Живое пламя. Евгений Носов Кукла (сборник)

Название произведения: Живое пламя
Евгений Носов
Год написания: 1958
Жанр: рассказ
Главные герои: рассказчик , тетя Оля

Сюжет

Однажды рассказчик помогал знакомой женщине сажать цветы. Она дала ему мешочек с маком и попросила посадить его в центре клумбы. Через несколько недель автор увидел, как в центре клумбы пламенеют алые маки, но их цвет оказался недолгим. Через три-четыре дня нежные лепестки осыпались, а остались лишь коробочки с семенами.

Тетя Оля сказала, что у некоторых людей тоже жизнь такая же, как у маков- недолгая, но яркая. И автор вспомнил своего друга, сына тети Оли, молодого летчика Алексея, который погиб совсем молодым в бою с фашистами, направив свой горящий самолет на колонну вражеской техники.

Вывод (мое мнение)

Для каждой женщины самая невосполнимая потеря – смерть ребенка. У тети Оли на сердце незаживающая рана, она постоянно помнит о своем погибшем сыне и гордится им. Даже недолговечная красота сверкающих маков напоминает ей о недолгой жизни сына, о его подвиге и ее одиночестве.

В этом рассказе сам автор как будто снимает комнату у пожилой женщины. В комнате, которвя отведена для жильца, висит фотография молодого человека в костюме летчика. Хозяйка спрашивает - не помешает ли портрет жильцу. Но рассказчик ничего против не имеет. Тогда она (тетя Оля) объясняет, что это была комната ее сына, а тот погиб юношей. Чувствуется, как страдает женщина.

К своему жильцу женщина начинает через некоторое время относиться с материнской заботой. Например, она советует ему не сидеть все время за книжками, а больше гулять. И вот он замечает, что тетя Оля делает клумбу, цветы сажает всякие "модные". И рассказчик гооврит, что ему по душе просто маки - так они ярко и красиво цветут. Однако хозяйка смеется, ведь мак - "овощ". Его семена добавляют, например, в сдобу. И цветет-то он несколько дней, а когда лепестки опадут, то до осени посреди клумбы торчит некрасивая "колотушка" - стебель с семенами.

Не стал спорить с женщиной молодой человек. Однако все же сыпанул в середину клумбы горсточку семян мака.
Через несколько недель хозяйка заметила странную поросль на клумбе, тем более что в самом центре. Конечно, она догадалась, чьих рук это дело. И даже упрекнула молодого жильца за такую шутку. Но все-таки не стала выпалывать ростки.

Прошло недолгое время, мак зацвёл. И, как говорится в рассказе, все цветочные красотки на клумбе померкли перед ним. Такие яркие у мака лепестки, играющие на солнце, легкие! Больше всего они похожи на пламя... Притихла тетя Оля. Пришлось ей признать красоту простого мака. И даже когда облетели лепестки, и мак остался "некрасивым", женщина не вернулась к своему прежнему мнению.

Жилец съехал от нее по жизненным обстоятельствам. Однако иногда еще с удовольствием заходит в гости. И вот через год рассказчик заметил, что на той самой клумбе больше нет садовых цветов, а только "полудикий" мак. И пламя его не угасает, потому что одни цветы осыпаются, но другие расцветают. Красиво, на самом деле. Клумба превратилась в вечный огонь.

Здесь проводится аналогия с жизнью сына тети Оли. Он прожил героическую, яркую и короткую жизнь. Теперь от него только фотография, как стебель от мака. Может, был бы в живых ее сын, спрячься он от жизни и работы... Но был бы ли он счастлив так? И женщина это почувствовала.

Рассказ учит ценить не столько долготу, протяженность чего-то, стандарты красоты и жизни, но яркость ее, жизнь в моменте.

Картинка или рисунок Живое пламя

Другие пересказы для читательского дневника

• Краткое содержание Санаев Похороните меня за плинтусом

  Повесть, созданная П. Санаевым в 1994 году, претендует на автобиографическую. Основная суть фрагментов из детства, рассказанных второклассником Савельевым Сашей

Год издания рассказа: 1958

Детские книги Евгения Носова, такие как рассказ «Живое пламя», давно завоевали любовь у нашего читателя. Многие нынешние родители выросли на рассказах этого писателя. Поэтому не удивительно, что эти же книги они предлагают своим детям. Отчасти благодаря этому, а также наличию произведений Носова в школьной программе, творчество писателя до сих пор востребовано. А сам автор занимает высокие места среди .

