовательных воплощений, Сансара) есть страдание. Причина этого - всевозможные желания. Страдание может быть прекращено навсегда, и вместо него достигнуто особое состояние - нирвана. Для осуществления этого есть конкретный способ, который носит название Таким образом, 4 истины буддизма кратко могут быть представлены как учение о страдании, его истоках и способах его преодоления.
Первая благородная истина
Первое утверждение - истина о дукха. С санскрита этот термин обычно переводят как «страдание», «беспокойство», «неудовлетворенность». Но есть мнение, что такое обозначение не совсем правильно, и под словом «дукха» на самом деле имеется в виду вся совокупность желаний, пристрастий, которые по ощущениям всегда болезненны.
Раскрывая 4 благородные истины буддизма, Шакьямуни утверждал, что в беспокойстве и неудовлетворенности проходит вся жизнь, и это обычное состояние человека. Через судьбу каждого из людей проходят «4 великих потока страдания»: при рождении, во время болезни, в старости, в момент смерти.
В своих проповедях Будда выделял также «3 великих страдания». Причина первого из них заключается в переменах. Второе - это страдание, усугубляющее другие. Третье - объединяющее. Говоря о понятии «страдание», следует подчеркнуть, что с точки зрения буддизма к нему относятся любые переживания и эмоции человека, даже те, которые, по общепринятому мнению, максимально соответствуют представлению о счастье.
Вторая благородная истина
4 истины буддизма во втором своем положении повествуют о возникновении дукха. Будда называл причиной появления страдания «ненасытное стремление», иначе говоря, желания. Именно они заставляют человека пребывать в круговороте сансары. А как известно, выход из цепи перерождений - главная цель буддизма.
Как правило, после исполнения очередного желания человека на короткое время посещает чувство покоя. Но вскоре появляется новая потребность, которая становится поводом постоянного беспокойства, и так до бесконечности. Таким образом, страдание имеет всего один источник - все время возникающие желания.
Стремление удовлетворять желания и потребности тесно связано с таким важным в индийской философии понятием, как карма. Она является совокупностью мыслей и реальных поступков человека. Карма - нечто вроде результата стремлений, но она также является и причиной новых, будущих действий. Именно на этом механизме и основан круговорот сансары.
4 истины буддизма также помогают объяснить причину плохой кармы. Для этого выделялись 5 эмоций: привязанность, гнев, ревность, гордость и неведение. Привязанность и ненависть, вызванная непониманием истинной природы явлений (то есть искаженным восприятием реальности) - основная причина повторения страданий в течение многих перерождений.
Третья благородная истина
Известна как «истина о прекращении дукха» и приближает к пониманию Просветления. В буддизме считается, что состояние за пределами страдания, полностью освобожденное от желаний и привязанностей, вполне может быть достигнуто. Осуществить это можно через осознанное намерение, при помощи приемов, подробно описанных в последней части учения.
Факты своеобразной трактовки третьей благородной истины известны из жизнеописания Будды. Монахи, присоединившиеся к его странствиям, нередко понимали это положение как полное отречение от всех, даже насущных желаний. Они практиковали подавление всех своих физических потребностей и занимались самоистязанием. Однако сам Шакьямуни на определенном этапе жизни отказался от такого «крайнего» воплощения третьей истины. Подробно раскрывая 4 истины буддизма, он утверждал, что главная цель - держаться «срединного пути», но не подавлять абсолютно все желания.
Четвертая благородная истина
Знание о том, каковы 4 истины буддизма, было бы неполным без представления о Срединном пути. Последнее, четвертое положение посвящено практике, ведущей к прекращению дукха. Именно оно раскрывает суть учения о Восьмеричном (или Срединном) пути, который в буддизме понимается как единственный способ избавления от страдания. А грусть, гнев и отчаяние неизбежно будут порождаться всеми состояниями ума, кроме одного - Просветления.
Следование Срединному пути понимается как идеальный баланс между физической и духовной составляющими человеческого существования. Наслаждение, чрезмерное пристрастие и привязанность к чему либо - крайность, равно как и противоположный ему аскетизм.
По сути, средства, предложенные Буддой, являются абсолютно универсальными. Главным из них является медитация. Другие методы направлены на задействование всех без исключения способностей человеческого тела и ума. Они доступны всем людям, вне зависимости от их физических и интеллектуальных возможностей. Большая часть практики и проповедей Будды была посвящена именно разработке этих методов.
Просветление
Просветление - высшая цель духовного развития, которую признает буддизм. 4 благородных истины и 8 ступеней Срединного пути - это своего рода теоретическая и практическая база для достижения этого состояния. Считается, что оно не имеет ничего общего со всеми доступными обычному человеку ощущениями. Буддийские тексты говорят о Просветлении достаточно обобщенно, языком метафор и с помощью Но хоть сколько-нибудь конкретно выразить его через привычные понятия не представляется возможным.
В буддийской традиции Просветлению соответствует термин «бодхи», который буквально означает «пробуждение». Считается, что потенциально возможность выйти за пределы обычного восприятия реальности заложена в каждом человеке. Однажды обретая Просветление, невозможно утратить его.
Отрицание и критика учения
4 базовые истины буддизма являются учением, общим для всех его школ. В то же время ряд течений Махаяны (санскр. «Великая колесница» - одно из двух крупнейших направлений наряду с Хинаяной) придерживается «Сутры сердца». Как известно, она отрицает 4 благородные истины буддизма. Кратко это можно выразить следующим образом: не существует страдания, значит, нет и его причин, прекращения и пути для этого.
