Круг пРусских царей. Витгенштейн и Радзивилл

Сайн-Витгенштейн (Sein-Witgenstein) Генрих Александр цу (14.8.1916, Копенгаген, Дания - 21.1.1944, близ Хохенгёхренера и Ктица, округ Луберс), князь, ночной истребитель, майор авиации (1943). Из древнего аристократического рода; сын дипломата. В 1932 вступил в Гитлерюгенд, командир 113-й группы. В 1936 поступил в 17-й баварский рейтарский полк, а в окт. 1937 переведен в люфтваффе. В июне 1938 произведен в лейтенанты и зачислен в 40-ю штурмовую эскадру. Участвовал в оккупации Судет. В 1939 переведен в 254-ю бомбардировочную эскадру. Летал на бомбардировщике Ju.88 и во время «Битвы за Англию» совершил ок. 150 боевых вылетов. С авг. 1941 перевелся в ночную истребительную авиацию, продолжая летать на том же самолете. С янв. 1942 служил в 11-й эскадрилье 2-й эскадры ночных истребителей. Свою первую победу одержал 7.5.1942, сбив английский «Бленхейм». Зарекомендовал себя храбрым и опытным летчиком. 2.11.1942, когда на его счету было 22 победы, был награжден Рыцарским крестом Железного креста. С сент. 1942 командир 9-й эскадрильи 2-й эскадры ночных истребителей, с дек. 1942 - 4-й группы 5-й эскадры ночных истребителей. В июне 1943 переведен на Восточный фронт для разработки тактики ночных воздушных боев Подразделения ночных бомбардировщиков скрытно перебрасывались по железным дорогам, в течение нескольких ночей наносили ряд ударов, после чего перебрасывались на другой участок фронта. В боях в районе Курской дуги сбил 23 советских самолета, в т.ч. 3 за 15 минут. С 1.8.1943 командир 1-й группы 100-й эскадры ночных истребителей, а с 15 авг. - 2-й группы 3-й эскадры. 31.8.1943 после 64 побед получил дубовые ветви к Рыцарскому кресту. В дек. 1943 вновь переведен на Запад командиром 2-й группы 2-й эскадры ночных истребителей. В новогоднюю ночь 1944 сбил 6 английских самолетов. С 1.1.1944 командир 2-й эскадры. Был подбит в бою, когда атаковал группу английских бомбардировщиков и сбил 6 из них, но сам был сбит истребителем-бомбардировщиком. Посмертно 23.1.1944 награжден дубовыми ветвями и мечами к Рыцарскому кресту. За время боев сбил 83 самолета (все ночью). Имеется ряд свидетельств, что в янв. 1944 С.-В. критически высказывался относительно нацистского режима.

Использованы материалы кн.: Кто был кто в Третьем рейхе. Биографический энциклопедический словарь. М., 2003

Здесь читайте:

Вторая мировая война (хронологическая таблица).

Германия в XX веке (хронологическая таблица).

Исторические лица Германии: |

Радзиви́ллы — богатейший род в Великом княжестве Литовском, в 1547 году первый в государстве получивший княжеский титул Священной Римской империи. (Угу, если учесть, что никаких оригиналов не осталось, будем иметь в виду, какие страны на арене.)

.
Радзивиллы имели огромные земельные владения на территории современных Республики Беларусь, в том числе города и местечки Геранёны, Давид-Городок, Клецк, Койданово, Копысь, Лахву, Мир, Несвиж, Чернавчицы, Щучин, в Литве города Кедайняй, Дубингяй, Биржай и множество деревень. После Олельковичей к Радзивиллам перешло Слуцкое княжество со Слуцком и Копылем.

.
В XVI—XVIII веках имели войско из шляхты и военнослужилых людей, свои крепости Слуцк, Несвиж, Биржи, Кейданы, Мир, Любчу. В 1528 году Радзивиллы, в имениях которых насчитывалось 18 240 «дымов», выставили в войско Великого княжества Литовского 760 всадников, в 1567 году от 28 170 «дымов» — 939 всадников и 1586 пехотинцев. Играли значительную роль в политической жизни Речи Посполитой. С XVIII века известны как меценаты, собиратели портретной галереи, основатели мануфактур.

.
Издательство «Белорусская Энциклопедия имени Петруся Бровки» в продолжение альбома «Радзивиллы. Альбом портретов XVIII—XIX веков» планирует издать энциклопедию Радзивиллов.

.
Согласно родовой легенде, род происходит из высшего жреческого сословия языческой Литвы и его родоначальником был жрец Лиздейка, сын Наримунта. У него был сын Сирпутис, который женился на княжне ярославской, у них был сын Войшунд, крестившийся под именем Христиан, подписывавший, вместе с отцом Виленско-Радомскую унию.

В 1518 году Радзивиллы (в лице князя Николая, прозванного amor Poloniae) получили титул князей Римской империи, распространённый в 1547 году на всю фамилию.

.
Герб Радзивиллов с привилея Фердинанда I, данного Николаю Радзивиллу Чёрному 14 декабря 1547 года вместе с титулом князя.
.
Семья Радзивилл тесно связана с Чарторыйскими -

.
Анжелика (Анеля) Радзивилл (1781—1808), жена с 1800 года князя Константина Адама Чарторыйского (1773—1860) - дочь Князя Михаила Иероним Радзивилла

.
Ее мать, Елена Радзивилл была подругой Изабеллы Чарторыйской

.
Доминик Иероним, дед Марии, жены Хлодвига - был воспитанником Адама Казимира Чарторыйского. Существует легенда (нет дыма без огня), что Доминик знал и спрятал сокровища в 60 пудов, которые до сих пор не найдены.

-
Как Вы думаете, передал ли Доминик сведения о спрятанных ценностях своей единственной дочери Стефании? А та своей дочери Марии, которая стала женой канцлера Прусской Германии Хлодвига при Вильгельме 2-м?

.
Второй женой Витгенштейна стала Леонилла. Имея наследство от первой жены - пара Витгенштей н жила в роскоши.

Лев Петрович Витгнштейн (1799-1866)
.

.
Стефания Радзивилл в свадебном платье (1828)
.

Тут у меня подозрение, что мужем Стефании Радзивилл был декабрист Витгенштейн, который тоже умер, оставив наследство литературной Леонилле. Т.е. женщина, прожившая 102 года, на самом деле есть и она якобы написала пару книг. Но кем она была на самом деле, нам не скажут. Однaко следуем совету - "по делам их узнаете их" -- Эта история придумана, чтобы оправдать появившееся богатство. Если пойти обратным путем от будущего, т.е. наших дней, то деятельность "родственников" мужа Стефании Радзивилл -
.
Europa Nostra — общеевропейская федерация ассоциаций, созданная с целью популяризации и защиты культурного наследия и природной среды Европы, состоит из 250 неприбыльных негосударственных организаций (т.е. не платящих налоги), работающих в 45 европейских государствах.
.
А чтобы это наследие защищать, нужно знать, кому оно принадлежит. Не зря шли так называемые наследственные войны, которым конца нет и по сей день.

.
История деятельности

.
Ассоциация основана в 1963 году и имеет штаб-квартиру в Гааге. С 1978 года вручаются награды для поддержания и восстановления объектов культуры в европейских странах. Большинство национальных ассоциаций, главным образом, работают в сфере защиты местного культурного наследия при сотрудничестве с крупными учреждениями, такими как Европейский союз, Совет Европы и ЮНЕСКО.

.
В 2002 году Европейский союз инициировал программу European Union Prize for Cultural Heritage / Europa Nostra Awards. Целью этой программы является:

.
- содействие установлению высоких и строгих стандартов в области охраны культурного наследия;

Стимулирование обмена опытом и компетенцией на наднациональном уровне;

Стимулирования организации мероприятий по развитию культурного наследия.

Т.е. вполне можно сказать, что помимо охраны исторических памятников, с 1963 года велась перепись оставшихся замков, крепостей и писались семьи, кому эти замки могли принадлежать. Составлялись длинные-предлинные биографические истории литературных героев. Поэтому в фильмах часто можно услышать, что совпадение имен и событий - случайны. Конечно, откуда ж им знать, что хранит память людей.

***

Не забудем, что у Льва была единственная дочь Мария, картину которой я поместила в свое статье за 1 ноября 2015 и которую "успешно" подписали именем второй якобы жены Льва Леониллы, литературного персонажа, которая якобы родила Льву сыновей. И не они претендуют на титул и другие привилегии, а он, купив развалившийся замок Сайн на деньги первой жены Радзивилл, получил титул, благодаря которому его сыновья от второго брака с Леонеллой были вхожи в дома прусской Германии, где к тому времени служил канцлером муж дочери Льва, приходящейся сестрой по отцу этим лицам.

В браке у Льва и Стефании родились дочь Мария и сын Пётр. На странице Петра написано, что у него было еще два брата. Но про них никаких данных. Может быть, это были сыновья второй жены его отца

Леонилла Ивановна Витгенштейн
.

Один из сыновей Леониллы

.
Александр Львович (1847—1940), в 1883 году отказался от княжеского титула, и принял имя графа фон Гохенбург (на каком основании?), был женат три раза, в том числе на дочери собирателя антиков герцога де Блакаса; ныне род Сайн-Витгенштейн-Сайн возглавляет его правнук Александр (род. 1943).
.

Гохенбург - Хахенбург (нем. Hachenburg ) — город в Германии , в земле Рейнланд-Пфальц .

Род графов фон-Сайн, упоминаемый уже в 1145 году , прекратился в мужской линии в 1246 году , после чего графство переходило из рук в руки, пока не оказалось в руках младшей ветви дома Спонхеймов . В 1607 году спонхеймский род Сайн-Витгенштейн разделился на три линии:

• Первая из них, Сайн-Витгенштейн-Берлебург , распадается на три ветви.

• К старшей, сохранившей это имя и получившей в 1792 году княжеский титул, принадлежал принц Август (1788—1874), с 1852 года первый министр герцогства Нассау . Сыновья его Эмилий и Фердинанд состояли на русской службе. Нынешний глава рода женат на датской принцессе Бенедикте .


• Вторую ветвь образуют графы Сайн-Витгенштейн-Карлсбург , последний из которых умер в 1806 году, не оставив прямого наследника.


• Третью ветвь составляют графы Сайн-Витгенштейн-Людвигсбург , из числа которых происходил русский фельдмаршал Пётр Витгенштейн . Сын егоЛев благодаря удачному браку с последней представительницей старшей ветви Радзивиллов унаследовал их обширные владения в Белоруссии, включая Мирский замок . В 1861 году пожалован прусским королём титулом князя Сайн-Витгенштейн-Сайн . Нынешние носители этого титула происходят от его брака с княгиней Леониллой Барятинской (1816—1918). Старшие представители этого рода принадлежат к морганатической ветви и носят фамилию фон Фалькенберг .

• Вторая главная линия, Сайн-Витгенштейн-Сайн , прекратилась в мужском поколении в 1632 году.


• Третья главная линия, Сайн-Витгенштейн-Витгенштейн , позже Сайн-Витгенштейн-Гогенштейн владела наиболее богатыми землями с центром вЛасфе . В 1804 году возведена в имперское княжеское достоинство и продолжает существование по сегодняшний день.

.

А еще легко сделать наследников, разделив линию на несколько частей - младшую, среднюю, напр. Умерли какие-то, выжившие прибрали к рукам их недвижимость и др. ценные вещи. Так и делались все эти родственники, вписывались по названиям деревень, городом в 5000 человек не назовешь или? Если не по названию города, то по названию замка - было одно время "модным", открывающим двери богатеньких буратин тем, кто имел какой-нибудь захудалый полуразрушенный замок, название которого приписывали себе, становясь особами высшего ранга. Ну, или там какая-нибудь Анка-пулеметчица или Anna von Pol Met Chits (Анна фон Поль Мет Читс) .

Самое интересное, что из всех ветвей до наших дней живы именно из третьей линии - Сайн-Витгенштейн-Гогенштейн. Почти что как Гольштейн Его Императорского Величия Кольки Кобылы. А что? Не зря же ходит в народе из "грязи в князи". И как-то тянется эта ниточка туды, значит, поближе к Пруссии.
.

