Кавур Камилло – краткая биография. Камилло бензо ди кавур биография

Камилло Бенсо ди Кавур (1810-1861) – знаменитый сардинский политик и один из главнейших творцов объединения Италии родился в Турине, в знатной семье. Он смолоду проявлял итальянский патриотизм, и уже после Июльской революции 1830 во Франции ждал начала на родине национального движения. В 1830-1840-х гг. Кавур проникся идеями либерального парламентаризма, восхищался «свободными учреждениями» Англии, но до конца жизни оставался врагом крайней демократии. В Сардинии Кавур получил известность как публицист и общественный деятель.

Портрет Камилло Бенсо ди Кавура. Художник Ф. Айец, 1864

С началом в Италии революции 1848 г. Камилло Кавур стал одним из вождей преобразовательной партии. Он требовал ввести в Сардинском королевстве конституцию и ограничить влияние церкви. Под его влиянием в марте 1848 г. король Карл-Альберт издал конституционный статут. Кавур ожидал, что революционные события помогут объединению Италии и стоял за войну с препятствовавшей этому Австрией.

Но эта война была итальянцами проиграна. Революция затихла, однако Кавур продолжал идти к своей цели. В 1850-1851 он занимал в Сардинии пост министра экономики и финансов, а осенью 1852 стал главой правительства.

Кавур ввёл полную свободу хлебной торговли, реформировал законодательство, строил железные дороги, укреплял армию и отобрал в казну имущества монастырей. Так как Сардиния была слабым государством, он искал для неё помощи в борьбе против Австрии у крупных европейских держав, прежде всего у возглавляемой Наполеоном III Франции. Чтобы теснее сблизиться с ней, он принял участие на стороне французов и англичан в Крымской войне против России (1854 – 1855).

Монархист Кавур поддерживал тайные сношения с вождями радикально-демократических патриотов Италии, но всячески скрывал это, рассчитывая лишь использовать революционеров для собственных целей. Весной 1857 произошел дипломатический разрыв Сардинии с Австрией. В июле 1858 г. Кавур и Наполеон III тайно встретились в Пломбьере и заключили соглашение, по которому Франция обязалась содействовать присоединению к Пьемонту всей Северной Италии до Адриатики, а сардинцы – уступить французам Савойю и Ниццу. Наполеон III желал изгнать австрийцев из Италии, но так, чтобы та и после этого осталась полураздробленной, перейдя на положение французского вассала. Слабой Сардинии пришлось пока следовать в фарватере этой линии. Однако Кавур надеялся в дальнейшем переиграть Наполеона, что ему и удалось.

Действуя с необычайной изворотливостью, Камилло Кавур сумел вызвать саму Австрию на объявление войны (в противном случае на стороне австрийцев выступил бы весь Германский союз ). В итальянской войне 1859 года (или австро-франко-итальянской войне) сардинцы и французы одержали блестящие победы при Мадженте и Сольферино . Наполеон III, опасаясь вмешательства Пруссии и чрезмерного усиления Сардинии, поспешил окончить войну Виллафранкским миром . Сардинцы получили по нему Ломбардию, но за Австрией осталась Венецианская область. Цель расширить границы Сардинии на восток до Адриатики достигнута не была, а французам за помощь в войне пришлось уступить Савойю и Ниццу.

Возмущённый этим Кавур подал в отставку, исподволь продолжая раздувать в Италии патриотическое движение. В январе 1860 г. он вновь стал во главе сардинского правительства и в марте склонил короля согласиться на присоединение областей Эмилии и Тосканы, где в пользу этого были организованы народные выступления. В мае 1860 революционный вождь Джузеппе Гарибальди при тайной поддержке Кавура высадился с отрядом в 1000 человек на Сицилии. Он низверг вначале там, а потом и в южной части Италии власть неаполитанского короля Франциска II. Гарибальди хотел взять и Рим, однако Кавур, опасаясь столкновения с крайне недовольным событиями Наполеоном III, направил к неаполитанской границе сардинскую армию и удержал крайних революционеров от захвата папской столицы. Гарибальди и радикал Мадзини одно время думали провозгласить на юге Италии республику. Кавур принудил их отказаться от этого шага. По результатам народного голосования бывшие владения монархов Неаполя были присоединены к Сардинии, преобразованной теперь в Итальянское королевство.

4 ноября 1852 года - 19 июля 1859 года Монарх: Виктор Эммануил II Предшественник: д’Адзельо, Массимо Преемник: Альфонсо Ферреро Ламармора

премьер-министр Сардинии

21 января 1860 года - 23 марта 1861 года Монарх: Виктор Эммануил II Предшественник: Альфонсо Ферреро Ламармора Преемник: должность упразднена
он сам как премьер-министр Италии Рождение: Турин Смерть: Турин Автограф: Награды:

Граф Ками́лло Бенсо ди Каву́р (итал. Camillo Benso conte di Cavour ; 10 августа (18100810 ) , Турин - 6 июня , Турин) - итальянский государственный деятель, премьер-министр Сардинского королевства , сыгравший исключительную роль в объединении Италии под властью сардинского монарха. Первый премьер-министр Италии .

Биография

Ранние годы

Камилло Бенсо ди Кавур родился 10 августа 1810 года в городе Турине, второй сын маркиза Микеле Кавура .

На первых выборах в представительное собрание в апреле 1848 года Кавур потерпел неудачу, но на дополнительных был избран по четырём округам. Не обладая блестящим ораторским талантом, Кавур не замедлил, однако, приобрести влиятельное положение в парламенте благодаря своим основательным знаниям в различных вопросах управления. Принадлежа к правым, в неспокойное время военных неудач он горячо поддерживал правительство в парламенте и в печати, поэтому многим казался реакционером. На выборах в январе 1849 года Кавур был забаллотирован, но вскоре снова избран от Турина. Выступив с решительной защитой свободы печати, Кавур собрал вокруг себя значительное число сторонников либеральной политики и стал главой группы умеренных правых.

Приняв под своё непосредственное начало министерство иностранных дел, Кавур, не без усилий, добился от парламента согласия на заключение союза с Францией и Англией, после чего в Крым был отправлен 15-тысячный корпус под командой Ла-Марморы .

Война за объединение Италии

Ещё в 1830-е годы Кавур пришел к убеждению о необходимости «скорейшего освобождения итальянцев от угнетающих их варваров» (то есть австрийцев). Однако он полностью отвергал путь народной революционной борьбы за независимость, а создание единой Италии казалось ему делом столь отдаленного и туманного будущего, что ещё в 1856 году он считал призывы к объединению страны «глупостью». Реальную цель Кавур усматривал в изгнании австрийцев из Ломбардии и Венеции и включении их, а также Пармы и Модены в состав Сардинского королевства. Однако начавшаяся Австро-итало-французская война в конечном итоге способствовала объединению Италии.

Нация продолжала видеть в Кавуре выразителя своих стремлений и открыто выражала желание снова видеть его у власти. Правительство Ла-Марморы и Раттацци подало в отставку, и Кавур в январе 1860 года опять стал во главе правительства. Через несколько дней он разослал дипломатическим агентам циркуляр, в котором заявлял, что правительство не в силах остановить естественное и неизбежное течение событий.

Королевские декреты 18 и 22 марта возвестили о присоединении Эмилии и Тосканы. Вслед за тем Кавур и французский уполномоченный подписали трактат об уступке Франции Савойи и Ниццы при условии согласия парламента и самого населения этих областей. Хотя Венеция оставалась за Австрией, и таким образом принятое Наполеоном в Пломбьере обязательство не было исполнено полностью, Кавур счёл нужным уступить Савойю и Ниццу ввиду состоявшегося присоединения двух провинций, не предусмотренного пломбьерским соглашением.

Противостояние с Гарибальди

Противоборство либералов-монархистов и демократов вылилось в острый конфликт между Кавуром и Гарибальди . Предпринятая Гарибальди экспедиция на Сицилию в мае 1860 года создала Кавуру немалые затруднения. После освобождения Сицилии Кавур признал, что «Гарибальди оказал Италии величайшие услуги, какие только человек может оказать родине»; когда же Гарибальди отказался от немедленного присоединения Сицилии к Пьемонту, Кавур стал обвинять его в том, что он сомкнулся с «людьми революции» и «сеет на своем пути беспорядок и анархию». Гарибальди же, питая взаимную неприязнь к Кавуру, главным образом из-за уступки Ниццы, не желал выполнять его требований и в порыве увлечения успехом, особенно после овладения Неаполем, настаивал на необходимости идти на Рим , чтобы там провозгласить Виктора-Эммануила королём независимой и единой Италии. Это неизбежно привело бы к разрыву с Францией, которого Кавур находил нужным избежать.

Чтобы не допустить марша Гарибальди в Центральную Италию и дальнейшего усиления демократов, Кавур, которому крушение Бурбонов придало смелости и заставило его поверить в возможность скорого объединения Италии, решил опередить демократов и частично осуществить выдвинутые ими же задачи. Таким образом, Кавур признавал необходимым, чтобы регулярное правительство закончило дело, начатое революцией, и решил овладеть папскими провинциями, отделявшими Северную Италию от Южной, чего и удалось достигнуть после непродолжительной кампании. Он убедил Наполеона III в необходимости быстрых действий для предотвращения революции в Папском государстве. С согласия французского императора пьемонтские войска спустя три дня после вступления Гарибальди в Неаполь вторглись в папские владения и заняли их большую часть - провинции Марке и Умбрию. В октябре, после того как Гарибальди нанес поражение бурбонским войскам у Вольтурно, пьемонтская армия вступила на неаполитанскую территорию, преградив Гарибальди путь на Рим. Национальный парламент , созванный в Турине 2 октября 1860 года , высказался за политику Кавура.

Став во главе армии, Виктор-Эммануил 15 октября вступил на неаполитанскую территорию, население которой вслед за тем высказалось в пользу присоединения. В феврале 1861 года в Турине собрались представители всех областей Италии, за исключением Рима и Венеции , а 4 марта Виктор-Эммануил был единогласно провозглашен королём Италии. Последним актом политической деятельности Кавура было провозглашение необходимости сделать Рим столицей Италии. Едва Кавур начал переговоры с французским правительством по вопросу о Риме, как 29 мая он заболел, а 6 июня 1861 года скончался.

См. также

• Cavour (550) - авианосец XXI века, названный в честь Кавура.
• Артом, Исаак - итальянский государственный деятель, на протяжении долгих лет занимавший пост главного секретаря Кавура.