«Сутра сердца» почитается в буддизме Махаяны как один из основных источников. Она содержит описание учения Авалокитешвары, ботхисаттвы (т. е. того, кто принял решение стать просветленным во благо всем живущим). «Сутра сердца» в целом посвящена идее избавления от иллюзий.
По мнению Авалокитешвары, основные догматы, к которым относятся и 4 благородные истины, лишь дают попытку объяснить реальность. И понятие о страдании и его преодолении - только одна из них. «Сутра сердца» призывает к постижению и принятию вещей такими, как они есть на самом деле. Истинный ботхисаттва не может воспринимать реальность искаженно, следовательно, он не считает истиной идею о страдании.
По мнению некоторых современных специалистов по 4 истины буддизма - это поздняя «добавка» в древней версии жизнеописания Сиддхартхи Гаутамы. В своих предположениях они опираются в основном на результаты исследования множества древних текстов. Существует версия, что не только учение о благородных истинах, но и несколько других концепций, традиционно связанных с Шакьямуни, не имеют прямого отношения к его жизни и были сформированы его последователями лишь столетия спустя.
Радость может быть только свободной
– Отец Игорь, скажите, в чем причина страданий в мире, почему Бог это допускает?
Господь создал человека по своему образу и подобию, человек совершенно свободен. Свобода простирается на весь уклад нашей жизни: на то, как мы жизнь свою выстроим, что в себя впитаем. Выбор между добром и злом тоже во власти человека, и грехопадение человечества явилось результатом свободного выбора. Следствием же грехопадения стало страдание, о чем Бог наших прародителей предупреждал, но они не поверили.
– Не мог ли Бог выбрать какую-либо другую схему развития жизни человечества, которая бы не подразумевала страданий? Бог знает все вперед, Он знал, что Адам и Ева падут, так нельзя ли было подкорректировать Его план под нас – несовершенных людей?
Опять-таки все дело в свободе, свободной воле. Мы с вами общаемся, и вы совершенно не можете предположить, что я скажу в следующий момент. Вы думаете, что логика развивается одним образом, а я вдруг сказал другое, и вам стало интересно. Вы никогда не играли в шахматы сами с собой? Жутко не интересно, более неинтересного невозможно придумать.
Господь, творя человека, хотел, чтобы человек сорадовался Богу. Но это сорадование может быть только свободным. Вы же не приходите на кухню, не передергиваете затвор автомата и не говорите: «Мама. Я связала носок. Радуйся». Только в свободной воле можно по настоящему радоваться.
Существование ада – это свидетельство того, что Господь любит каждого человека и соблюдает свободу его воли, даже того, кто Его не любит, ведь ад это то место, где не будет Бога, где нет раздражителя для человека, который Бога терпеть не может. Мы знаем, что Господь везде, но Он сделал так, что ад – это то место, где нет Его присутствия. Свет все наполняет, фотоны летят, пронизывают вселенную, а это такое место, куда свет не проникает. И радость может только свободной, благодарность тоже может быть только свободной, улыбка искренняя тоже может быть только свободной, если она не в глянцевом журнале, конечно.
– Но если мы свободны, то почему апостол Павел говорит: «Доброго, которого хочу, не делаю, а злое, которого не хочу, делаю. Если же делаю то чего не хочу, уже не я делаю то, но живущий во мне грех». (Рим. 7, 19-20). Так действительно ли мы свободны?
Представьте себе третьеклассника, который впервые стащил чужую линейку. В этот момент для него рухнул весь мир. Сначала он радовался этой линейке, а потом вдруг понял, что она совсем такая же, как его, только разрисована по-другому. И вдруг мир рухнул. «Как же так? Какой страшный поступок я совершил!» – думает третьеклассник. Но проходит двадцать лет, и грех уже совершается в мгновение ока, человек не задумывается перед совершением греха и не может представить, как можно поступить по-другому. Расстояние между мыслью и действием настолько сократилось, что стало незаметно, что идет сначала – дело или мысль. Вот об этом навыке греха и говорит апостол Павел.
– Но у меня все-таки нет ощущения того, что люди свободны. Кажется, что грех очень сильно над нами довлеет. Я бы хотела быть такой святой, что прямо так бы и взлетела, но что-то не получается.
Христос полностью освобождает нас от этого греха. Он дает полную свободу. Может быть, я сейчас скажу вещь спорную, но многие святые отцы такую мысль поддерживали. Господь на кресте освобождает каждого человека от греха и дает спасение каждому человеку, кроме тех, кто не хочет этого спасения, противоборствует Богу, объявили войну против Бога. Когда человек понимает, что для спасения ему уже давно все, он начинает свободно делать добрые дела. Не потому что надо или принуждают, а потому что тебе это становится свойственным. Не потому что определенное фиксированное число добрых дел автоматически открывают врата рая, а потому что ты идешь к Тому, кто Сам есть добро и любовь, и начинаешь творить эти добрые дела. Человек становится свободным от принудительного исполнения добрых дел. Представьте, человек стоит и думает: «Вот сегодня опять придется что-нибудь такое хорошее сделать. Где бы бабушку найти, что бы через дорогу перевести. Бомжа-то я поднимать не буду, а вот бабушку через дорогу можно и перевести, лишнее доброе дело заработать». Это неправильное состояние.