В XVIII веке титул графа Сайн-Витгенштейн-Сайн продолжали носить потомки графа Людвига фон Сайн-Витгенштейн-Ноймагена (см. выше). Последний из его потомков по прямой мужской линии умер в 1846 году, а его дочери Елизавета (1845—1883) и Элеонора (1840—1903) поочерёдно были жёнами принца Отто фон Сайн-Витгенштейн-Берлебурга. Такие родственные браки позволяли сохранять родовые владения в доме Витгенштейнов.

Права на вакантный графский титул заявила берлебург-людвигсбургская ветвь рода, которая в середине XVIII века обосновалась в Российской империи и в лице Петра Витгенштейна достигла исключительно высокого положения при петербургском дворе. Его сын Лев Петрович Витгенштейн , будучи наследником колоссального состояния Радзивиллов , в 1848 году приобрёл в Пруссии развалины родового замка Сайн и построил рядом с ними новую резиденцию в романтическом стиле неоготики . В 1861 году прусская корона даровала ему титул князя Сайн-Витгенштейн-Сайна.

Старший сын Льва Петровича жил в России, но остальные сыновья предпочитали проводить время в Германии, где в 1894—1900 гг. пост рейхсканцлера занимал их зять Хлодвиг Гогенлоэ .

.
Фон Сайн-Витгенштейны оставили свой след и в истории России. Член этого рода граф Христиан Людвиг Казимир цу Сайн-Витгенштейн (Christian Ludwig Kasimir zu Sayn-Wittgenstein) в 1761 г. был взят русскими войсками в плен. Он перешел на службу в русскую армию и в конечном счете достиг звания генерал-лейтенанта. В 1768 г. в Киеве у него родился сын Люд-виг Адольф.

.
В возрасте 12 лет Петр Христианович Витгенштейн, а так в России стали называть Людвига Адольфа цу Сайн-Витгенштейна, был записан в солдаты. В 24 года он был уже майором. Витгенштейн принимал участие в военных действиях против Польши, затем перешел в корпус графа Зубова на Кавказе и участвовал во взятии Дербента. За проявленную храбрость он был досрочно представлен к званию подполковника.

.
В 1801 г. генерал-майор Витгенштейн был назначен ко-мандиром Елизаветградского гусарского полка, во главе кото-рого в кампанию 1805 г. за сражение при Амштетене получил Георгия 3-й степени. В 1806 г. Витгенштейн принимал участие в турецкой войне. Затем в 1807 г. он снова участвовал в войне против Наполеона и отличился в сражении под Фридландом.

Император Александр I назначил генерал-лейтенанта Вит-генштейна командиром лейб-гвардии гусарского полка. При начале Отечественной войны 1812 г. ему был вверен 1-й кор-пус, который при отступлении армий от Дриссы к Смоленску получил приказ прикрывать пути на Петербург. В то время как обе главные русские армии отступали, Витгенштейн нанес несколько поражений частям Макдональда и Удино (Наполеон в своих мемуарах отзывался о Витгенштейне как о «наи-более способном из всех русских генералов». В самой же России далеко не все придерживались такого мнения, считая Витгенштейна довольно посредственным военачальником). После взятия Полоцка (7 октября) его стали называть «защитником Петрова града». Дворянство Петербургской губернии поднес-ло Витгенштейну адрес, а купцы Санкт-Петербурга подарили ему 150000 рублей. Одновременно на гербе Витгенштейнов появились лента со словами «Чести моей никому не отдам» и изображение меча Святого Георгия с той же надписью, но уже по-латыни «Honorem meum nemini dabo».

.
В 1813 г., когда русские войска вошли в Пруссию, Витген-штейн занял Берлин и тем спас его от нападения французов. После смерти Кутузова, несмотря на то, что три генерала были старше Витгенштейна по званию, он был назначен главноко-мандующим. Приняв армию перед Люценским сражением, не будучи достаточно осведомлен о положении дел, стесняемый присутствием союзных монархов, Витгенштейн как в этом сра-жении, так и потом в битве при Бауцене оказался не на высоте положения и попросил освободить его от должности главно-командующего. Оставшись в армии, он был тяжело ранен в сражении 15 февраля 1814 г. при Барсюр-Обе.

.
В 1818 г. Витгенштейн был назначен главнокомандующим 2-й армией и членом государственного совета. Император Ни-колай I присвоил ему звание фельдмаршала и в начале турец-кой войны в 1828 г. назначил главнокомандующим русскими войсками в европейской Турции. Под руководством Витген-штейна были взяты крепости Исакча, Мачин и Браилов.

.
В 1829 г. Витгенштейн был уволен с должности главноко-мандующего и удалился от всех дел. В 1834 г. прусский король Фридрих Вильгельм III возвел Витгенштейна в достоинство светлейшего князя, причем принятие этого титула было раз-решено ему императором Николаем I. Умер Петр Христианович Витгенштейн (Людвиг Адольф цу Сайн-Витгенштейн) в 1842г.

(В России у него родилось два сына. Князья Петр и Евгений Алексан-дровичи Витгенштейны записаны в 5 часть родословной книги Санкт-Петербургской губернии. В 1834 г. князь Петр Александрович Вит-генштейн женился на княжне Леонилле Ивановне Барятинской. Она родилась в 1816 г. и была одной из самых красивых и образованных женщин Санкт-Петербурга. Княгиня Витгенштейн была поклонницей Франции и потому вскоре переехала в Париж. Во время революции 1848 г. она перебралась в Берлин. Там она вместе со своей подругой императри-цей Аугустой пыталась бороться с канцлером Германии Бисмарком, что-бы предотвратить франко-прусскую войну. Овдовев в возрасте 50 лет, Леонилла фон Витгенштейн поселилась в Швейцарии. Там она занима-лась благотворительной деятельностью и умерла в 1918 г. в возрасте 102-х лет. Сохранились два ее портрета, один из них работы Горация Берне (Horace Vernet), второй — работы Франца Ксавьера Винтерхалтера (Franz Xaver Winterhalter))

.
В России служил еще один член рода фон Сайн-Витгенштейнов — Эмиль Карл (Emil Karl zu Sayn-Wittgenstein). Он родился в 1824 г., в 1845 г. сопровождал принца Александра Гессенского на Кавказ , а в 1848 г. участвовал в войне против Дании. Затем под именем Эмилия Людвиговича Витгенштей-на вступил в русскую службу. Вскоре он был назначен адъю-тантом князя Воронцова и до 1852 г. участвовал в военных действиях на Кавказе .
.
В 1862 г. Витгенштейн состоял в Вар-шаве при великом князе Константине Николаевиче. В русско-турецкую кампанию 1877—78 гг. он находился в свите импера-тора. Умер генерал-лейтенант Эмилий Людвигович Витгенштейн в 1878 г.

.
Генрих Александр Людвиг Петер князь цу Сайн-Витгенштейн, а таково было его полное имя, родился 14 августа 1916г. в Копенгагене. Он был вторым из трех мальчиков, родивших-ся в семье дипломата Густава Александра цу Сайн-Витгенштейна (Родился в 1880 г., умер в 1953 г.) Он приходился внуком князю Петру Александровичу Витгенштейну и его жене Леонилле Ивановне Ба-рятинской ) и его жены Вальпурги, урожденной баронессы фон Фризен (Walpurga von Friesen) (Родилась в 1885 г., умерла в 1970 г.).
Старшего брата Генриха звали Людвиг, младшего Александр (Людвиг, так же как Генрих, погиб во время войны. Александр по-гиб уже после войны в результате автомобильной аварии).

.
В 1919 г. после поражения кайзеровской Германии в 1-й мировой войне его отец оставил дипломатическую службу и вместе с семьей переехал в Швейцарию. С 6 до 10 лет Генрих учился дома, занимаясь со специально нанятыми учителя-ми. Однако, в конце концов, родители поняли, что не могут справиться с Генрихом и его старшим братом Людвигом. В 1926 г. родители послали их в школу-интернат в Нёйбёрене (Neubeuren) в Верхней Баварии.

.
Prinzessin Marianne und Prinz Ludwig mit seinen Brüdern, Prinz Heinrich und Prinz Alexander, am Tage ihrer kirchlichen Trauung

Personen, bei denen anstelle des „zu“ ein „von“ im Namen steht, gehören nicht zu den direkten Nachkommen dieses Adelsgeschlechts. Auch Firmen, die den Namensbestandteil „Fürst von Sayn-Wittgenstein“ nutzen, wurden von adoptierten Namensträgern oder deren Ehepartnern gegründet und stehen in keinem Zusammenhang mit den ehemals Fürstlichen Häusern Sayn-Wittgenstein

.
Его предок - Граф, с 1836 светлейший князь Пётр Христиа́нович Ви́тгенштейн (Людвиг Адольф Петер цу Зайн-Витгенштайн, 25 декабря 1768 (5 января 1769) — 30 мая (11 июня) 1843, Львов) — русский военачальник немецкого происхождения , генерал-фельдмаршал (1826). В Отечественную войну 1812 — командир отдельного корпуса на петербургском направлении. Действуя в отрыве от основной русской армии, сумел одержать ряд побед над наполеоновскими маршалами. В апреле—мае 1813 главнокомандующий русско-прусской армией в Германии ; после ряда сражений с превосходящими силами Наполеона и последовавшего отступления понижен в должности. В начале русско-турецкой войны 1828 года — главнокомандующий русской армии.

Ошибка Lua в Модуль:CategoryForProfession на строке 52: attempt to index field "wikibase" (a nil value).

Александр цу Сайн-Витгенштейн-Сайн
нем. Alexander zu Sayn-Wittgenstein-Sayn
Князь Сайн-Витгенштейн-Сайн с супругой
Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field "wikibase" (a nil value).
Имя при рождении:
Дата рождения:
Гражданство:	Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field "wikibase" (a nil value).
Подданство:	Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field "wikibase" (a nil value).
Страна:	Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field "wikibase" (a nil value).
Дата смерти:	Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field "wikibase" (a nil value).
Место смерти:	Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field "wikibase" (a nil value).
Отец:	шестой принц Людвиг цу Сайн-Витгенштейн-Сайн
Мать:	Марианна фон Майер-Мелнхоф
Супруг:	Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field "wikibase" (a nil value).
Супруга:	Габриэлла фон Шёнборн-Визентейд
Дети:	Генрих, Александра, Казимир, Филиппа, Людвиг, София и Пётр
Награды и премии:	Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field "wikibase" (a nil value).
Автограф:	Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field "wikibase" (a nil value).
Сайт:	Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field "wikibase" (a nil value).
Разное:	Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field "wikibase" (a nil value).
Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field "wikibase" (a nil value).
[[Ошибка Lua в Модуль:Wikidata/Interproject на строке 17: attempt to index field "wikibase" (a nil value). |Произведения]] в Викитеке

Напишите отзыв о статье "Сайн-Витгенштейн-Сайн, Александр"

