Микрокосм и макрокосм в философии платона. Категории средневековой культуры
Макроко́см и микроко́см -
1) большой мир (от греч. μακρός - большой, долгий; и κόσμος - космос, вселенная, мир) и малый мир (от греч. μικρός - малый, незначительный; и κόσμος - космос, вселенная, мир);
2) пара понятий, употребляемая в философии и богословии при сопоставлении с окружающим миром; используется в рамках разделов учений, определяющих и раскрывающих место человека во вселенной, как одной из важнейших её частей.
Почему тогда как философия представляет человека малым миром в большом, святоотеческое богословие допускает обратное?
Разные направления философии, подходя к этому вопросу, обращали внимание на грандиозность вселенной, поражающую человеческий разум и чувства красотой и масштабами, тайнами, чёткой уравновешенностью, слаженным, гармоничным взаимодействием одних частей с другими. Человек же нередко рассматривался философией, как мельчайшая частичка этого мира, целиком зависящая от него. Физическая жизнь человека в сравнении с жизнью вселенной почиталась практически за ничто. Доходило до обоготворения тех или иных частей космоса, физических явлений, сил, предметов, стихий (см.: ).
Православные богословы смотрели на человека прежде всего как на , не забывая, что изначально человек хотя и зависел от условий среды своего обитания, но всё же, при этом был поставлен царём видимого мира, призван владеть и управлять им в той мере, в которой было угодно Богу (). Утрата власти над природой произошла лишь вследствие ().
К тому же, после Сошествия в мир и совершения Им дела Искупления человек не только стал сродником Самому Господу (по человеческому естеству), но и был призван стать богом по благодати (). Это осуществимо через богообщение и , в лоне . В данном отношении человек превосходит любые объекты мироздания и всю вселенную в целом.
Человек – малый мир. Он сосредотачивает в себе все тварные силы.
свт.
Произведя из ничтожества мир духовный и затем мир вещественный, Господь Бог, в заключение творения, произвел человека, который равно принадлежит и к миру духовному по своей душе, и к миру вещественному по своему телу, а потому есть как бы сокращение двух миров, и справедливо называется малым миром.
митр.
Человек же есть малый мир. Ибо он обладает душою и телом и стоит посреди ума и вещества – потому он есть связующее звено между видимым и невидимым, то есть чувственным и умопостигаемым творением.
прп. .
Мир умопостигаемый находится в чувственном, как душа в теле, а чувственный мир соединен с умопостигаемым, как тело соединено с душой. И един мир, состоящий из них обоих, как один человек, состоящий из души и тела. Каждый из этих миров, сращенных в единении, не отвергает и не отрицает другого, по закону Творца, соединившего их.
прп.
Человек был сотворен, чтобы (быть) великим миром в малом мире, видимом, и помещен Богом на землю.
прп.
Если Вселенную называют Макрокосмом, то человек — это Микрокосм и вся Вселенная находится внутри нег о.
Поясним это положение. Там, где кончается мир физический, то есть мир, который мы можем ощутить пятью органами чувств и измерить, начинается мир невидимый, тонкий. Он так же реален, как и мир физический. Мы ежесекундно соприкасаемся с тонким миром различными своими телами. Думаем, разговариваем, занимаемся своими делами, любим, спим — мы все время взаимодействуем с тонким миром и он взаимодействует с нами. Насколько качественно мы это делаем, настолько гармоничны мы сами и наша жизнь.
Можно ли ощутить тонкий мир?
В нашем организме имеются органы, воспринимающие сигналы из тонкоматериального мира. Однако у большинства людей они находятся в заблокированном состоянии. Существа тонкоматериального мира иногда видят дети и начинают бояться темноты; видят животные: кошки, у которых развито астральное зрение; собаки, которые чувствуют сущности, сидящие в ауре человека, и часто лают на них.
Сигналы тонкоматериального мира может ощутить и обыкновенный человек, если его поместить в условия полной сенсорной изоляции — изоляции от всех привычных световых, звуковых и других раздражителей. Через непродолжительное время он начинает видеть яркие световые вспышки, слышать странные и непривычные звуки, затем вступает в контакт с какими-то существами, то есть в обычном состоянии бодрствования сигналы от окружающего привычного нам мира столь сильны, что заглушают информацию, идущую от мира тонкоматериального. Стоит эти сигналы услышать или почувствовать, как возникает контакт с тонкоматериальным миром.
Этот принцип был известен уже в глубокой древности в Индии, Тибете, Китае. Достаточно вспомнить практику помещения будущих монахов, готовящихся к посвящению в практику ци-гун или у-шу, в полностью изолированную келью, высеченную в глубине скалы. Там они проводили без света, в полной звукоизоляции от нескольких месяцев до многих лет и лишь после этого получали доступ к секретам мастерства. Этот феномен был обнаружен и во время испытаний космонавтов, во время экспериментов с полностью исключенными сенсорными раздражителями.