Господь, как любящий отец в отношении своего ребенка всего его покроет, от всего защитит. Поговорите с любым родителем и обнаружите, что его сын самый гениальный. Непонятно только почему он другому написал на спине мелом неприличные слова. «Да нет, что Вы, этого не может быть» – говорит папа. Родитель своего ребенка в любом состоянии покрывает, оправдывает нас, оправдывает полностью, оправдывает на кресте, когда мы принимаем крест.
– Это к верующим относится?
Это ко всем относится, но к верующим как к самой больной части общества. Потому что Христос пришел не к здоровым, а к больным. Когда верующий человек начинает себя осознавать больным человеком, самым больным, то он совсем по-другому начинает относиться к окружающим.
Один человек говорит «Все, что вы говорите, батюшка, я могу принять, я единственно не могу поверить в Бога кошки и собаки». «Какого Бога кошки и собаки?» «А рядом со мною живет семья, которая ходит в храм. Все знают, что они люди верующие, но они постоянно ругаются. Постоянно выясняют свои супружеские взаимоотношения, то есть живут как кошка с собакой. Я же не могу поверить в Бога кошки и собаки».
Почему так происходит? Потому что они не живут в Боге, они хотят спастись, а кто там – Христос не Христос, Бог не Бог, их это не волнует. Но если мы принимаем жертву Христа, как искупительную жертву, все вдруг меняется, то есть абсолютно все.
Ропот и непонимание
– Что человек должен понять, чтобы его страдания так кардинально прекратились, так как это произошло, например, у праведного ветхозаветного Иова?
Скажу очень забитую фразу – человек должен понять, что Господь его любит. Понять, что эти страдания не просто даны человеку, а даны для чего-то. Ропот за посланные страдания – следствие непонимания этого. Ропща, человек как бы говорит: «Господи, я бы сделал совсем по-другому здесь. Ты отойди сейчас в сторонку, и я Тебя научу, как Ты должен был бы поступить в моей жизни».
Книга Иова – это очень яркий пример страданий и радости. Отчего страдает Иов? От того, что он черепками соскребает с себя гной? Нет, не от этого он страдает. Он страдает от непонимания того, как это могло произойти. Вся книга Иова направлена на то, что Иов то выдвигает претензии Богу, то хочет с ним встретиться, то еще что-то. И посмотрите, когда эти страдания проходят – после того как Господь начинает с ним говорить. Там не сказано, что сказал Господь Иову, в чем он примирился, но Иов после речи Бога стал совершенно свободным человеком, стал другим, радостным человеком. И после этого вернулось его здоровье, его благосостояние, и Бог даже наделил его в несколько раз большим богатством.
Я вообще хочу сказать, что можно много знать теоретически, но пока ты сам практически не коснешься, не начнешь в этом вариться, не начнешь об этом задумываться, то не поймешь. Я тоже был тоже такой очень страдальческий человек, а потом понял, что Господь меня любит, и Он меня как любящий отец ведет по жизни.
Забота Бога о человеке очень многогранна, и промысел Божий, который совершается над каждым человеком, отчасти непостижим. Если, например, стать вплотную к Храму, то невозможно увидеть его красоты. Чтобы увидеть красоту, надо посмотреть в перспективе, отойти на какое-то расстояние.
– Почему праведники или, например, монашествующие сами ищут себе страданий: вериги, власяницы, безбрачие, послушание и т.д.?
Лишения сродни посту, который человек налагает на себя, и начинает в этом посте самосовершенствоваться. Пост обнажает все болезненные точки человека. В первую очередь ты просто прекращаешь лгать сам себе, уговаривать себя, что у тебя все хорошо, все нормально, поскольку становится видно, что это не так. Каждый из нас замечает, что как пост наступает, то у меня сразу вылезают всякие гадости, начинаешь раздражаться, ругаться.
Один преподаватель в духовной академии рассказал нам такой случай.
Его неверующий сосед как-то выходит и спрашивает:
– Я Вас могу поздравить с началом Великого поста?»
– Да, а откуда Вы знаете?
– А подо мною живут две бабушки, два верующих человека. Они как одуванчики, как две сестры, но как только пост, сразу начинают ругаться.
Пост из человека вытаскивает все наружу. Он может себя увидеть, свою раздражительность, злость и т.д. Так вот праведник не просто начинает всех кусать, а, увидев свои пороки, начинает над ними работать.
Помните в Евангелии, юноша спросил Христа, что ему делать, чтобы наследовать жизнь вечную? А Господь ему ответил, чтобы тот исполнял заповеди Ветхого Завета. Юноша же все это сохранил от юности, но не был удовлетворен своим состоянием и хотел большего совершенства. И тогда Господь отправляет его на страдания и говорит, чтобы тот продал своей имение, раздал деньги нищим и следовал за Ним. И юноша опечалился.
Пост – это состояние неудовлетворенности своей праведностью. Ведь очевидно, что для праведности достаточно соблюдать заповеди. Но кто-то хочет большего совершенства, кто-то ближе хочет приблизиться к Богу. Под «ближе» имеется ввиду, конечно, человеческое понимание, так как только Господь может судить, кто к Нему ближе. И человек накладывает на себя сначала суровый пост, затем лишения, вериги, начинает измождать свою плоть, даже в болоте с комарами стоит. Но это очень индивидуально, это не общехристианские вещи. То, что одному на пользу, другому вред. К сожалению, у нас сложился образ праведности на основе только монастырского жития. Хотя лучше было бы, если бы больше говорили Петре и Февронии или о князе Дмитрии Донском и княгинеЕвдокии.
