Что такое покаяние. Вера православная - покаяние

Покаяние - это начало христианской новой жизни, или христианского нового бытия, бытия во Христе.

Так и началось Евангелие словами св. Иоанна Предтечи: "Покайтесь, ибо приблизилось Царство Небесное". И проповедь Христа после Крещения была: "Покайтесь и веруйте во Евангелие".

Но в наше время ставится вопрос: почему нужно покаяние? С социальной точки зрения неуместно говорить о покаянии. Есть, конечно, какое-то подобие покаяния, особенно в странах восточного тоталитаризма: когда отступил кто-нибудь от линии партии, то от него требуют "покаяния", или когда руководители партии сами отступают от своего первоначального плана - только это называют не покаянием, а какой-то "реформой" или "перестройкой" ... Тут действительного покаяния нет. Кто из вас видел фильм Абуладзе "Покаяние"? Там именно речь о ложном покаянии, и только в конце фильма видно, что такое истинное покаяние. Фильм разоблачает ложное покаяние, как своего рода изменение "идеала", или "стиля" власти, которая остается такой же по существу. И действительно, такое "покаяние" ничего не имеет общего с истинным покаянием.

В Священном Писании есть (в греческом тексте) два разных выражения для покаяния. Одно выражение - метанойя, а другое - метамелия. Иногда это второе выражение переводится не словом "покаяние", а словом "раскаяние". Задумал я, к примеру, поехать во Франкфурт и "раскаялся", то есть передумал: не поеду. Вот это в Священном Писании называется "метамелия", это просто перемена намерения. Это никакого духовного значения не имеет. Есть и в социальном или психологическом смысле нечто вроде "раскаяния", то есть перемены. В области психологии есть "перестройка" своего характера, своего невроза... В глубинной психологии у Адлера, или у Фрейда, и даже у Юнга нет понятия покаяния.

Покаяние - это религиозное понятие. Каяться надо перед кем-то. Это не значит просто изменить стиль жизни или свое внутреннее чувство или свой опыт, как имеется в виду, скажем, в восточных религиях и культурах. Эти религии говорят о том, что человек должен получить свой собственный опыт, должен познать себя, самоосуществиться, чтобы свет, его сознания пробудился. Но для такой перемены не нужно Бога. А христианское покаяние непременно перед кем-то.

И вот вам пример. Один из наших сербов - теперь ему уже 60 лет - был в молодости коммунистом и делал, как и все они, много зла народу. Но потом он обратился к вере, к Богу, к Церкви и говорил, когда ему предлагали причаститься: "Нет, я много зла сделал". - "Ну пойди, исповедуйся". - "Да нет, - говорит, - я пойду исповедоваться у священника, а я перед народом согрешил, мне надо открыто перед народом исповедоваться".

Вот это выражение полного сознания того, что есть покаяние. Здесь вы видите церковное восприятие, древнехристианское и подлинно библейское, что человек никогда не один в мире. Он стоит, прежде всего, перед Богом, но и перед людьми. Поэтому в Библии согрешение человека перед Богом всегда имеет отношение к ближнему, а это значит, что оно имеет социальные, общественные измерение и последствия. И это чувствуется и в нашем народе, и у великих русских писателей. У православного народа есть чувство, что какой-то вор или тиран, или делающий зло ближнему своему - то же, что безбожник. Пусть он верует в Бога, но это ни к чему, он на деле просто похулит на Бога, раз его жизнь расходится с верой.

Отсюда - целостное понимание покаяния, как исправного стояния и перед Богом, и перед людьми. Покаяние не может быть измерено только социальными или психологическими масштабами, а всегда есть богооткровенное, библейское, христианское понятие.

Христос начинает свое Евангелие, свою благую весть, свое поучение человечества с покаяния. Святой Марк Подвижник, ученик святого Иоанна Златоуста, живший в IV-V веке в Малой Азии пустынником, - учит, что Господь наш Иисус Христос, Божия сила и Божия Премудрость, промышляя о спасений всех, из всех своих различных догматов и заповедей оставил один единственный закон - закон свободы, но что к этому закону свободы приходят только через покаяние. Христос заповедал апостолам: "Проповедуйте всем народам покаяние, ибо приблизилось Царство Небесное". И Господь этим хотел сказать, что в силе покаяния содержится сила Царствия Небесного так, как в закваске содержится хлеб или в зерне содержится все растение. Так покаяние начало Царствия Небесного. Вспомним Послание св. апостола Павла к евреям: те, кто покаялись, почувствовали силу Царствия Небесного, силу будущего века. Но как только они обратились к греху, они потеряли эту силу, и надо было снова возрождать покаяние.

Итак, покаяние не просто социальная или психологическая способность ужиться с другими людьми без конфликта. Покаяние - онтологическая, то есть бытийная категория христианства. Когда Христос начал Евангелие с покаяния, он имел в виду онтологическую реальность человека. Скажем словами святителя Григория Паламы: данные Господом заповедь покаяния и прочие заповеди полностью соответствуют самой человеческой природе, ибо в начале Он создал эту природу человека. Он знал, что потом придет Сам и даст заповеди, и потому создавал природу согласно заповедям, которые будут даны. И наоборот, Господь дал такие заповеди, какие отвечали природе, которую Он в начале создал. Таким образом, слово Христа о покаянии не клевета на природу человека, это не "навязывание" природе человека чего-то чуждого ей, а самое естественное, нормальное, соответствующее природе человека. Дело только в том, что природа человека - падшая, а поэтому находится сейчас в ненормальном для себя состоянии. Но именно покаяние и есть тот рычаг, которым человек может исправлять свою природу, возвращать ее в нормальное состояние. Поэтому Спаситель и сказал: "Метаноите" - то есть "перемените свой ум".

Дело в том, что наша мысль ушла от Бога, ушла от себя и других. И в этом - больное, патологическое, состояние человека, которое по-славянски называется словом "страсть", а по-гречески словом "пафос" (патология). Это просто болезнь, извращение, но еще не уничтожение, как болезнь не есть уничтожение организма, а просто порча. Греховное состояние человека - порча его природы, но человек может восстановиться, принять исправление, и поэтому покаяние приходит как здоровье на больное место, на больную природу человека. И раз Спаситель сказал, что надо каяться, даже если мы не чувствуем в себе потребности покаяния, то мы должны Ему верить, что действительно нам надо каяться. И на самом деле, великие святые чем больше приближались к Богу, тем сильнее чувствовали потребность покаяния, поскольку чувствовали глубину падения человека.

Другой пример из современности. Некий перуанский писатель Карлос Кастанеда написал уже 8 книг про какого-то индийского мудреца и мага, Дон Хуана в Мексике, который научил его принимать наркотики, чтобы получить состояние второй, особой реальности, войти в глубину тварного мира и почувствовать ее духовность, встречаться с духовными существами. Кастанеда - антрополог, и возбудил большой интерес среди молодежи. К сожалению, и у нас перевели уже 8 томов. На днях в Белграде было обсуждение: что такое Кастанеда - принять его или отвергнуть. Один психиатр говорил, что принятие наркотиков с целью галлюцинаций - это опасный путь, с которого вряд ли можно вернуться. Один писатель хвалил Кастанеду. Я оказался самым строгим критиком.

В диагнозе Дон Хуана писателя Кастанеды ведь нет ничего нового. Человечество - в трагическом, ненормальном состоянии. Но что предлагает он, чтобы выйти из этого состояния? Почувствовать другую реальность, освободиться немножко от наших ограничений. А что получается? Ничего! Человек остается трагическим существом, не искупленным и даже не выкупленным. Не может он, вроде барона Мюнхаузена, сам себя из болота за волосы поднять. Апостол Павел указывает: ни другие небеса, ни другое творение, ни потусторонний свет, ни седьмое небо не могут человека спасти, ибо человек не безличное существо, нуждающееся лишь в мире и спокойствии. Он - живое лицо, и ищет живого общения с Богом.

Один сербский крестьянин-коммунист довольно грубо сказал: "Ну, где Бог, чтобы я Его взял за горло?" Он безбожник? Нет, он не безбожник, а живо чувствует Бога, ссорится с Богом, вроде Иакова. Конечно, безобразие со стороны этого серба так говорить, но он чувствует живую жизнь... А считать, что спасение находится в каком-то уравновешенном блаженстве, в нирване, во внутреннем мире концентрации и медитации - никуда не выводит человека. Это даже закрывает возможность его спасения, потому что человек - существо, созданное из небытия в бытие и приглашенное на общение...

В Песни песней или в псалмах мы видим экзистенциальный диалог между Богом и человеком. Они страдают оба. И Богу жалко человека, и человеку жалко. Достоевский особенно ясно показал, что когда человек удаляется от Бога, теряется что-то драгоценнейшее, великое. Такой промах, неприход на встречу с Богом - всегда трагедия. Трагедия - сознание потери того, что мы могли постичь. Когда человек теряет любовь, удаляется от Бога, он трагически это чувствует, потому что создан он - для любви. Покаяние нас возвращает к этому нормальному состоянию, или, по крайней мере, к началу нормального пути. Покаяние, так говорил отец Иустин (Попович), как землетрясение, которое рушит все, что лишь казалось стабильным, а оказывается ложным, и тогда надо все изменить, что было. Затем начинается подлинное, постоянное созидание личности, нового человека.

Покаяние невозможно без встречи с Богом. Поэтому Бог и идет навстречу человеку. Если покаяние было бы просто рассмотрением, раскаянием, расположением по-иному своих сил, оно было бы перестройкой, но не переменой по существу. Заболевший, как говорит святой Кирилл Александрийский, не может исцелить себя, а нужен ему исцелитель - Бог. А в чем болезнь? В порче любви. Не должно быть односторонней любви. Любовь должна быть, по крайней мере, двусторонней. А для полноты любви, собственно, нужны трое: Бог, ближний и я. Я, Бог и ближний. Ближний, Бог и я. Это - перехорисис, взаимопроникновение любви, круговращение любви. Оно-то и есть жизнь вечная. В покаянии человек чувствует, что он больной, и ищет Бога. Поэтому покаяние имеет в себе всегда возродительную силу. Покаяние - не просто жалость к себе, или депрессия, или комплекс неполноценности, а всегда сознание и чувство, что потеряно общение, и сразу поиск и даже начало восстановления этого общения. Вот пришел блудный сын в себя и говорит: "Вот в каком я состоянии. Но у меня есть отец, и я пойду к отцу!" Если бы он просто осознал себя заблудившимся, это бы еще не было христианским покаянием. А он пошел к отцу! По Священному Писанию можно предположить, что отец уже вышел навстречу ему, что отец как бы сделал первый шаг, и это отразилось на побуждении сына вернуться. Не надо, конечно, анализировать, что первое, что второе: встреча бывает двойная. И Бог, и человек в покаянии вступают в активность любви. Любовь ищет общения. Покаяние и есть сожаление о потерянной любви.