Напишите отзыв о статье "Бенсо ди Кавур, Камилло"

Примечания

Литература

• «Lettere edite ed inedite di Cammillo Cavour» (Турин, 1884-1887);
• Bonghi, «Cammillo Benso di Cavour» (Typ., );
• Edward Dicey, «Cavour» (Кембридж , );
• G. Massori, «Il conte di-Cavour» (Typ., );
• Ch. de Mazade, «Le Comte de Cavour» (Пар., );
• Добролюбов , в собрании его сочинений.

Ссылки

• Дерюжинский В. Ф. // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). - СПб. , 1890-1907.

Королевство Италия Итальянская Республика

Отрывок, характеризующий Бенсо ди Кавур, Камилло

– За вами 43 тысячи, граф, – сказал Долохов и потягиваясь встал из за стола. – А устаешь однако так долго сидеть, – сказал он.
– Да, и я тоже устал, – сказал Ростов.
Долохов, как будто напоминая ему, что ему неприлично было шутить, перебил его: Когда прикажете получить деньги, граф?
Ростов вспыхнув, вызвал Долохова в другую комнату.
– Я не могу вдруг заплатить всё, ты возьмешь вексель, – сказал он.
– Послушай, Ростов, – сказал Долохов, ясно улыбаясь и глядя в глаза Николаю, – ты знаешь поговорку: «Счастлив в любви, несчастлив в картах». Кузина твоя влюблена в тебя. Я знаю.
«О! это ужасно чувствовать себя так во власти этого человека», – думал Ростов. Ростов понимал, какой удар он нанесет отцу, матери объявлением этого проигрыша; он понимал, какое бы было счастье избавиться от всего этого, и понимал, что Долохов знает, что может избавить его от этого стыда и горя, и теперь хочет еще играть с ним, как кошка с мышью.
– Твоя кузина… – хотел сказать Долохов; но Николай перебил его.
– Моя кузина тут ни при чем, и о ней говорить нечего! – крикнул он с бешенством.
– Так когда получить? – спросил Долохов.
– Завтра, – сказал Ростов, и вышел из комнаты.

Сказать «завтра» и выдержать тон приличия было не трудно; но приехать одному домой, увидать сестер, брата, мать, отца, признаваться и просить денег, на которые не имеешь права после данного честного слова, было ужасно.
Дома еще не спали. Молодежь дома Ростовых, воротившись из театра, поужинав, сидела у клавикорд. Как только Николай вошел в залу, его охватила та любовная, поэтическая атмосфера, которая царствовала в эту зиму в их доме и которая теперь, после предложения Долохова и бала Иогеля, казалось, еще более сгустилась, как воздух перед грозой, над Соней и Наташей. Соня и Наташа в голубых платьях, в которых они были в театре, хорошенькие и знающие это, счастливые, улыбаясь, стояли у клавикорд. Вера с Шиншиным играла в шахматы в гостиной. Старая графиня, ожидая сына и мужа, раскладывала пасьянс с старушкой дворянкой, жившей у них в доме. Денисов с блестящими глазами и взъерошенными волосами сидел, откинув ножку назад, у клавикорд, и хлопая по ним своими коротенькими пальцами, брал аккорды, и закатывая глаза, своим маленьким, хриплым, но верным голосом, пел сочиненное им стихотворение «Волшебница», к которому он пытался найти музыку.
Волшебница, скажи, какая сила
Влечет меня к покинутым струнам;
Какой огонь ты в сердце заронила,
Какой восторг разлился по перстам!
Пел он страстным голосом, блестя на испуганную и счастливую Наташу своими агатовыми, черными глазами.
– Прекрасно! отлично! – кричала Наташа. – Еще другой куплет, – говорила она, не замечая Николая.
«У них всё то же» – подумал Николай, заглядывая в гостиную, где он увидал Веру и мать с старушкой.
– А! вот и Николенька! – Наташа подбежала к нему.
– Папенька дома? – спросил он.
– Как я рада, что ты приехал! – не отвечая, сказала Наташа, – нам так весело. Василий Дмитрич остался для меня еще день, ты знаешь?
– Нет, еще не приезжал папа, – сказала Соня.
– Коко, ты приехал, поди ко мне, дружок! – сказал голос графини из гостиной. Николай подошел к матери, поцеловал ее руку и, молча подсев к ее столу, стал смотреть на ее руки, раскладывавшие карты. Из залы всё слышались смех и веселые голоса, уговаривавшие Наташу.
– Ну, хорошо, хорошо, – закричал Денисов, – теперь нечего отговариваться, за вами barcarolla, умоляю вас.
Графиня оглянулась на молчаливого сына.
– Что с тобой? – спросила мать у Николая.
– Ах, ничего, – сказал он, как будто ему уже надоел этот всё один и тот же вопрос.
– Папенька скоро приедет?
– Я думаю.
«У них всё то же. Они ничего не знают! Куда мне деваться?», подумал Николай и пошел опять в залу, где стояли клавикорды.
Соня сидела за клавикордами и играла прелюдию той баркароллы, которую особенно любил Денисов. Наташа собиралась петь. Денисов восторженными глазами смотрел на нее.
Николай стал ходить взад и вперед по комнате.
«И вот охота заставлять ее петь? – что она может петь? И ничего тут нет веселого», думал Николай.
Соня взяла первый аккорд прелюдии.
«Боже мой, я погибший, я бесчестный человек. Пулю в лоб, одно, что остается, а не петь, подумал он. Уйти? но куда же? всё равно, пускай поют!»
Николай мрачно, продолжая ходить по комнате, взглядывал на Денисова и девочек, избегая их взглядов.
«Николенька, что с вами?» – спросил взгляд Сони, устремленный на него. Она тотчас увидала, что что нибудь случилось с ним.
Николай отвернулся от нее. Наташа с своею чуткостью тоже мгновенно заметила состояние своего брата. Она заметила его, но ей самой так было весело в ту минуту, так далека она была от горя, грусти, упреков, что она (как это часто бывает с молодыми людьми) нарочно обманула себя. Нет, мне слишком весело теперь, чтобы портить свое веселье сочувствием чужому горю, почувствовала она, и сказала себе:
«Нет, я верно ошибаюсь, он должен быть весел так же, как и я». Ну, Соня, – сказала она и вышла на самую середину залы, где по ее мнению лучше всего был резонанс. Приподняв голову, опустив безжизненно повисшие руки, как это делают танцовщицы, Наташа, энергическим движением переступая с каблучка на цыпочку, прошлась по середине комнаты и остановилась.
«Вот она я!» как будто говорила она, отвечая на восторженный взгляд Денисова, следившего за ней.
«И чему она радуется! – подумал Николай, глядя на сестру. И как ей не скучно и не совестно!» Наташа взяла первую ноту, горло ее расширилось, грудь выпрямилась, глаза приняли серьезное выражение. Она не думала ни о ком, ни о чем в эту минуту, и из в улыбку сложенного рта полились звуки, те звуки, которые может производить в те же промежутки времени и в те же интервалы всякий, но которые тысячу раз оставляют вас холодным, в тысячу первый раз заставляют вас содрогаться и плакать.
Наташа в эту зиму в первый раз начала серьезно петь и в особенности оттого, что Денисов восторгался ее пением. Она пела теперь не по детски, уж не было в ее пеньи этой комической, ребяческой старательности, которая была в ней прежде; но она пела еще не хорошо, как говорили все знатоки судьи, которые ее слушали. «Не обработан, но прекрасный голос, надо обработать», говорили все. Но говорили это обыкновенно уже гораздо после того, как замолкал ее голос. В то же время, когда звучал этот необработанный голос с неправильными придыханиями и с усилиями переходов, даже знатоки судьи ничего не говорили, и только наслаждались этим необработанным голосом и только желали еще раз услыхать его. В голосе ее была та девственная нетронутость, то незнание своих сил и та необработанная еще бархатность, которые так соединялись с недостатками искусства пенья, что, казалось, нельзя было ничего изменить в этом голосе, не испортив его.
«Что ж это такое? – подумал Николай, услыхав ее голос и широко раскрывая глаза. – Что с ней сделалось? Как она поет нынче?» – подумал он. И вдруг весь мир для него сосредоточился в ожидании следующей ноты, следующей фразы, и всё в мире сделалось разделенным на три темпа: «Oh mio crudele affetto… [О моя жестокая любовь…] Раз, два, три… раз, два… три… раз… Oh mio crudele affetto… Раз, два, три… раз. Эх, жизнь наша дурацкая! – думал Николай. Всё это, и несчастье, и деньги, и Долохов, и злоба, и честь – всё это вздор… а вот оно настоящее… Hy, Наташа, ну, голубчик! ну матушка!… как она этот si возьмет? взяла! слава Богу!» – и он, сам не замечая того, что он поет, чтобы усилить этот si, взял втору в терцию высокой ноты. «Боже мой! как хорошо! Неужели это я взял? как счастливо!» подумал он.
О! как задрожала эта терция, и как тронулось что то лучшее, что было в душе Ростова. И это что то было независимо от всего в мире, и выше всего в мире. Какие тут проигрыши, и Долоховы, и честное слово!… Всё вздор! Можно зарезать, украсть и всё таки быть счастливым…

Давно уже Ростов не испытывал такого наслаждения от музыки, как в этот день. Но как только Наташа кончила свою баркароллу, действительность опять вспомнилась ему. Он, ничего не сказав, вышел и пошел вниз в свою комнату. Через четверть часа старый граф, веселый и довольный, приехал из клуба. Николай, услыхав его приезд, пошел к нему.
– Ну что, повеселился? – сказал Илья Андреич, радостно и гордо улыбаясь на своего сына. Николай хотел сказать, что «да», но не мог: он чуть было не зарыдал. Граф раскуривал трубку и не заметил состояния сына.
«Эх, неизбежно!» – подумал Николай в первый и последний раз. И вдруг самым небрежным тоном, таким, что он сам себе гадок казался, как будто он просил экипажа съездить в город, он сказал отцу.
– Папа, а я к вам за делом пришел. Я было и забыл. Мне денег нужно.
– Вот как, – сказал отец, находившийся в особенно веселом духе. – Я тебе говорил, что не достанет. Много ли?
– Очень много, – краснея и с глупой, небрежной улыбкой, которую он долго потом не мог себе простить, сказал Николай. – Я немного проиграл, т. е. много даже, очень много, 43 тысячи.
– Что? Кому?… Шутишь! – крикнул граф, вдруг апоплексически краснея шеей и затылком, как краснеют старые люди.
– Я обещал заплатить завтра, – сказал Николай.
– Ну!… – сказал старый граф, разводя руками и бессильно опустился на диван.
– Что же делать! С кем это не случалось! – сказал сын развязным, смелым тоном, тогда как в душе своей он считал себя негодяем, подлецом, который целой жизнью не мог искупить своего преступления. Ему хотелось бы целовать руки своего отца, на коленях просить его прощения, а он небрежным и даже грубым тоном говорил, что это со всяким случается.
Граф Илья Андреич опустил глаза, услыхав эти слова сына и заторопился, отыскивая что то.
– Да, да, – проговорил он, – трудно, я боюсь, трудно достать…с кем не бывало! да, с кем не бывало… – И граф мельком взглянул в лицо сыну и пошел вон из комнаты… Николай готовился на отпор, но никак не ожидал этого.
– Папенька! па…пенька! – закричал он ему вслед, рыдая; простите меня! – И, схватив руку отца, он прижался к ней губами и заплакал.