Примечания

Отрывок, характеризующий Сайн-Витгенштейн-Сайн, Александр

А дедушка «бизнесменом», к сожалению, был абсолютно катастрофическим... И очень скоро шерстяная фабрика, которой он, с бабушкиной «лёгкой руки», владел, была пущена в продажу за долги, а бабушкины родители больше ему помочь не захотели, так как это уже был третий раз, когда дедушка всё, ими подаренное имущество, полностью терял.
Моя бабушка (мамина мама) происходила из очень богатой литовской дворянской семьи Митрулявичусов, у которых, даже после «раскулачивания», оставалось немало земель. Поэтому, когда моя бабушка (вопреки воле родителей) вышла замуж за дедушку, у которого ничего не было, её родители (чтобы не ударить лицом в грязь) подарили им большую ферму и красивый, просторный дом... который, через какое-то время, дедушка, благодаря своим великим «коммерческим» способностям, потерял. Но так как в то время у них уже было пятеро детей, то естественно, бабушкины родители не могли остаться в стороне и отдали им вторую ферму, но с уже меньшим и не таким красивым домом. И опять же, к большому сожалению всей семьи, очень скоро второго «подарка» тоже не стало... Следующей и последней помощью терпеливых родителей моей бабушки стала маленькая шерстяная фабрика, которая была великолепно обустроена и, при правильном пользовании, могла приносить очень хороший доход, позволяя всей бабушкиной семье безбедно жить. Но дедушка, после всех пережитых жизненных передряг, к этому времени уже баловался «крепкими» напитками, поэтому почти полного разорения семьи не пришлось слишком долго ждать...
Именно такая нерадивая «хозяйственность» моего деда и поставила всю его семью в очень трудное финансовое положение, когда все дети уже должны были работать и содержать себя сами, больше не думая об учёбе в высших школах или институтах. И именно поэтому, похоронив свои мечты стать в один прекрасный день врачом, моя мама, не слишком выбирая, пошла работать на почтамт, просто потому, что там оказалось на тот момент свободное место. Так, без особых (хороших или плохих) «приключений», в простых повседневных заботах и протекала какое-то время жизнь молодой и «старой» семьи Серёгиных.
Прошёл уже почти год. Мама была беременна и вот-вот ожидала своего первенца. Папа буквально «летал» от счастья, и всем твердил, что у него обязательно будет сын. И он оказался прав – у них действительно родился мальчик... Но при таких ужасающих обстоятельствах, которые не смогло бы измыслить даже самое больное воображение...
Маму увезли в больницу в один из рождественских дней, буквально перед самым новым годом. Дома, конечно же, волновались, но никто не ожидал никаких негативных последствий, так как мама была молодой, сильной женщиной, с прекрасно развитым телом спортсменки (она с детства активно занималась гимнастикой) и, по всем общим понятиям, роды должна была перенести легко. Но кому-то там, «высоко», по каким-то неизвестным причинам, видимо очень не хотелось, чтобы у мамы родился ребёнок... И то, о чём я расскажу дальше, не укладывается ни в какие рамки человеколюбия или врачебной клятвы и чести. Дежуривший в ту ночь врач Ремейка, увидев, что роды у мамы вдруг опасно «застопорились» и маме становится всё тяжелее, решил вызвать главного хирурга Алитусской больницы, доктора Ингелявичуса... которого в ту ночь пришлось вытащить прямо из-за праздничного стола. Естественно, доктор оказался «не совсем трезвым» и, наскоро осмотрев маму, сразу же сказал: «Резать!», видимо желая поскорее вернуться к так поспешно оставленному «столу». Никто из врачей не захотел ему перечить, и маму тут же подготовили к операции. И вот тут-то началось самое «интересное», от которого, слушая сегодня мамин рассказ, у меня встали на голове дыбом мои длинные волосы....

Пьющая принцесса и курящий принц — фотография девочки, которая пьет вино прямо из бутылки, и мальчика с сигаретой в руке и задумчивым взглядом. Используется как мем о пафосе и тлене жизни.

Происхождение

На фотографии изображены наследники древней династии Сайн-Витгенштейн-Сайн из Вестфалии — принцесса Ивонна и принц Александр. Снимок в 1955 году на яхте на Мальорке сделала их мать Марианна , которая была известным фотографом.

В русскоязычных источниках часто встречается информация, что полное имя Ивонны — Филиппа и она погибла в автокатастрофе. Это неправда. Филиппа — дочь принца Александра (на фото) и она родилась в 1980 году. А Ивонна дважды была замужем — сначала за почетным тайским консулом в Зальцбурге, а затем за доктором — и дважды развелась.

Принц Александр стал отцом семи детей, сейчас ему 74 года, он возглавляет организацию Europa Nostra — федерацию культурного наследия, которая консультирует ЮНЕСКО.

Его мать Марианна тоже жива, вдовствующей принцессе 97 лет. Она известна под именем Мэнни и прозвищем Мамарацца — из-за провокационных снимков своих детей.

Картинка с принцессой и принцем начала активно распространяться в соцсетях в 2013 году, в это время она появилась на «Пикабу» в теме «Когда родителей нет дома». Потом к ней стали добавлять и другие надписи.

Реже в качестве шаблона для мема используют раскрашенную версию фотографии.

Значение

Изначально фотография 13-летней Ивонны и 12-летнего Александра с вином и сигаретой была своеобразным хулиганством их матери. Как мем эта картинка используется для шуток о детском алкоголизме. Также она подходит для философских размышлений и цитат из «Крестного отца».



Читайте также

Галерея

Генрих Александр князь цу Сайн-Витгенштейн (Heinrich Alexander zu Sayn - Wittgenstein )

Генрих цу Сайн-Витгенштейн происходил из древнейшего немецкого рода. Впервые имя графов фон Сайн (von Sayn ) упоминается в документах, датированных 1079 г. Их владения процветали и постоянно росли в размерах, достигнув вершины своего расцвета около 1250 г. Они простирались с севера на юг от Кёльна до Кобленца и с запада на восток от Дилла до Мозеля. Граф Генрих фон Сайн (1202 - 1246 гг.), или граф Генрих III , принимал участие в пятом крестовом походе. Ин­квизитором Конрадом фон Марбургом (Konrad von Marburg ) он был обвинен в ереси, но смог «очистить» себя и был оправ­дан папой Григорием IX. Когда позднее фон Марбург проез­жал через земли фон Сайнов, Генрих III захватил и убил его.

В середине XIV века граф Салентин фон Сайн (Salentin von Sayn ) женился на наследной графине Адельхейд фон Вит­генштейн (Adelheid von Wittgenstein ). Владения обеих семей были объединены, к землям графов фон Сайн добавились земли Витгенштейнов в районе рек Лан и Эдер. И отныне все их потомки носили титул графов фон Сайн-Витгенштейнов (Род Витгенштейнов вел свое начало от графа Эбергарда Шпонгейма (Ebergard Schponheim ), умершего в 1044 г. ).

Фон Сайн-Витгенштейны оставили свой след и в истории России. Член этого рода граф Христиан Людвиг Казимир цу Сайн-Витгенштейн (Christian Ludwig Kasimir zu Sayn - Wittgenstein ) в 1761 г. был взят русскими войсками в плен. Он перешел на службу в русскую армию и в конечном счете достиг звания генерал-лейтенанта. В 1768 г. в Киеве у него родился сын Люд­виг Адольф.

В возрасте 12 лет Петр Христианович Витгенштейн, а так в России стали называть Людвига Адольфа цу Сайн-Витгенштейна, был записан в солдаты. В 24 года он был уже майором. Витгенштейн принимал участие в военных действиях против Польши, затем перешел в корпус графа Зубова на Кавказе и участвовал во взятии Дербента. За проявленную храбрость он был досрочно представлен к званию подполковника.

В 1801 г. генерал-майор Витгенштейн был назначен ко­мандиром Елизаветградского гусарского полка, во главе кото­рого в кампанию 1805 г. за сражение при Амштетене получил Георгия 3-й степени. В 1806 г. Витгенштейн принимал участие в турецкой войне. Затем в 1807 г. он снова участвовал в войне против Наполеона и отличился в сражении под Фридландом.

Император Александр I назначил генерал-лейтенанта Вит­генштейна командиром лейб-гвардии гусарского полка. При начале Отечественной войны 1812 г. ему был вверен 1-й кор­пус, который при отступлении армий от Дриссы к Смоленску получил приказ прикрывать пути на Петербург. В то время как обе главные русские армии отступали, Витгенштейн нанес несколько поражений частям Макдональда и Удино (Наполеон в своих мемуарах отзывался о Витгенштейне как о «наи­более способном из всех русских генералов». В самой же России далеко не все придерживались такого мнения, считая Витгенштейна довольно посредственным военачальником ). После взятия Полоцка (7 октября) его стали называть «защитником Петрова града». Дворянство Петербургской губернии поднес­ло Витгенштейну адрес, а купцы Санкт-Петербурга подарили ему 150000 рублей. Одновременно на гербе Витгенштейнов появились лента со словами «Чести моей никому не отдам» и изображение меча Святого Георгия с той же надписью, но уже по-латыни « Honorem meum nemini dabo ».

В 1813 г., когда русские войска вошли в Пруссию, Витген­штейн занял Берлин и тем спас его от нападения французов. После смерти Кутузова, несмотря на то, что три генерала были старше Витгенштейна по званию, он был назначен главноко­мандующим. Приняв армию перед Люценским сражением, не будучи достаточно осведомлен о положении дел, стесняемый присутствием союзных монархов, Витгенштейн как в этом сра­жении, так и потом в битве при Бауцене оказался не на высоте положения и попросил освободить его от должности главно­командующего. Оставшись в армии, он был тяжело ранен в сражении 15 февраля 1814 г. при Барсюр-Обе.

В 1818 г. Витгенштейн был назначен главнокомандующим 2-й армией и членом государственного совета. Император Ни­колай I присвоил ему звание фельдмаршала и в начале турец­кой войны в 1828 г. назначил главнокомандующим русскими войсками в европейской Турции. Под руководством Витген­штейна были взяты крепости Исакча, Мачин и Браилов.

В 1829 г. Витгенштейн был уволен с должности главноко­мандующего и удалился от всех дел. В 1834 г. прусский король Фридрих Вильгельм III возвел Витгенштейна в достоинство светлейшего князя, причем принятие этого титула было раз­решено ему императором Николаем I . Умер Петр Христианович Витгенштейн (Людвиг Адольф цу Сайн-Витгенштейн) в 1842г. (В России у него родилось два сына. Князья Петр и Евгений Алексан­дровичи Витгенштейны записаны в 5 часть родословной книги Санкт-Петербургской губернии. В 1834 г. князь Петр Александрович Вит­генштейн женился на княжне Леонилле Ивановне Барятинской. Она родилась в 1816 г. и была одной из самых красивых и образованных женщин Санкт-Петербурга. Княгиня Витгенштейн была поклонницей Франции и потому вскоре переехала в Париж. Во время революции 1848 г. она перебралась в Берлин. Там она вместе со своей подругой императри­цей Аугустой пыталась бороться с канцлером Германии Бисмарком, что­бы предотвратить франко-прусскую войну. Овдовев в возрасте 50 лет, Леонилла фон Витгенштейн поселилась в Швейцарии. Там она занима­лась благотворительной деятельностью и умерла в 1918 г. в возрасте 102-х лет. Сохранились два ее портрета, один из них работы Горация Берне (Horace Vernet ), второй - работы Франца Ксавьера Винтерхалтера (Franz Xaver Winterhalter ) )

В России служил еще один член рода фон Сайн-Витгенштейнов - Эмиль Карл (Emil Karl zu Sayn - Wittgenstein ). Он родился в 1824 г., в 1845 г. сопровождал принца Александра Гессенского на Кавказ, а в 1848 г. участвовал в войне против Дании. Затем под именем Эмилия Людвиговича Витгенштей­на вступил в русскую службу. Вскоре он был назначен адъю­тантом князя Воронцова и до 1852 г. участвовал в военных действиях на Кавказе. В 1862 г. Витгенштейн состоял в Вар­шаве при великом князе Константине Николаевиче. В русско-турецкую кампанию 1877-78 гг. он находился в свите импера­тора. Умер генерал-лейтенант Эмилий Людвигович Витгенштейн в 1878 г.

Генрих Александр Людвиг Петер князь цу Сайн-Витгенштейн, а таково было его полное имя, родился 14 августа 1916г. в Копенгагене. Он был вторым из трех мальчиков, родивших­ся в семье дипломата Густава Александра цу Сайн-Витгенштейна (Родился в 1880 г., умер в 1953 г. Он приходился внуком князю Петру Александровичу Витгенштейну и его жене Леонилле Ивановне Ба­рятинской ) и его жены Вальпурги, урожденной баронессы фон Фризен (Walpurga von Friesen ) (Родилась в 1885 г., умерла в 1970 г. ). Старшего брата Генриха звали Людвиг, младшего Александр (Людвиг, так же как Генрих, погиб во время войны. Александр по­гиб уже после войны в результате автомобильной аварии ).