Только когда начинается самое покаяние, тогда человек и чувствует в нем потребность. Казалось бы, что сперва надо человеку почувствовать, что он нуждается в покаянии, что оно для него - спасение. А на деле парадоксально получается, что лишь, когда человек уже испытывает покаяние, тогда и ощущает потребность в нем. Это означает, что бессознательное сердца глубже сознания, что Бог дает хотящему. Христос говорил: "Кто может вместить, да вместит". Святой Григорий Богослов спрашивает, а кто может вместить? И отвечает: тот, кто хочет. Конечно, воля не просто сознательное решение, а гороздо глубже. Достоевский тоже почувствовал это, и православное подвижничество знает, что воля гораздо глубже ума человека, она коренится в ядре человека, которое называется сердцем или духом. Как в 50 псалме: "Сердце чисто созижди во мне, Боже, и дух прав обнови во утробе моей". Это параллелизм: сердце чисто - дух прав; создай - обнови; во мне - во утробе моей, то есть только другими словами подтверждается то, что уже в первой части было сказано. Сердце или дух -это существо человека, глубина богообразной личности человека. Можно даже сказать, что любовь и свобода содержатся в самом центре, в ядре человека. Любовь Бога вызвала человека из небытия. Зов Бога осуществился, и получился ответ. Но ответ этот - личный! То есть человек - это ответ на зов Божий.

Св. Василий Великий говорит (и это вошло в службу св.Архангелам), что все ангельские силы стремятся любовью неудержимою ко Христу. Пусть они и ангелы, пусть великие духовные существа, почти боги, но и у них пустота без Христа, без Бога. Достоевский вложил в уста Версилова в "Подростке" образ, что человечество осуществило социальную правду, любовь, солидарность, альтруизм, но изгнав с земли великую идею Бога и бессмертия. И когда Христос в Своем Втором пришествии явился, то все вдруг почувствовали, - те все счастливые, осуществившие царство земное, "рай на земле", - почувствовали, что у них была пустота в душе, пустота отсутствия Божия. Значит, и любви-то не было. И Достоевский с правом сказал, что любовь к человеку невозможна без любви к Богу.

Две заповеди любви - соединены. Любовь к Богу полностью, бытием своим, и любовь к ближнему полностью, как себя любишь. Не могут они существовать одна без другой, и вместе только создают христианский крест: вертикаль и горизонталь. Если отнимешь одну, то не получается больше креста, и нет христианства. Любовь к Богу - не довольно, и любовь к ближнему - не довольно.

Покаяние же сразу возбуждает человека и на любовь к Богу, и на любовь к ближнему.

Феофан Затворник в "Пути ко спасению" говорит (но это и опыт всех Отцов), что когда человек пробуждается к покаянию, то сразу чувствует, что любит ближнего. Уже не гордится, не считает себя большим. Всем желает спасения. Это уже знак подлинной христианской жизни. Значит, покаяние открывает нам в ненормальном состоянии, в греховном, в отчужденном состоянии путь, поворот к нормальному состоянию, поворот к Богу и исправление перед Богом. Оно раскрывает полную истину о состоянии человека. И покаяние сразу переходит в исповедь. Исповедь - раскрытие истинного человека. Иногда даже нам. православным христианам, кажется, что покаяние - некий "долг" человека, который нам "следует исполнять". Но нет, это слишком низкое понимание исповеди. А исповедь подобна тому, о чем рассказывала мне одна русская старушка, которая стерегла маленького внука. За какие-то проделки, она его отшлепала по рукам; он ушел в угол и с обидой плакал. Она на него больше внимания не обращала, а работала дальше. Но, наконец, внук приходит к ней: "Бабушка, меня вот тут побили и у меня здесь- болит". Бабушка так этим обращением растрогалась, что сама заплакала. Детский подход победил бабушку.

Он открылся ей. Итак, исповедь-покаяние - некое раскрытие себя перед Богом. Как те слова из псалма, которые перешли и в ирмос: "Молитву пролию ко Господу"... вроде бы имеешь кувшин грязной воды и просто выливаешь его пред Богом... "И Тому скажу печали моя, ибо душа моя исполнися зол и жизнь моя дошла до дна ада". Он просто чувствует, что провалился до глубины ада, как Иона в ките, и теперь открывает себя пред Богом.

Исповедь как продолжение покаяния есть истинное самораскрытие человека. Да, мы грешные, поэтому-то мы раскрываем раны свои, болезни, грехи. Человек видит себя в отчаянном, безвыходном положении. Но подлинно то, что он смотрит не только на себя, а как говорил св. Антоний Великий: ставь свой грех перед собой и смотри на Бога по ту сторону грехов. Через грехи смотри на Бога! Но тогда грех не выдержит конкуренцию встречи с Богом. Бог все побеждает: что такое грех? Ничего! Чепуха пред Богом. Но это - пред Богом! А сам по себе он для меня - пропасть, погибель, ад. Как говорит Давид Псалмопевец: "Из глубины воззвах к Тебе - из пропасти возведи живот мой!". Душа наша жаждет Бога, как олень в пустыне жаждет текущей воды.

Как св. Августин почувствовал: нигде сердце человека не успокоится - только в Боге. Как когда что-то случается с ребенком, он бежит и ищет мать, и никого другого, и больше ничего он не хочет, кроме матери, а как падет в объятия своей матери, он успокаивается.

Поэтому Евангелие именно книга основных отношений: там говорится про дитя, про отца, про сына, про дом, про семью. Евангелие - не теория, не философия, а выражение экзистенциальных отношений - наших между собой, и наших с Богом.

Итак, исповедь - раскрытие истины о себе. Не надо на себя клеветать, то есть ругать больше, чем действительно грешен, но и не надо скрывать. Если мы скрываемся, мы этим показываем, что нет в нас искренней любви к Богу. Библия - это записанный живой опыт, взятый из реальности. Много в Библии показано, много грехов есть, и богоотступничество, и богоборчество, но во всем этом вы не найдете одного, это - неискренности. Там нет области в жизни, где бы не присутствовал Бог. Надо знать, говорил отец Иустин, как знали святые пророки, что много зла в человеке, и мир пропадает во зле, но что есть спасение такому именно миру и такому именно человеку. В этом наша радость! Есть возможность спасения, и есть реальный Спаситель.

Отец Иустин показал это однажды таким примером (очень он любил пророка Илию и Иоанна Крестителя!). По его словам, Предтеча был самый несчастный человек в мире, ведь он еще ребенком ушел с матерью в пустыню, а когда мать умерла, он там остался, и Бог его защищал Ангелами. Итак, он жил в чистой пустыне, с чистым небом, чистыми камнями, чистым дождем и не знал греха, жил, как Ангел Божий в теле. Но вот, когда ему исполнилось 30 лет, Бог ему говорит: иди на Иордан и крести людей. И тогда приходят люди к нему и начинают исповедоваться... они выливают на Предтечу грехи, которые становятся холмом... горой... И не может выдержать Предтеча этих грехов. Знаете, какие грехи люди имеют и носят в себе! И Предтеча начинает отчаиваться: "Господи, и это человек, которого Ты создал? Это плод Руки Твоей?" Предтеча начал утопать. А массы идут исповедоваться - сколько же еще грехов должно нагромоздиться? И когда Предтеча уже больше не может выдержать, вдруг Бог ему говорит: "Вот Агнец Божий, между этими грешными Один, вземляй (берущий) грехи всех этих и всего мира". И тут самый несчастный человек становится самым счастливым. Слава Тебе, Господи! Значит, есть спасение от этих грехов и от всех грехов.

Есть Спаситель! Это отец Иустин выражает уже, конечно, из своего опыта, что за покаяние там Предтеча пережил. И действительно, скажу из своего маленького опыта возле отца Иустина. Он был человеком, жившим вроде Предтечи: чистый, большой подвижник, и он сострадал, вроде митрополита Атония (Храповицкого), сострадал грешным, сострадал всякому человеку, всей твари, и Бог ему дал за это сострадание великий дар слез. И это не было чем-то чуждым нам. Слезы человеческие всегда близки каждому из нас. Возле человека, искренне кающегося, можно почувствовать, что покаяние и нам нужно, что слезы - это натуральная вода, драгоценная, как кровь, это новая кровь христианская, это новое крещение, как говорили отцы. Через слезы мы возобновляем крещальную воду, которая становится теплой и полной благодати.

И к такому покаянию присоединяется пост.

Святой Иоанн Кронштадский в "Моей жизни во Христе" пишет, что когда человек ненавидит, взор его мешает другому даже ходить. Грехом человек не только сам страдает, но страдает все вокруг него, вплоть до природы, и когда человек начинает каяться и поститься, то и это отражается на всем вокруг него.

Разрешите такое отступление: если бы современное человечество больше постилось, не было бы столько экологических проблем. Отношение человека к природе совсем не постническое, не подвижническое. Оно брутальное, насильническое. Человек уже - эксплуататор, или оккупатор. Маркс так и учил: надо просто наброситься на природу и использовать ее, овладеть законами и репродуцировать. Это и будет "история" и так далее. Такое отношение все другое, только не человеческое, не гуманное.

Святые отцы подвижники говорили, что мы не плотоубийцы, а страстоубийцы. Пост не борьба против плоти, как создания Божия. И Христос плоть, и Причащение Его тоже плоть. Но борьба должна идти с извращенностью плоти. Каждый из нас может осознать и почувствовать, что если человек не владеет собой, своим телом, то он становится уже рабом пищи, или пития, или других удовольствий. Начинает вещь владеть человеком, а не человек вещью.

Падение Адама в том и было, что он не захотел сдержать себя: когда он съел плод, он ничего не получил нового. Заповедь была не в том, чтоб запретить ему есть этот плод, будто в нем что-то было опасное, а чтобы научить дисциплинировать себя, чтобы поставить на путь подвига. В этом подвиг свободы и подвиг любви. Никто, кроме человека, не может это сделать, и поэтому он призван это сделать. Чтобы участвовать в свободе и любви Божией, человек должен быть подвижником.

К примеру, спортсмен, футболист, должен быть подвижником. Он не может пить и есть, и делать, что хочет, и быть хорошим спортсменом. Не может. Это ясно, как день, как солнце.

Христианин же еще больше должен укротить свое тело, чтобы оно служило (по-гречески литургисало), то есть чтобы было в "литургии". А "литургия" значит: полная, нормальная общая функция, общая деятельность. Когда мы говорим о святой Литургии, то это служение людей Богу, но общий смысл этого слова - нормальное функционирование всего, что дано человеку.