Стать счастливым
– А что, можно прийти к Богу и комфортным путем, без страданий?
Упомянутые мною святые более житейски приближены к нашему пониманию. Дмитрий и Евдокия были многодетными родителями и растили порядочных, добросовестных детей, и это вменяется им в праведность. А про монашеский путь лучше узнавать от монашествующих.
– В Евангелии есть фраза: «Узок путь и тесны врата, ведущие в Царствие Небесное». Значит ли это, что к Богу нет другого пути как путь страданий, а путь комфорта заведомо ошибочный?
Из житийной литературы мы знаем, что человек может много пострадать в этой жизни, но без результата. Есть описание как два монаха, которые жили рядом, договорились, что тот, кто первый умрет, оповестит другого о том, как там на том свете. И вот когда умер один монах, является он своему брату, и тот спрашивает:
– Как ты на том свете?
– Плохо. Я стою в геенне, – поднимает мантию, а у него все ноги изъедены червями.
– Какой кошмар.
– Нет, это еще не кошмар. Хуже тому архиерею, на голове которого я стою.
Можно всю жизнь посвятить правильным вещам и не войти в Царствие Божие. Можно всю жизнь быть монахом, и не войти в Царствие Божие.
Это не значит, что здесь надо «оторваться по полной» на всякий случай, а вдруг все равно не попадем в Царствие Небесное. Страдания – это не основная тема христианства, основная тема христианства – радость. На страдании человек зацикливается из-за самолюбия: «Почему мне хуже, чем другим?», а так же из-за непонимания Божией любви и промысла. Бог в современном мире где-то в стороне, или, иносказательно говоря, «в баночке», как у хозяйки, у которой есть баночка с крупой, есть с сахаром, а вот баночка с Богом. И ту баночку, которая нужна в данный момент, она и достает. Нужна сода – вот сода, нужна соль – вот соль, а вот сейчас я должен выйти из дома – «Господи, благослови». «Господи, я же просил у Тебя благословения, а меня машиной обдало/сбило, так не должно было быть». Но именно так и должно было быть. Раз ты взял благословение Божие, значит, тебя и должно было сбить машиной, как ни парадоксально, но если бы ты забыл в этот момент о Боге, случилось бы что-то еще более страшное.
Мы очень часто страдания приравниваем к физическим неудобствам, к физическим или материальным стеснениям, и нам кажется, что что-то страшное творится в нашей или чужой жизни. Но болевой порог, как и материальные потребности у всех разные. Поэтому, в частности, мы не можем решать за других людей, страдают они или нет.
Я был свидетелем случая, когда на автобусной остановке бомж бил свою подругу бомжиху. Она кричала, просила о помощи. . Люди выскочили из автобуса, стали их разнимать, и бомжа пришлось стукнуть. Тогда его подруга налетела с кулаками на нас и стала защищать своего мужа, заявив, что он самый хороший и самый замечательный. Я не говорю, что не надо помогать в таких случаях. Надо. Она просила о помощи, и мы помогли, хотя не совсем так, как она этого хотела. Но мы не можем решать за других людей, страдают они или не страдают.
Или вот еще пример отношения человека к своим тяготам. Мужчина, за тридцать, с серьезным ДЦП, прекрасно играет в шахматы, имеет очень тонкое чувство юмора. Когда ему было полгодика, его бросил отец, высокопоставленный в советское время человек, который никогда больше им не интересовался. Жили с мамой на небольшие деньги, излишеств не было. Сын пытался ей помочь, печатал на машинке, хотя и получалось только по одному листу в день. Сколько он пережил всяких издевательств и насмешек во дворе, это катастрофа. Еле-еле идет, а ему мальчишки еще и подножку подставят. Человек с ДЦП – это не тот человек, которого все жалеют, наоборот, они имеют очень много притеснений: и невнимание от государства, и отстраненность окружающих, и не возможность пользоваться транспортом, и много другого. Однажды он мне с чувством так говорит: «Батюшка, как я благодарен Богу», я говорю «Сережа, за что?», он отвечает «Я очень азартный человек. И если бы я был нормальным, имел нормальные руки и ноги, то я обязательно был бы или наркоманом или блудником, ну пьяницей точно был бы. А Господь меня от всего этого уберег».
На меня произвело огромное впечатление отпевание алтарника в Крылатском, которого убили на Пасху. Весь храм рыдал, весь … кроме матери. Разве она черствый человек, разве для нее это горе было меньше чем для других? Нет, но просто она видела в этом что-то другое.
На самом деле вопрос о страданиях – это вопрос о том, как быть счастливым? Но счастливым человеком не возможно быть, когда тебе напихают полный рот шоколада. Ребенок, например, будет счастлив тогда, когда у него будет взаимопонимание с родителем. И не только когда отец понимает и выполняет все требования ребенка, но и когда ребенок взаимно откликается на просьбы отца. Чтобы быть счастливым не обязательно быть здоровым. Что бы быть счастливым надо уметь воспринимать волю Божию, надо уметь смотреть чуть-чуть вперед.
(санск. чатвари арьясатьяни) - четыре основных положения (аксиомы, истины) высказанных Буддой после достижения просветления. Данные истины являются фундаментом всех буддийских школ, не зависимо от региона и названия.
Четыре благородные истины
Увидев Сиддхартху под деревом, они хотели сказать ему что-нибудь обидное, так как считали, что он предал их учение. Однако, подойдя к нему ближе, они не смогли сказать ничего, кроме: "Как ты это сделал? Почему ты так светишься?"