Рассказа «Живое пламя» краткое содержание

В рассказе «Живое пламя» Носова повествование ведется от первого лица. Начинается он с того, что тетя Оля, у которой наш рассказчик снимает комнату, предлагает помочь ей разделать клумбу. И пока главный герой с удовольствием разминает спину работая с тяпкой, она перебирает пакетики с цветами. Главный герой интересуется, почему она некогда не сеет маки. Но тетя Оля уверена, что мак - это овощ и место ему на грядке. Ведь цветет он всего два дня. Тем не менее главный герой бросает горсть семян в самый центр клумбы. Обнаруживается это достаточно быстро, и тетя Оля решает оставить только тройку цветов, а остальное выпалывает.

Далее в кратком содержании «Живое пламя» Носова читать можно о том, как главный герой уезжает на две недели. По возвращении тетя Оля поет его квасом, который так любил ее сын Алешка, и рассказывает, что маки рассказчика уже поднялись. Клумба действительно была на загляденье и маки уже выбросили свои бутоны.

Далее в рассказе Носова «Живое пламя» читать можно о том, как уже на следующий день тетя Оля позвала рассказчика глянуть на свои маки. В центре клумбы они пылали как факелы. А через два дня они опали и на клумбе стало как-то пусто. Тетя Оля сказала: «Сгорели! Прожили без оглядки, в полную силу. Так и у людей бывает». А затем как-то уж быстро заторопилась домой. Сразу вспомнилась история о ее сыне Алешке, который, как и герой был летчиком. Он на своем маленьком «ястребке» спикировал на спину немецкого бомбардировщика.

С тех пор прошло немало времени. Теперь главный герой рассказа «Живое пламя» Носова живет в другом конце города и только изредка навещает тетю Олю. Они пьют чай, делятся новостями, а рядом на клумбе растет множество маков. Одни опадают, но рядом встают другие, а на смену им из земли уже подымаются новые маки.

Рассказ «Живое пламя» на сайте Топ книг

Рассказ Носова «Живое пламя» читать достаточно популярно, особенно в преддверии Дня Победы. Вот и в этом году рассказ занял высокое место в нашем рейтинге . Ну а в рейтинге он практически всегда занимает достойное место. И эта тенденция скорее всего будет продолжена и в дальнейшем.

Живое пламя

Тетя Оля заглянула в мою комнату, опять застала за бумагами и, повысив голос, повелительно сказала:

– Будет писать-то! Поди проветрись, клумбу помоги разделать. – Тетя Оля достала из чулана берестяной короб. Пока я с удовольствием разминал спину, взбивая граблями влажную землю, она, присев на завалинку и высыпав себе на колени пакетики и узелки с цветочными семенами, разложила их по сортам.

– Ольга Петровна, а что это, – замечаю я, – не сеете вы на клумбах маков?

– Ну, какой из мака цвет! – убежденно ответила она. – Это овощ. Его на грядках вместе с луком и огурцами сеют.

– Что вы! – рассмеялся я. – Еще в какой-то старинной песенке поется:

А лоб у нее, точно мрамор, бел, А щеки горят, будто маков цвет.

– Цветом он всего два дня бывает, – упорствовала Ольга Петровна. – Для клумбы это никак не подходит, пыхнул – и сразу сгорел. А потом все лето торчит эта самая колотушка, только вид портит.

Но я все-таки сыпанул тайком щепотку мака на самую середину клумбы. Через несколько дней она зазеленела.

– Ты маков посеял? – подступилась ко мне тетя Оля. – Ах озорник ты этакий! Так уж и быть, тройку оставила, тебя пожалела. Остальные все выполола.

Неожиданно я уехал по делам и вернулся только через две недели. После жаркой, утомительной дороги было приятно войти в тихий старенький домик тети Оли. От свежевымытого пола тянуло прохладой. Разросшийся под окном жасминовый куст ронял на письменный стол кружевную тень.