В 1919 г. после поражения кайзеровской Германии в 1-й мировой войне его отец оставил дипломатическую службу и вместе с семьей переехал в Швейцарию. С 6 до 10 лет Генрих учился дома, занимаясь со специально нанятыми учителя­ми. Однако, в конце концов, родители поняли, что не могут справиться с Генрихом и его старшим братом Людвигом. В 1926 г. родители послали их в школу-интернат в Нёйбёрене (Neubeuren ) в Верхней Баварии.

В Нёйбёрене Генрих провел 6 лет - до 1932 г. Учеба за эти годы прерывалась лишь дважды. Часть 1927 г. Генрих из-за проблем со здоровьем провел на швейцарском курорте в Да­восе, а в 1929 г. он короткое время учился в частной школе в Монтре (Montreuax ) во Франции. Генрих, не отличавшийся хорошим здоровьем, был самым слабым среди своих товарищей, но, благодаря своему сильному и бескомпромиссному харак­теру, быстро завоевал их уважение. Его авторитет среди уче­ников стал практически безграничным, и у него даже появи­лись свои телохранители.

Его мать рассказывала: «Генрих говорил мне: «Вы знаете, мамми, я могу подойти к большому и дать ему по щеке. Он дума­ет, что сможет сделать со мной все что захочет. В этот мо­мент я должен сделать только знак, и ко мне присоединятся другие».

В 1932 г. Генрих перешел в гимназию во Оренбурге, кото­рую и закончил 17 декабря 1935 г. Сразу после переезда во Фрейбург он вступил в «Гитлерюгенд» и к 1935 г. стал руково­дителем 113-й группы этой организации.

Генрих старался участвовать во всех спортивных соревно­ваниях. Особенно его привлекали технические виды спорта. Генрих был отличным велосипедистом, а позднее стал мото­циклистом и автогонщиком.

Княгиня Вальпурга цу Сайн-Витгенштейн вспоминала: «Це­лые тетради у него были заполнены рисунками различных машин. Многие из них были его собственного проекта с огромными изящ­ными радиаторами, и всегда они участвовали в гонках. Звук са­молета во время завтрака или во время занятий в школе мгно­венно притягивал его к окну. И абсолютно ничего нельзя было сделать с этим. Когда однажды мы были на приеме у врача по поводу какой-то детской болезни, доктор мне сказал: «Мальчик, должно быть, очень трудный. Я вижу это. Позвольте ему расти и не пробуйте мешать ему. Тогда все будет хорошо. Он не может действовать по-другому». Впоследствии я следовала этому сове­ту, да и что я еще могла сделать».

Решив приобрести собственный мотоцикл, Генрих начал экономить деньги, которые ему присылали родители. Он ни­когда не покупал себе сладости и практически везде ходил пешком или ездил на велосипеде. Он ехал поездом только тог­да, когда уже нельзя было продолжать путешествие пешком или на велосипеде. Однажды Генрих преодолел на велосипеде 300 километров, не потратив при этом ни одного пфеннига. На вопрос, где же он ночевал, был лаконичный ответ: «Где-нибудь в лесу». «Что же Вы ели?» - «Я взял с собой пару кусков хлеба».

В конце концов, его личные сбережения выросли до таких размеров, что Генрих смог купить подержанный легкий мото­цикл, для которого не требовалось водительских прав. В лет­ние каникулы он на нем совершил путешествие из Фрейбурга на север Германии к побережью Северного моря. Его мать потом вспоминала: «Я особо просила его не ехать в форме «Гитлерюгенда». К сожалению, он не смог сопротивляться искуше­нию, к тому времени он уже был руководителем 113-й группы, и произошла ужасная вещь. Кто-то из-за деревьев выстрелил в него, и пуля застряла в чемоданах, привязанных позади него. Мы тогда ничего не слышали об этом и только полтора года спустя случайно узнали».

При этом достижения в учебе у Генриха были довольно скромными. Например, в 1928 г. в одном из своих писем до­мой он писал, что его латынь оценивается между двойкой и тройкой, а по французскому языку за одно упражнение он получил два, а за другое единицу. В свидетельстве Витгенштейна об окончании гимназии не было ни одной отличной оценки, по семи предметам он имел оценку «хорошо», а по шести - «удовлетворительно».

Генрих Витгенштейн, как и многие его ровесники, рос го­рячим и безграничным патриотом Германии. Он твердо ре­шил посвятить себя военной карьере, став офицером. Зная, насколько трудно тогда было вступить в вермахт, а тем более понимая, насколько слабо его здоровье, Генрих с этого мо­мента подчинил всю свою жизнь и поведение достижению этой цели. Он начал систематически тренироваться и избегал все­го, что хоть как-то могло бы сказаться на его самочувствии. Он не курил и не пил спиртного и вообще был чрезвычайно скромен в своих потребностях. Можно с уверенностью сказать, что он вел аскетический образ жизни. Генрих находил совер­шенно невыносимым, когда кто-нибудь интересовался его здоровьем. В одном из писем к матери он писал: «Я ненавижу, когда люди вокруг постоянно ведут себя так, как будто я сла­бый и больной».

В 1936 г. Генрих цу Сайн-Витгенштейн начал свою воен­ную карьеру в составе 17-го Баварского рейтарского полка, расквартированного в Бамберге (В составе этого полка в 1928-38 гг. сначала рядовым, а потом ко­мандиром эскадрона служил Эрнст Купфер (Ernst Kupfer ). Доктор юрис­пруденции Эрнст Купфер в 1938 г. перешел в Люфтваффе и за четыре года прошел путь от рядового пилота до командира StG 2. Он стал одним из лучших пилотов-штурмовиков, и на его счету было 636 боевых выле­тов. 09.09.1943 г. Купфер стал первым командующим штурмовой авиаци­ей. Он погиб 06.11.1943 г., когда Не-111Н-6, на котором он летел, врезался в склон горы в 60 км к северу от Салоник, Греция. 11.04.1944 г. оберст Купфер был посмертно награжден Мечами к Рыцарскому Кресту (Nr .62). Кроме него, в 17-м рейтарском полку начал военную карьеру еще один известный немецкий офицер - оберст Клаус Шенк граф фон Штауфенберг (Klaus Schenk von Schtauftenberg ), совершивший 20.07.1943 г. известное покушение на Адольфа Гитлера ). Затем он перешел в Люфтваффе и в октябре 1937 г. был направлен в летную школу в Брауншвейге.

В июне 1938 г. Витгенштейну было присвоено звание лей­тенанта. Он был назначен в состав SchGr .40. Летая в качестве бортстрелка на Не-45 лейтенанта Вернера Рёлла (Werner Roell ) (Родился 08.02.1914 г. в г. Айли-сюр-Ноа (Ailly - sur - Noye ) во Фран­ции. В апреле 1934 г. он вступил в военно-морской флот, а в 1935 г. перешел в Люфтваффе. В 1937 г. лейтенант Рёлл прибыл в I ./StG 165, затем служил в Sch . Gr .40. В 1942 г. он получил звание гауптмана и стал командиром штабной эскадрильи StG 77. 25.05.1943 г. после 440 боевых вылетов Рёлл был награжден Рыцарским Крестом. 01.12.1943 г. майор Рёлл был переведен в Берлин в академию Люфтваффе. В самом конце войны он служил в JV 44 под командованием генерал-лейтенанта Галланда. Всего Рёлл выполнил 477 боевых вылетов, на его счету было несколь­ко уничтоженных мостов, а также один сбитый самолет. В 1948-52 гг. Рёлл работал в немецкой школе в Сантьяго в Чили. В 1953 г. он вернулся в Германию и начал работать инженером. В качестве резервиста Рёлл прошел переподготовку и получил звание Оберст-лейтенанта. В 1973 г. в ФРГ вышла его книга о Генрихе цу Сайн-Витгенштейне под названием «Цветы для князя Витгенштейна» (« Blumen fiir Prinz Wittenstein ») ), Витгенштейн принимал участие в оккупации Судетов.

Зимой 1938-39 г. Витгенштейн был переведен в бомбар­дировочную авиацию и направлен в штабное звено KG 254 (Сформирована 01.11.1938 г. во Фритцларе (Fritzlar ). 01.05.1939 г. была переименована в KG 54 ) в качестве штурмана. Карл-Теодор Хюлсхофф (Karl - Theodor Hulshoff ) (С 01.11.1941 г. дипломированный инженер оберст-лейтенант Хюлс­хофф был командиром NJG 2, и именно его 31.12.1943 г. майор Витген­штейн сменил на этом посту. С 01.06.1944 г. по 25.03.1945 г. Хюлсхофф занимал должность командира NJG 102 ), бывший тогда офицером по техническому обеспе­чению KG 54, вспоминал: «Я видел, какие усилия он приклады­вал в течение нескольких следующих месяцев, чтобы как можно скорее получить квалификацию пилота. Я помню, насколько он был горд, когда сказал мне, что самостоятельно летал на Аг-66. В то время никто не мог сравниться с ним в желании летать».

Впервые же Хюлсхофф познакомился с Витгенштейном на курсах лыжных инструкторов в Китцбюхеле (Kitzbuhel ) в феврале-марте 1938 г. Он потом рассказывал о своих первых впе­чатлениях о нем: «Генрих был скромным и выдержанным офице­ром, исполнявшим свои обязанности с дисциплиной и доброй во­лей. На первый взгляд он казался немного мягким. Мне показалось, что ко многому он относился критически, но благодаря своему характеру был сдержанным, предпочитая выжидать и смотреть. Он никогда не высказывал вслух свое мнение, и только лишь ироничная улыбка иногда появлялась на его губах. Благодаря сво­ему тихому характеру он был очень популярен среди своих то­варищей».

В составе KG 54 Витгенштейн участвовал сначала в боях во Франции и в т.н. битве за Англию, а затем на Восточном фронте. Всего в качестве пилота Ju -88 он совершил 150 боевых выле­тов.

Однако полеты на бомбардировщике не могли принести ему удовлетворения. Ханс Ринг (Hans Ring ), хорошо знавший Витгенштейна, писал: «Он не мог примирить себя с бомбарди­ровщиком и всегда хотел перейти в истребительную авиацию, чтобы стать ночным летчиком-истребителем. В этом он видел реализацию своего понятия солдата в самом чистом виде. Быть не нападающим, а быть защитником!» Княгиня фон Витгенш­тейн говорила: «Он перешел в ночные истребители потому, что понял, что сбрасываемые им бомбы несут страдания граждан­скому населению». Сам же Генрих признавался затем матери: «Ночной бой - самый трудный, но он также и высшая точка в искусстве полета».

В августе 1941 г. Витгенштейн смог перевестись в ночную истребительную авиацию. Он был направлен в авиашколу в Ехтердингене (Echterdingen ) в районе Штутгарта, обучение там должно было занять много времени, но ему помог случай. Осе­нью Витгенштейн снова повстречался с Хюлсхоффом и по­просил его помочь побыстрее попасть в боевую эскадру.

Хюлсхофф помог Витгенштейну, и в январе 1942 г. тот был направлен в 11./ NJG 2. С первых же дней Витгенштейн присту­пил к интенсивным тренировочным полетам, налаживая взаи­модействие с наземными операторами наведения. И если пос­ледние были удивлены и поражены неутомимым новичком, то его механики, вынужденные постоянно готовить Ju -88 к поле­там, были гораздо менее восторженными.

Свою первую победу Витгенштейн одержал в ночь с 6 на 7 мая 1942 г., сбив английский «Бленхейм».

К середине сентября на счету командира 9./ NJG 2 обер-лейтенанта Витгенштейна было уже 12 побед, среди которых английский «Фулмар» (« Fulmar »), сбитый им 27 июля.

2 октября 1942 г. Витгенштейн был награжден Рыцарским Крестом. К этому времени на его счету было уже 22 победы, которые он одержал в ходе 40 боевых вылетов.