Поэтому христианин, который идет каяться, также употребляет и пост. Надо ради этого поститься, а не для того, чтобы просто исполнить долг или даже, как некоторые думают, заслужить от Бога награду, венец. Никакая жертва, которая ищет награды, не есть жертва, а просто работа, ждущая оплаты. Наемники могут так думать, а не сыновья. Христос, когда пошел на жертву ради нас, не искал от Бога Отца награды за это, а пошел из любви. Как говорит митрополит Филарет, из любви к Богу Отцу распялся Сын; из любви Сына к нам Он распялся и из любви Духа Святого победил смерть Своим распятием. Только любовью можно это понять.

В этом и заключается правильное понимание поста.

Кроме того, пост помогает нам исправить испорченную человеческую природу, внести нужный порядок, который Бог дал. Это питаться прежде всего словом Божьим, а потом - хлебом. Хлеб, безусловно, необходим. Без хлеба мы не можем жить. Но хлеб - на втором месте. Как Христос ответил диаволу, искушавшему Его в пустыне: "Не хлебом одним будет жить человек, но всяким словом, исходящим из уст Божиих". Словом Божиим, это значит - общением с Богом.

Помню одного русского страдальца, бывшего библиотекарем у нас на факультете. Он сидел четыре года в Дахау. Он принял и воспитал одного сербского сироту, потом женил его. А жена эта выгнала старика из дома. Старик потом умер очень бедным. Он рассказывал, что в Дахау по лицу можно было видеть, кто имеет живое общение с Богом. Там лицемерия не было. Он сказал мне, между прочим, что, по его мнению, Бердяев никогда живого контакта с Богом не имел. Конечно, Бердяев - трагическая фигура, страдалец, своего рода мученик, и нельзя просто отвергать его. Но слишком он претенциозный, он не знал смирения, даже ругал смирение.

А перед Богом нужно смиряться, но совсем не из "комплекса неполноценности". Иов был больной, многостраждущий, но не был "инфериорный" перед Богом. Он был смиренный, и это смирение давало ему дерзновение. "Сойди с небес", говорил Богу Иов, и Бог сошел. Не нужно нам принимать психологические или социальные категории: смирение - не бессилие, а именно дерзновение. Например, я приехал к владыке Марку, у меня нет денег, я бы тут умер, но я уповаю, что владыка меня будет питать и меня не оставит. Это - дерзновение. В обратном случае я буду недооценивать не только себя, но и владыку.

А вот как христиане древние молились. Один египетский монах говорил: "Я как человек согрешил. Ты же, как Бог, помилуй". Смирение и дерзновение идут рядом, вместе.

Все вместе, начиная с покаяния, - предполагает ли покаяние веру или же рождается в вере - все равно, они идут вместе. Вера в Бога включает покаяние сразу в мою трагедию, в мою проблему, в мою жизнь. Я никак не соглашаюсь решать свою проблему без Бога. Ищу, значит, общения. А Бог показал через Христа, что Он хочет общения с нами. Сына Своего дал! Возлюбил нас прежде, чем мы возлюбили Его. Значит, Он тоже ищет общения. Это Бог действительно человеколюбивый, Бог активный, Бог, Который называется у некоторых отцов "предваряющий эрос". Чтобы войти в свое всемогущество, Он выходит навстречу нам, и этим Он ограничивает Себя в нашу меру, чтобы принять нас. Это называется "кенозис". Если бы Он шел прямо к нам, то... как если бы нас обожгло солнце, мы бы просто исчезли. А Он умалил Себя из любви, ища нашего общения не принудительно, просто - Он Сам так хочет. И это нам дает сразу достоинство. Поэтому в нашей православной христианской традиции есть большое основание для дерзновения, для надежды на Бога. Человек грешен, но все равно: Бог больше, чем грех! В "Бесах" Достоевского старец Тихон так сказал Ставрогину: "У вас только один шаг до святых". И действительно, этот один шаг человек может сделать и встретит Бога. Никогда нет невозможного. Человеку невозможно, но Богу возможно. А Бог вошел в эту связь с нами и не хочет, чтобы мы решали свои проблемы без Него. И мы не имеем основания сомневаться в этом, раз Он дал Сына Своего.

Вот какие у нас мощные причины для покаяния. Это не какое-то только моральное поучение человека, что надо-де быть хорошим, и поэтому надо каяться. Нет, покаяние возобновляет в нас самые основы христианской веры. Бог хочет нашего спасения, ищет его и жаждет его, и ждет его. С нашей стороны надо только, чтобы мы хотели, и тогда мы сможем, не собой, но Богом.

Покаяние со всеми сопровождающими его христианскими добродетелями, как исповедь, смирение, дерзновение, надежда, пост, молитва... покаяние уже есть предвкушение воскресения, даже начало воскресения. Это первое воскресение человека. Второе будет результатом, завершением во время Второго пришествия Христова.

Такого опыта покаяния не существует ни в какой религии, ни в каком духовном опыте, ни в какой мистике. Даже, к сожалению, и в западном христианстве почти потерялось это чувство, это переживание, это событие.

Нам рассказывал отец Иустин, что он был с начала 1917 по 1919 гг. в Оксфорде, он там учился. И вот один англиканский монах после двух лет дружбы сказал ему: "Все вы молодые, веселые, как и мы, но одно у вас есть, чего у нас, как церкви, нет - это покаяние, мы этого не знаем...". "Дело в том, - говорил отец Иустин, - что мы с ним однажды поссорились по-настоящему. А потом я уже не мог выдержать и пошел к нему просить прощения, бросился ему в ноги, плакал, и человек это принял... Вот он и увидел покаяние".

У отцов есть указания, что не надо страсти раздувать, не надо даже никому "на тень наступать"... но для того, чтобы это было действительным смирением, это должно исполняться с любовью, то есть не должно быть просто безразличием к состоянию брата. Иначе это не смирение и не бесстрастие, а просто какое-то конвенциональное отношение, "хороший тон", то есть лицемерие, официально установленное: не надо-де вмешиваться в чужие дела. (Пускай во Вьетнаме, в Югославии или на Кубе народ умирает). Все сводится к внешним приличиям... Как отец Иустин любил говорить: культура очень часто политура, а внутри - червь. Конечно, не надо быть и агрессивными. Но нас, православных, Бог через историю так водил, мы так открывались Ему, что без проблем мы никогда не могли. Но признание статуса кво, признание режима ненормального нормальным - это не христианство. Покаяние же, это именно протест против ненормального состояния. В семье бывают трудности, в приходе, в епархии, в государстве, в мире - христианин не может с этим "примириться". Он непременно борется. Но начинает он с себя, поэтому покаяние - это самоосуждение, самоограничение или, как говорил Солженицын, или что Тарковский говорил - стыд, стыд как религиозное понятие, в смысле того, что человек возвращается в себя и начинает стыдиться. В конце фильма "Покаяние" Абуладзе видно, что такое истинное человеческое покаяние. Человек начинает стыдиться своих дел и сразу появляется решимость изменить это. Можно сказать, что только в православных странах, в России, в Сербии, в Греции существует покаяние как тема (и даже в литературе). У нас вышел недавно роман Лубардо "Покаяние" - об отношениях сербов, мусульман и католиков в Боснии. И в его романе только сербы каются. И сербы не только говорят, но и творят покаяние.

Слава Богу, это значит, что мы - грешные. И тут не гордость, мы не хвалим сами себя, но именно не можем примириться с таким положением, ни нашим, ни других. Отец Иустин это назвал подлинной революционностью христиан против греха, против зла, против диавола, против смерти. Это бунт человека против ложного себя, и бунт против ложного в другом человеке, а в религии - бунт против ложных богов и борьба за истинного Бога. Покаяние ищет подлинного видения мира, Бога, человека, ищет правую веру.

Меня лично потрясает, что в России сейчас массами молодые люди возвращаются к Богу, к Православию. У нас это тоже так. Это не просто найти веру в какого-то бога, отбросить атеизм и найти какую-нибудь мистику, а найти живого Бога, включиться в подлинную жизнь Церкви. На днях я читал хорошую статью Владимира Зелинского "Время Церкви". Видно, как человек нашел Бога, нашел Христа, нашел Церковь. Если человек просто как-нибудь покаялся и хочет жить, все равно к какой церкви принадлежа, тогда я сомневаюсь в подлинности даже этого его изначального покаяния. Это какая-то "метамелия", а не "метания". Это не подлинное восстановление жизни. Поэтому отцы так ревностно стояли за веру.

Но нельзя забывать за этим и то, что любовь - первый догмат нашей веры. Любовь - это подлинный крест, но не бойтесь любви, если она ведет на крест. Не забывайте никогда, что когда любовь находится на кресте, она остается все равно любовью. Если бы Христос не сказал: "Отче, прости им!", то не был Христом, поверьте мне. Он был бы героем, идеальным человеком, но не истинным Христом Спасителем. И у Достоевского в "Великом инквизиторе" Христос целует даже инквизитора. Это не сентиментальность, не романтизм, это - подлинная любовь, которая не боится. Поэтому мы, православные, чувствуем всегда, что наша сила и непобедимость не в нас самих, а в подлинности того, что мы ищем, желаем, во что мы веруем и для чего мы живем.

В покаянии надо понимать, что Бог по Ту сторону нашего добра и нашего зла. Не надо отождествлять себя ни со своими злыми, ни со своими добрыми делами. Не надо думать, что можно обеспечить себя путем делания добра. Надеяться надо только на Бога. Но также надо верить, что и злые дела, хоть я их и осуждаю и отвергаю, не могут отделить меня от Бога моего. У русских есть склонность преувеличивать свои грехи, и задыхаться, и тонуть в них, как в бездне. Это уже своего рода недоверие к Богу. Такое восприятие, преувеличение своих грехов есть вместе с тем и умаление Бога. Но обратный подход представляет Бога лжецом. Он прислал Сына Своего, чтобы спасать нас, а мы скажем: "Нет, не надо, у меня нет грехов"...

Христос спасает даром! Тут нет с нашей стороны никакого возмездия или восполнения. Но надо подлинно осознать, что грех есть грех, и что грех - зло, и что грех - ложь, и что грех - враг человека. Полное покаяние в православии становится мужественным, а не сентиментальным. Человек поднимается на борьбу. Святые отцы говорят, что у человека есть дар ярости, гнева, и что это - дар Божий. Как дар способности принимать пищу. Но из дара питания может сразу вырасти страсть к еде. Так же и с гневом, за которым стоит движение - динамика. Надо, чтобы добродетель была наступательная - активная, а не пассивная. Но если она деформируется, она может стать тиранией для других, превратиться в агрессию.