– Квасу налить? – предложила она, сочувственно оглядев меня, потного и усталого. – Алеша очень любил квас. Бывало, сам по бутылкам разливал и запечатывал.

Когда я снимал эту комнату, Ольга Петровна, подняв глаза на портрет юноши в летной форме, что висит над письменным столом, спросила:

– Не мешает?

– Что вы!

– Это мой сын Алексей. И комната была его. Ну, ты располагайся, живи на здоровье…

Подавая мне тяжелую медную кружку с квасом, тетя Оля сказала:

– А маки твои поднялись, уже бутоны выбросили.

Я вышел посмотреть на цветы. Клумба стала неузнаваемой. По самому краю расстилался коврик, который своим густым покровом с разбросанными по нему цветами очень напоминал настоящий ковер. Потом клумбу опоясывала лента маттиол – скромных ночных цветков, привлекающих к себе не яркостью, а нежно-горьковатым ароматом, похожим на запах ванили. Пестрели куртинки желто-фиолетовых анютиных глазок, раскачивались на тонких ножках пурпурно-бархатные шляпки парижских красавиц. Было много и других знакомых и незнакомых цветов. А в центре клумбы, над всей этой цветочной пестротой, поднялись мои маки, выбросив навстречу солнцу три тугих, тяжелых бутона. Распустились они на другой день.

Тетя Оля вышла поливать клумбу, но тотчас вернулась, громыхая пустой лейкой.

– Ну, иди, смотри, зацвели.

Издали маки походили на зажженные факелы с живыми, весело полыхающими на ветру языками пламени. Легкий ветер чуть колыхал, а солнце пронизывало светом полупрозрачные алые лепестки, отчего маки то вспыхивали трепетно-ярким огнем, то наливались густым багрянцем. Казалось, что стоит только прикоснуться – сразу опалят!

Маки слепили своей озорной, обжигающей яркостью, и рядом с ними померкли, потускнели все эти парижские красавицы, львиные зевы и прочая цветочная аристократия.

Два дня буйно пламенели маки. И на исходе вторых суток вдруг осыпались и погасли. И сразу на пышной клумбе без них стало пусто. Я поднял с земли еще совсем свежий, в капельках росы, лепесток и расправил его на ладони.

– Вот и все, – сказал я громко, с чувством еще неостывшего восхищения.

– Да, сгорел… – вздохнула, словно по живому существу, тетя Оля. – А я как-то раньше без внимания к маку-то этому. Короткая у него жизнь. Зато без оглядки, в полную силу прожита. И у людей так бывает…

Тетя Оля, как-то сгорбившись, вдруг заторопилась в дом.

Мне уже рассказывали о ее сыне. Алексей погиб, спикировав на своем крошечном «ястребке» на спину тяжелого фашистского бомбардировщика.

Я теперь живу в другом конце города и изредка заезжаю к тете Оле. Недавно я снова побывал у нее. Мы сидели за летним столиком, пили чай, делились новостями. А рядом на клумбе полыхал большой костер маков. Одни осыпались, роняя на землю лепестки, точно искры, другие только раскрывали свои огненные языки. А снизу, из влажной, полной жизненной силы земли, подымались все новые и новые туго свернутые бутоны, чтобы не дать погаснуть живому огню.

Страница 8 из 28

ЖИВОЕ ПЛАМЯ

Т етя Оля заглянула в мою комнату, опять застала за бумагами и, повысив голос, повелительно сказала:

- Будет писать-то! Поди проветрись, клумбу помоги разделать. - Тетя Оля достала из чулана берестяной короб. Пока я с удовольствием разминал спину, взбивая граблями влажную землю, она, присев на завалинку и высыпав себе на колени пакетики и узелки с цветочными семенами, разложила их по сортам.

Ольга Петровна, а что это, - замечаю я, - не сеете вы на клумбах маков?

Ну, какой из мака цвет! - убежденно ответила она. - Это овощ. Его на грядках вместе с луком и огурцами сеют.