В то время, как отец объяснялся с сыном, у матери с дочерью происходило не менее важное объяснение. Наташа взволнованная прибежала к матери.
– Мама!… Мама!… он мне сделал…
– Что сделал?
– Сделал, сделал предложение. Мама! Мама! – кричала она. Графиня не верила своим ушам. Денисов сделал предложение. Кому? Этой крошечной девочке Наташе, которая еще недавно играла в куклы и теперь еще брала уроки.
– Наташа, полно, глупости! – сказала она, еще надеясь, что это была шутка.
– Ну вот, глупости! – Я вам дело говорю, – сердито сказала Наташа. – Я пришла спросить, что делать, а вы мне говорите: «глупости»…
Графиня пожала плечами.
– Ежели правда, что мосьё Денисов сделал тебе предложение, то скажи ему, что он дурак, вот и всё.
– Нет, он не дурак, – обиженно и серьезно сказала Наташа.
– Ну так что ж ты хочешь? Вы нынче ведь все влюблены. Ну, влюблена, так выходи за него замуж! – сердито смеясь, проговорила графиня. – С Богом!
– Нет, мама, я не влюблена в него, должно быть не влюблена в него.
– Ну, так так и скажи ему.
– Мама, вы сердитесь? Вы не сердитесь, голубушка, ну в чем же я виновата?
– Нет, да что же, мой друг? Хочешь, я пойду скажу ему, – сказала графиня, улыбаясь.
– Нет, я сама, только научите. Вам всё легко, – прибавила она, отвечая на ее улыбку. – А коли бы видели вы, как он мне это сказал! Ведь я знаю, что он не хотел этого сказать, да уж нечаянно сказал.
– Ну всё таки надо отказать.
– Нет, не надо. Мне так его жалко! Он такой милый.
– Ну, так прими предложение. И то пора замуж итти, – сердито и насмешливо сказала мать.
– Нет, мама, мне так жалко его. Я не знаю, как я скажу.
– Да тебе и нечего говорить, я сама скажу, – сказала графиня, возмущенная тем, что осмелились смотреть, как на большую, на эту маленькую Наташу.
– Нет, ни за что, я сама, а вы слушайте у двери, – и Наташа побежала через гостиную в залу, где на том же стуле, у клавикорд, закрыв лицо руками, сидел Денисов. Он вскочил на звук ее легких шагов.
– Натали, – сказал он, быстрыми шагами подходя к ней, – решайте мою судьбу. Она в ваших руках!
– Василий Дмитрич, мне вас так жалко!… Нет, но вы такой славный… но не надо… это… а так я вас всегда буду любить.
Денисов нагнулся над ее рукою, и она услыхала странные, непонятные для нее звуки. Она поцеловала его в черную, спутанную, курчавую голову. В это время послышался поспешный шум платья графини. Она подошла к ним.
– Василий Дмитрич, я благодарю вас за честь, – сказала графиня смущенным голосом, но который казался строгим Денисову, – но моя дочь так молода, и я думала, что вы, как друг моего сына, обратитесь прежде ко мне. В таком случае вы не поставили бы меня в необходимость отказа.
– Г"афиня, – сказал Денисов с опущенными глазами и виноватым видом, хотел сказать что то еще и запнулся.
Наташа не могла спокойно видеть его таким жалким. Она начала громко всхлипывать.
– Г"афиня, я виноват перед вами, – продолжал Денисов прерывающимся голосом, – но знайте, что я так боготво"ю вашу дочь и всё ваше семейство, что две жизни отдам… – Он посмотрел на графиню и, заметив ее строгое лицо… – Ну п"ощайте, г"афиня, – сказал он, поцеловал ее руку и, не взглянув на Наташу, быстрыми, решительными шагами вышел из комнаты.

На другой день Ростов проводил Денисова, который не хотел более ни одного дня оставаться в Москве. Денисова провожали у цыган все его московские приятели, и он не помнил, как его уложили в сани и как везли первые три станции.
После отъезда Денисова, Ростов, дожидаясь денег, которые не вдруг мог собрать старый граф, провел еще две недели в Москве, не выезжая из дому, и преимущественно в комнате барышень.
Соня была к нему нежнее и преданнее чем прежде. Она, казалось, хотела показать ему, что его проигрыш был подвиг, за который она теперь еще больше любит его; но Николай теперь считал себя недостойным ее.
Он исписал альбомы девочек стихами и нотами, и не простившись ни с кем из своих знакомых, отослав наконец все 43 тысячи и получив росписку Долохова, уехал в конце ноября догонять полк, который уже был в Польше.

После своего объяснения с женой, Пьер поехал в Петербург. В Торжке на cтанции не было лошадей, или не хотел их смотритель. Пьер должен был ждать. Он не раздеваясь лег на кожаный диван перед круглым столом, положил на этот стол свои большие ноги в теплых сапогах и задумался.
– Прикажете чемоданы внести? Постель постелить, чаю прикажете? – спрашивал камердинер.
Пьер не отвечал, потому что ничего не слыхал и не видел. Он задумался еще на прошлой станции и всё продолжал думать о том же – о столь важном, что он не обращал никакого.внимания на то, что происходило вокруг него. Его не только не интересовало то, что он позже или раньше приедет в Петербург, или то, что будет или не будет ему места отдохнуть на этой станции, но всё равно было в сравнении с теми мыслями, которые его занимали теперь, пробудет ли он несколько часов или всю жизнь на этой станции.
Смотритель, смотрительша, камердинер, баба с торжковским шитьем заходили в комнату, предлагая свои услуги. Пьер, не переменяя своего положения задранных ног, смотрел на них через очки, и не понимал, что им может быть нужно и каким образом все они могли жить, не разрешив тех вопросов, которые занимали его. А его занимали всё одни и те же вопросы с самого того дня, как он после дуэли вернулся из Сокольников и провел первую, мучительную, бессонную ночь; только теперь в уединении путешествия, они с особенной силой овладели им. О чем бы он ни начинал думать, он возвращался к одним и тем же вопросам, которых он не мог разрешить, и не мог перестать задавать себе. Как будто в голове его свернулся тот главный винт, на котором держалась вся его жизнь. Винт не входил дальше, не выходил вон, а вертелся, ничего не захватывая, всё на том же нарезе, и нельзя было перестать вертеть его.
Вошел смотритель и униженно стал просить его сиятельство подождать только два часика, после которых он для его сиятельства (что будет, то будет) даст курьерских. Смотритель очевидно врал и хотел только получить с проезжего лишние деньги. «Дурно ли это было или хорошо?», спрашивал себя Пьер. «Для меня хорошо, для другого проезжающего дурно, а для него самого неизбежно, потому что ему есть нечего: он говорил, что его прибил за это офицер. А офицер прибил за то, что ему ехать надо было скорее. А я стрелял в Долохова за то, что я счел себя оскорбленным, а Людовика XVI казнили за то, что его считали преступником, а через год убили тех, кто его казнил, тоже за что то. Что дурно? Что хорошо? Что надо любить, что ненавидеть? Для чего жить, и что такое я? Что такое жизнь, что смерть? Какая сила управляет всем?», спрашивал он себя. И не было ответа ни на один из этих вопросов, кроме одного, не логического ответа, вовсе не на эти вопросы. Ответ этот был: «умрешь – всё кончится. Умрешь и всё узнаешь, или перестанешь спрашивать». Но и умереть было страшно.
Торжковская торговка визгливым голосом предлагала свой товар и в особенности козловые туфли. «У меня сотни рублей, которых мне некуда деть, а она в прорванной шубе стоит и робко смотрит на меня, – думал Пьер. И зачем нужны эти деньги? Точно на один волос могут прибавить ей счастья, спокойствия души, эти деньги? Разве может что нибудь в мире сделать ее и меня менее подверженными злу и смерти? Смерть, которая всё кончит и которая должна притти нынче или завтра – всё равно через мгновение, в сравнении с вечностью». И он опять нажимал на ничего не захватывающий винт, и винт всё так же вертелся на одном и том же месте.
Слуга его подал ему разрезанную до половины книгу романа в письмах m mе Suza. [мадам Сюза.] Он стал читать о страданиях и добродетельной борьбе какой то Аmelie de Mansfeld. [Амалии Мансфельд.] «И зачем она боролась против своего соблазнителя, думал он, – когда она любила его? Не мог Бог вложить в ее душу стремления, противного Его воле. Моя бывшая жена не боролась и, может быть, она была права. Ничего не найдено, опять говорил себе Пьер, ничего не придумано. Знать мы можем только то, что ничего не знаем. И это высшая степень человеческой премудрости».

Кавур Камилло Бенсо - граф, итальянский государственный деятель и дипломат. Премьер-министр Сардинского королевства (1852-1861, кроме 1859). Глава правительства объединенного Итальянского королевства (1861). Сыграл важную роль в процессе объединения Италии путем династических и дипломатических сделок.