Но быть динамичным надо! Надо бороться со злом. Православное покаяние имеет эту "ярость".

Мне рассказывали, что у одного из старших монахов в монастыре Метеоры, отца Варлаама, случился удар, кровоизлияние в мозг. Произошло это во время послеобеденного отдыха. Лежит он и вдруг видит, что все кругом становится красным. Пытается встать с кровати, но не может. И внезапно у него вырывается из глубины души мысль: "Умираю, а не исповедовался, не причастился! Разве я, столько лет монах, и умру без причащения?" И волевым усилием поднялся, не знает даже, как нашел дверь. Бог помог: игумен как раз выходил из келии и видит, что он в таком виде. А монах кричит: "Что смотришь? Причащение!" Игумен сразу понял... Монах принял причащение. Потом он еще жил. Но вот сила ярости!

Умираешь? Ну и что же? Разве из-за этого оставишь себя без причащения?

Св. Димитрий поднял Нестора, молодого христианина, благословил на убийство гладиатора Лия, страшно жестокого злодея. Об этом Церковь поет в тропаре св. Димитрию Солунскому. Вот это подлинно спасоносная ярость. Сила стать на ноги. Когда Иов жаловался, и имел причины жаловаться, Бог не стал его утешать, а потребовал, чтобы он встал на ноги и покорился. Но это и восстановило Иова.

Только православие сохранило подвижнический этос. Мы терпим падения и в терпении не озлобляемся, но и не остаемся равнодушны к другим. Я не могу быть равнодушен. И не могу, как христианин, позволить себе ненавидеть, потому что ненависть - это бегство от ответственности христианской.

Бывает и на приходах. Человек считает, что другой его ненавидит и этим создает себе алиби не общаться с ним. Но надо пробовать вступать в общение, поставить проблему своего ближнего, как свою проблему. И жалеть надо не с гордостью какой-то, а действительно сострадать.

Христианство динамично, а не пассивно. Христианство - это не такая "апатия", как ее понимали древние стоики. Дело не в том, чтобы умертвить себя, а надо в себе умертвить свое служение злу, греху и сделать себя работающими Богу. Жизнь - не нирвана. Жизнь - это причащение, Богу слава, поднятие, возрастание. Поэтому покаяние действительно, если оно происходит подлинно и активно, если оно сразу возбуждает человека, если он сразу чувствует себя званным.

Если провести сравнение между святыми - св. Исаак Сирин и св. Симеон Новый Богослов. Исаак Сирин гораздо более угрюмый, печальный. А св. Симеон Новый Богослов - это радость, динамика, он весь в радости.

Так вот, эта более печальная, более угрюмая сторона скорее выражает Запад, например, св. Клара. Когда благодать Божия их покидает, они теряются в отчаянии. В Православии - нет! Здесь человек говорит: "Бог меня посетил, дал мне Свою благодать, но этим Он хочет меня поднять".

У меня на Афоне всегда оставалось такое впечатление от монахов: афонцы - большие подвижники, лишенные многих удовольствий жизни, но все время их лицо радостно. И все они оригинальны, потому что каждый живет живой жизнью.

Покаяние возбуждает хорошую такую "амбициозность" в человеке. Вспомним блудного сына: разве я, сын такого отца, создан для того, чтобы свиней пасти на чужбине? Нет! Я пойду к моему отцу...

Покаяние, молитва, пост, исповедование - все идет спонтанно. Надо так расположить себя, чтобы иметь эту свежесть христианской жизни, и стремиться к ней. И как говорили древние отцы, надо каждый день начинать все снова.

Выступление на молодежном съезде в Мюнхене в декабре 1988 г. Опубликовано в "Вестнике Германской епархии Русской Православной Церкви Заграницей. Публикуется по брошюре: Еп. Афанасий (Евтич). Покаяние, исповедь, пост. - Фрязино: Содружество Православный Паломник, 1995.

Имеется ввиду Богословский факультет Сербской Православной Церкви в Белграде.

Билли Грэм

«Сказываю вам, что так на небесах более радости будет об одном грешнике кающемся, нежели о девяноста девяти праведниках, не имеющих нужды в покаянии». Лук. 15, 7

Мы видим, что Иисус Христос требует обращения. Мы видели также, что тремя ступенями обращения являются покаяние, вера и возрождение. Можно спорить о их порядковом значении, но можно согласиться на том, что все они происходят приблизительно одновременно. Отдается ли в этом сознательный отчет или нет, но в критический момент обращения все эти основные переживания единовременно налицо.

Если покаяние можно выразить одним словом, то я выбрал бы слово отречение. «Отречение от чего?» — спросите вы. Ответ тоже может заключаться в одном слове: «от греха». Библия учит, как мы уже видели, что грех является нарушением закона» Грех — это отсутствие всякого авторитета и отрицание всяких обязательств по отношению к Богу. Грех — это принцип зла, вошедший в сад Эдемский, когда Адам и Ева поддались искушению и пали. Со времени этого падения в раю, яд зла растлил всех людей, так что все согрешили, и нет ни единого человека без греха. Грех нарушил наши отношения с Богом и, как следствие этого, расстроил наши отношения друг с другом, и даже самого человека с самим собой.

Очевидно, что мы не можем достигнуть мира с Богом или мира друг с другом, или даже мира внутри себя, с самим собой, до тех пор, пока не будет предпринято что либо против того отвратительного, что ненавидит Бог. Нам сказано, что мы не только должны отвергнуть принцип греха, но должны также отречься от грехов — во множественном числе. Мы должны отречься от мира, от плоти, от диавола. В этом не может быть ни отговорок, ни торговли, компромисса или колебания. Христос требует абсолютного отречения.

Но и в этом опять таки замешан принцип любви, ибо если вы полностью и абсолютно возлюбите Иисуса Христа, вы не пожелаете того, что Он отвергает или ненавидит. Вы автоматически откажетесь от всех грехов вашей жизни, если полностью предадитесь Ему в вере. Поэтому раскаяние и вера идут рука об руку. Вы не можете испытывать подлинного раскаяния без спасительной веры и не можете иметь спасительной веры без подлинного раскаяния.

Слово раскаяние или покаяние, к сожалению, в наши дни не произносится больше с церковных кафедр. Это выражение стало очень непопулярным. Но первая проповедь, произнесенная Иисусом Христом, гласила: «Покайтесь, ибо приблизилось Царство Небесное» (Матф. 4,17). Так возвестил Бог Отец через Своего Сына. Иисус Христос пришел к нам с сердцем, преисполненным любовью и участием, но Он сразу же возгласил и о вине и о грехе. Он призывал людей признать их вину и отвернуться от их безбожия. Он сказал, что покаяние должно произойти прежде, чем Он сможет излить Свою любовь, милость и прощение на людей. Иисус Христос отказывался прикрывать порочность. Он настаивал на вынесении приговора самому себе, на полном повороте от греха. Он настаивал на совершенно новом отношении, прежде чем Он даст откровение о Божьей любви.

Однажды к Иисусу Христу пришли люди и рассказали Ему о галилеянах, кровь которых Пилат смешал с жертвами их, когда римские легионы покоряли восстание в Иудее. Они рассказали Ему также о Силоамской башне, погубившей много человек. Но Иисус Христос возразил: «Думаете ли вы, что эти Галилеяне были грешнее всех Галилеян, что так пострадали? Нет, говорю вам но если не покаетесь, все так же погибнете» (Лук. 13, 2-3). Другими словами, Иисус Христос сказал, что независимо от того, погибают ли люди от насилия, несчастного случая или умирают естественной смертью, судьба их остается той же, если они не обратились в покаянии к Богу. До тех пор, пока это не произошло, вера совершенно невозможна. Это не ограничивает милости Божией, но покаяние открывает путь для благодати Божией.

Мы знаем, что спасение основывается исключительно на Божьей благодати. Мы уже видели, что жертвы, обряды или добрые дела никогда не были в состоянии спасти ни одной души. Библия говорит, что ни один человек не оправдан законом в глазах Божиих. Библия учит, что «праведный верою жив будет» (Римл. 1, 17). Спасение, прощение и оправдание основаны исключительно на искупительной жертве Иисуса Христа. Для того, однако, чтобы жертва Христа на кресте стала действительной для каждого отдельного человека, он должен покаяться в грехах и принять верою Христа.

Пророк Иона проповедывал покаяние в Ниневии и Ниневия покаялась.

Пророк Иезекииль проповедывал покаяние, когда сказал: «Посему Я буду судить вас, дом Израи-лев, каждого по путям его, говорит Господь Бог; покайтесь и обратитесь от всех преступлений ваших, чтобы нечестие не было вам преткновением» (Иезек. 18,30).

Великое поручение Иоанна Крестителя заключалось в проповеди покаяния, когда он сказал: «Покайтесь, ибо приблизилось Царство Небесное» (Матф. 3,2).

Покаяние упоминается семьдесят раз в Новом Завете. Иисус Христос сказал: «Если не покаетесь, все так же погибнете» (Лук. 13, 3). В проповеди, произнесенной Петром в день Троицы, он сказал: «Покайтесь, и да крестится каждый из вас во имя Иисуса Христа для прощения грехов» (Деян. 2, 38). Ап. Павел проповедывал то же самое: «Возвещая Иудеям и Еллинам покаяние пред Богом и веру в Господа нашего Иисуса Христа» (Деян. 20,21). Библия говорит, что Бог учит покаянию: «Бог ныне повелевает людям всем повсюду покаяться» (Деян. 17, 30). Это повеление. Это категорический приказ. Бог говорит: «Покайтесь — или погибнете!» А вы покаялись? Уверены ли вы вполне в этом?

Что подразумевал Христос под словом покаяние? Почему оно постоянно повторяется в Библии? Если вы посмотрите в современный словарь, то найдете, что покаяние означает «чувство сожаления о чем либо, или упрека себя в чем либо». Но в оригинале греческие и еврейские слова, которые произносил Христос, означают гораздо большее. Они значат гораздо больше, чем только сожаление о соделанном грехе. Библейское слово «покаяние» означает «перемена», «поворот». Это слово силы и действия. Это слово означает полную революцию в человеке. Когда Библия призывает нас покаяться в грехах, то это означает, что мы должны отвернуться от греха, что мы должны сделать полный поворот и пойти по противоположному направлению от греха и всего, чего он касается.

Иисус Христос произнес притчу о блудном сыне, чтобы подчеркнуть то, что Он подразумевал под словом «покаяние». Когда блудный сын раскаялся, он не остался сидеть на месте, сожалея о всех своих грехах. Он не оставался пассивным, бездейственным. Он не продолжал оставаться там, где был, окруженный свиньями. Он встал и пошел! Он направил шаги свои в другом направлении. Он нашел своего отца и покаялся перед ним и тогда получил свою награду.