Что собой представляет тонкий мир?
В описаниях тонких миров мы сталкиваемся с совершенно иной геометрией пространства и времени, а именно, многомерностью. Живя в трехмерном пространстве, нам очень сложно представить себе четырехмерное, пятимерное, семимерное пространства, мы можем воспринимать только тени или проекции этих пространств в наш трехмерный мир. Поэтому при изучении тонкого мира вне нас и внутри нас интравертными методами могут возникать сложности и ошибки восприятия.
Чтобы избежать этих сложностей, в древней эзотерике пользовались приемами многоликости. Например, многие боги индийского и тибетского пантеона были изображены со множеством лиц, совершенно не похожих друг на друга: одни прекрасные, другие страшные и уродливые. С точки зрения древней эзотерики, боги — многомерные существа и, являясь в наш мир, они показывают лишь одну из своих проекций, воспринимаемых нами как отдельное тело. Эти различные лики и множество рук символизируют разные проекции, облики одного и того же бога — четырех- или более мерного существа. Естественно, что каждая эзотерическая школа имеет свое описание тонкоматериальных миров. Однако общие принципы оказываются удивительно похожими, что позволяет говорить о реальности, стоящей за ними.
Какова же все-таки структура Вселенной (Макрокосма) и какова ее взаимосвязь со структурой человека (Микрокосмом)?
В соответствии с различными космогоническими концепциями, структура Вселенной имеет семь начал или семь планов Бытия, точно так же, как структура человека имеет семь тел (оболочек) или семь уровней вибраций, и эти обе структуры (Макро- и Микрокосм) связаны между собой. Эта связь отражена в семи космических законах, сформулированных за несколько тысячелетий до рождения Иисуса Христа египетским мудрецом Гермесом Трисмегистом. В эзотерической традиции Гермес рассматривался как конкретный человек, достигший высоких степеней духовного посвящения. Он оставил 3000 томов, найденных в библиотеке гробницы Озимендии, над входом в которую были начертаны слова: «Лекарство для души».
Для нас эти космические законы интересны тем, что они носят универсальный характер и их можно использовать при изучении сложной структуры человека. Кроме того, многие из этих законов, сформулированные несколько тысячелетий назад, подтверждены современной наукой.
Первый закон или принцип ментализма гласит: «ВСЁ (в смысле Абсолютное, Целое, Всеединое, то есть то, что заключает в себе Всё) есть ум». Вселенная есть нечто умственное. То есть, с позиций герметизма, Абсолют — это реальность, которая включает в себя решительно все, что есть, было и будет. Эта реальность вечна, бесконечна и неизменна, то есть закончена, завершена и совершенна. Она проявляется как разум, как энергия и как материя. Это означает, что Вселенский Разум имеет энергию, которую обычно называют Святым Духом.
Материя рассматривается как проявление Вселенского Разума. Законы фундаментальной физики теоретически подтверждают наличие Абсолютного «НИЧТО», из которого рождается «ВСЁ».
В том, что Вселенная разумна, убедились и астронавты, совершившие полет на Луну на Аполлоне-14. Об этом говорит в своей книге астронавт-парапсихолог, ныне директор Института Ноэтики в США Эдгар Митчел.
Второй принцип — принцип аналогии или соответствия Макрокосма (Вселенной) и Микрокосма (человека). Он гласит: «Что наверху, то и внизу, что внизу, то и наверху». То есть устанавливается полная взаимосвязь между Макрокосмом и Микрокосмом.
Третий принцип — принцип вибраций. В природе нет ничего, что находится в покое. Все вибрирует, излучает. Семь оболочек человека — это семь уровней вибраций, и каждый уровень взаимодействует с соответствующим уровнем вибраций Вселенной. Отсюда следует очень важный вывод: для изучения структуры человека современная наука должна перейти на новый уровень мышления, а именно, рассматривать все процессы, происходящие в организме человека, с позиций теории излучений.
Четвертый принцип — принцип полярности. Полярность проявляется во всех областях природы и жизни. Тепло и холод, свет и мрак, мужчина и женщина. В мужчине есть женское начало, в женщине — мужское. Современная наука подтвердила, что у женщин есть мужские половые гормоны, а у мужчин — женские.
Пятый принцип — принцип ритма. Все подчиняется ритмическим воздействиям: настроения, эмоции, периоды интенсивности умственной работы, покоя и т.д. В настоящее время развивается современное направление в науке — биоритмология.
Шестой принцип — принцип причинности. Всякая причина имеет следствие, всякое следствие имеет свою причину. Мы будем применять этот принцип причинности в нахождении глубинных причин болезней, которые, как правило, лежат в тонких телах. Любая болезнь имеет свою глубинную причину.