Камилло Бенсо Кавур родился 10 августа 1810 года в Турине. Его отец маркиз Микеле Бенсо ди Кавур происходил из старинной аристократической семьи из Кьери и в молодости принадлежал к окружению принца Камилло Боргезе, правителя Пьемонта, в честь которого он и дал второму сыну имя Камилло. Мать Камилло, Адель де Селлон, происходила из женевской дворянской семьи кальвинистов, принявшей католичество вскоре после рождения Кавура-младшего. Камилло Кавура, как второго сына, готовили к военной карьере: он учился в туринской военной академии и в 1827 году стал младшим лейтенантом инженерных войск. Находясь в 1830 году в составе генуэзского военного гарнизона, он с восторгом говорил об Июльской революции во Франции, за что в наказание был переведен в форт Бард в долине Аоста. Кавур стал умеренным либералом, придерживавшимся, как он сам признавался, "золотой середины". Июльская революция, последовавшие за ней восстания в Италии и ответные репрессии изменили его взгляды. В ноябре 1831 года Кавур оставил военную службу. Он побывал во Франции, Англии, Швейцарии и Бельгии, изучая политические, социальные и экономические проблемы западного мира, и одновременно вникал в аграрные и торговые проблемы Пьемонта. В 1835 году отец доверил ему управление частью родового имения. Недовольный своим положением (наследником всего имущества и титула маркиза был старший брат Густаво), Камилло Кавур энергично занялся земледелием, коммерческой и банковской деятельностью, спекулировал на бирже, играл (не всегда удачно) в азартные игры. Кавур был одним из основателей "Банка ди Торино"; построил фабрику свечей, Общества по созданию детских садов (1839), а также Аграрной ассоциации (1842). Он примкнул к борьбе умеренных либералов Пьемонта за реформы, которые продолжил, используя парламентскую трибуну. В 1847 году король Карл Альберт объявил о реформе власти. Кавур приехал в Турин, где при содействии других реформаторов основал газету "Рисорджименто". В январе 1848 года на собрании журналистов и политических деятелей Кавур заявил, что стране нужна конституция, которая укрепила бы власть. Этот призыв нашел отклик среди реформаторов и положил конец колебаниям Карла Альберта. Первые выборы в соответствии с дарованной королем 4 марта 1848 года Конституцией состоялись в апреле. Но Кавур потерпел поражение. И только на июньских дополнительных выборах он был избран в парламент. 11 октября 1850 года Кавур был введен в состав правительства. "Я не стремлюсь, как вы знаете, к власти ради власти; я к ней стремлюсь, чтобы помочь моей стране", - писал он. Камилло стал лидером умеренного большинства палаты депутатов. Он был назначен министром земледелия, торговли и флота (военного и торгового), управление которого было выделено тогда из военного министерства. С 1823 года Кавур возглавил правительство Сардинского королевства (Пьемонта). "Тем самым, - как отмечал историк Прокаччи, - у власти оказался человек, с чьим именем связано осуществление объединения Италии, одна из немногих фигур итальянской истории, которой было суждено запечатлеться в умах потомков в ореоле победителя, а не побежденного". Трезвый политик, знаток Адама Смита, он многое сделал, чтобы включить Пьемонт и прилегающие области в большое кольцо европейской экономики. По его инициативе прокладывались туннели под Альпами, строились железные дороги, был создан Национальный банк, закладывались инфраструктуры, готовившие сближение различных княжеств и герцогств Италии. Но главное внимание Кавур уделял внешней политике. В его лице страна обрела трезвого и гибкого дипломата, умелого стратега и тактика. "Я считаю, что политику следует быть исключительно осторожным в словах и исключительно решительным в поступках, - писал Камилло 15 апреля 1856 года министру внутренних дел Урбано Раттацци. - Бывают ситуации, когда дерзкое решение гораздо менее опасно излишней осторожности". Он отдавал себе отчет в том, что занятие политикой налагает немалые обязательства: "Для политика существует суровая необходимость прислушиваться к голосу разума, заставляя молчать голос сердца". Кавур оставил немало свидетельств и по поводу собст

венного характера, например: "Мой темперамент подвержен взрывам". "Я ничего не умею делать наполовину. Однажды взявшись за дело, я отдаюсь ему полностью". "Я никогда никому не делаю зла, даже моим врагам"... Вскоре после прихода к власти Кавур был поставлен перед труднейшим выбором - принимать ли Пьемонту участие в Крымской войне или нет. Позднее он признавал, что направить в Крым 18 тысяч солдат в мае 1855 года его "вынудила злосчастная политическая конъюнктура". Наполеон III держал свой гарнизон в Риме. Австрия продолжала господствовать в Северной Италии. "Оставаться в этом случае нейтральным, - писал итальянский историк, - было бы равносильно отказу от всякой, пусть даже малейшей, возможности влиять на ход событий и, значит, полностью предоставить Мадзини и демократам инициативу в национальном вопросе. Наоборот, примкнуть к союзу - это означало оставить открытым путь для будущих дипломатических действий, столь существенно облегчивших, как показали дальнейшие события, объединение Италии "сверху". Как участник Крымской войны, Кавур добился приглашения Сардинии (Пьемонта) на мирный конгресс, который открылся 25 февраля 1856 года в Париже. Накануне конгресса Пальмерстон и Наполеон III обещали Кавуру поднять в ходе его работы итальянский вопрос. На деле этого не произошло. Кавуру с трудом удалось добиться лишь дискуссии на заседании 8 апреля, когда Валевским был поставлен вопрос о злоупотреблениях папского правительства, о недопустимых методах управления страной, применяемых неаполитанским королем, а сам Кавур выступил против бессрочной оккупации Римских легатств. Конгресс не принес "никаких практических результатов" для Пьемонта, однако Кавур теперь четко представлял новую расстановку сил в Европе. Он пришел к выводу, что решение итальянского вопроса будет возможно лишь в результате войны с Австрией. В августе 1857 года Кавур писал близкому другу кузену Уильяму Де Ла Риву: "Покинутые Англией, оказавшиеся поставленными лицом к лицу с недоброжелательной и враждебной Австрией, вынужденные бороться против Рима и других итальянских принцев, Вы можете себе представить, сколь трудно наше нынешнее положение". Выйти из этого положения Кавуру помог случай: в 1858 году Орсини, бывший соратник Мадзини, совершил неудачное покушение на Наполеона III, заявив, что тот стал опорой европейской реакции и врагом объединения Италии. "...Кавур обнаружил сноровку, совершенно своеобразную, необыкновенную, - писал русский дипломат Н.Д. Киселев. - Из устрашения, произведенного заговором Орсини, была извлечена выгода в пользу целей сардинского министра. Он изобразил себя сдерживающим кровавые решения тайных обществ, которые были ему безгранично преданными и силу которых он преувеличил. В то же самое время он себя выставил решительным противником Мадзини и Гарибальди: первый открыто добивался построения республиканской системы, а второй объявил себя публично противником Франции и его главы. <...> Граф Кавур воспользовался этой ситуацией, чтобы заставить принять свое влияние в Париже, как и повсюду. Выбирайте, говорил он, между нами и мадзинистами, склонности которых разделяет Гарибальди. Мы хотим объединения Италии на основе монархического принципа, наши противники стремятся к единству на основе демократической и социальной республики. Выбирайте и решайте поскорее, так как позднее мы будем бессильны разбить гидру революции, которая поднимается, чтобы поглотить Европу и ее вручить антисоциальному режиму Мадзини и его сторонников. Эти средства были использованы не без успеха". Важным этапом в секретных франко-пьемонтских переговорах, начатых по инициативе французского императора в мае 1858 года, стала встреча Наполеона III с Кавуром 20 июля в Пломбьере в Вогезах, куда Кавур отправился тайно, под видом отдыха в Швейцарии. В центре обсуждения оказались следующие проблемы: поиск предлога для объявления войны Австрии, будущее устройство Италии, получение Сардинским королевством займа в Париже, предполагаемое бракосочетание дочери сардинского короля принцессы Клотильды с принцем Наполеоном. В качестве компенсации за оказываемую Пьемонту услугу Наполеон I

II потребовал уступить Франции Савойю и Ниццу. Многообещающее начало переговоров с Наполеоном о союзе весной 1858 года побудило Кавура принять энергичные меры, чтобы расположить Россию в свою пользу. Кавур напомнил Петербургу, что дружба с Россией отвечает желаниям, намерениям и целям сардинского правительства. 24 ноября 1859 года Виктор Эммануил II в Турине, а 26 января 1860 года Наполеон III в Париже поставили подписи под секретным договором между Францией и Пьемонтом. Речь в нем шла о наступательно-оборонительном союзе двух держав на случай агрессии со стороны Австрии. Целью союза было освобождение Италии от австрийской оккупации и создание Королевства Верхней Италии с населением примерно 11 млн человек. Кроме того, договором предусматривалось присоединение Савойи и Ниццы к Франции и сохранение верховной власти папы в интересах католической религии. Ведя дипломатическую подготовку к войне, Кавур стремился возбудить у Англии и Германской конфедерации (в чьей поддержке он был далеко не уверен) опасения по поводу возможного возникновения русско-австрийского конфликта в связи с восточным вопросом. "Мы не нуждаемся в помощи России в итальянском деле, - говорил он прусскому посланнику в январе 1859 года, - но если Германия и Англия захотят противостоять нашей борьбе за то будущее Италии, наступление которого является лишь вопросом времени, мы окажемся вынуждены включить в игру Россию. Это будет очень несложно, ибо, как только на Востоке возникнет пожар, Россия начнет защищать там свои интересы, и коллизия с Австрией станет тогда неизбежной..." Кавур использовал также соперничество Англии и Франции. Сделавшись хозяином ежедневной прессы в Европе, ему удалось внушить, что Итальянское королевство может быть верным и полезным другом Великобритании. Английский кабинет, задетый действиями Франции, пытался подорвать влияние соперницы путем увеличения льгот и поощрения намерений графа Кавура. Таким образом, Франция стремилась сохранить свою гегемонию в Италии; Англия прилагала все усилия, чтобы взяла верх ее политика. "Граф Кавур плавает между двумя течениями и сумел извлечь из этого выгоду в пользу цели, которую преследует и которую он льстит себя надеждой еще достичь, используя эти две великие державы и продолжающееся соперничество", - писал Киселев. В начале 1859 года в Лондоне решили сделать все возможное, чтобы помешать войне между Австрией и Пьемонтом. Англия, играя роль посредника, направила ноту сардинскому правительству с просьбой изложить претензии Турина к Вене. Требования Кавура сводились к следующему: создание отдельного национального управления в Ломбардо-Венецианском королевстве, прекращение незаконного вмешательства Австрии в дела Центральной Италии, аннулирование особых договоров Австрии с герцогствами и прекращение оккупации ею Романьи. Вена отвергла эти требования и выдвинула свои. В самой же Сардинии подготовка к войне шла полным ходом. Кавур вспомнил о Гарибальди и пригласил его в Турин. "Гарибальди должен стать приманкой для волонтеров, должен появляться и исчезать!" - писал Кавур в мемуарах. Можно себе представить, каким неприятным сюрпризом для Кавура стало известие о том, что Россия предложила созвать мирный конгресс. Вся его политика была связана с надеждой на предстоявшую совместно с Францией войну против Австрии. Однажды Камилло пришел в такое отчаяние, что был близок к самоубийству; но обстоятельства неожиданно приняли благоприятный для него оборот. 23 апреля 1859 года Кавуру было вручено письмо австрийского министра Буоля, содержавшее ультиматум - немедленно сократить численность армии до размеров мирного времени и уволить из нее всех добровольцев. 26 апреля, когда истекал назначенный трехдневный срок для подачи ответа, Кавур отказался удовлетворить требования австрийского правительства, ссылаясь на продолжающиеся переговоры о созыве конгресса. В апреле Австрия напала на Италию - Париж и Турин наконец добились своего, но вина за это формально на них не ложилась. События на Апеннинском полуострове в условиях войны развивались стремительно, что поставило немало серьезных вопросов перед дипломатией. Пред