Главной целью Витгенштейна было стать лучшим пилотом ночной истребительной авиации. Он постоянно боролся за пер­вое место с Лентом и Штрейбом. Оберст Фальк потом вспо­минал о нем:

«Витгенштейн был очень способным пилотом, но он был чрезвычайно честолюбивым и большим индивидуалистом. Он не принадлежал к типу прирожденных командиров. Он не был ни учителем, ни воспитателем для своих подчиненных. Тем не менее он был выдающейся личностью и отличным боевым летчиком. Он имел какое-то шестое чувство - интуицию, которая давала ему возможность видеть, где находится противник. Это чувство было его личным радиолокатором. Кроме того, он был отличным воз­душным стрелком.

Однажды я был вызван в Берлин в министерство авиации. Как потом оказалось, одновременно со мной туда же выехал и Витгенштейн, так как на следующий день Геринг должен был вручить ему Рыцарский Крест. Удивительным образом мы ока­зались в одном поезде, в одном вагоне и в одном купе.

Я был рад такой счастливой возможности спокойно обсу­дить различные проблемы использования ночных истребителей. Витгенштейн сильно нервничал, и руки его дрожали. В этот мо­мент его от Лента и Штрейба отделяли всего одна - две побе­ды. Как я понял, он очень опасался, что, пока он сидит в поезде и ничего не делает, они смогут еще больше оторваться от него по числу побед. Эта мысль не давала ему покоя».

Бывший командир NJG 2 оберст-лейтенант Хюлсхофф рас­сказывал о Витгенштейне: «Однажды ночью англичане атако­вали все аэродромы ночных истребителей, находящиеся в Голлан­дии. Он взлетел среди взрывающихся бомб, без освещения, в полной темноте, прямо поперек аэродрома. Через час он совершил по­садку и был вне себя от гнева потому, что его пушки заело и по этой причине он сбил «только» два самолета».

Желание Витгенштейна летать и одерживать новые побе­ды было неудержимым. Военный, корреспондент Юрген Клаузен (Jurgen Clausen ) (Он пережил Витгенштейна всего на один месяц и погиб ночью 19/20.02.1944 г. во время боевого вылета вместе с гауптманом Эрхардом Петерсом (Erhard Peters ). На счету Петерса было 23 победы ), совершивший вместе с Витгенштейном несколько боевых вылетов, рассказывал историю о том, как тот однажды по тревоге поднялся в воздух только в одном сапоге. Когда Витгенштейн выпрыгивал из автомашины, что­бы подняться на борт своего самолета, уже готового к взлету, один его сапог за что-то зацепился. Не желая задерживаться ни секунды, он просто выдернул ногу из сапога и, заняв свое место в кабине, сразу же взлетел. Витгенштейн вернулся об­ратно только через четыре часа, и все это время его нога нахо­дилась на педали рулей лишь в одном шелковом носке. Если учесть, что температура в кабине Ju -88 была отнюдь не ком­фортной, ведь не зря же экипажи надевали меховые комбине­зоны, то станет ясно, что выдержать подобное мог только че­ловек с железной волей, абсолютно владевший собой.

В декабре 1942 г. гауптман Витгенштейн был назначен ко­мандиром вновь сформированной IV ./ NJG 5 (Тогда в Лехфельде и Лейпхейме (Leipheim ) были сформированы штаб группы, 10. и 11./ NJG 5. 12./ NJG 5 была сформирована в апреле 1943 г. на базе 2./ NJG 4 ). Слабое здоровье Витгенштейна, несмотря на все его старания, все же нет-нет и давало о себе знать. Так, в феврале-марте 1943 г. он даже был вынужден ненадолго лечь в госпиталь.

В апреле Витгенштейн прибыл на аэродром Инстенбург в Восточной Пруссии, где уже находились 10. и 12./ NJG 5 (Они были переброшены туда еще в январе 1943 г. с задачей пресечь ночные налеты советских бомбардировщиков. В апреле 1943 г. самолеты ДВА совершили 920 боевых вылетов, сбросив на различные цели в Вос­точной Пруссии 700 тонн бомб ). В период с 16 апреля по 2 мая 1943 г. он сбил над Восточной Пруссией 4 ДБ-3 и один В-25. После этого он был отозван в Голландию и до 25 июня сбил 5 английских бомбардировщиков, причем 4 из них в течение одной ночи.

В конце июня 1943 г. 10. и 12./ NJG 5 во главе с Витген­штейном были переброшены на аэродромы в Брянске и Орле и затем в июле приняли участие в боях в районе т.н. Курской дуги. В ночь с 24 на 25 июля в районе восточнее Орла Витген­штейн сбил сразу 7 двухмоторных бомбардировщиков. 25 июля в сводке Главного командования вермахта сообщалось: «Послед­ней ночью князь цу Сайн-Витгенштейн и его экипаж успешно сбили 7 русских самолетов. К настоящему моменту это самое большое число самолетов, сбитых в течение одной ночи». Все­го же в районе Курска Витгенштейн одержал 28 побед. В этот период он использовал для вылетов два Ju -88 C -6 - « C 9+ AE » и « C 9+ DE ». Оба самолета имели одинаковое число побед на киле и одинаковый камуфляж (Все самолеты Витгенштейна с октября 1942 г. имели один и тот же камуфляж. Нижние поверхности фюзеляжа, плоскостей и мотогондол имели темно-серый, почти черный, цвет, а все верхние поверхности - светло-серую окраску с пятнами нейтрального серого цвета ), но имели значительные конструк­тивные различия («С9+АЕ» был одним из первых JU -88 C -6, оснащенных т.н. Schrage Musik и РЛС FuG 212. На « C 9+ DE » был установлен фонарь с Ju -88 C -4, была усилена бронезащита кабины, и в носовой части смонтирована до­полнительная 20-мм пушка MG 151. На « C 9+ DE » Витгенштейн в основ­ном летал в ясные, лунные ночи и именно на нем он одержал большин­ство своих побед в июле 1943 г. ).

В ходе одной из своих инспекционных поездок на Восточ­ный фронт Оберст Фальк посетил группу Витгенштейна. Он вспоминал: «Я видел, как он в течение 15 минут сбил 3 совет­ских самолета, но этого было недостаточно для него. Он посто­янно боялся того, что пилоты на западе достигают большего числа побед, чем он здесь. Он был по-настоящему завистлив. Мне было очень нелегко работать с ним, как с подчиненным, из-за его невероятного честолюбия».

1 августа 1943 г. в Брянске была под командованием гауптмана Витгенштейна сформирована новая I ./ NJG 100. Ее штаб был создан на базе штаба IV ./ NJG 5 (09.08.1943 г. в Брандизе (Brandis ) была сформирована новая 1 V ./ NJG 5 под командованием гауптмана Вольфганга фон Нибельшютца (Wolfgang von Niebelschutz ). Майор фон Нибельшютц погиб 02.01.1944 г. Всего на его счету было 11 побед ), 1./ NJG 100 - на базе 10./ NJG 5, 3./ NJG 100 - на базе 10. и 12./ ZG 1. Однако уже 15 августа Витгенштейн был назначен командиром II ./ NJG 3 (Вместо него командиром I ./ NJG 100 был назначен командир I 1./ NJG 5 гауптман Рудольф Шёнерт ) вме­сто майора Гюнтера Радуша, ставшего командиром NJG 5.

31 августа 1943 г. после своей 64 победы Витгенштейн был награжден Дубовыми Листьями к Рыцарскому Кресту (Nr .290). Из этих 64 побед 33 он одержал на Восточном фронте в районе Курска и в Восточной Пруссии.

В декабре 1943 г. майор Витгенштейн был переведен на должность командира II ./ NJG 2 (Вместо него командиром II ./ NJG 3 был назначен гауптман Пауль Замейтат (Paul Szameitat ). 14.12.1943 г. Замейтат был переведен на долж­ность командира I ./ NJG 3. Он погиб в ходе боевого вылета в ночь с 1 на 2 января 1944 г. Его JU -88 C -6 был подбит бортстрелком с «Ланкастера», а сам Замейтат получил тяжелое ранение. Во время вынужденной посадки на лес в районе Букенбурга самолет разбился. Награжден RK посмер­тно. Всего на его счету было 29 побед, в т.ч. 5 в течение одной ночи 03/04.12.1943 г. ) вместо гауптмана Герберта Севинга (Herbert Sewing ) (Был командиром 11./ NJG 2 с 07.02.1943 г. Затем с 07.02.1944 г. по 27.02.1945 г. майор Севинг занимал должность командира NJG 101 ). Радиооператор фельдфебель Фридрих Остхеймер (Friedrich Ostheimer ), заменивший в экипаже Витгенштейна фельдфебеля Герберт Кюммиртца (Herbert Kummirtz ) (Вместе с Витгенштейном он одержал 43 победы. Кюммиртц был высококвалифицированным радиооператором, еще до войны он прошел специальную подготовку на фирме «Телефункен» в Берлине. В конце войны в составе 10./ NJG 11 Кюммиртц летал в качестве радиооператора на реактивном истребителе Ме-262В-1а/ U 1 ), вспоминал:

«Еще несколько недель, и 1943 г. уйдет в прошлое. Князь Вит­генштейн, который был командиром группы, получил новое зада­ние. Мы с нашим самолетом были переброшены на аэродром в Рехлине, где планировалось создать опытную часть ночных ис­требителей. Унтер-офицер Курт Матиулейт (Kurt Matzuleit ), наш бортинженер и стрелок и я были застигнуты врасплох. За не­сколько часов мы были оторваны от нашего круга - в Рехлине мы никого не знали и часто сидели совершенно одни. В это время Витгенштейн часто ездил в Берлин и много времени проводил в министерстве авиации, обсуждая то одно, то другое.

Главным образом наша работа была в поддержании самоле­та в постоянной готовности к вылету. На аэродроме в Рехлине не было никаких подразделений ночных истребителей, и мне час­то требовались часы, чтобы собрать по телефону все действу­ющие на тот момент сведения для радиосвязи и навигации. В качестве временного жилища нам служил железнодорожный спаль­ный вагон. В течение приблизительно трех недель, проведенных в Рехлине, мы совершили несколько вылетов в район Берлина, и я особенно помню два из них.

В здании пункта управления полетами в нашем распоряже­нии была маленькая комната. Когда приходило сообщение о налете вражеских бомбардировщиков, мы ожидали там приказа на возможный вылет. Однажды вечером все выглядело так, как будто целью бомбардировщиков должен был стать Берлин. Витгенштейн сообщил, что мы должны скоро вылететь. Взлетев, мы направи­лись в юго-восточном направлении в сторону Берлина.

Расстояние от Рехлина до Берлина около сотни километров, Женщина-комментатор на частоте связи немецких истребите­лей непрерывно передавала сведения о местоположении, курсе и высоте вражеских бомбардировщиков. Таким образом, все наши ис­требители всегда точно ориентировались в ситуации в воздухе. Тем временем Берлин был окончательно идентифицирован как цель, и на частоте истребителей был передан приказ: «Все части к « Bur » (Кодовое название зоны « Konaja » вокруг Берлина ).

Мы летели уже на той же самой высоте, что и бомбарди­ровщики, приблизительно на 7000м. Продолжая лететь в юго-восточном направлении, мы хотели вклиниться в поток бом­бардировщиков. Мой радиолокатор был включен и осматривал воздушное пространство вокруг нас, насколько позволяла его даль­ность. Вскоре на экране я увидел первую цель и по внутренней связи сообщил пилоту: «Прямо по курсу, немного выше». Мы очень быстро догнали четырехмоторный бомбардировщик, как почти всегда, это был «Ланкастер». Витгенштейн дал одну очередь из « Schrage Musik », и он начал падать.

Впереди поперек ночного неба появились лучи прожекторов. Зенитный огонь стал более интенсивным, поскольку английские «патфиндеры» начали сбрасывать гирлянды осветительных бомб в качестве ориентира для приближающихся бомбардировщиков. На радаре я видел уже новую цель, расстояние до нее быстро сокращалось. По разнице в скорости было ясно, что это мог быть только бомбардировщик. Внезапно дистанция до него начала стре­мительно уменьшаться, при этом отметка цели пошла вниз. Мне хватило времени только, чтобы прокричать: «Вниз, вниз, он ле­тит прямо на нас!» Через несколько мгновений прямо над нами на встречном курсе пронеслась большая тень. Мы почувствовали встречную воздушную волну, и самолет, возможно другой «Ланка­стер», исчез в темноте ночи позади нас. Мы трое сидели в своих креслах, как парализованные. Напряжение спало, когда Матцулейт произнес вслух:. «Это было довольно близко!» Еще раз удача улыбнулась нам.