Слишком многие современные христиане упустили из виду то, что подразумевает Библия, говоря о покаянии. Они думают, что покаяние означает немногим большее, чем, покачивая головой в раздумьи над своими грехами, сказать: «Ах, как жаль, что я так сделал!» — и затем продолжать жить дальше точно так же, как до сих пор.

Покаяние означает «перемена, поворот от чего либо, и движение по новому пути». Сожалеть — это еще не значит покаяться. Иуда упрекал себя и сожалел, но он не раскаялся. Одного внутреннего обновления тоже еще недостаточно. Нет такой пытки, которой вы могли бы подвергнуть свое тело, нет такого приговора, который вы могли бы вынести в своем уме, которые были бы угодны Всемогущему Богу. Наши грехи были искуплены Иисусом Христом на кресте. На нем Он понес наказание за наши грехи, и нет таких страданий, которым бы мы могли подвергнуться для того, чтобы они привели нас к покаянию.

Когда я говорю о покаянии, я не подразумеваю скамью плача былых времен. Многим людям внушалось, что для того, чтобы покаяться, они должны известное время оплакивать свои грехи, как бы надевать траур, чтобы приготовить себя к спасению. Один человек сказал мне, что в ту ночь, когда он нашел Христа, он пошел на одно духовное собрание. Стоя на коленях перед алтарем он почувствовал, что к нему подошла одна сестра, коснулась его плеча и сказала: «Борись, брат! Если ты хочешь найти Бога, ты должен дальше бороться в молитве!» Через несколько минут к нему подошел церковный служитель и сказал: «Брат, освободись!» Потом подошла другая сестра и сказала: «В ту ночь, когда я обратилась, яркий свет ударил мне в лицо и поверг меня ниц». Человек признался мне потом, что он старался и бороться, и освобождаться в одно и то же время, в поисках этого небесного света, но ничто ему не помогло.

Один интеллигентный христианский деятель признался мне однажды, что во время его обращения пастор ожидал, чтобы в нем сперва проявились чувства возбуждения. И такое требование почти помешало ему придти к Богу.

Ложно применяемая возбужденность на некоторых собраниях служит камнем преткновения для многих искренних ищущих душ. Но тот род покаяния, о котором я говорю, это подлинное библейское покаяние, которое охватывает и разум, и чувство, и волю.

Прежде всего, должно быть сознание греха. Библия говорит: «Потому что все согрешили и лишены славы Божией» (Римл. 3,23). Когда пророк Исайя осознал свои грехи, он произнес: «И сказал я: горе мне! погиб я! ибо я человек с нечистыми устами» (Исайя 6,5). Когда Иов убедился, что он грешник, он сказал: «Поэтому я отрекаюсь и раскаиваюсь» (Иов 42, 6). Когда Петр сознал свои грехи, он сказал: «Я человек грешный» (Лук. 5, 8). Когда Павел сознал свои грехи, он назвал себя первым из грешников (1 Тим. 1,15).

К этому убеждению приводит Дух Святой. И в самом деле, раскаяние не может произойти до того мгновения, как Дух Святой не озарит сердца и разума. Дух Святой может снизойти посредством материнской молитвы, проповеди пастора, христианской передачи по радио, при виде церковной колокольни или смерти любимого человека — все может привести нас к этому необходимому убеждению. Однако, на некоторых наших собраниях я видел людей, которые дрожали от сознания своих грехов и все таки не каялись. Можно убедиться в своих грехах, можно сознавать, что ты грешник, и даже проливать слезы над своими грехами, и все таки не раскаяться.

Во-вторых, в покаяние входят чувства, так же, как они связаны и с другими переживаниями. Ап. Павел говорит, что «печаль ради Бога производит неизменное покаяние ко спасению» (2 Кор. 7,10). Многие люди отрицательно относятся ко всяким чувствам, и некоторые критики подозрительно относятся ко всякому обращению, которое проявлялось с излиянием чувств. В ложной чувствительности кроются опасности, если эта чувствительность вызывается только ради внешнего эффекта, но это не исключает подлинных чувств и их действительной глубины.

Д-р В. И. Зенгстер, известный британский методист, говорит в своей книге: «Позвольте мне посоветовать: человек, который вскрикивает от восторга при виде состязания в футбол, но сердится, увидев плачущего грешника у подножия креста, бормоча об опасности чувствительности, вряд ли заслуживает разумного уважения».

Один проповедник укорял однажды благословенного служителя Божия, Джона Веслей, в излишнем обилии чувств в его проповеди.

В-третьих, в покаяние входит воля человека.

Только, покорив нашу волю, мы поймем глубину покаяния. Должна быть решимость покинуть грех, решимость переменить отношение к самому себе, к греху и к Богу, изменить свои чувства, свой образ мыслей, весь смысл своей жизни.

Только Дух Божий нам может даровать решимость, необходимую для действительного покаяния. Это означает больше, чем рассказ о маленькой девочке, которая молилась: «Господи, сделай меня хорошей, но не по настоящему хорошей, но только настолько хорошей, чтобы меня не били!».

У нас в Америке сотни людей, имена которых записаны в церковных книгах. Они ходят в церковь, когда им это удобно. Они жертвуют деньги на церковь и поддерживают ее деятельность. Они пожимают руку пастору после службы и хвалят проповедь, которую он произнес. Они могут говорить на христианском языке, и многие из них в состоянии сказать целые отрывки из Священного Писания, но они в действительности никогда не переживали истинного покаяния. Они занимают очень неопределенное положение по отношению к христианской вере. Они обращаются к Богу и молятся Ему, если попадают в беду, но все остальное время они не думают о Боге. Библия учит, что когда человек приходит к Иисусу Христу, с ним происходит перемена, отражающаяся на всем, что он делает.

В Священном Писании нет ни одного стиха, в котором бы указывалось на то, что вы можете быть христианином и жить жизнью, какой вам хочется. Когда Христос входит в сердце человека, Он требует, чтобы Он был в нем Господом и Учителем. Он требует полной отдачи. Он хочет иметь власть и над вашим разумом. Он требует, чтобы и ваше тело подчинилось Ему, и только Ему Одному. Он требует ваши таланты и способности. Он хочет, чтобы вся ваша работа совершалась во славу Его имени.

Слишком многие из современных христиан скорее откажутся от посещения церкви, чем от приобретения нового холодильника. Если им предоставить выбор между уплатой за новый автомобиль или пожертвованием для постройки новой воскресной школы, не трудно угадать, что они выберут. Тысячи так называемых христиан считают деньги и вещи, составляющие их высокий жизненный стандарт, выше Христова учения. У нас находится время для кино, для состязаний в футбол или других состязаний, но у нас совсем нет времени для Бога. Мы можем копить деньги для нового дома или телевизора, но мы считаем, что не можем больше позволить себе уплачивать церковного членского сбора. Это уже идолопоклонство.

Должна произойти перемена! Мы указываем пальцем на язычников и на идолопоклонников седой древности, но единственная разница между ими и нами та, что наши идолы сделаны из алюминия и стали, и снабжены термостатами и охладительными приборами.

Иисус Христос требует господства над подобными вещами. Он требует, чтобы вы отдали Ему все, касающееся вашей общественной, семейной и деловой жизни. Он должен занимать первое место во всем, что вы думаете и говорите, ибо если вы действительно покаетесь, вы будете обращаться к Богу со всеми вопросами жизни.

Нам дано предостережение Христом, что Он не допустит нас в Свое Царство Небесное пока мы не будем готовы отречься от всего, пока мы не будем готовы отвратиться от всех грехов в нашей жизни. Не пытайтесь делать это наполовину. Не говорите: «Я откажусь от некоторых грехов и буду продолжать грешить в остальном. Я отдам часть моей жизни Христу, а в остальном буду жить согласно своим желаниям». Иисус Христос требует полной отдачи, и, когда это совершится, Он вознаграждает сторицей. Но не ожидайте, что вам будет дана половина награды за вашу половинчатую отдачу! Бог не совершает Своих чудес на половину! Он требует полной перемены, полной отдачи Ему. Если же вы решили, что вы отрекаетесь от греха, отвращаетесь от него и предаете все Христу, то вы сделали следующий шаг к миру с Богом.

Д-р Билли Грэм, Мир с Богом

Беседа с настоятелем Троицкого храма с. Захарово игуменом Тихоном (Полянским)

- Что есть покаяние? Где его истоки? Для чего оно нужно человеку?

Покаяние - одно из семи христианских Таинств. Оно установлено Самим Иисусом Христом (см. Ин. 20, 21-23; Мф. 16, 19; 18, 18). В этом Таинстве верующий, при исповедании своих грехов и видимом разрешении их священником, невидимо разрешается от всех грехов Иисусом Христом, возвращаясь к тому состоянию, которое было обретено после Крещения. Для действенности Таинства необходимы искреннее сердечное раскаяние, твердое намерение исправить свою жизнь, вера в Господа Иисуса Христа и надежда на Его милосердие, устное изложение своих грехов перед священником и молитвенное прошение священника.

Покаяние - это спасительный мост, брошенный над пропастью греха, отделяющей нас от Бога. Свт. Иоанн Златоуст так воспел покаяние: "О покаяние! Ты восходишь от земли на небо, превышаешь силы Ангельские, приближаешься чрез посредство Духа Божия к Престолу Господню, становишься собеседником Бога; ты из сокровищ Божиих, как бы из своих собственных, получаешь жизнь и с дерзновением даруешь ее тем, которые обладают тобою".

Чем же отличается состояние покаяния, раскаяния от просто искреннего осознания своих грехов? Или, может быть, это одно и то же?

Покаяние и просто осознание своих грехов - состояния, существенно отличающиеся друг от друга. Например, я могу "просто осознавать", что не знаю греческого языка, и спокойно прожить с этим всю жизнь. Но я могу и по-иному отнестись к своей необразованности и приложить усилия, чтобы научиться этому языку и достичь определенного совершенства в применении своих знаний. То есть, в двух случаях точка отсчета - одна и та же, а конечный результат - принципиально разный. Другой пример: недостаточно только вести печальную статистику преступлений в обществе, осознавая криминальный беспредел. Нужно предпринимать самые решительные шаги. Также и в нравственной жизни: недостаточно только осознать свою греховность - с ней нужно бороться. Покаяние как раз и содержит в себе не только осознание греховности, но и намерение исправиться.

Человеку тяжело осознавать свою греховность, в которой его обличает голос совести. С грузом плохих мыслей и поступков тяжело, невозможно жить (можно вспомнить, что известнейших мировых злодеев мучили кошмары). Простое "осознание грехов" может оказаться безвыходным тупиком и довести до полного отчаяния, если мы не найдем в себе силы покаяться. "Если бы не было покаяния, давно бы погиб род человеческий" (прп. Ефрем Сирин).