ставительные собрания в Великом герцогстве Тосканском, герцогствах Модена и Парма, а также легатствах или в Романье приняли решения о низложении прежних правителей и присоединении к Сардинскому королевству. В то же время Наполеон III, одержав ряд побед над австрийцами, заключил в Виллафранка 11 июля 1859 года сепаратное соглашение с Францем Иосифом. Предательство было очевидным. Парме, Модене, Тоскане решили навязать прежних государей. Эти области ответили восстанием. Кавур узнал о франко-австрийском договоре лишь от Виктора Эммануила II. Для него, принявшего на себя чрезвычайно трудную роль посредника между руководимым им итальянским национальным движением и французским императором, это сообщение явилось тяжелейшим ударом. Он подал в отставку. Усталый, с горькой обидой Кавур уехал в Турин. Отдых подействовал благотворно. В его корреспонденции зазвучали совершенно иные ноты. В письме к депутату парламента Кастелли он признавался: "Я не отказался от политики; я бы от нее отказался, если бы Италия была уже свободна; тогда моя задача была бы выполнена; но, пока австрийцы находятся по эту сторону Альп, мой святой долг состоит в том, чтобы пожертвовать остатком жизни и сил ради оправдания надежд, которые я постарался внушить соотечественникам. Я решил не тратить зря силы на агитацию, тщетную и бесполезную; но я не останусь глух к призывам моей Страны". В августе 1859 года Кавур вернулся в Пьемонт. Нация продолжала видеть в нем выразителя своих надежд и хотела снова видеть его у власти. Министерство Ла-Марморы и Ротацци подало в отставку, и Кавур в январе 1860 года стал во главе кабинета. Через несколько дней он разослал дипломатическим агентам циркуляр, в котором заявлял, что правительство не в силах остановить естественное и неизбежное течение событий. Поспешно заключенный мир в Виллафранке не позволил Наполеону III получить Савойю и Ниццу. Учитывая это, Кавур решил увязать вопрос передачи этих территорий Франции с вопросом присоединения Тосканы и Эмилии к Пьемонту. 24 марта 1860 года соответствующий договор между Францией и Пьемонтом был подписан. Решение о присоединении Центральной Италии к Сардинии, а Савойи и Ниццы к Франции вызвали бурную реакцию европейских правительств. 4 апреля 1860 года в столице Сицилии Палермо началось новое восстание под лозунгом национального единства, присоединения к Пьемонту. Наскоро вооружив тысячу своих сторонников, Гарибальди захватил в Генуе два парохода и отправился к Сицилии. Кавур грозил его арестовать. Но Гарибальди выступал под лозунгом "Италия и Виктор Эммануил", чтобы не дать обвинить себя в неподчинении королю. 11 мая экспедиция "Тысячи" под руководством Гарибальди высадилась в Сицилии и овладела островом. Успешное начало экспедиции побудило Кавура оказать ей помощь. "Проблема, которую мы должны решить, такова: помочь революции, но сделать это так, чтобы в глазах Европы она воспринималась спонтанным актом. В таком случае Франция и Англия окажутся на нашей стороне, иначе не знаю, что они предпримут", - писал он. Кавур направил в Палермо своего сторонника, приверженца присоединения Сицилии к Пьемонту, эмигранта из Мессины Ла Фарину, секретаря и фактического руководителя Национального общества. 6 июня им было подписано соглашение, положившее конец господству Бурбонов в Палермо. 19 августа 1860 года Гарибальди высадился в Калабрии. 7 сентября он торжественно въехал в Неаполь. Случилось то, чего опасался Кавур, когда писал адмиралу Персано в конце лета: "Чрезвычайно желательно, чтобы освобождение Неаполя не было делом Гарибальди, если это случится, революционная система займет место конституционно-монархического строя". После захвата Неаполя Гарибальди призвал идти на Рим, чтобы там провозгласить Виктора Эммануила королем независимой и единой Италии. Это неизбежно бы привело к разрыву с Францией, которого Кавур стремился избежать. Премьер-министр, чтобы перехватить инициативу у революционеров, решил овладеть папскими провинциями, которые отделяли Северную Италию от Южной. Успешное и быстрое завершение королевскими войсками в конце сентября кампании в Марке и Умбрии открыло возможность

для интервенции на Юг, подняло престиж Пьемонта, показало намерение умеренных добиваться объединения Италии. Кавур был убежден, что "революционная эра должна быть завершена", а Южная Италия срочно присоединена к Сардинскому королевству, чтобы положить конец революции. Именно поэтому он дал отповедь в парламенте тем, кто склонен был "извлечь пользу из революционного дела ради завершения освобождения Италии, то есть присоединения Папского государства и Венеции. 27 октября 1860 года состоялись встреча гарибальдийских отрядов с правительственным войском и знаменитая встреча Гарибальди с королем. В феврале 1861 года в Турине собрались представители всех областей Италии, кроме Рима и Венеции, а 14 марта Виктор Эммануил был единогласно провозглашен королем Италии. После создания Объединенного итальянского королевства Кавур был озабочен проблемой признания нового государственного образования международным сообществом. Уже 31 марта, то есть спустя всего две недели после того как в Турине было объявлено об образовании Итальянского королевства, его признала Англия, стремившаяся помешать влиянию на новое государство Франции. В тот же день это сделала Швейцария, а 13 апреля - США, затем скандинавские и ряд латиноамериканских стран. Кавур считал, что столицей Италии должен быть Рим. Едва он начал переговоры с французским правительством по этому поводу, как 29 мая он заболел, а 6 июня умер. Нотой от 15 июня 1861 года Париж признал новое государство. Наполеон III хотел поддержать короля и умеренную партию и в без того сложной ситуации, возникшей в связи с утратой Кавура, пользовавшегося в Италии и за ее пределами бесспорным авторитетом. В специальной ноте французского правительства от 9 июня о положении в Италии, переданной через Монтебелло Горчакову, отмечалось, что смерть Кавура изменила это положение, поскольку он служил "залогом сохранения внутреннего порядка в Италии и гарантией искусной политики; этот залог исчез; враги Италии и крайние партии на полуострове не должны больше считаться с этой решительной волей, с этим преобладающим влиянием, которое умело поочередно опрокидывать их расчеты и обуздывать их желания".