И Будда дал свои первые поучения, которые назвали четырьмя благородными истинами:
Первая истина
Описания и пояснения в книгах
Книга Радостная мудрость
Закончив своё наблюдение, он понял, что истинная свобода заключается не в уходе от жизни, а в более глубоком и сознательном участии во всех её процессах. Его первой мыслью было: «Никто этому не поверит». Побуждаемый ли, как гласят легенды, призывами богов или же всепоглощающим состраданием к людям, он наконец покинул Бодхгаю и отправился на запад, в древний город Варанаси, где на открытой местности, получившей известность как Олений парк, он встретился со своими прежними спутниками-аскетами. Хотя поначалу они чуть было не отвергли его с презрением, поскольку он предал путь суровой аскезы, всё же они не могли не заметить, что он излучал уверенность и удовлетворённость, превосходившие всё то, чего достигли они. Они уселись, чтобы выслушать, что он собирался им сказать. Его слова были очень убедительны и настолько логичны, что эти слушатели стали его первыми последователями и учениками.
Принципы, которые Будда очертил в Оленьем парке, обычно называют Четырьмя благородными истинами. Они заключают в себе простой, прямой анализ трудностей и возможностей положения человека. Этот анализ составляет первый из так называемых «Трёх поворотов колеса Дхармы» - последовательных циклов учений, проникающих в природу переживания, которые Будда проповедовал в разное время на протяжении сорока пяти лет, проведённых им в странствиях по Древней Индии. Каждый из поворотов, опираясь на принципы, выраженные в предшествующем повороте, предлагает более глубокое и более проницательное понимание природы переживания. Четыре благородные истины образуют ядро всех буддийских путей и традиций. Действительно, Будда считал их настолько важными, что излагал их множество раз перед самыми разнообразными аудиториями. Вместе с его более поздними учениями они передавались из поколения в поколение и до наших времен в собрании текстов, которые называются сутры. Принято считать, что сутры - это записи бесед, действительно имевших место между Буддой и его учениками.
Книга Преодоление духовного материализма
Вот эти четыре благородные истины: истина о страдании, истина о происхождении страдания, истина о цели и истина о пути. Мы начнем с истины о страдании, и это означает, что мы должны начать с заблуждений обезьяны, с ее безумия.
Нам необходимо сперва увидеть реальность дукха; это санскритское слово означает «страдание», «неудовлетворенность», «боль». Неудовлетворенность возникает вследствие особого вращения ума: в его движении как будто нет ни начала ни конца. Мыслительные процессы продолжаются непрерывно; тут мысли о прошлом, мысли о будущем, мысли о настоящем моменте. Это обстоятельство вызывает раздражение. Мысли порождаются неудовлетворенностью и тождественны ей. Это дукха, постоянно повторяющееся чувство, что нам чего-то еще не хватает, что в нашей жизни налицо какая-то неполнота, что что-то идет не совсем правильно, не вполне удовлетворительно. Поэтому мы всегда стараемся восполнить пробел, как-то исправить положение, найти добавочную частичку удовольствия или безопасности. Непрестанное действие борьбы и озабоченности оказывается весьма раздражающим и болезненным; в конце концов нас раздражает сам факт, что «мы – это мы».
Итак, понять истину дукха – в действительности означает понять невроз ума. Нас с огромной энергией влечет то в одну, то в другую сторону. Едим мы или спим, работаем или играем,– во всем, что мы делаем, жизнь содержит дукха, неудовлетворенность и боль. Если мы испытываем какое-то удовольствие, мы боимся его утратить; мы добиваемся все большего и большего удовольствия или стараемся сохранить то, что имеем. Если мы страдаем от боли, мы хотим избавиться от нее. Все время мы испытываем разочарование. Вся наша деятельность заключает в себе неудовлетворенность.
Как-то выходит, что мы устраиваем свою жизнь особым образом, который никогда не позволяет нам иметь достаточно времени, чтобы по-настоящему чувствовать ее вкус. Мы постоянно заняты, постоянно ждем следующего мгновения; сама жизнь как будто обладает качеством постоянного желания. Это и есть дукха, первая благородная истина. Понимание страдания и противодействие ему есть первый шаг.
Остро осознавая свою неудовлетворенность, мы начинаем искать ее причину, ее источник. Подвергая проверке свои мысли и действия, мы обнаруживаем, что постоянно боремся, чтобы сохранить и поддержать самих себя. Нам становится ясно, что борьба и есть корень страдания. Поэтому мы стараемся понять процесс борьбы, т.е. понять развитие и деятельность «я». Это вторая благородная истина, истина о происхождении страдания. Как мы установили в главах о духовном материализме, многие люди совершают ошибку, полагая, что поскольку корень страдания заключается в нашем эго, цель духовности должна состоять в том, чтобы победить и уничтожить это «я». Они борются, чтобы снять с себя тяжелую руку эго, но, как мы ранее обнаружили, такая борьба есть не что иное, как еще одно выражение эго. Мы движемся по кругу, стремясь при помощи борьбы улучшить себя, пока не поймем, что это стремление улучшать само по себе представляет проблему. Вспышки прозрения приходят к нам только тогда, когда мы прекращаем борьбу, когда в нашей борьбе наступает просвет, когда мы прекращаем старания избавиться от мыслей, когда перестаем становиться на сторону благочестивых, хороших мыслей против дурных и нечистых, только тогда, когда мы позволяем себе просто взглянуть на природу этих мыслей.