Уже в Ветхом Завете присутствовало понимание того, что покаяние требует каких-то действий по преодолению греха и его последствий. Первоначально покаяние состояло из внешних очистительных обрядов, поста, облачения во вретище (грубую одежду из мешковины). Потом пророки возвысили понятие о покаянии и требовали, кроме внешних очищений и жертв, сердечного сокрушения и смирения перед Богом (см. Пс. 50, 19) и изменения своей жизни (см. Ис. 1, 16-17). Евангелие понимает покаяние не просто как "раскаяние", "сожаление" о грехах, но и как возрождение, полное изменение существа.

- Зачем человеку нужна исповедь? Что она дает?

Исповедь - это покаянное изложение грехов перед священником, после которого священник разрешает, то есть прощает искренне раскаянные грехи. Исповедь в храме совершается согласно "Чину исповеди", напечатанному в церковном "Требнике" и включающему в себя молитвы о прощении грехов и исповедание православной веры. Исповедь - это важнейшая часть покаяния, поскольку на исповеди мы получаем прощение и благословение на исправление своей жизни. Однако покаяние состоит не только из исповеди. По словам свт. Иоанна Златоуста, "истинное покаяние не то, которое произносится только на словах, а то, которое утверждается делами, исходя из самого сердца". В Церкви существует покаянная дисциплина, то есть правила, необходимые для помощи христианину в борьбе с грехом и для исправления последствий соделанных грехов, нанесенных как душе самого кающегося, так и окружающим. Вспомните, в Евангелии мытарь Закхей не только решил больше не грешить, но и обещал четырехкратно возместить причиненную обиду (см. Лк. 19, 1-10). То есть истинное покаяние соединяется с делами милосердия, молитвой. Кающийся может получить от священника епитимью - предписание выполнения определенных дел: чтение молитв, совершение земных поклонов, оказание помощи окружающим, раздача милостыни.

- Одна моя знакомая говорит: "Я знаю все свои плохие поступки и мысли и всегда могу их высказать перед Богом в душе. Мне посредник не нужен", - она имеет в виду священника. А какова на самом деле роль всех трех участников исповеди?

Можно позавидовать Вашей знакомой, если она действительно знает абсолютно все свои плохие поступки и мысли. Думаю, что она на самом деле неплохой, самокритичный и строгий к себе человек. Однако видно, что Ваша собеседница не очень хорошо представляет себе роль и место священника во время исповеди. К примеру, не без доли сарказма присовокупляет к священнику торговое наименование "посредник". Грехи - это не предмет обмена или торга человека с Богом, здесь, действительно, нет места "посредникам". Для покаяния нужен не посредник, а свидетель покаяния. Такими свидетелями, кстати, в древней Церкви был не только один священник, но и все христиане - исповедь носила публичный характер. Апостол Иаков в своем послании пишет: Признавайтесь друг пред другом в проступках и молитесь друг за друга, чтобы исцелиться (Иак. 5, 16). Наверное, эти слова удивили бы вашу знакомую.

Каждая исповедь - это обещание приложить все усилия для того, чтобы впредь не возвращаться к исповеданному греху. Священник - только свидетель этой вашей клятвы верности Богу, о чем во всеуслышание напоминает в храме каждый раз перед исповедью. Ваша знакомая могла бы возразить: "А зачем? Мне и свидетель не нужен!" Интересно было бы узнать у нее: когда она выходила замуж, то кто участвовал в торжественной регистрации ее брака - "посредники" или свидетели? А что, если обойтись без них и вообще без самой свадьбы? Правда, в таком случае получается нечто совсем не похожее на законный брак.

Несомненно, в боязни покаяния в присутствии священника присутствует и элемент гордости, желание скрыть от окружающих отрицательные стороны своей личности. А такая черта нашего характера, как самооправдание, разве не заставляет нас приуменьшать значение своих ошибок, объяснять их причину неумолимыми обстоятельствами, а не нравственным падением? Человеку бывает очень стыдно обнаружить перед священником плохие мысли и поступки. "Сатана извратил естественный порядок: греху он дал дерзость, а покаянию - стыд" (свт. Иоанн Златоуст).

Но давайте обратимся к следующему примеру. Можно провести аналогию между грехом и болезнью, как это встречается в святоотеческой литературе: у святых Иоанна Златоуста, Василия Великого, Григория Нисского.

Только грех - это болезнь, прежде всего, нравственная, по духовному закону она соединяется с телесным началом человека, поскольку человек это единое существо (что очень ярко видно на примере таких недугов, как алкоголизм, наркозависимость, курение, но это правило верно и для прочих грехов). Недаром же тысячи философов с разными вариациями говорили слова, похожие на знаменитое: "В здоровом теле - здоровый дух". Конечно, каждый из нас заботится о здоровье своего тела и старается не дать повода для болезни, ну а если мы все-таки заболели, то спешим к… Стоп! По логике Вашей знакомой, мы все глубоко неправы. Больные ни в коем случае не должны идти к доктору: в лечении болезни "не нужен посредник", постыдно рассказывать врачу о неприглядных подробностях наших немощей; нужно гордо и самонадеянно бороться с болезнью один на один. Что же, плачевные последствия самолечения общеизвестны.

Так и священник во время исповеди выступает в роли врача наших греховных болезней, а церковь называется "врачебницей духовной". Пастырь выступает в роли нашего духовного отца , или духовника , помогая нам добрым советом, вместе с нами размышляя о причинах падения, а если нужно, то и утешая нас, поддерживая в моменты малодушия и сомнений. Есть прекрасные слова, сказанные нашим современником, подвижником ХХ столетия, преподобным Силуаном Афонским о духовничестве: "Мы же должны спрашивать своих духовников, и они приведут нас ко Христу, потому что им дана благодать вязать и решить. Приди к духовнику с верою - и получишь рай. Великое лицо - иерей, служитель у престола Божия".

И вот мы уже подошли к самому главному. Священник наделен властью от Бога прощать те наши грехи, в которых мы приносим искреннее покаяние. Это нелегкое бремя ответственности и власти Христос дал Своим апостолам: Кому простите грехи, тому простятся; на ком оставите, на том останутся (Ин. 20, 23). В апостольской преемственности этот дар сохраняется в Церкви ("от онех же и на ны другдругоприимательно пришедше" - как сказано в разрешительной молитве). Прощение не нужно понимать юридически, как "индульгенцию", как уравновешивание какой-то "кармической" чаши весов, это нравственный факт, неразрывно связанный с нравственным перерождением.

Если вдруг на Вашем пути к Богу Вам становится "ненужным" кто-то из ближних - назовем кого угодно: "посредника", свидетеля, родственника или даже Вашего обидчика, - то это уже недобрый признак. Послушаем Самого Господа, сказавшего: Итак, если ты принесешь дар твой к жертвеннику и там вспомнишь, что брат твой имеет что-нибудь против тебя, оставь там дар твой пред жертвенником, и пойди прежде примирись с братом твоим, и тогда приди и принеси дар твой (Мф. 5, 23-24).

А теперь о том, в чем Ваша знакомая, безусловно, права. Никто, никакой самый опытный священник не сможет заменить своими наставлениями или молитвами ее личного покаяния . Нельзя раскаяться за другого, сделать этого не может даже Сам Бог. Вспомните из Евангелия: Христос молился за распинавших Его (см. Лк. 23, 34), Он пришел спасти грешников (см. Мф. 9, 13), но Он не может их насильно сделать праведниками.

Иногда исповедался - и словно гора с плеч свалилась, но отнюдь не каждый раз чувствуешь душевное облегчение. От чего это зависит? Может быть, от настроя, с которым приступил?

Исповедь является Таинством, а это значит, что Господь всякий раз благодатно действует на душу кающегося грешника. Но как именно действует Господь - является тайной. Поэтому ожидать наступающего после каждой исповеди какого-либо определенного духовного ощущения или настроя чувств неверно. Мы не можем предвосхитить замысел Божий о самих себе, тогда как Богу известно, что именно полезно человеку. Господь действует так, чтобы помочь вставшему на путь исправления, и здесь не бывает "стереотипных решений", ибо дары Духа различны (см. 1 Кор. 12, 4). Вспомните притчу о блудном сыне: любящий отец по-разному поступил с сыновьями, один из которых всегда оставался в отеческом доме, а другой пропадал в дальних странах (см. Лк. 15, 11-32). Однако родительская любовь была одинаковой и к верному сыну, и к блудному. Так и Небесный Отец в отношении к нам в одном случае дает пережить радостное чувство прощения и богосыновства, в другом - оставляет нас для того, чтобы мы приумножили свое усердие в покаянном труде, чтобы осознали свое несовершенство. Божественная же любовь остается неизменной, это нужно помнить всегда.

Конечно, совесть подсказывает нам, какими мы уходим с исповеди. Но следует предостеречь от всецелого доверия своим чувствам и ощущениям, от стремления искать повторяющегося приятного душевного настроения. Почему это нежелательно? Здесь нам грозит опасность духовного недуга, носящего название "прелесть" или "прельщение". Сравните: если мы станем кормить ребенка только одним сладким, сахаром, то неминуемо искалечим его растущий организм неизлечимыми болезнями. Для пользы нашему телу в надлежащее время подобает вкушать и сладкое, и соленое, и теплое, и прохладное. Также и для духовно возрастающей души, по согласному опыту многих святых подвижников, невозможно достичь совершенства без внутреннего плача и исповедания грехов. Еще апостол Павел так учил об этом: печаль ради Бога производит неизменное покаяние ко спасению, а печаль мирская производит смерть (2 Кор. 7, 10). Так что искать в исповеди нужно, прежде всего, прощения грехов, а не переживания каких-либо приятных и облегчающих чувств.

В исповеди человек изливает свою душу, означает ли это, что исповедь - чисто спонтанный акт, и если к ней готовиться, то она станет формальной? Надо ли готовиться к исповеди и как?

Исповедь требует серьезной работы над собой, подготовки к этому Таинству.

Человеку в определенном душевном настрое хочется "излить", как Вы говорите, свою душу. Однако любой священник подтвердит Вам, что очень часто на исповедь приходят люди, почему-то чувствующие, что им нужно подойти к аналою с Крестом и Евангелием, но совершенно не знающие, что говорить.