(граф Бензо-de-Cavour) - итальянский государственный деятель, род. в Турине в 1810 г., второй сын маркиза Микеле К. Во время обучения в Военной королевской акад., в Турине, К. был пажом наследного принца (впоследствии короля Сардинии) Карла-Альберта. Рано проявившаяся независимость характера заставляла его тяготиться этим положением: окончив курс акад., с чином лейтенанта корпуса инженеров, он открыто выражал удовольствие, что сбросил с себя "ливрею", и этим выражением навлек на себя сильное недовольство принца. Первые годы служебной деятельности К. прошли в занятиях по возведению военных укреплений. Мечтая о лучшем будущем своей родины, К., под влиянием Июльской революции во Франции, надеялся на взрыв патриотического возбуждения в Италии; разочарованный в своих надеждах, он с горечью выражал сознание, что его страна, сдавленная с одной стороны австрийскими штыками, с другой - папскими отлучениями, неспособна сама справиться со своими бедами. Его политические взгляды имели результатом его ссылку в форт Бар, для наблюдения за простыми каменными работами. В 1831 г. он вышел в отставку и занимался, главным образом, сельским хозяйством, в имениях своего отца. В 1834 г. он совершил поездку в Швейцарию, Францию и Англию. Пребывание во Франции поселило в нем уверенность в неизбежности торжества демократии, а Англия возбудила в нем глубокое преклонение перед свободным политическим ее строем и сильно развитым духом частной инициативы. В 1837-1839 гг. К. с большой энергией занимался устройством школ и приютов, а в 1842 г. принял участие в основании Associazione agraria, значительно содействовавшей оживлению общественной деятельности. Первой литерат. работой К. была статья о налоге в пользу бедных в Англии (1834); затем он написал ряд статей по агрономическим вопросам, об английском законодательстве по хлебной торговле, о железных дорогах. Когда в 1847 г. обнаружилась готовность короля Карла-Альберта приступить к реформам, К. тотчас явился в Турин и здесь, при содействии Чезаре Бальбо (см.) и других реформистов, основал газету "Il Risorgimento". В январе 1848 г.; на собрании журналистов и политических деятелей, созванном для поддержания ходатайства генуэзцев об основании национальной гвардии и изгнании иезуитов, К. выступил с заявлением, что прежде всего нужна конституция, которая укрепила бы власть, упрочив ее на новой основе. Требование К. нашло сочувствие и поддержку со стороны влиятельных реформистов, которым удалось положить конец нерешительности Карла-Альберта. В марте 1848 г. конституц. статут был опубликован; К. был назначен членом комиссии для выработки избирательного закона. После революции в Милане К. решительно высказывался за войну с Австрией. На первых выборах (в апр. 1848 г.) в представительное собрание К. потерпел неудачу, но на дополнительных (в июне) был избран в четырех округах. Не обладая блестящим ораторским талантом, К. не замедлил, однако, приобрести в парламенте влиятельное положение, благодаря основательному знакомству с различными вопросами управления. Он занял место в рядах правой и в эпоху возбуждения, сопровождавшего военные неудачи, энергически поддерживал правительство и в парламенте, и в печати, так что многим казался тогда реакционером. На выборах в январе 1849 г. К. был забаллотирован, но вскоре снова избран от Турина. Выступив с решительной защитой свободы печати, К. собрал вокруг себя значительную группу сторонников либеральной политики и сделался главой этой группы - правого центра. В 1850 г. он занял пост министра земледелия и торговли и заключил торговые договоры с Францией, Бельгией и Англией, в духе свободной торговли. Приняв в апр. 1851 г. еще и управление финансами, К. заключил заем в Англии и провел реформу таможенного тарифа. Фактически он мало-помалу сделался главным лицом в кабинете Азеглио (см. соотв. статью) и достиг сближения с левым центром. В мае 1852 г. министерство подало в отставку, и Азеглио составил новый кабинет, без участия Кавура. Это министерство не нашло, однако, поддержки у либералов и вынуждено было подать в отставку; король, после тщетных попыток образовать консервативное министерство, вынужден был обратиться к К., который и сделался (4 ноября 1852 г.) президентом совета и министром финансов. Во внутренней политике первые годы министерства К. ознаменовались еще большим сближением его с либералами, установлением полной свободы хлебной торговли, реформой уголовного кодекса, расширением сети жел. дорог и т. д. Главное внимание К. было направлено на международную политику. В февр. 1853 г., когда Австрия секвестровала имения ломбардо-венецианских эмигрантов, натурализовавшихся в Сардинии, К. в меморандуме, разосланном иностранным державам, протестовал против этой меры и требовал, чтобы Австрия доказала виновность эмигрантов. Последствием этого решительного шага была приостановка дипломатических сношений с Австрией. Вместе с тем, К. испросил у парламента кредит для оказания помощи эмигрантам. Результатом принятых мер было усиление нравственного авторитета Пьемонта в глазах патриотов всей Италии. Заботясь о поднятии международного значения Сардинии, К. склонил Виктора-Эммануила принять, вместе с Францией и Англией, активное участие в Восточной войне 1854-1855 г. Приняв в свое непосредственное заведование министерство иностранных дел, Кавур, не без усилий, добился от парламента согласия на заключение союза с Францией и Англией, после чего в Крым был отправлен 15-и тысячный корпус, под командой Ла-Марморы. Благодаря этому Пьемонт, в лице К., был допущен к участию в Парижском конгрессе. Ближайшей целью политики К. стало затем, сближение с Францией, при помощи которой он хотел вытеснить Австрию из Италии, а внутри - усиление армии и флота, возведение укреплений и усовершенствование путей сообщения, с целью подготовки к войне с Австрией. Отношения к последней продолжали быть натянутыми; несмотря на то, что в янв. 1857 г. она сняла секвестр с имений эмигрантов, через два месяца вновь произошел полный дипломатический разрыв с Сардинией. В июле 1858 г - при личном свидании в Пломбьере, между Наполеоном III и, К. заключено было соглашение, по которому Франция обязывалась содействовать присоединению к Пьемонту ломбардо-венецианских провинций до Адриатического моря, под условием уступки Франции Савойи и Ниццы. Решив начать действия против Австрии весной 1859 г., К. был сильно смущен, когда в Наполеоне обнаружилась нерешительность и готовность избежать столкновения с Австрией. Наполеон склонялся к принятию предложения России о созвании конгресса и требовал немедленного согласия на то Сардинии. К. желал, чтобы по крайней мере Сардиния была допущена на этот конгресс на одинаковых с Австрией условиях; но за ней признавался лишь совещательный голос, на что К. не находил возможным согласиться. Одно время К. пришел в такое отчаяние, что был близок к самоубийству; но обстоятельства неожиданно приняли иной оборот. Австрия решила обратиться к Сардинии с ультиматумом, который и был получен 23 апреля, а 26 К. отверг его; война сделалась неизбежной (см. Итальянская война 1859 г.). В июне, после битвы при Мадженте, К. был вызван королем в Милан, население которого устроило ему восторженный прием. Виллафранкским миром (см.) К. был до крайности поражен и тотчас же подал в отставку. Совершив непродолжительную поездку в Савойю и Швейцарию, К. вернулся (в августе 1859 г.) в Пьемонт с твердой решимостью идти к осуществлению своих планов. "Меня обвиняют в том, что я - революционер, - говорил он, - но прежде всего нужно идти вперед, и мы пойдем вперед". Национальное возбуждение не приостанавливалось, и К. воспользовался им для того, чтобы развить движение в пользу присоединения к Сардинии Эмилии и Тосканы. Нация продолжала видеть в К. выразителя своих стремлений и открыто заявляла желание снова видеть его у власти. Министерство Ла-Марморы и Ратацци подало в отставку, и К. в январе 1860 г. опять стал во главе министерства. Через несколько дней он разослал дипломатическим агентам циркуляр, в котором заявлял, что правительство не в силах остановить естественное и неизбежное течение событий. Королевские декреты 18 и 22 марта возвестили о присоединении Эмилии и Тосканы. Вслед за тем К. и французский уполномоченный подписали трактат об уступке Франции Савойи и Ниццы, под условием санкции парламента и самого населения этих областей. Хотя Венеция и оставалась еще за Австрией, и таким образом принятое Наполеоном в Пломбьере обязательство не было исполнено вполне, К. счел нужным уступить Савойю и Ниццу ввиду состоявшегося присоединения двух провинций, не предусмотренного пломбьерским соглашением. Предпринятая Гарибальди экспедиция в Сицилию (в мае 1860 г.) создала К. немалые затруднения. Гарибальди, питая к К. враждебное чувство, главным образом - из-за уступки Ниццы, не желал выполнять его требований и, в порыве увлечения успехом, особенно после овладения Неаполем, настаивал на необходимости идти на Рим, чтобы там провозгласить Виктора-Эммануила королем независимой и единой Италии. Это привело бы неизбежно к разрыву с Францией, которого К. находил нужным избежать. К. признавал необходимым, чтобы регулярное правительство закончило дело, начатое революцией, и в этих видах решил овладеть папскими провинциями, отделявшими Сев. Италию от Южной, чего и удалось достигнуть, после непродолжительной кампании. Национальный парламент, созванный в Турине 2 октября 1860 г., высказался за политику К. Став во главе армии, Виктор-Эммануил 15 октября вступил на неаполитанскую территорию, население которой, вслед за тем, высказалось в пользу присоединения. В феврале 1861 г. в Турине собрались представители всех областей Италии, кроме Рима и Венеции, а 34 марта Виктор-Эммануил был единогласно провозглашен королем Италии. Последним актом политической деятельности К. было провозглашение необходимости сделать Рим столицей Италии. Едва лишь К. начал переговоры с французским правительством по вопросу о Риме, как 29 мая он заболел, а 6 июня 1861 г. скончался.

См. "Lettere edite ed inedite di Cammillo Cavour" (Турин, 1884-1887); Bonghi, "Cammillo Benso di Cavour" (Typ., 1861); Edward Dicey, "Cavour" (Кембридж, 1861); G. Massori, "Il conte di-Cavour" (Typ., 1873); Ch. de Mazade, "Le Comte de Cavour" (Пар., 1877); Добролюбов, в собрании его сочинений.

• - Камилло Бенсо, граф, - гос. деятель и дипломат Пьемонта и Италии эпохи ее воссоединения, идеолог и лидер обуржуазившегося дворянства и умеренно-либеральной монархич. буржуазии...

  Советская историческая энциклопедия

• - Его Высокопреосвященство кардинал Камилло Руини - Генеральный викарий Рима с 1 июля 1991 по 27 июня 2008. Титулярный епископ Непте и вспомогательный епископ Реджо-Эмилии в 1983-1991...

  Католическая энциклопедия

• - «Conte di Cavour» линкор Тип: линкор. Водоизмещение: 29496 тонн 1 . Размеры: 186 м х 28 м х 9 м. Силовая установка: двухвальная, турбины. Максимальная скорость: 28,2 узла 2 . Вооружение: десять 320-мм 3 , двенадцать 120-мм орудий...

  Энциклопедия кораблей

• - граф - государственный деятель и дипломат Пьемонта и Италии периода её объединения...

  Дипломатический словарь

• - итальянский гистолог, удостоенный в 1906 Нобелевской премии по физиологии и медицине за разработку гистологических методов исследования нервной системы. Родился 7 июля 1844 в Кортоне. Учился в университете Павии...

  Энциклопедия Кольера

• Большая биографическая энциклопедия

• - итальянский художественный критик, род. 30 окт. 1836 г. в Риме. Он скоро создал себе репутацию знатока искусства, в 1860 г. был назначен профессором архитектуры при Миланской академии, а в 1872 г. получил место в...
• - итальянский гистолог, род. в 1844 г., профессор анатомии в Сиене, с 1876 г. проф. гистологии и патологии в Павии...

  Энциклопедический словарь Брокгауза и Евфрона

• - итальянский государственный деятель...

  Энциклопедический словарь Брокгауза и Евфрона

• - итальянский энтомолог, профес. естествознания в Парме, известен своими исследованиями над двукрылыми насекомыми. Главнейшая его работа следующая: "Dipterologiae Italicae Prodromus" ...

  Энциклопедический словарь Брокгауза и Евфрона

• - известный певец-баритон и профессор пения. Бельгиец по происхождению, он по ходатайству Обера был принят, в виде исключения, в Парижскую консерваторию. Блестящая его карьера началась в 1851 г. в Италии...

  Энциклопедический словарь Брокгауза и Евфрона

• - Гольджи Камилло, итальянский гистолог, профессор университета в Павии...
• - Камилло Бенсо, граф, государственный деятель и дипломат Пьемонта и Италии эпохи её воссоединения, идеолог и лидер обуржуазившегося дворянства и умеренно-либеральной монархической буржуазии...

  Большая Советская энциклопедия

• - Кавур Камилло Бенсо, граф, государственный деятель и дипломат Пьемонта и Италии эпохи её воссоединения, идеолог и лидер обуржуазившегося дворянства и умеренно-либеральной монархической буржуазии...

  Большая Советская энциклопедия

• - итальянский гистолог, иностранный член-корреспондент Петербургской АН. Фундаментальные труды по гистологии и морфологии нервной системы. Разработал метод приготовления препаратов нервной ткани...
• - лидер либерального течения итальянского Рисорджименто. В 1852-61 премьер-министр Сардинского королевства; провел либеральные и антиклерикальные реформы...

  Большой энциклопедический словарь

"Кавур Камилло" в книгах

Князь Камилло Бенсо Кавур, премьер-министр Сардинского королевства и первый премьер-министр объединенной Италии (1810–1861)

Из книги 100 великих политиков автора Соколов Борис Вадимович

Князь Камилло Бенсо Кавур, премьер-министр Сардинского королевства и первый премьер-министр объединенной Италии (1810–1861) Человек, которому выпала честь объединить Италию после многовековой раздробленности, Камилло Бенсо Кавур родился в Турине 10 августа 1810 года. Его

Кавур, Маццини и Гарибальди

Из книги Сон сбылся автора Боско Терезио

VI. Ренессансная память: Театр Памяти Джулио Камилло

автора Йейтс Фрэнсис Амелия

VII. Театр Камилло и венецианский Ренессанс

Из книги Искусство памяти автора Йейтс Фрэнсис Амелия

Реконструкция Театра Памяти Джулио Камилло

Из книги Искусство памяти автора Йейтс Фрэнсис Амелия

Реконструкция Театра Памяти Джулио Камилло Схема переводится слева направо, сверху вниз по секторам-сегментам. Вместо астрологических символов даны их имена в квадратных скобкахСЕКТОР I(Луна) ПРОМЕТЕЙДиана и одеяния, месяцы и их частиНептун, ремесла, связанные с водой,

Кавур и Виктор Эммануил

Из книги Италия. История страны автора Линтнер Валерио

Кавур и Виктор Эммануил Последствия 1848 года для большинства итальянских государств были удручающими. Австрия вернула себе контроль над Ломбардией и Венецией, где правила теперь железной рукой. В Тоскане восстановили великого герцога, но присутствие австрийских войск