Мы начинаем понимать, что внутри нас заключено некое здравое свойство пробужденности. Фактически, это свойство проявляется лишь при отсутствии борьбы. Так мы открываем третью благородную истину, истину о цели, о прекращении борьбы. Нам нужно только отбросить усилия и упрочить себя – и состояние пробужденности налицо. Но мы скоро понимаем, что просто «оставить все как есть» возможно лишь на короткие периоды. Нам нужна особая дисциплина, которая приведет нас к тому, что мы называем спокойствием, когда мы способны «оставлять все как есть». Мы должны идти по духовному пути. Странствуя от страдания к освобождению, эго износится подобно старому башмаку. Поэтому рассмотрим теперь этот духовный путь, т.е. четвертую благородную истину. Практика медитации не есть попытка вступить в особое состояние ума наподобие транса; не является она и попыткой занять себя каким-то особым объектом.
Здесь используется санскритское слово «духкха», которое обычно переводится как «страдание», но лучше было бы переводить его – хотя это и несколько громоздко – как «неудовлетворенность». Возможно, лучше всего обратиться к его этимологии: хотя традиционное изложение происхождения слова духкха уже не является общепринятым, оно все же дает нам правильную и точную картину.
«Дух-» - это приставка, обозначающая все, что не является хорошим – плохое, больное, неправильное или неуместное, а «кха», основная часть слова, как полагают, связана с санскритским словом «чакра», что значит «колесо». Поэтому говорится, что слово «духкха» первоначально означало плохо прилаженное колесо повозки, что приводило к тряской, неприятной поездке, и путешествие не могло быть ни удобным, ни легким.
Все это касается обычного образа духкхи. Однако если мы присмотримся ближе, мы увидим, что это неудобство или страдание настигает нас во многих разнообразных формах – и Будда обычно говорит о семи. Во-первых, он говорит, что рождение – это страдание: человеческая жизнь начинается со страдания. Выражаясь более поэтически словами Оскара Уайльда, «в рождении ребенка или звезды есть боль». Как бы мы это ни выражали, это великая духовная истина; важно, что наша жизнь начинается со страдания.
Безусловно, роды физически болезненны для матери и, как следствие, зачастую эмоционально болезненны для отца, в то время как для младенца, как говорят, это травмирующий опыт. Очень неприятно оказаться внезапно выброшенным из мира полной гармонии в утробе в холодный, странный мир, в котором первым приветствием, скорее всего, становится шлепок по ягодицам.
Во-вторых, как говорит Будда, старость – это страдание. Одно из неудобств старости – физическая слабость: вы больше не можете передвигаться с легкостью и подвижностью, как раньше. Кроме того, происходит потеря памяти: вы не можете вспомнить имена или место, куда вы положили вещи. Ваш ум уже не столь гибок и быстр, как раньше. Когда это вырождение превращается в старческую дряхлость, это страшно наблюдать, особенно у тех людей, которые когда-то были известны. Возможно, болезненнее всего то, что старея, вы вынуждены зависеть от других: вы не можете сами себя обслуживать, возможно, вам даже необходим постоянный присмотр медсестры или родственников. Несмотря на все современные удобства и приспособления – и часто в результате современных достижений медицины – многие из нас будут ощущать эти страдания, особенно если мы доживем до очень преклонного возраста.
В-третьих, болезнь – это страдание. Будь это зубная боль или такая неизлечимая болезнь, как рак, ни одна болезнь не может быть приятной. Страдание заключается не только в физической боли: есть также беспомощность, страх и отчаяние. Медицина иногда может облегчить страдания от болезней, но нет никаких признаков того, что когда-нибудь она сможет искоренить их окончательно. Кажется, что, как только мы избавляемся от одной болезни, появляется другая. Как только побежден один вирус, возникает новый, более мощный штамм вируса. А как только мы ощущаем себя физически вполне здоровыми, у нас начинают развиваться всякие психические нарушения, все более и более сложные неврозы и загадочные симптомы, и все это сопровождается страданием. Почти любое ощущение несовершенства в нашей жизни может привести к какой-либо болезни: стресс приводит к сердечным приступам, усталость превращается в синдром, привычка становится злоупотреблением. Поэтому, хотя и кажется, что болезнь может изменить свой облик, она не отступает.
В-четвертых, смерть – это страдание. Мы страдаем, когда умирают дорогие нам люди, мы страдаем, когда наблюдаем, как жизнь уходит по каплям из физического тела, с которым мы так долго связывали любимого человека. Мы страдаем, зная, что любимый человек скоро умрет, страдаем, потому что знаем, что тоже разрушимся. Большая часть нашего страдания, связанного со смертью, это, конечно, просто страх. Большинство из нас снесет большое количество страданий, прежде чем выберет умереть, столь велик ужас перед неизбежным завершением нашего существования:
Самая скучная и отвратительная жизнь в мире,
Которой возраст, боль, нужда и заточение
Могут обременить природу, – рай
По сравнению с ужасающей нас смертью.
Люди далеко не всегда чувствуют, что готовы умереть. Им жаль покидать место, где провели жизнь в трудах, удовольствиях и достижениях. Даже если они хотят уйти, даже если они вполне счастливы, что перейдут к новой жизни или к тому, чего они не знают, все же физический процесс разрушения сопровождается болью. И иногда вместе с этим возникает много психических страданий. Иногда на смертном ложе людей настигает раскаяние: они вспоминают ужасные несправедливости, которые они творили, ужасный вред и боль, которую они причинили тем или иным людям, и, вследствие этого, у них возникают страхи и опасения относительно своего будущего. Все это делает смерть для многих людей ужасающим опытом, о котором до его наступления всеми силами они стараются не думать.