Следующая цель. Подход к ней был почти завершен. Пилот и бортстрелок должны были вот-вот увидеть вражеский самолет, когда в правом двигателе началась сильная вибрация. Он стал терять обороты, и в заключение его винт вообще остановился. Вит­генштейн немедленно направил самолет вниз, чтобы сохранить ско­рость, одновременно он рулем сбалансировал оставшийся двига­тель. Пока Витгенштейн занимался нашей машиной, «Ланкастер» исчез в темноте. Возможно, мы могли достичь большего успеха той ночью. Однако теперь с одним двигателем мы имели только одну цель - вернуться в Рехлин.

Я вызвал наземный центр наведения и запросил курс. Левый двигатель работал, и мы медленно, теряя высоту, но все же приближались к Рехлину. Я также сообщил на землю, что один двигатель остановился и что у нас только одна попытка для посадки. Каждый пилот знает, насколько трудна и опасна та­кая посадка в темноте. Витгенштейн решил выполнить обыч­ную посадку и выпустил шасси, хотя в подобных случаях это фактически было запрещено. Считалось, что, если заход на по­садку будет неудачным, самолет с одним двигателем не сможет уйти на второй круг. На ставку были поставлены машина и жизнь экипажа.

Однако Витгенштейн был наш пилот и командир экипажа, и окончательное решение было за ним. Чтобы помочь нам призем­литься, с аэродрома начали запускать яркие сигнальные ракеты. Когда мы достигли аэродрома, мы сначала облетели его по широ­кой дуге, чтобы выйти на нужный посадочный курс. Витгенш­тейн был вынужден сделать это, так как самолет можно было разворачивать только влево. Разворот в сторону остановившегося двигателя легко мог привести к катастрофе. При подходе к зем­ле мы ориентировались по сигналам радиомаяка, что тогда было довольно хорошей помощью. Посадка была точной, самолет кос­нулся посадочной полосы, и камень упал с наших сердец. Я и Курт были, естественно, полны благодарности нашему пилоту и чув­ствовали, что заработали короткую передышку.

Через несколько дней двигатель был заменен и самолет был готов к новым вылетам. Вражеские бомбардировщики снова по­явились в районе Берлина, и мы опять поднялись в воздух. Погода была хорошей, только на средних высотах был небольшой слой тумана, выше же было безоблачное небо. Я включил рацию на частоте истребителей «Рейха» (Имеются в виду истребители, входившие в состав воздушного фло­та «Рейх» ), и мы получили информацию об общей обстановке в воздухе. Все указывало на налет на столицу.

К этому моменту большие районы Берлина были тяжело повреждены, целые улицы превратились в песок. Невообразимое зрелище. Я однажды видел ночной налет с земли. Я стоял в толпе других людей на подземной станции метро, земля вздрагивала при каждом разрыве бомб, женщины и дети кричали, облака дыма и пыли проникали сквозь шахты. Любой, кто не испытывал страха и ужаса, должен бы иметь сердце из камня.

Мы достигли высоты подхода бомбардировщиков и, подобно «Ланкастерам», летели сквозь заградительный зенитный огонь над городом. Британские «патфиндеры», которые мы называли «церемониймейстеры» (« Zeremonienmeister »), уже сбросили кас­кады огней. Над городом была картина, которую едва ли можно описать. Лучи прожекторов освещали слой тумана, висящего на­верху, и он выглядел наподобие освещенного снизу матового стек­ла, от которого дальше вверх распространялась большая аура света. Теперь мы могли видеть бомбардировщики, почти как будто это был день. Уникальная картина!

Витгенштейн направил наш «Юнкере» слегка в сторону. Мы могли теперь видеть тех, кто в другое время был защищен тем­нотой ночи. В тот момент мы не знали, кого атаковать снача­ла, но принять решение так и не успели. Светящаяся трасса пролетела мимо нас, и майор Витгенштейн бросил машину резко вниз. Когда мы спикировали, я смог увидеть непосредственно над нашими головами «Ланкастер». Стрелок его верхней башни стре­лял в нас. К счастью, он прицелился не очень хорошо. Правда, мы получили несколько попаданий, но двигатели сохранили свои обо­роты, и экипаж был невредим.

Мы скользнули в темноту так, чтобы не потерять «Ланка­стер» из виду. Некоторое время мы летели параллельно бомбар­дировщику. Чем темнее становилось вокруг, тем ближе мы пе­редвигались к нему. Поскольку свет от прожекторов и пожаров, вызванных британским налетом, остался позади нас, мы мед­ленно, но верно приближались к четырехмоторному бомбарди­ровщику. «Ланкастер» теперь летел над нами и не ожидал ничего опасного. Возможно, его экипаж был уже расслаблен мыслью о том, что они счастливо пережили налет и теперь на пути домой. Мы, захваченные волнением преследования, напря­женно сидели в своей кабине, пристально глядя вверх. Они нас так и не обнаружили!

Витгенштейн подвел наш Ju -88 еще ближе к огромной тени, нависающей над нами, и, тщательно прицелившись, открыл огонь из « Schrage Musik ». 20-мм снаряды попали в крыло между двига­телями и подожгли топливные баки. Мы немедленно отвернули в сторону, чтобы уйти от горящего «Ланкастера», который про­летел прежним курсом еще некоторое расстояние. Из нашей пози­ции мы не видели, смог ли экипаж выпрыгнуть наружу, во всяком случае, для этого имелось достаточное время. Бомбардировщик взорвался и, развалившись на несколько частей, упал на землю. Мы направились в сторону Рехлина и без проблем приземлились там».

Экспериментальная часть ночных истребителей в Рехлине так и не была сформирована, и Витгенштейн получил новое назначение. 1 января 1944 г. он был назначен командиром всей NJG 2 (Вместо него командиром II ./ NJG 2 был назначен командир I 1 I ./ NJG 2 майор Пауль Семрау (Paul Semrau ). В июне 1943 г. Семрау был назначен командиром вновь сформированной V ./ NJG 6, которая в конце июля была переименована в III ./ NJG 2. Он погиб 08.02.1945 г., когда его самолет был сбит «Спитфайрами» во время захода на посадку. Всего Сем­рау выполнил около 350 боевых вылетов и одержал 46 побед. 17.04.1945 г. Семрау был посмертно награжден Дубовыми Листьями к Рыцарскому Кресту (Nr .841), при этом он стал последним пилотом ночной истреби­тельной авиации, награжденным ими ) вместо оберст-лейтенанта Карла-Теодора Хюлсхоффа.

В ночь с 1 на 2 января 386 английских бомбардировщиков совершили очередной налет на Берлин, сбросив 1401 тонну бомб. Немецкие ночные истребители смогли сбить 28 самоле­тов (6 над Северным морем и 22 в районе Берлина), т.е. 7,3% от общего числа участвовавших в налете. При этом на счету Витгенштейна было сразу 6 бомбардировщиков.

На следующую ночь Витгенштейн сбил «Ланкастер» из 550 Sqdn . RAF . Сержант Джим Доннан (Jim Donnan ), бывший ра­дистом на борту этого самолета, потом рассказывал:

«Отпраздновали новый, 1944 год. После двухдневного отдыха снова начались боевые вылеты. Наш экипаж был в списке уча­ствующих в следующем вылете. Мы должны были лететь на «Лан­кастере» DV 189 Т2.

С большим напряжением мы ожидали начала инструктажа перед вылетом. Когда убрали занавеску, закрывавшую карту, мы увидели, что наша цель Берлин. Уже третий раз за последнее время мы должны были лететь к столице Германии, однако на этот раз маршрут полета проходил над голландским побережьем, через крайне опасный район, где активно действовали немец­кие ночные истребители.

Неблагоприятная погода задержала наш вылет на несколько часов. Однако эти часы не могли принести облегчение. Я вспоминал встречу Нового года, когда за 40 минут до полуночи поступила команда на взлет. Небо было темное и занято облаками, через которые мы поднялись на заданную высоту и взяли курс на восток.

Над голландским побережьем нас встретил сильный зенитный огонь. Одновременно по радио получаем предупреждение о (возможном появлении ночных истребителей. Летим над Германией, частично скрытые облачностью. Перехватываемые радио­переговоры немцев свидетельствуют об их большой активности этой ночью. Весь экипаж с напряжением осматривает небо во­круг, чтобы как можно раньше заметить возможного противни­ка. Когда мы достигаем условной линии Бремен - Ганновер, наш штурман сообщает новый курс, который выведет нас к Берлину.

Буквально через мгновение после этого несколько очередей про­ходят сквозь пол машины, и самолет сильно кренится на правый борт. Я вскочил со своего места и выглянул из астрообтекателя в верхней части кабины. Оба правых двигателя горели. Сообщаю об увиденном по внутренней связи. Снизу из-под столика штурма­на, непосредственно за пилотом, появляется пламя, и через се­кунду огонь горит уже вовсю.

Пилот приказывает приготовиться покинуть самолет. Хватаю свой парашют и перемещаюсь в нос самолета, но передний, аварийный люк заклинило, и его не удается открыть. Бортмеха­ник бьет по нему рычагом сброса бомб, пытаясь разблокировать замок. Штурман говорит, что хвостовой стрелок сообщил, что у него та же проблема с башней. Затем он говорит, что можно выпрыгнуть только из заднего люка.

Через небольшой проем в переборке мы пролезаем в хвост. По дороге я теряю сапог и, обернувшись, вижу, что штурман, сто­ящий рядом с пилотом, также готов покинуть самолет. Хвос­товой стрелок справился со своей башней и направлялся в нашу сторону, верхний стрелок тоже был тут. В тот момент, когда пламя с правого крыла перекинулось на фюзеляж, нам удалось открыть аварийный люк. Я ухватился рукой за кольцо парашю­та и приготовился выпрыгнуть.

В этот момент я на мгновение потерял сознание и не помню, что произошло дальше и как я покинул самолет. Когда я очнулся, надо мной был купол парашюта, а меня обдувал морозный ветер. Мне трудно сказать, как долго я опускался на парашюте. Прой­дя сквозь облака, я приземлился на какое-то поле».

В течение 24-х часов Доннан прятался в близлежащем ле­сочке, но, в конце концов, был взят в плен. «Ланкастер» упал в районе Холтрупа (Holtrup ), при этом от удара о землю сдето­нировали бомбы, находившиеся на его борту. Пилот офицер Брайсон (Bryson ) и штурман сержант Томас (Thomas ), не ус­певшие покинуть самолет, погибли. Остальные члены экипа­жа так же, как Доннан, выпрыгнув на парашютах, затем попа­ли в плен.

В ночь с 20 на 21 января 1944 г. майор Витгенштейн, сбив 3 «Ланкастера», наконец, обошел по числу побед майора Лента и вышел на первое место среди асов ночной истребитель­ной авиации. Однако этот вылет едва не закончился для него и его экипажа трагически, когда их Ju -88 получил тяжелые повреждения, столкнувшись со сбитым «Ланкастером».

Радиооператор Витгенштейна Фридрих Остхеймер вспо­минал:

«В полдень 20 января Курт Матцулейт и я пошли к стоянке, где находился наш Ju -88. Мы отвечали за готовность самолета к вылету. Работа Курта состояла в том, чтобы осмотреть и проверить оба двигателя. Он запустил оба двигателя на мак­симальных оборотах, проверил давление топлива и масла. Про­верка топливных баков тоже была частью его работы, они должны были быть заправлены доверху. Моей же работой была проверка навигационного и радиооборудования, естественно, я должен был убедиться, что радиолокационная станция функцио­нирует. Отремонтировать всю эту аппаратуру в полете было уже невозможно, единственное, что я мог сделать, так это за­менить плавкие предохранители.