8.2.2. Путь Камилло Кавура к объединению Италии

Из книги Всемирная история в лицах автора Фортунатов Владимир Валентинович

8.2.2. Путь Камилло Кавура к объединению Италии Итальянским Бисмарком, политическим деятелем, сыгравшим исключительную роль в объединении Италии, стал граф Камилло Бенсо ди Кавур. Он родился в аристократической семье в 1810 г. Обучался в Военной королевской академии, стал

КАМИЛЛО БЕНСО КАВУР (1810–1861)

Из книги 100 великих дипломатов автора Мусский Игорь Анатольевич

КАМИЛЛО БЕНСО КАВУР (1810–1861) Граф, итальянский государственный деятель и дипломат. Премьер-министр Сардинского королевства (1852–1861, кроме 1859). Глава правительства объединенного Итальянского королевства (1861). Сыграл важную роль в процессе объединения Италии путем

Кавур Камилло Бенсо

Из книги Большая Советская Энциклопедия (КА) автора БСЭ

Гольджи Камилло

Из книги Большая Советская Энциклопедия (ГО) автора БСЭ

Le retour de Don Camillo Возвращение дона Камилло

Из книги Авторская энциклопедия фильмов. Том II автора Лурселль Жак

Le retour de Don Camillo Возвращение дона Камилло 1958 - Франция - Италия (100 мин)· Произв. Fran?inex, Film Sonor, Ariane (Пьер Кокко) (Париж), Rizzoli-Amato (Милан)· Реж. ЖЮЛЬЕН ДЮВИВЬЕ· Сцен. Жюльен Дювивье, Рене Баржавель, Джузеппе Амато, Джованни Гуарески по одноименному роману Джованни Гуарески· Опер.

КАВУР, Камилло

Из книги Большой словарь цитат и крылатых выражений автора

КАВУР, Камилло (Cavour, Camillo, 1810–1861), граф, премьер-министр Сардинского королевства, первый глава правительства объединенной Италии (1861) 5 Свободная церковь в свободном государстве. Речь в парламенте Сардинского королевства 27 марта 1861 г. Те же слова Кавур произнес перед

КАВУР, Камилло

Из книги Всемирная история в изречениях и цитатах автора Душенко Константин Васильевич

КАВУР, Камилло (Cavour, Camillo, 1810–1861), граф,премьер-министр Сардинского королевства,первый глава правительства объединенной Италии (1861)1Свободная церковь в свободном государстве.Речь в парламенте Сардинского королевства 27 марта 1861 г.Те же слова Кавур произнес перед смертью, 6

Вокруг улицы Кавур

Из книги Рим [путеводитель] автора Гринкруг Ольга

Вокруг улицы Кавур С точки зрения планировки, Рим – загадочный город. Где именно у него центр – решительно непонятно. По мнению Сикста V, центр должен был находиться в тылу базилики Санта-Мария-Маджоре на площади Эсквилина (Piazza dell Esquilino) – там, где папа водрузил египетский

Граф, итальянский государственный деятель и дипломат. Премьер-министр Сардинского королевства (1852–1861, кроме 1859). Глава правительства объединенного Итальянского королевства (1861). Сыграл важную роль в процессе объединения Италии путем династических и дипломатических сделок.

Камилло Бенсо Кавур родился 10 августа 1810 года в Турине. Его отец маркиз Микеле Бенсо ди Кавур происходил из старинной аристократической семьи из Кьери и в молодости принадлежал к окружению принца Камилло Боргезе, правителя Пьемонта, в честь которого он и дал второму сык имя Камилло. Мать Камилло, Адель де Селлон, происходила из женевской дворянской семьи кальвинистов, принявшей католичество вскоре после рождения Кавура-младшего.

Камилло Кавура, как второго сына, готовили к военной карьере: он учился в туринской военной академии и в 1827 году стал младшим лейтенантом инженерных войск. Находясь в 1830 году в составе генуэзского военного гарнизона, он с восторгом говорил об Июльской революции во Франции, за что в наказание был переведен в форт Бард в долине Аоста.

Кавур стал умеренным либералом, придерживавшимся, как он сам признавался, «золотой середины». Июльская революция, последовавшие за ней восстания в Италии и ответные репрессии изменили его взгляды.

В ноябре 1831 года Кавур оставил военную службу. Он побывал во Франции, Англии, Швейцарии и Бельгии, изучая политические, социальные и экономические проблемы западного мира, и одновременно вникал в аграрные и торговые проблемы Пьемонта.

В 1835 году отец доверил ему управление частью родового имения. Недовольный своим положением (наследником всего имущества и титула маркиза был старший брат Густаво), Камилло Кавур энергично занялся земледелием, коммерческой и банковской деятельностью, спекулировал на бирже, играл (не всегда удачно) в азартные игры.

Кавур был одним из основателей «Банка ди Торино»; построил фабрику свечей, Общества по созданию детских садов (1839), а также Аграрной ассоциации (1842). Он примкнул к борьбе умеренных либералов Пьемонта за реформы, которые продолжил, используя парламентскую трибуну.

В 1847 году король Карл Альберт объявил о реформе власти. Кавур приехал в Турин, где при содействии других реформаторов основал газету «Рисорджименто». В январе 1848 года на собрании журналистов и политических деятелей Кавур заявил, что стране нужна конституция, которая укрепила бы власть. Этот призыв нашел отклик среди реформаторов и положил конец колебаниям Карла Альберта.

Первые выборы в соответствии с дарованной королем 4 марта 1848 года Конституцией состоялись в апреле. Но Кавур потерпел поражение. И только на июньских дополнительных выборах он был избран в парламент.

11 октября 1850 года Кавур был введен в состав правительства. «Я не стремлюсь, как вы знаете, к власти ради власти; я к ней стремлюсь, чтобы помочь моей стране», - писал он. Камилло стал лидером умеренного большинства палаты депутатов. Он был назначен министром земледелия, торговли и флота (военного и торгового), управление которого было выделено тогда из военного министерства.

С 1823 года Кавур возглавил правительство Сардинского королевства (Пьемонта). «Тем самым, - как отмечал историк Прокаччи, - у власти оказался человек, с чьим именем связано осуществление объединения Италии, одна из немногих фигур итальянской истории, которой было суждено запечатлеться в умах потомков в ореоле победителя, а не побежденного». Трезвый политик, знаток Адама Смита, он многое сделал, чтобы включить Пьемонт и прилегающие области в большое кольцо европейской экономики. По его инициативе прокладывались туннели под Альпами, строились железные дороги, был создан Национальный банк, закладывались инфраструктуры, готовившие сближение различных княжеств и герцогств Италии.

Но главное внимание Кавур уделял внешней политике. В его лице страна обрела трезвого и гибкого дипломата, умелого стратега и тактика. «Я считаю, что политику следует быть исключительно осторожным в словах и исключительно решительным в поступках, - писал Камилло 15апреля 1856 года министру внутренних дел Урбано Раттацци. - Бывают ситуации, когда дерзкое решение гораздо менее опасно излишней осторожности».

Он отдавал себе отчет в том, что занятие политикой налагает немалъ обязательства: «Для политика существует суровая необходимость прислушиваться к голосу разума, заставляя молчать голос сердца». Кавур оставил немало свидетельств и по поводу собственного характера, например: «Мой темперамент подвержен взрывам». «Я ничего не умею делать наполовину. Однажды взявшись за дело, я отдаюсь ему полностью». «Я никогда никому не делаю зла, даже моим врагам»…

Вскоре после прихода к власти Кавур был поставлен перед трудйейшим выбором - принимать ли Пьемонту участие в Крымской войне или нет. Позднее он признавал, что направить в Крым 18 тысяч солдат в мае 1855 года его «вынудила злосчастная политическая конъюнктура». Наполеон III держал свой гарнизон в Риме. Австрия продолжала господствовать в Северной Италии. «Оставаться в этом случае нейтральным, - писал итальянский историк, - было бы равносильно отказу от всякой, пусть даже малейше возможности влиять на ход событий и, значит, полностью предостави Мадзини и демократам инициативу в национальном вопросе. Наоборот, примкнуть к союзу - это означало оставить открытым путь для будущих дипломатических действий, столь существенно облегчивших, как показали дальнейшие события, объединение Италии „сверху“».

Как участник Крымской войны, Кавур добился приглашения Сардинии (Пьемонта) на мирный конгресс, который открылся 25 февраля 1856 года в Париже. Накануне конгресса Пальмерстон и Наполеон III обещали Кавуру поднять в ходе его работы итальянский вопрос. На деле этого не произошло. Кавуру с трудом удалось добиться лишь дискуссии на заседании 8 апреля, когда Валевским был поставлен вопрос о злоупотреблениях папского правительства, о недопустимых методах управления страной, применяемых неаполитанским королем, а сам Кавур выступил против бессрочной оккупации Римских легатств. Конгресс не принес «никаких практических результатов» для Пьемонта, однако Кавур теперь четко представлял новую расстановку сил в Европе. Он пришел к выводу, что решение итальянского вопроса будет возможно лишь в результате войны с Австрией.

В августе 1857 года Кавур писал близкому другу - кузену Уильяму Де Риву: «Покинутые Англией, оказавшиеся поставленными лицом к лицу с недоброжелательной и враждебной Австрией, вынужденные бороться против Рима и других итальянских принцев, Вы можете себе представить, сколь трудно наше нынешнее положение».

Выйти из этого положения Кавуру помог случай: в 1858 году Орсини, бывший соратник Мадзини, совершил неудачное покушение на Наполеона III, заявив, что тот стал опорой европейской реакции и врагом объединения Италии.

«…Кавур обнаружил сноровку, совершенно своеобразную, необыкновенную, - писал русский дипломат Н.Д. Киселев. - Из устрашения, произведенного заговором Орсини, была извлечена выгода в пользу целей сардинского министра. Он изобразил себя сдерживающим кровавые решения тайных обществ, которые были ему безгранично преданными и силу который он преувеличил. В то же самое время он себя выставил решительным противником Мадзини и Гарибальди: первый открыто добивался построения республиканской системы, а второй объявил себя публично противником Франции и его главы. Граф Кавур воспользовался этой ситуацией, чтобы заставить принять свое влияние в Париже, как и повсюду. Выбирайте, говорил он, между нами и мадзинистами, склонности которых разделяет Гарибальди. Мы хотим объединения Италии на основе монархического принципа, наши противники стремятся к единству на основе демократической и социальной республики. Выбирайте и решайте поскорее, так как позднее мы будем бессильны разбитьтидру революции, которая поднимается, чтобы поглотить Европу и ее вручить антисоциальному режиму Мадзини и его сторонников. Эти средства были использованы не без успеха».