В-пятых, контакт с тем, что нам не нравится, – это страдание. Мы все об этом знаем. Возможно, даже среди членов нашей собственной семьи есть люди, с которыми нам не хочется иметь дела. Это очень печально, особенно нам не нравятся наши собственные родители или дети. Поскольку присутствует кровная связь, даже привязанность, нам все же приходится общаться с ними так или иначе, и это может быть очень болезненным.
Работа, которую мы выполняем, также может быть источником страдания, если мы делаем ее лишь затем, чтобы заработать себе на жизнь, и если это – единственная работа, которую мы можем найти. Возможно, и здесь нам приходится смиряться с тем, что нам не нравится, и работать с людьми, которые кажутся нам чуждыми по духу, в течение продолжительного периода времени, несмотря на то, что мы бы лучше занялись чем-нибудь еще.
Есть также различные условия окружающей среды, которые могут причинять нам неудобства: загрязнение, шум, погода. Несомненно, не каждый может уехать и поселиться на вилле в Греции. Поэтому кажется, что нет никакого выхода – и, безусловно, никакого окончательного выхода не существует. Вам просто приходится жить среди людей и вещей, в местах и условиях, которые вам совсем не нравятся.
В-шестых, расставание с тем, что нам нравится, причиняет страдание. Этот вид страдания на самом деле может быть очень мучительным. Есть люди, с которыми нам хочется быть рядом, встречаться чаще – родственники, друзья, но вмешиваются обстоятельства, и это становится просто невозможным. Это часто происходит во время войны, когда разрушаются семьи – мужчин призывают и отправляют на далекие поля сражений, детей отправляют в безопасные места, а многие просто пропадают в изгнании.
Я сам помню, что, когда я во время войны служил в Индии связистом, многие из моих друзей получали письма из дома регулярно, каждую неделю или около того, а затем наступал день, когда письма переставали приходить. Они обычно не знали, что произошло, но знали, что на Англию падают бомбы, поэтому через какое-то время они начинали подозревать самое страшное. Со временем они, возможно, получали известия, или от другого родственника, или от официальных властей, о том, что их жена и дети, или родители, или братья и сестры погибли при авиабомбардировке. Это самое ужасное страдание – постоянная разлука с теми, кого мы любим. Некоторые люди никогда не оправляются от этих мучений и носят в себе эту потерю всю оставшуюся жизнь.
В-седьмых, не получить того, чего мы желаем, – страдание. Нет нужды много говорить об этом. Когда вы увлечены кем-то или чем-то и вам не удается достичь цели, когда награда не падает на вас сверху, то вы чувствуете разочарование, отчаяние и даже горечь. Мы все испытывали подобный кратковременный опыт, когда нам не удавалось устроиться на работу, которая нам особенно нравилась, или нас не избирали для какой-то цели, или мы обнаруживали, что кто-то получил что-то или кого-то до нас.
Жизнь некоторых людей полна разочарования, отчаяния и горечи, потому что они чувствуют, что жизнь чего-то им недодала – и, конечно, чем сильнее желание, тем мучительнее страдание. Но даже в малом мы встречаемся с подобным каждый день, если не каждый час – например, когда обнаруживаем, что пирог закончился.
Таковы семь разных аспектов духкхи, описанных Буддой. В одном месте Будда утверждает: «Все, чему я учу, – страданию и прекращению страдания». И, действительно, освобождение от пут страдания – это ключевой момент его учения. В писаниях Палийского канона он сравнивает себя с врачом, который пытается избавить своего пациента от мучительной болезни – болезни обусловленного существования, которой заражены все мы. Конечно, мы не всегда послушные пациенты, что, несомненно, обнаружил Будда. Но во многих случаях, говоря о страдании и пытаясь помочь людям увидеть его в перспективе, он заканчивал свою проповедь словами о том, что существование в целом болезненно, что вся полнота опыта обусловленных живых существ, в котором соединились форма, ощущение, восприятие, волевые акты и сознание, не приносит удовлетворения.
Здесь большинство людей сказало бы, что это зашло слишком далеко, что это пессимистичный, если не патологический взгляд на жизнь. Они сказали бы, что человеческое существование ни в коем случае нельзя назвать не приносящим удовлетворения и болезненным все время. Они признают, что рождение болезненно, согласятся, что болезнь, старение и, да, смерть действительно болезненны. Но в то же время они с неохотой признают вывод, который из этого всего следует: что само обусловленное существование есть страдание. Все обстоит так, как будто бы они признавали все слагаемые суммы по отдельности, но не хотят принимать сумму, которую они составляют. Они говорят: да, есть определенное количество страданий в мире, но в целом это не такое уж плохое место. К чему быть столь пессимистичными? Есть много поводов улыбаться. Пока есть жизнь, есть надежда.
И, конечно, это так. У нас бывают приятные переживания, равно как и неприятные. Но с точки зрения буддизма даже приятные переживания по своей сути болезненны. На самом деле в них есть только страдание, спрятанное, затушеванное, отсроченное, – показной оптимизм. И то, в какой степени мы можем это видеть, видеть страдание за позолотой удовольствия, «череп под кожей», зависит от нашей духовной зрелости.