По разным причинам мы не размещались вместе с остальны­ми экипажами. В результате я каждый день должен был беспо­коиться относительно прогноза погоды на ночь и собирать необ­ходимые сведения для навигации и радиосвязи. Прогноз погоды на ночь с 20 на 21 января был не очень хорошим. Над Англией был т.н. Ruckseitenwetter - сектор холодной погоды, который предпо­лагал редкую облачность и хорошую видимость. В то же время полеты над Голландией и Германией были сильно затруднены фрон­том плохой погоды с очень низкой кромкой облаков и ограничен­ной видимостью. Это была идеальная погода для британских бомбардировщиков. Уже в течение некоторого времени RAF име­ли устройство H 2 S « Rotterdam », которое посылало радиоволны на землю, и в результате на экране прибора была видна местность, над которой пролетали самолеты. «Патфиндеры», лете­вшие впереди основной группы бомбардировщиков, были способны определить на «Роттердаме» цель для атаки и затем отметить ее каскадами огней. Чем хуже метеорологические условия были для нас, тем лучше они были для противника.

Три старших унтер-офицера из наземного персонала, я и Матиулейт ждали в маленькой хижине рядом с ангаром, справа от взлетно-посадочной полосы. Снаружи шел дождь, это был конец января, и соответственно было холодно. Внутри же было тепло и удобно. В такой обстановке было лучше всего вообще не думать о возможном приказе взлететь. В ангаре стоял наш Ju -88. Баки были заправлены 3500 литрами авиационного бензи­на, все вооружение имело полный боекомплект. Фюзеляж, кры­лья и рули были тщательно протерты и отполированы.

Было еще не очень поздно, когда огромная радиолокационная станция « Wassermann », размещенная на острове в Северном море, засекла первые вражеские самолеты. Вскоре после этого с ко­мандного пункта поступил приказ « Sitzbereitschaft », т.е. экипа­жи должны были занять свои места в кабинах и ожидать ко­манды на взлет. Я и Матиулейт сразу же пошли к самолету, механики еще некоторое время оставались у телефона, но вскоре присоединились к нам. Витгенштейн, наш пилот и в то же самое время командир NJG 2, обычно находился на командном пункте, чтобы до последнего момента следить за обстановкой в воздухе. Оттуда он сообщил нам, что мы должны скоро взлететь. Мы подцепили наш стартер, который помог запустить оба двигате­ля, и самолет был выкачен из ангара.

Как только окончательно стало ясно, что первые английские самолеты взлетели и летят над английским побережьем к Се­верному морю, Витгенштейн больше не мог оставаться в своем кресле. На своем автомобиле он промчался поперек взлетно-поса­дочной полосы, при помощи механиков надел летный комбинезон и быстро поднялся по трапу в самолет. Его первым приказом было: «Остхеймер, передайте, мы взлетаем немедленно!» С на­шим позывным « R 4- XM » я сообщил о запуске. Трап был убран, и люк закрыт. Мы вырулили на старт, и, как только контроллер дал нам зеленый свет, двигатели взревели на полную мощность. Мы промчались вдоль тонкой линии ламп взлетно-посадочной по­лосы и секунды спустя погрузились в темноту ночи.

Набирая высоту, мы взяли курс на Гельголанд. Где-то над Северным морем мы должны были пересечь курс подхода вражеских бомбардировщиков. Вокруг была абсолютная чернота, и только фосфоресцирующие приборы излучали слабый свет. На дви­гателях были установлены специальные пламегасители, чтобы мы могли оставаться невидимыми для противника насколько воз­можно. В такой ситуации полет осуществлялся исключительно по приборам и единственной связью с землей были сообщения с ко­мандного пункта в Деелене. Мы непрерывно получали сведения относительно положения, курса и высоты противника. По внут­ренней связи я передавал данные пилоту, чтобы он мог изменить курс, если ситуация потребовала бы этого.

Над Северным морем погода улучшилась. Теперь сплошной облачности уже не было. Наверху светилось несколько звезд, а в тысячах метров внизу мы могли рассмотреть поверхность моря. Это заставило меня с дрожью подумать о там, что нужно сде­лать, чтобы выжить в такой холодной воде. К счастью, полет оставлял слишком мало времени, чтобы размышлять о такой мрачной перспективе. Тем временем мы достигли высоты 7000 метров и фактически должны были быть уже очень близко к бомбардировщикам. Я щелкнул высоковольтным переключателем, включая экран. Поскольку мы были уже на большой высоте, я мог использовать свое оборудование, чтобы обнаруживать цели на расстоянии до семи километров, но вокруг все еще никого не было.

Внезапно перед нами справа появились первые лучи прожек­торов, ощупывающие небо. Мы могли видеть вспышки разры­вов зенитных снарядов. Теперь мы знали положение потока бомбардировщиков. Майор Витгенштейн слегка передвинул впе­ред рукоятки дросселей, и мы понеслись к нашей цели. Напря­жение усиливалось, пульс становился все чаще. На моем поиско­вом радиолокаторе сначала неуверенно, но затем более четко замерцала первая цель. Я, естественно, немедленно доложил майору об ее позиции и дальности. Небольшая коррекция курса - и цель точно перед нами в шести километрах.

Напряжение в кабине все усиливалось и усиливалось. Только тысяча метров отделяла нас от британского бомбардировщика. Мы переговаривались почти шепотом, хотя, конечно, противник в любом случае нас не мог слышать. Английские летчики совер­шенно не подозревали об опасности, угрожающей им. Через не­сколько секунд мы были ниже вражеской машины. Это был «Лан­кастер», подобно огромной крестообразной тени, парящий над нами. Наши, нервы были натянуты до предела. Бортинженер зарядил пушки и включил прицел на крыше кабины. Наша скорость была согласована со скоростью «Ланкастера», который летел в 50 - 60 метрах над нами.

Витгенштейн в своем прицеле видел крыло бомбардировщика. Я тоже смотрел наверх. Пилот очень мягко довернул нашу ма­шину вправо и, как только в его прицеле появилось крыло между двумя двигателями, нажал на спуск пушек. Огненная трасса про­тянулась к бомбардировщику. Цепочка взрывов разорвала топ­ливные баки, и крыло бомбардировщика мгновенно охватило не­истовое пламя. После первого шока британский пилот бросил самолет вправо, и нам пришлось на большой скорости отворачи­вать, чтобы уйти из области огня. Спустя мгновение бомбарди­ровщик, охваченный огнем, подобно комете, пролетел по широ­кой дуге к земле. Спустя несколько минут Матцулейт доложил о том, что он разбился, и о времени, когда это произошло. Оста­валось только надеяться, что «Ланкастер» упал не в населенной области.

В течение нескольких минут мы летели вне потока бомбардировщиков. Здесь и там мы могли видеть горящие самолеты, па­дающие вниз, так что наши истребители имели некоторый ус­пех. Вскоре на моем радаре появились две цели. Мы выбрали ближайшую из них. Все прошло почти так же, как и в первый раз, но из-за беспокойства противника и его постоянного пере­мещения мы имели некоторые трудности. Для собственной без­опасности мы сделали подход к цели на более низкой высоте, чтобы избежать внезапного попадания в сектор обстрела его хво­стового стрелка.

Так же, как и во время первой атаки, напряжение в кабине возрастало. Витгенштейн осторожно приближался к «Ланкас­теру». Немедленно после первой же очереди из « Schrdge Musik » «Ланкастер» загорелся. Еще мгновение он летел прежним кур­сом, но потом завалился в сторону и пошел вниз. Через некоторое время Матцулейт снова доложил о его падении и взрыве. Успел ли кто-нибудь из английских летчиков выпрыгнуть на парашюте, мы не видели.

В течение короткого интервала времени мы увидели еще мно­жество других горящих машин, падающих вниз. Это было ужас­но. Но у меня не было времени, чтобы раздумывать, потому что на своем радаре я уже видел следующую цель. Витгенштейн по­дошел довольно близко к «Ланкастеру». Ненова очередь из « Schrdge Musik » проделала большое отверстие в его крыле, откуда начал хлестать огонь. На сей раз английский пилот реагировал очень необычно: он удержал горящий самолет под контролем и спики­ровал прямо на нас. Наш пилот тоже бросил наш Ju -88 в пике, но горящий монстр приближался все ближе и ближе и уже был прямо над нашей кабиной. У меня была только одна мысль: «Мы получили это!!» Тяжелый удар сотряс наш самолет, Витгенштейн потерял управление над машиной, и мы, вращаясь, начали па­дать в темноту. Если бы мы не были пристегнуты, то нас, ко­нечно бы, выбросило из кабины. Мы пролетели приблизительно 3000 метров прежде, чем Витгенштейн смог снова взять маши­ну под контроль и выровнять ее.

Как могли, мы в темноте осмотрелись вокруг, никто из нас не мог сказать, где мы находимся, кроме грубого предположения, что где-то между западом и юго-западом от Берлина. Теперь я стал самым важным человеком на борту. Сначала я попробовал азбукой Морзе на средних волнах выйти на контакт с нескольки­ми аэродромами в том районе, где мы, возможно, были, но не полу­чил никакого ответа. Витгенштейн был уже слегка рассержен. В своем справочнике я нашел длину волны « Flugsicherungshaupstelle , Koln » (Центр безопасности полетов в Кёльне ). Я быстро установил с ним связь и получил требуемые сведения о нашем местоположении - Заафельд (Saafeld ), прибли­зительно в 100 км юго-западнее Лейпцига. Переключив рацию на соответствующую частоту, я передал сигнал SOS и запросил о ближайшем аэродроме, открытом для ночной посадки. Станция в Эрфурте быстро подтвердила прием и дала мне курс подхода к аэродрому.

Погода была настолько плоха, насколько это могло быть. Нам сообщили, что нижняя кромка облаков на высоте 300 метров. Это было достаточно хорошо для посадки. Медленно снижаясь, мы вошли в облака. С земли передали: «Самолет над аэродромом». Мы повернули в указанном направлении и после разворота на 225" начали заходить на посадку. Выйдя из облаков, мы увидели прямо перед собой аэродром с включенными посадочными огнями. Мы были уже на посадочном курсе, шасси и закрылки были выпуще­ны, высота все уменьшалась, когда самолет без всяких видимых причин вдруг начал заваливаться вправо. Витгенштейн прибавил газ, и самолет сразу же выровнялся. Очевидно, правое крыло было повреждено падающим бомбардировщиком.

На высоте 800 метров мы смоделировали заход на посадку. Как только скорость снижалась, самолет начинал крениться на правое крыло. Естественно, в темноте мы не могли видеть, на­сколько серьезны повреждения. В подобной ситуации было толь­ко два выхода: или выпрыгнуть на парашютах, или попробовать приземлиться на более высокой скорости, чем обычно. Мы оста­новились на втором варианте, который был очень рискованным, и я радировал решение на землю. Мы сделали еще несколько кру­гов, чтобы дать время пожарным и санитарам занять свои по­зиции, и затем пошли на посадку.

Я нашел рычаг принудительного сброса фонаря кабины и ухватился за него обеими руками. Когда под нами промелькнули огни на краю аэродрома, я рванул рычаг на себя. Воздушный по­ток сорвал крышу кабины в один момент, подобно взрыву. Через мгновение сильный удар. Это самолет съехал с взлетно-посадоч­ной полосы на траву. После еще одного - двух жестких толчков самолет остановился, и я с облегчением расстегнул замки при­вязных ремней и парашюта. Выбравшись на крыло, я спрыгнул вниз и бросился на траву потому, что машина могла в любой момент взорваться. Ревя сигналами, примчались пожарные и са­нитарные машины, но, к счастью, все обошлось.

С помощью прожектора мы, наконец, смогли осмотреть повреждения. При столкновении с «Ланкастером» мы потеряли два метра правого крыла и одну из четырех лопастей правого винта, кроме того, англичанин оставил нам в фюзеляже за каби­ной большую пробоину около метра. Мы должны были благодарить нашу счастливую звезду за то, что пережили это столкновение!