Важным этапом в секретных франко-пьемонтских переговорах, начатых по инициативе французского императора в мае 1858 года, стала встреча Наполеона III с Кавуром 20 июля в Пломбьере в Вогезах, куда Кавур отправился тайно, под видом отдыха в Швейцарии. В центре обсуждения оказались следующие проблемы: поиск предлога для объявления войны Австрии, будущее устройство Италии, получение Сардинским королевством займа в Париже, предполагаемое бракосочетание дочери сардинского короля гёрин-цессы Клотильды с принцем Наполеоном. В качестве компенсации за оказываемую Пьемонту услугу Наполеон III потребовал уступить Франции Савойю и Ниццу.

Многообещающее начало переговоров с Наполеоном о союзе весной 1858 года побудило Кавура принять энергичные меры, чтобы расположить Россию в свою пользу. Кавур напомнил Петербургу, что дружба с Россией отвечает желаниям, намерениям и целям сардинского правительства.

24 ноября 1859 года Виктор Эммануил II в Турине, а 26 января 1860 года Наполеон III в Париже поставили подписи под секретным договором между Францией и Пьемонтом. Речь в нем шла о наступательно-оборонительном союзе двух держав на случай агрессии со стороны Австрии. Целью союза было освобождение Италии от австрийской оккупации и создание Королевства Верхней Италии с населением примерно 11 млн человек. Кроме того, договором предусматривалось присоединение Савойи и Ниццы к Франции и сохранение верховной власти папы в интересах католической религии.

Ведя дипломатическую подготовку к войне, Кавур стремился возбудить у Англии и Германской конфедерации (в чьей поддержке он был далеко не уверен) опасения по поводу возможного возникновения русско-австрийского конфликта в связи с восточным вопросом. «Мы не нуждаемся в помощи России в итальянском деле, - говорил он прусскому посланнику в январе 1859 года, - но если Германия и Англия захотят противостоять нашей борьбе за то будущее Италии, наступление которого является лишь вопросом времени, мы окажемся вынуждены включить в игру Россию. Это будет очень несложно, ибо, как только на Востоке возникнет пожар, Россия начнет защищать Там свои интересы, и коллизия с Австрией станет тогда неизбежной…»

Кавур использовал также соперничество Англии и Франции. Сделавшись хозяином ежедневной прессы в Европе, ему удалось внушить, что Итальянское королевство может быть верным и полезным другом Великобритании.

Английский кабинет, задетый действиями Франции, пытался подорвать влияние соперницы путем увеличения льгот и поощрения намерений графа Кавура. Таким образом, Франция стремилась сохранить свою гегемонию в Италии; Англия прилагала все усилия, чтобы взяла верх ее политика. «Граф Кавур плавает между двумя течениями и сумел извлечь из этого выгоду в пользу цели, которую преследует и которую он льстит себя надеждой еще достичь, используя эти две великие державы и продолжающееся соперничество», - писал Киселев.

В начале 1859 года в Лондоне решили сделать все возможное, чт помешать войне между Австрией и Пьемонтом. Англия, играя роль посредника, направила ноту сардинскому правительству с просьбой изложить претензии Турина к Вене. Требования Кавура сводились к следующему: создание отдельного национального управления в Ломбардо-Венецианском королевстве, прекращение незаконного вмешательства Австрии вдела Центральной Италии, аннулирование особых договоров Австрии с герцогствами и прекращение оккупации ею Романьи. Вена отвергла эти требования и выдвинула свои.

В самой же Сардинии подготовка к войне шла полным ходом. Кавур вспомнил о Гарибальди и пригласил его в Турин. «Гарибальди должен ста приманкой для волонтеров, должен появляться и исчезать!» - писал Кавур в мемуарах.

Можно себе представить, каким неприятным сюрпризом для Кавура стало известие о том, что Россия предложила созвать мирный конгресс. Его политика была связана с надеждой на предстоявшую совместно с Францией войну против Австрии. Однажды Камилло пришел в такое отчаяние, что был близок к самоубийству; но обстоятельства неожиданно приняли благоприятный для него оборот.

23 апреля 1859 года Кавуру было вручено письмо австрийского министра Буоля, содержавшее ультиматум - немедленно сократить численность армии до размеров мирного времени и уволить из нее всех добровольцев. 26 апреля, когда истекал назначенный трехдневный срок для подачи ответа, Кавур отказался удовлетворить требования австрийского правительства, ссылаясь на продолжающиеся переговоры о созыве конгресса.

В апреле Австрия напала на Италию - Париж и Турин наконец добились своего, но вина за это формально на них не ложилась. События на Апеннинском полуострове в условиях войны развивались стремительно, что поставило немало серьезных вопросов перед дипломатией.

Представительные собрания в Великом герцогстве Тосканском, герцогствах Модена и Парма, а также легатствах или в Романье приняли решение о низложении прежних правителей и присоединении к Сардинскому королевству.

В то же время Наполеон III, одержав ряд побед над австрийцами, заключил в Виллафранка 11 июля 1859 года сепаратное соглашение с герцогом Иосифом. Предательство было очевидным. Парме, Модене, Тоскане решили навязать прежних государей. Эти области ответили восстанием.

Кавур узнал о франко-австрийском договоре лишь от Виктора Эммануила II. Для него, принявшего на себя чрезвычайно трудную роль посредника между руководимым им итальянским национальным движением и французским императором, это сообщение явилось тяжелейшим ударом. Он подал в отставку. Усталый, с горькой обидой Кавур уехал в Турин.

Отдых подействовал благотворно. В его корреспонденции зазвуча совершенно иные ноты. В письме к депутату парламента Кастелли он пр знавался: «Я не отказался от политики; я бы от нее отказался, если Италия была уже свободна; тогда моя задача была бы выполнена; но, пока австрийцы находятся по эту сторону Альп, мой святой долг состоит в том, чтобы пожертвовать остатком жизни и сил ради оправдания надежд, которые я постарался внушить соотечественникам. Я решил не тратить зря сил на агитацию, тщетную и бесполезную; но я не останусь глух к призывам моей страны».

В августе 1859 года Кавур вернулся в Пьемонт. Нация продолжала видеть в нем выразителя своих надежд и хотела снова видеть его у власти. Министерство Ла-Марморы и Ротацци подало в отставку, и Кавур в январе 1860 года стал во главе кабинета. Через несколько дней он разослал дипломатическим агентам циркуляр, в котором заявлял, что правительство не в силах остановить естественное и неизбежное течение событий.

Поспешно заключенный мир в Виллафранке не позволил Наполеону III получить Савойю и Ниццу. Учитывая это, Кавур решил увязать вопрос передачи этих территорий Франции с вопросом присоединения Тосканы и Эмилии к Пьемонту.

24 марта 1860 года соответствующий договор между Францией и Пьемонтом был подписан. Решение о присоединении Центральной Италии к Сардинии, а Савойи и Ниццы к Франции вызвали бурную реакцию европейских правительств.

4 апреля 1860 года в столице Сицилии Палермо началось новое восстание под лозунгом национального единства, присоединения к Пьемонту. Наскоро вооружив тысячу своих сторонников, Гарибальди захватил в Генуе два парохода и отправился к Сицилии. Кавур грозил его арестовать. Но Гарибальди выступал под лозунгом «Италия и Виктор Эммануил», чтобы не дать обвинить себя в неподчинении королю.

11 мая экспедиция «Тысячи» под руководством Гарибальди высадилась в Сицилии и овладела островом. Успешное начало экспедиции побудило Кавура оказать ей помощь. «Проблема, которую мы должны решить, такова: помочь революции, но сделать это так, чтобы в глазах Европы она воспринималась спонтанным актом. В таком случае Франция и Англия окажутся на нашей стороне, иначе не знаю, что они предпримут», - писал он.

Кавур направил в Палермо своего сторонника, приверженца присоединения Сицилии к Пьемонту, эмигранта из Мессины Ла Фарину, секретаря и фактического руководителя Национального общества. 6 июня им было подписано соглашение, положившее конец господству Бурбонов в Палермо. 19 августа 1860 года Гарибальди высадился в Калабрии. 7 сентября он торжественно въехал в Неаполь. Случилось то, чего опасался Кавур, когда писал адмиралу Персано в конце лета: «Чрезвычайно желательно, чтобы освобождение Неаполя Не было делом Гарибальди, если это случится, революционная система займет место конституционно-монархического строя».

После захвата Неаполя Гарибальди призвал идти на Рим, чтобы там провозгласить Виктора Эммануила королем независимой и единой Италии. Это неизбежно бы привело к разрыву с Францией, которого Кавур стремился избежать.

Премьер-министр, чтобы перехватить инициативу у революционеров, Решил овладеть папскими провинциями, которые отделяли Северную Италию от Южной. Успешное и быстрое завершение королевскими войсками в конце сентября кампании в Марке и Умбрии открыло возможность для интервенции на Юг, подняло престиж Пьемонта, показало намерение умеренных добиваться объединения Италии. Кавур был убежден, что «революционная эра должна быть завершена», а Южная Италия срочно присоединена к Сардинскому королевству, чтобы положить конец революции. Именно поэтому он дал отповедь в парламенте тем, кто склонен был извлечь пользу из революционного дела ради завершения освобождения Италии, то есть присоединения Папского государства и Венеции.

27 октября 1860 года состоялись встреча гарибальдийских отрядов с правительственным войском и знаменитая встреча Гарибальди с королем. В феврале 1861 года в Турине собрались представители всех областей Италии, кроме Рима и Венеции, а 14 марта Виктор Эммануил был единогласно провозглашен королем Италии.

После создания Объединенного итальянского королевства Кавур был озабочен проблемой признания нового государственного образования международным сообществом.

Уже 31 марта, то есть спустя всего две недели после того как в Турине было объявлено об образовании Итальянского королевства, его призна Англия, стремившаяся помешать влиянию на новое государство Франции. В тот же день это сделала Швейцария, а 13 апреля - США, затем скандинавские и ряд латиноамериканских стран.

Кавур считал, что столицей Италии должен быть Рим. Едва он начал переговоры с французским правительством по этому поводу, как 29 мая заболел, а 6 июня умер.

Нотой от 15 июня 1861 года Париж признал новое государство. Наполеон III хотел поддержать короля и умеренную партию и в без того сложной ситуации, возникшей в связи с утратой Кавура, пользовавшегося в Италии и за ее пределами бесспорным авторитетом. В специальной ноте французского правительства от 9 июня о положении в Италии, переданной через Монтебелло Горчакову, отмечалось, что смерть Кавура изменила это положение, поскольку он служил «залогом сохранения внутреннего порядка в Италии и гарантией искусной политики; этот залог исчез; враги Италии - крайние партии на полуострове, не должны больше считаться с этой решительной волей, с этим преобладающим влиянием, которое умело поочередно опрокидывать их расчеты и обуздывать их желания».