И начинается довольно печальная попытка исповеди, когда священник перечисляет всевозможные грехи, а "кающийся" односложно отвечает "да" или "нет". Это означает, что по-настоящему человек еще и не задумался о своей совести, он, может быть, осознает свою греховность, но не видит за собой конкретных грехов. Если вдруг к врачу пришел пациент, которому "захотелось" подлечиться, но ничего не говорит о симптомах своего недуга, как его лечить? И если для уточнения диагноза доктор будет перечислять все возможные болячки, а пациент станет ограничиваться ответами "да" и "нет", то вряд ли он тем самым значительно поможет своему лечению.

Чтобы такого не было во "врачебнице духовной", к исповеди следует подготовиться. Нужно вспомнить свои поступки, начиная с самого детства, особенно если Вы приступаете к Таинству впервые. Можно поразмышлять над качествами своей души с листком бумаги и карандашом в руках. Если Вы прочитаете Евангелие, это очень поможет Вам увидеть свои грехи и обрести надежду на их прощение. Домашняя уединенная молитва поможет открыть сердце Богу. Воздержание в пище и в развлечениях - пост - сообщает смиренное настроение душе. А чтобы исповедь не стала "формальной", можно вспомнить нелицеприятные слова преп. Ефрема Сирина: "Если один обычай влечет тебя к Врачу, то не получишь здравия. Слезами только и сокрушением врачуется болезнь твоя".

Познать себя - задача очень сложная. Как, например, быть, если и чувствуешь, что надо исповедаться, и, в то же время, не знаешь, что сказать на исповеди?

Задачу "самопознания" в разное время ставили самые различные религиозные и философские течения. Огромный мистический опыт в этой области накоплен популярными сейчас восточными культами, практикующими "погружение в себя", медитации, "растворение" в потоках "энергии". В современном мире, где так сильно культивируется эгоистическое внимание к самому себе, такая "духовность" с готовностью принимается многими.

Ничего общего с христианской аскезой эти опыты не имеют! Христианство говорит о поврежденности грехом человеческого естества и ставит задачу его исправления. Так возможно ли спасение своими силами? Если человек, как считают приверженцы "самопознания", - это своего рода путеводная книга, то можно ли научиться науке "мировой гармонии" по этому испорченному учебнику? Сегодня не только духовная, но и клиническая практика убедительно свидетельствуют, что безысходная замкнутость на своих проблемах, чувствах, "погружение в себя" ведут к непоправимому ущербу душе и психике, к "аутизации" личности и в, конечном итоге, к уходу от ближних и от Бога.

Сейчас многое говорится об одиночестве в современном обществе, об угрожающем росте психических расстройств, в том числе депрессивного и суицидального характера. Как выход, на Западе и у нас становятся популярными попытки решения личных проблем с помощью модного психоанализа. Может быть, психоанализ и исповедь, как иногда звучит в литературе, - явления одного порядка? Отнюдь нет! На первый взгляд кажущаяся научно-медицинской, практика психоанализа чревата серьезными повреждениями морального статуса человека, когда убаюкивается голос совести и под лозунгом "раскрепощения" и "избавления от комплексов вины" уничтожается чувство стыда, оправдывается всякий грех. Как сказано в Писании, беззаконник не знает стыда (Соф. 3, 5).

Исповедь же, напротив, не притупляет чувство греха, а дарует прощение, примиряет человека с Богом и ближними, дает выход из тупика и изоляции, в которые нас повергает грех. Без благодатной помощи Божией самооправдаться одними человеческими рассуждениями и средствами невозможно (см. Лк. 10, 29; Гал. 5, 4). Человек не может быть самодостаточной "вещью в себе", как не могут побеги существовать без питающего их ствола. Об этом сказано в Евангелии: Как ветвь не может приносить плода сама собою, если не будет на лозе, так и вы, если не будете во Мне. Я есмь лоза, а вы - ветви (Ин. 15, 4-5).

Таким образом, христианское познание себя - не самоцель, а всего лишь средство на пути к Богу. Познавать Бога, восстановить с Его помощью помраченные в грехопадении образ и подобие Божие в себе - цели жизни христианина. В прекрасной древнерусской книге под названием "Толковая Палея" присутствует замечательное выражение: "Если узнаем, кто мы есть, то и Бога познаем, Творцу поклонимся, Владыке поработаем, Кормильца возлюбим, Благодетеля постыдимся", - то есть критерием верного представления о себе является благоговение перед своим Создателем.

Кстати, в Священном Писании мы не найдем буквальных указаний "познавать себя". Зато в славянском переводе звучит повеление внимать себе (см. Втор. 15, 9; Исх. 23, 21; Деян. 20, 28), а в древнееврейском оригинале сказано еще более выразительно: "стереги себя". Ветхозаветному стиху Втор. 15, 9 свт. Василий Великий посвятил толкование в отдельной беседе, закончив ее словами: "Внимай себе, чтобы внимать Богу". В этих словах лаконично и точно сформулирован смысл христианского самопознания.

Что касается практической стороны Вашего вопроса, то снова следует напомнить о необходимости подготовки к исповеди. Сама исповедь - это ведь итог покаянной работы души, а не "творческая импровизация". Можно попросить священника помочь в подготовке, особенно когда приступишь к Таинству Покаяния впервые, и лучше это сделать заранее, а не прямо перед исповедью. Можно попросить у батюшки отдельной духовной беседы, помочь советом могут и знакомые Вам христиане.

анализ и осознание допущенных ошибок, производимые с целью недопущения подобного впредь. Покаяние проводится по определенной форме и содержит, например, констатирующую, анализирующую, концептуальную и подводящую итого части.

Ассоциативный блок.

Отличное определение

Неполное определение ↓

ПОКАЯНИЕ

признание в проступке, исповедание в грехах и отвращение от них; одно из таинств православной и католической церквей. У древних греков понятие покаяния означало раскаяние по поводу отдельных частных поступков. В Свящ. Писании оно обретает смысл сугубо религиозно-нравственный, определяя собою характер и направление всей личной жизни человека, его поведения. Существенное значение приобретает покаяние в учении Нового Завета: оно опосредствовано обращением (греч.) человека к Богу, через него достигается спасение человека, его переход из области греха в жизнь вечную. Покаяние предполагает не просто перелом в образе мыслей, обретение новых целей и мотивов, но вступление в такие отношения с Богом, которые не находятся более в противоречии с его волей. Покаяние включает два момента, связанные между собой, - отрицательный и положительный; оно подразумевает не только воздержание от зла, но и совершение добра, любовь как веру в Бога - любящего и милостивого Отца, надежду на прощение. Покаяние и вера, неразрывно связанные, составляют две стороны одного нераздельного акта обращения человека ко Христу, и потому могут составлять единое словосочетание «покаянная вера»; если при совершении греховных поступков человек ставит в центр бытия самого себя, то в покаянной вере он, наоборот, устремлен на служение только Богу, на самопожертвование ради Него - в этом суть религиозного смысла покаяния. Одно из семи христианских таинств, установленное самим Христом, покаяние, находит естественное выражение в исповеди. Первоначально оно состояло только во внешних очистительных жертвах; затем пророки стали требовать при покаянии и внутреннего изменения. В Евангелии покаяние понимается как духовное возрождение человека. Во времена апостолов было два вида покаяния: а) тайное перед священником и б) открытое, публичное - перед всем церковным обществом. Под исповедью подразумевался не только единичный акт устного изложения грехов, а определенный круг покаянных подвигов, иногда многолетних, основание которых составляла эпитимия - наказание за грехи.

Согласно христианскому учению, покаяние не достигается целеустремленным действием лишь собственных духовных сил человека; оно становится возможным только с помощью Божественной силы - благодати. Св. отцы подчеркивают, что покаяние происходит через благодать, дарованную Богом, т. е. через милость Господа. Необходимость покаяния существенна для всех при жизни - как для грешных, так и для праведных (Рим 3:23); по смерти его нет (Мф 9:6; Лк 13:24-25). Через приобретение крайнего смирения покаяние может возвести человека на самый верх добродетелей - оно может привести к святости. Как способствует покаянию смирение, так мешают ему страсти, противоположные смирению, - гордость и самооправдание. Если рассматривать покаяние как переживание духовного подвига, то его противоположностью, как считают отцы Церкви, является переживание отчаяния. Результатом покаяния становится победа человека над грехом, т. е. свободное преодоление греха и обращение к добродетели, - в этом состоит нравственное самоопределение человека. Под действием его свободной воли, с одной стороны, и Божественной благодати - с другой, происходит переход от «ветхого» состояния души в новое, человек самоопределяется в свободе. Психологический аспект покаяния состоит в свободно-сознательном отношении к нравственной норме, согласно которой человек оценивает свое наличное, эмпирическое религиозно-нравственное состояние и на основании добросовестного самоиспытания произносит приговор греховному содержанию своей жизни, определявшейся эгоизмом.

И. Н. Михеева

Смысл таинства покаяния состоит в том, что верующий, добровольно и искренне исповедавшись перед священником в своих грехах, получает от него прощение от имени Иисуса Христа. Необходимость этого таинства обосновывается тем, что человек не может быть безгрешным, а потому должен жаждать очищения души от скверны. Уже Иоанн Предтеча принимал, согласно Евангелию, исповедание грехов от приходивших к нему креститься. В первом соборном послании апостола Иоанна Богослова дается следующее разъяснение: «Если исповедуем грехи наши, то Он, будучи верен и праведен, простит нам грехи наши и очистит нас от всякой неправды. Если говорим, что мы не согрешили, то представляем Его лживым, и слова Его нет в нас» (1 Ин 1:9-10). Несомненно, что осознание человеком того, что он живет не так, как следовало бы жить, присуще людям: противоборство склонностей и нравственного долга испытывает каждый. Отсюда раскаяние и потребность новой жизни. Церковное покаяние обязывает к устному исповеданию всех грехов, к осознанию вины и твердой решимости исправления. Покаяние именуется «вторым крещением», примирением с Ботом и своей совестью. С покаяния начинается возрождение. Церковное покаяние требуется от всех, кроме младенцев (в православии кроме детей до 7 лет). По решению Тридентского собора покаяние должны совершать все католики, достигшие «разумного возраста», под угрозой отлучения и лишения христианского погребения. Особую позицию по отношению к покаянию, как и другим таинствам, занимают протестантские церкви и секты. Они признают в основном только два таинства - крещение и причащение, но и им придается символическое значение как знакам общения с Богом. Устная исповедь перед священником отвергнута, но личная исповедь и покаяние перед Ботом считаются важнейшим средством очищения души.