Эдвард Конзе выделял четыре аспекта скрытого страдания. Во-первых, то, что доставляет удовольствие одному, может приводить к страданиям других людей, других живых существ. Конечно, мы не склонны задумываться об этом. Если мы в порядке, если у нас все благополучно, мы не слишком сильно и не слишком часто заботимся о других. «Все в порядке, Джек», – это слова более или менее обобщают такое отношение. Самый простой пример этому – то, как искренне радуются люди, поедая плоть забитых животных. Они весело орудуют вилкой и ножом, сознательно не думая о страданиях живых существ.
Но бессознательный ум не так просто обмануть. Вы можете сознательно отгородиться от некоторых неприятных фактов, но бессознательно вы все замечаете и ничего не забываете. Возможно, вы совсем не подозреваете об этом факте сознательно, но он окажет на состояние вашего ума влияние, тем более сильное, поскольку оно незримо. Так у нас развивается «иррациональное» чувство вины, потому что в глубине себя мы знаем, что наше удовольствие куплено ценой страданий других живых существ. Эта вина – источник постоянной тревоги и беспокойства.
Конзе приводит пример с богатыми людьми, которые почти всегда боятся обеднеть. Он говорит, что так происходит, потому что бессознательно они чувствуют, что не заслужили этих денег. Бессознательно они чувствуют, что их должны у них забрать, а сознательно беспокоятся, что эти деньги у них когда-нибудь отберут. Напротив, вы можете заметить, что бедные люди, которые, возможно, даже не знают, что будут есть на следующей неделе, редко беспокоятся об этом. Они обычно более расслаблены и оптимистичны, чем богатые.
Возможно, состоятельные люди страдают от бессознательного чувства вины, потому что, как бы они ни отрицали это сознательно, они знают, что их богатство «запятнано»: его получение принесло страдание другим людям, прямо или косвенно. Соответственно, они чувствуют постоянную необходимость оправдываться. Они говорят: «Я зарабатываю деньги, я вношу вклад в благополучие общины, я предлагаю услуги, нужные людям, я обеспечиваю рабочие места…» Еще они говорят: «Что ж, я богат, а остальные бедны, потому что я работаю упорнее, я иду на риск – по крайней мере, я не прошу подачек…»
Если чувство вины заходит слишком далеко, тогда для его облегчения необходимы сильнодействующие средства, и самое мощное из них – отдать часть богатства церкви, больнице или куда-либо еще. Популярнее всего больницы, потому что вы можете компенсировать страдания, причиненные при получении богатства, отдавая его часть для облегчения страданий других. Это называется «анонимное возмещение ущерба». Если кто-то имеет дело с религиозными организациями, он вскоре научится распознавать такие пожертвования. Иногда их просто кладут в почтовый ящик в конверте с подписью «от анонимного жертвователя». Тогда вы понимаете, что кого-то действительно грызет совесть.
Второй вид скрытого страдания по Конзе – приятное переживание, в котором есть привкус беспокойства, потому что вы боитесь его потерять. Такова политическая власть: очень приятно властвовать над другими людьми, но вы всегда боитесь повернуться к кому-то спиной, потому что не знаете, можете ли доверять даже лучшему другу или вашему же охраннику у двери. Вы все время боитесь потерять свою власть, особенно если вы захватили ее силой, и другие только и ждут возможности взять ее в свои руки. В таком положении вам нелегко спать по ночам.
Традиционно в буддизме такие ощущения иллюстрируются примером с ястребом, летящим с куском мяса в когтях. Конечно, следом за ним обязательно кинутся десятки других ястребов, пытаясь выхватить этот кусок мяса, и они попытаются достичь своей цели, нападая и клюя не кусок мяса, но владельца этого мяса, ударяя его клювом по туловищу, по крыльям, по голове, по глазам. Мир финансов, бизнеса и сферы развлечений, мир высокой конкуренции, подобен этому. Любое удовольствие, подразумевающее власть или общественное положение, смешано с долей беспокойства из-за ощущения, что другие будут рады занять место на вершине твоей персональной навозной кучи.
Третье скрытое страдание, как указывает Конзе, – это нечто приятное, но привязывающее нас к чему-то, что несет с собой страдание. Он приводит пример с человеческим телом. Хотя мы испытываем всяческие приятные переживания, мы также испытываем и множество неприятных ощущений. Поэтому наша привязанность к тому, что дает нам приятные ощущения, привязывает нас также и к неприятным ощущениям. Мы не можем иметь одного без другого.
И, наконец, Конзе высказывает предположение, что скрытое страдание можно обнаружить в том факте, что удовольствия, полученные от наслаждения обусловленными вещами, не могут удовлетворить глубочайшие желания нашего сердца. В каждом из нас есть нечто Необусловленное, что-то не от этого мира, что-то запредельное, природа Будды, называйте как хотите. Как бы вы это ни называли, вы можете распознать это по тому, что оно не может быть удовлетворено ничем обусловленным. Оно может быть удовлетворено только Необусловленным.
Поэтому, какими бы обусловленными вещами мы не наслаждались, есть всегда какой-то недостаток, пустота, которую может заполнить только Необусловленное. В конечном счете, именно по этой причине – если вернуться к выводу, сделанному Буддой – все обусловленные вещи явно или скрыто не могут принести удовлетворения и причиняют боль. Именно в свете Необусловленного страдание, духкха, несомненно является характеристикой всех форм обусловленного существования, в особенности обусловленного существования живых существ.