Что вы! - рассмеялся я. - Еще в какой-то старинной песенке поется:
А лоб у нее, точно мрамор, бел,
А щеки горят, будто маков цвет.

Цветом он всего два дня бывает, - упорствовала Ольга Петровна. - Для клумбы это никак не подходит, пыхнул и сразу сгорел. А потом все лето торчит эта самая колотушка, только вид портит.

Но я все-таки сыпанул тайком щепотку мака на самую середину клумбы. Через несколько дней она зазеленела.

Ты маков посеял? - подступилась ко мне тетя Оля. - Ах озорник ты этакий! Так уж и быть, тройку оставила, тебя пожалела. Остальные все выполола.

Неожиданно я уехал по делам и вернулся только через две недели. После жаркой, утомительной дороги было приятно войти в тихий старенький домик тети Оли. От свежевымытого пола тянуло прохладой. Разросшийся под окном жасминовый куст ронял на письменный стол кружевную тень.

Квасу налить? - предложила она, сочувственно оглядев меня, потного и усталого. - Алеша очень любил квас. Бывало, сам по бутылкам разливал и запечатывал.

Когда я снимал эту комнату, Ольга Петровна, подняв глаза на портрет юноши в летной форме, что висит над письменным столом, спросила:

Не мешает?

Это мой сын Алексей. И комната была его. Ну, ты располагайся, живи на здоровье…

Подавая мне тяжелую медную кружку с квасом, тетя Оля сказала:

А маки твои поднялись, уже бутоны выбросили.

Я вышел посмотреть на цветы. Клумба стала неузнаваемой. По самому краю расстилался коврик, который своим густым покровом с разбросанными по нему цветами очень напоминал настоящий ковер. Потом клумбу опоясывала лента маттиол - скромных ночных цветков, привлекающих к себе не яркостью, а нежно-горьковатым ароматом, похожим на запах ванили. Пестрели куртинки желто-фиолетовых анютиных глазок, раскачивались на тонких ножках пурпурно-бархатные шляпки парижских красавиц. Было много и других знакомых и незнакомых цветов. А в центре клумбы, над всей этой цветочной пестротой, поднялись мои маки, выбросив навстречу солнцу три тугих, тяжелых бутона.

Распустились они на другой день.

Тетя Оля вышла поливать клумбу, но тотчас вернулась, громыхая пустой лейкой.

Ну, иди, смотри, зацвели.

Издали маки походили на зажженные факелы с живыми, весело полыхающими на ветру языками пламени. Легкий ветер чуть колыхал, а солнце пронизывало светом полупрозрачные алые лепестки, отчего маки то вспыхивали трепетно-ярким огнем, то наливались густым багрянцем. Казалось, что стоит только прикоснуться - сразу опалят!

Маки слепили своей озорной, обжигающей яркостью, и рядом с ними померкли, потускнели все эти парижские красавицы, львиные зевы и прочая цветочная аристократия.

Два дня буйно пламенели маки. И на исходе вторых суток вдруг осыпались и погасли. И сразу на пышной клумбе без них стало пусто. Я поднял с земли еще совсем свежий, в капельках росы, лепесток и расправил его на ладони.

Вот и все, - сказал я громко, с чувством еще не остывшего восхищения.

Да, сгорел… - вздохнула, словно по живому существу, тетя Оля. - А я как-то раньше без внимания к маку-то этому. Короткая у него жизнь. Зато без оглядки, в полную силу прожита. И у людей так бывает…

Тетя Оля, как-то сгорбившись, вдруг заторопилась в дом.

Мне уже рассказывали о ее сыне. Алексей погиб, спикировав на своем крошечном «ястребке» на спину тяжелого фашистского бомбардировщика.

Я теперь живу в другом конце города и изредка заезжаю к тете Оле. Недавно я снова побывал у нее. Мы сидели за летним столиком, пили чай, делились новостями. А рядом на клумбе полыхал большой костер маков. Одни осыпались, роняя на землю лепестки, точно искры, другие только раскрывали свои огненные языки. А снизу, из влажной, полной жизненной силы земли, подымались все новые и новые туго свернутые бутоны, чтобы не дать погаснуть живому огню.