Богословы и религиозные философы проводят различие между раскаянием и покаянием, В покаянии есть раскаяние. Но раскаяние может быть разного рода, можно раскаиваться в том, что упустил выгоду или высказал правду во вред себе. Если раскаяние не переходит в покаяние и не сопровождается верой и надеждой на прощение, то оно может привести к отчаянию, к самоубийству или ко вседозволенности («в рай мне все равно не попасть»). Покаяние, по церковному учению, дает очищение от грехов, но не гарантирует само по себе праведности в дальнейшем. Необходимы усилия самого верующего. «...Царство Небесное силою берется, и употребляющие усилие восхищают его» (Мф 11:12). Христианское учение о покаянии, несомненно, выразило общечеловеческое содержание, которое требует философского и психологического осмысления. Человек, не признающий за собой никакой вины и считающий себя во всем правым, должен быть отнесен к дурным, безнравственным людям. От таких людей произошло и происходит много бедствий и зла. Поэтому есть правда в словах: «Не покаешься - не спасешься».

Помимо церковного покаяния и исповеди, существует и внецерковное. Родион Раскольников и на каторге не испытывал мук совести, но однажды к нему пришло глубокое осознание неверности своего жизнепонимания и он почувствовал, что возвращается к «живой жизни». Потребность исповедаться в своих грехах может находить разное выражение - в горячем признании своей вины перед близким или даже случайным человеком, напр. попутчиком в дороге. Существует литературный жанр исповеди: под таким названием известны сочинения Блаженного Августина, Ж. Ж. Руссо, Л. Н. Толстого.

Такого рода публичные исповеди выражают не только признание своих грехов, но и имеют целью помочь другим людям избежать ошибок и встать на путь истинной жизни.

В. Н. Шердаков Лит.: Брянчаиинов И. Поучение второе в неделю мытаря и фарисея. О молитве и покаянии.- Он же. Аскетические опыты, т. 4. M., 1993; En. Варнава (Беляев). О боголюбезном и духовном покаянии.- Он же. Основы искусства святости, т. 1, отд. 3. Нижний Новгород, 1995; Зарин С. М. Аскетизм по православно-христианскому учению, . М., 1996.

Отличное определение

Неполное определение ↓

Слово греческого происхождения «покаяние» неразрывно входит в понятие христианства. Покаяние - воздыхание о грехах и непременное желание не совершать их вновь, такое определенное состояние души, к которому прибавляется искренняя молитва, сокрушение и последующая радость. Но без осознания греховности человеческого естества невозможно принести истинное раскаяние, это подводит к необходимости понимания, что же такое грех.

Христианское восприятие греха

Многие святые подвижники неоднократно описывали суть греха, стараясь объяснить его природу и дать конкретное определение. Очевидно, что грех - это отступление от заповедей, данных Богом. Безусловно, грех является добровольным выбором, независимо от тех обстоятельств, в которых он совершается, потому как будучи от рождения абсолютно свободным в действиях, человек может удерживаться от зла и порока или, наоборот, поддаться и в свое сердце, создавая духовную болезнь. Она будет разрастаться и охватывать всю душу, подчиняя через определенную страсть, дурную привычку или наклонность всего человека, отдаляя тем самым от Бога.

Существует ошибочный подход к духовной стороне жизни, при котором выполняется формальное соблюдение определенных заповедей, рассматривающихся лишь как строгие правила. И если внешнее проявление подобной жизни может показаться благочестивым и основанным на серьезных нравственных сваях, то глубокий анализ показывает наличие огромной гордыни, самолюбования, тщеславия, маловерия и других «скрытых» пороков.

Другими словами, человек может не лгать, не грубить, не красть, быть всегда нарочито добрым и отзывчивым, регулярно посещать богослужения и соблюдать посты, но в душе иметь презрение, ненависть и, самое важное, в нем может не найтись места для любви.

Условно грехи можно подразделить на несколько типов: против Бога, против ближнего и против самого себя.

Грехи против Бога

Часто возникает мнение, что любой грех - это противоборство Богу, но при всей неопровержимости данного утверждения следует различать особенные отступления, напрямую задевающие Божественную сущность.

Таковыми являются отсутствие веры, суеверие и маловерие. Иногда происходит формальное посещение храма, без страха или как некий ритуал, что тоже недопустимо в христианстве. ропот, нарушенные обеты, произнесенные сгоряча клятвы, оскверненные иконы, мощи, книги Святого Писания, кресты и просфоры - все подобные действия могут происходить совершенно случайно, но должны привести к мысли о принесении покаяния.

Это важно и для тех прихожан храмов, которые ведут светские беседы во время богослужений, отпускают шутки и разражаются громким смехом, опаздывают на службу и покидают ее раньше окончания без уважительных причин. Недопустимо намеренно утаивать грехи, совершая таинство покаяния, ведь в таком случае грех остается не только нераскаянным, но и приумножает дополнительные. Прямым богоотступничеством можно считать обращение к различным экстрасенсам и подобным людям, увлечение колдовством, магией и примыкание к сектантским вероучениям.

Грехи против ближнего

Одной из основных заповедей является любовь к ближнему. Подразумеваются не только родные и близкие друзья под призывом «возлюбить», Господь имеет в виду любого человека, даже врага, за которого истинный христианин должен находить силы произнести молитву. В современном мире людям крайне тяжело прощать, не злорадствовать и не осуждать. Каждая личность испытывает огромное давление от потоков непрекращающейся негативной информации, пошатнувшихся нравственных ориентиров, среди которых находится место иногда самым непристойным и отвратительным вещам. Человек постоянно в напряжении и в стрессовых ситуациях, на работе, дома, в пути.

Непросто противостоять реалиям, большинство ожесточается, позволяя охладевать сердцу. Вошли в привычку насмешки, оскорбления, рукоприкладство, равнодушие к чужим горестям и бедам, жадность и полное нежелание делиться с нуждающимися, подобные грехи ежедневно совершаются многими христианами и укоренились настолько, что зачастую их уже не замечают. Все чаще люди надевают маску лицемерия и лести, прибегают к корысти, лжи и клевете, обманывают и завидуют, такие отрицательные качества поощряются в наши дни и считаются непременными задатками лидера. Можно также отметить очень тягостный грех, им является добровольное прерывание беременности - аборт.

Грехи против самого себя

Взращивая непомерную любовь к самому себе, человек поощряет очень коварный грех - гордыню. Сама по себе гордыня - это совокупность других пороков, тщеславия, отчаяния, уныния, высокомерия. Душа, втянутая в подобные пороки и качества, разрушается изнутри.

Отодвигая на второй план настоящие обуреваемая бесконечными услаждениями и увлечениями, быстро пресыщается и старается найти нечто большее. Нередко в поисках дополнительных наслаждений человек находит привязанность к наркотическим веществам или алкоголю. Постоянная праздность, лень и тревога лишь о телесном комфорте полностью ослабляют нравственные начала, излишне раскрепощают и создают ощущение главенства тела над душой.

Раскаяние проповедуется во многих дает возможность своим последователям принести истинное покаяние. Души людей, отягощенные дурными поступками и пороками, нуждаются в подобной духовной, неосязаемой помощи. Чинопоследование данного таинства начинается с выноса Креста и Евангелия и выставления их на аналой.

Священник произносит молитвы и тропари, которые настраивают людей, готовящихся исповедоваться, на определенный, очень тонкий лад. Далее исповедник подходит к священнику, происходит личная исповедь, которая является абсолютной тайной, ее разглашение недопустимо.

Священник может задать вопросы или сказать слова напутствия, затем он накрывает голову исповеднику епитрахилью и, прочитав разрешительную молитву, осеняет Далее прихожанин целует Крест и Евангелие. Следует отметить, что покаяние - это важный шаг к Причастию, к которому без исповеди допускают лишь в строго определенных случаях. В каждой конкретной ситуации решение принимает священник и берет на себя всю ответственность.

Архимандрит сравнивал не кающегося человека с тем, который подолгу не смывает материальную грязь с тела. Покаяние - это основа жизни духовной, своеобразный инструмент, с помощью которого достигается очищение души, ее успокоение. Без него невозможно почувствовать близость Бога и искоренить греховные черты и наклонности. Исцеление являет собой длинный и сложный путь. Покаяния никогда не бывает слишком много, потому что человеку всегда есть в чем раскаяться, внимательно всмотревшись в себя, без самооправдания и прочих присущих «уловок», он способен разглядеть нелицеприятные уголки своей души и вынести их на исповедь.

Но, к сожалению, совсем не редкость формальное перечисление грехов при полном отсутствии покаяния и раскаяния.

Такое отношение не сможет принести человеку облегчения. Без испытания стыда и боли, измерения глубины падения оставление греха, и тем более его прощение, невозможно. Очень важно твердо решить для себя бороться, один за другим искореняя пороки и нравственные «дыры». Покаяние должно нести изменение, оно призвано переменить мировоззрение и мировосприятие.

Связь поста и покаяния

Самым подходящим временем для разбора собственных прегрешений и душевных недостатков является пост. Покаяние в грехах и пост ставят одну и ту же задачу перед христианином - очищение души и изменение ее к лучшему. Оба этих понятия следует рассматривать как некое оружие, которое можно использовать для противоборства собственным страстям. Пост призывает к телесному и душевному воздержанию, это время для искренней молитвы, глубокого анализа своего духовного полотна, чтения наставляющих книг и писаний. Время поста можно представить как небольшой подвиг, каждый верующий человек проходит его по очень индивидуальному пути, при абсолютно разном эмоциональном и психологическом фоне и душевном настрое.

Крайне важна рассудительность и понимание, что главным является не отказ от определенного вида пищи, походов в кино и прочих мирских увеселений, а духовная кротость, обращение взора только на внутреннего себя, отказ от осуждения, жестокости, грубости. Когда человек на несколько недель погружается в относительную «тишину», отстранившись по возможности от «мира», он получает время приблизиться к осознанию греха и использовать это понимание для истинного покаяния.

Покаяние в православии

Православный христианин кается исключительно по собственной воле. Его личность осознает греховность натуры, совесть обличает дурные поступки и мысли, но в нем присутствует надежда на милость Бога, он приносит покаяние не как преступник, боящийся лишь наказания, а искренне как сын у отца. Именно как Отца следует воспринимать Бога, этому учит Православная церковь и православное покаяние, хотя очень часто отношение и ощущение Бога останавливаются на видении в Нем строгого и жесткого наказующего судьи. И ввиду такого неправильного подхода покаяние происходит лишь по причине страха страшной расплаты, тогда как раскаяние должно исходить из любви к Богу и желания приблизиться к нему более праведным образом жизни.

Заключение

Покаяние - это, несомненно, понятие религиозное. Но многие трактуют данный вид внутреннего очищения и духовного саморазвития как некую способность вынести тайны сугубо личные на обозрение, подавить себя и уничижить. Следует понимать, что покаяние само по себе имеет полное соответствие с человеческой природой, потому как природа была повреждена и теперь нуждается в регулярном врачевании.