Нас накормили и дали возможность поспать. На следующий день на другом самолете мы вернулись в Деелен в Голландию. Курт Матцулейт и я очень хотели совершить путешествие обратно в комфорте поезда. Для нас это был бы своеобразный отдых, ко­торый мы заработали предыдущей ночью. Но никакой передыш­ки не было. Витгенштейн вышел на первое место среди ночных истребителей, и он хотел достигнуть большего. Таким образом, мы совершили посадку в Деелене уже перед завтраком».

«После завтрака прошел едва час, и мы только достигли сво­ей квартиры, когда зазвонил телефон. Я взял трубку, это был Витгенштейн. Он сказал: «Идите с Матцулейтом на стоянку и удостоверьтесь, что машина готова к вылету сегодня вечером». Единственный ответ, который был у меня: «Яволь, герр майор». Втайне мы надеялись, что пару дней, по крайней мере до прибы­тия нового самолета, нам не придется думать о смерти, войне и разрушениях.

После короткого отдыха мы пошли на стоянку. Как обычно, Матиулейт проверил двигатели, давление топлива и масла, зажи­гание, топливо и боекомплект. Я проверил радиооборудование и ра­диолокаторы, насколько это возможно было сделать на земле. В заключение мы доложили командиру, что машина готова к бою.

Тем же вечером мы снова сидели в небольшом домике около ангара и ждали, что будет дальше. Опять шел дождь, и было холодно, в такую погоду хороший хозяин собаку не выгонит на улицу. Мы начинали думать, что «томми» тоже предпочтут остаться в тепле. Расстелив свой комбинезон, я лег в другой комнате. Я вспоминал, как несколько дней назад Витгенштейн пригласил меня, Матцулейта и старших унтер-офицеров из на­шего наземного персонала на обед. В большом парке, непосред­ственно примыкавшем к нашему аэродрому в Деелене, Витген­штейн подстрелил дикую овцу. Было жареное мясо и вино.

Я очень устал и почти сразу же заснул, но когда я проснулся, то заснуть снова уже не смог. В моей голове блуждали самые разные мысли. Главным образом они были вокруг моих друзей, с которыми мы несколько дней назад сидели здесь в готовности к вылету и кто после ночного вылета «пропал без вести». Вероят­но, они никогда не будут снова среди нас. Я задавался вопросом, закончится ли когда-нибудь эта ужасная война. Матиулейт вывел меня из задумчивости, крикнув: « Sitzbereitschaft !» Я сразу же встал, стряхнув с себя остатки сна и выбросив грустные мыс­ли из головы.

Я взял штурманскую сумку и направился к самолету. Из сво­его опыта я знал, что Витгенштейн всегда очень спешил подняться в воздух. Я помню ночь с 1 на 2 января 1944 г., когда я доложил о первой победе даже прежде, чем все самолеты нашей авиагруппы успели взлететь. Сегодня было то же самое. Я слушал радио, когда Витгенштейн поднялся в кабину. «Все в порядке?» - был его первый вопрос. «Яволь, герр майор» - был мой ответ. Вслед за ним поднялся Матцулейт, и один из механиков сразу же за­крыл за ним люк. Теперь оставалось надеть шлемы, установить в рабочее положение ларингофоны и надеть кислородные маски. Последние требовались только на большой высоте, но мы ис­пользовали их уже на земле, так как считали, что это улучшает наше ночное зрение. Мы вырулили на линию старта, двигатели взревели, и после короткого разбега машина (Ju -88 C -6 «4 R + XM » W . Nr .750467 ) поднялась в воздух.

Мы старались не думать об опасностях, которые ждут нас в темноте впереди. По сообщениям с земли, бомбардировщики летели на высоте 8000 метров. На экране моего радара появился первый контакт. После небольшой коррекции курса мы вскоре увидели справа и чуть выше бомбардировщик. Столкновение про­шлой ночью еще живо стояло перед нами, так что мы выполнили подход к нему на значительно более низкой высоте. Тень враже­ского самолета медленно закрывала небо над нами, и по силу­эту стало ясно, что это «Ланкастер». После единственной оче­реди из « Schrage Musik » его левое крыло быстро охватило пламя. Горящий «Ланкастер» сначала перешел в пике, а затем в штопор. Полностью загруженный бомбардировщик врезался в землю, и раз­дался сильнейший взрыв. Это произошло между 22.00 и 22.05.

В этот момент на экране радара появилось сразу шесть от­меток. Мы быстро выполнили два маневра по смене курса, и вскоре перед нами была следующая цель - другой «Ланкастер». После короткой очереди он сначала загорелся, а затем, перевернувшись через левое крыло, рухнул вниз. Вскоре я увидел вспышку огня на земле. После этого последовала серия мощных взрывов, возмож­но, это сдетонировали бомбы на его борту. На часах было 22.20.

После небольшой паузы перед нами появился следующий «Лан­кастер». Получив попадания, он загорелся и упал на землю. Это произошло где-то между 22.25 и 22.30, точнее я сказать не могу. Вскоре мы обнаружили еще один четырехмоторный бомбардиров­щик. Уже после первой же нашей атаки он загорелся и упал вниз. Это произошло в 22.40.

На моем радаре появилась новая цель. После нескольких смен курса мы снова увидели и атаковали «Ланкастер». Из его фюзе­ляжа появилось пламя, но через несколько мгновений оно погасло, что заставило нас предпринять повторную атаку. Майор Вит­генштейн как раз собирался открыть огонь, когда внутри наше­го самолета неожиданно посыпались искры и раздался сильный взрыв. Левое крыло было охвачено пламенем, и самолет начал падать. Фонарь кабины оторвался от фюзеляжа и пролетел прямо над моей головой. По внутренней связи я услышал крик Витген­штейна: «Наружу!» (« Raus !»). Я едва успел отсоединить шлемо­фон и кислородную маску, как поток воздуха буквально вырвал меня из кресла. Через несколько секунд мой парашют раскрылся, и приблизительно через 15 минут я приземлился восточнее Хохенгёхренер Дамм (Hohengdhrener Damm ) в районе Шенхаузена (Фридрих Остхеймер пережил войну и затем стал зубным врачом )».

Приказав Остхеймеру и Матцулейту покинуть самолет, сам Витгенштейн, видимо, решил попытаться «дотянуть» до аэро­дрома в Стендале, который часто использовался для дозаправ­ки или аварийных посадок ночных истребителей. Он смог про­лететь только около 10 - 15 километров, в течение которых «Юнкере» постоянно терял высоту. Витгенштейн, вероятно, больше уже не мог удерживать самолет, и он дважды задел колесами землю. От второго удара стойки шасси сломались, самолет врезался в землю и загорелся. Обломки Ju -88 были разбросаны вокруг на большом расстоянии. Это произошло между местечками Хохенгёхренер и Клитц (Klitz ) в округе Луберс (Lubers ).

Ранним утром 22 января один из местных крестьян позвонил по телефону доктору Герхарду Кайзеру (Gerhard Kaiser ), рабо­тавшему на близлежащем военном заводе « Deutsche Sprengchemie Klietz », и сказал, что ночью недалеко от них разбился самолет. Кайзер отправился на место катастрофы и прибли­зительно в двухстах метрах от места, где лежали обгоревшие обломки фюзеляжа, нашел безжизненное тело майора Вит­генштейна. После войны Кайзер стал руководителем кли­ники ортопедии при университете Гумбольдта в Восточном Берлине. 20 июля 1990 г. уже 80-летний доктор Кайзер за­писал по памяти:

«Насколько я помню, мне позвонили по телефону между пя­тью и шестью часами утра. Я сразу же встал, оделся и вышел из дому. Сам самолет я не видел. Множество обломков было раз­бросано вокруг, и я потратил полчаса прежде, чем нашел тело князя. Оно лежало среди деревьев к западу от дороги Хохенгёх­ренер - Клитц и не было изуродовано. На его лице были большие синяки, но никаких серьезных повреждений. Я не обнаружил ни­каких пулевых ранений или крови. Тогда гражданскому населе­нию разрешалось осматривать военных, только если они подава­ли признаки жизни. В этом же случае было видно, что после смерти прошло уже несколько часов. По этой причине я застегнул его комбинезон и оставил покойного на том месте, где я его нашел. По моему мнению, он выпрыгнул из самолета, однако я не видел парашюта (Остхеймер считал, что Витгенштейн выпрыгнул на парашюте, но, ударившись головой о крыло или стабилизатор, потерял сознание и не смог открыть его ). Теперь это была работа для патологоанатомов вермахта, которые должны были установить причину смерти князя. Я отправился в полицию Клитца и сообщил об увиденном. Потом мне рассказывали, что уже вскоре на месте происшествия появи­лись солдаты. На следующий день в полдень, чтобы встретиться со мной, из Берлина приехал шведский посол. Он сказал, что он друг семьи Витгенштейна и попросил меня рассказать подробно­сти его гибели, чтобы сообщить их его семье».

Свидетельство о смерти Витгенштейна было составлено ко­мандиром санитарной эскадрильи Люфтваффе (Luftwaffe Sanitats - Staffel ) штаб-врачом доктором Петером (Peter ). В нем говори­лось, что причиной смерти были «переломы черепа в области темени и лица». Кто же именно сбил Ju -88 Витгенштейна, так точно и неизвестно. По одной версии, это мог быть англий­ский ночной истребитель «Москито» DZ 303 из 131 Sqdn . RAF , который в 23.15 между Берлином и Магдебургом обстрелял немецкий ночной истребитель (Интересно, что пилот этого «Москито» сержант Снап (D . Snape ) и радиооператор офицер Фоулер (L . Fowler ) в своем донесении вовсе и не утверждали, что сбили немецкий самолет ). По другой версии - хвосто­вой бортстрелок с «Ланкастера» из 156 Sqdn . RAF , который после возвращения заявил о том, что в районе Магдебурга сбил немецкий ночной истребитель.

23 января 1944 г. майор Витгенштейн был посмертно на­гражден Мечами к Рыцарскому Кресту (Nr .44) (Вместо него командиром NJG 2 был назначен Оберст Гюнтер Радуш ). Всего он вы­полнил 320 боевых вылетов, в т.ч. 170 как пилот ночного ис­требителя. На его счету было 83 победы, из них 23 на Восточном фронте.

29 января Витгенштейн был похоронен на военном кладби­ще в Деелене. В 1948 г. останки майора Витгенштейна были перезахоронены на немецком военном кладбище в Йссельстейне (Ijsselstein ) в Северной Голландии, где нашли свой по­следний приют 30 тысяч немецких солдат и офицеров.

В заключение надо отметить одну важную вещь, касающу­юся возможной дальнейшей судьбы Витгенштейна, если бы в ночь с 21 на 22 января он остался жив. Конечно, было бы не­правильно утверждать, что он бы стал непосредственным и активным участником антигитлеровского Сопротивления, но, тем не менее, имеется ряд свидетельств о том, что к концу января 1944 г. Витгенштейн уже критически относился к существовавшему режиму.

Его мать, вспоминая о том периоде, говорила: «Он вырос в Швейцарии. Поэтому он любил и идеализировал немецкий народ как бы издалека. Став членом «Гитлерюгенда», он видел в Гитлере того, кто верил в Германию. С этого времени он посвятил свою молодость, свое здоровье и все свои силы единственной цели - победе Германии. Однако постепенно он своим трезвым и крити­ческим умом понял истинное положение вещей. В 1943 г. у него появились мысли об устранении Гитлера (Об этом же в своих «Берлинских дневниках» писала княжна Мария Вассильчикова. Она была близким другом Витгенштейна и в годы войны работала в министерстве иностранных дел Германии ). Однако эти ощущения были как бы вне его боевых вылетов. Генрих продолжал вести бой, стремясь догнать майора Лента по числу сбитых самолетов».

Осенью 1992 г., после объединения Восточной и Западной Германии, в районе Шенхаузена на месте гибели Витгенштейна в торжественной обстановке был установлен мемориальный ка­мень. На нем - лаконичная надпись «Майор Генрих князь цу Сайн-Витгенштейн. 14.8.1916 - 21.1.1944», над ней высечены изображение Железного Креста и надпись по-латыни «Один из многих» (« 14.jpg