Седьмой принцип — принцип двойственности, наличия активного (мужского) и пассивного (женского) начал. В организме это проявляется в существовании двух энергий: «ян» (мужской), обслуживающей процессы возбуждения, и «инь» (женской), обслуживающей процессы торможения. Энергия «ян» и «инь» есть в пище. На этом построена вся теория восточной макробиотики (науки о питании)
ТАЙНА БОЛЬШОГО В МАЛОМ (МАКРОКОСМ И МИКРОКОСМ)
Представление о неразрывном единстве Макро- и Микрокосма - Вселенной и Человека - сформировалось на самых ранних этапах развития дофилософского и философского мировоззрения, будучи достоянием как западной, так и предшествовавшей ей восточной философии. Данная идея вошла в плоть и кровь отечественной духовной жизни, проникнув туда через донаучный взгляд на Мир.
Поэтому с точки зрения многих представителей русского космизма, во взаимодействии Макро- и Микрокосма примат принадлежит последнему. Кроме того, П. А. Флоренский считал, что ничто не мешает объявить в обратном порядке: Человека - Макрокосмом, а Природу - Микрокосмом. И вот почему: раз и он и она бесконечны, то Человек как часть Природы в соответствии с математической теорией множеств равномощен со своим целым. То же относится и к Природе как части Человека. Следовательно, Человек и Природа могут быть частями друг друга, более того, частями самих себя (причем части равномощны между собой и целым). Человек - в Мире, но Человек также сложен, как и Мир. Мир - в Человеке, но Мир так же сложен, как Человек. Космос - продолжение Человека, и, хотя Человек есть сумма Мира, сокращенный конспект его, - по такому конспекту проще и доступнее осуществлять любые познавательные акты, осмысливая историю Вселенной и ее законы. Данный философский вывод имеет важное методологическое значение для решения такой актуальной научной проблемы, как постижение законов, общих для целостного Мира, сквозь призму человеческого "Я" в контексте его физических, химических, биотических, психических и социальных особенностей.
Специфика софийного космизма Флоренского - в углубленно-проникновенном понимании Всеединства как целокупного единства физического Космоса и его смыслового содержания, составляющих единый символ. Онтологическая формула о. Павла: всякое бытие есть Космос и символ. По существу, человек как одухотворенно-чувствующее существо имеет дело только с одной реальностью - Символом, через который проявляется и софийный Космос, и Целокупное Бытие. Такой подход позволяет Флоренскому строить и разворачивать перед читателем совершенно невероятный мир, во всяком случае не вмещающийся в обыденное сознание. Согласно Флоренскому, любая мнимость и иллюзорность так же реальна, как реален физическо-чувственный мир. Мир мнимостей имеет свою нишу в объективной Вселенной, откуда он может непосредственно воздействовать на человека. Такова геоцентрическая система с центром - Землей, покоящейся в пространстве. Данная теоретическая схема во всех подробностях воссоздана в знаменитом трактате "Мнимости в геометрии" (1922), за который автор пострадал жесточайшим образом. В другом не менее знаменитом трактате "Обратная перспектива", написанном ранее, но изданном только спустя сорок пять лет после смерти автора, обосновывается концепция воздействия на человека смыслосодержащего начала, заложенного во Вселенной. В наибольшей степени силой такого воздействия обладают русские иконы.
Космизм Флоренского - это и глубокие теоретические обобщения, и интимно-прочувствованные выводы. В своем "Завещании", обращаясь прежде всего к детям, он написал:
"...Почаще смотрите на звезды. Когда будет на душе плохо, смотрите на звезды или на лазурь днем. Когда грустно, когда вас обидят, когда что не будет удаваться, когда прийдет на вас душевная буря - выйдите на воздух и останьтесь наедине с небом. Тогда душа успокоится"*. С этими словами-напутствиями перекликается четверостишие замечательного современного философа и поэта-космиста Арсения Чанышева, написанное чеканным классическим слогом:
Чаще на небо гляди темной безоблачной ночью!
Звездною пылью тогда густо покрыт небосвод.
В каждой пылинке громадный мир заключен. Бесконечность
Стала наглядной... Как жалок день, что прошел в суете!
С. Н. Булгаков вслед за другими представителями отечественной философии и в соответствии с общей направленностью русского космизма также на передний план выдвигал человека во всех проявлениях его жизнедеятельности, включая речь, слово, имя. По Булгакову, словотворчество есть чисто космический процесс, ибо слова по природе и сущности своей содержат в себе энергию Мира: реальное светило - Солнце составляет истинную душу слова "солнце", в прямом смысле присутствуя в нем своей идеальной энергией. "Когда человек говорит, то слово принадлежит ему как Микрокосму и как человеку, интегральной части этого мира. Через Микрокосм говорит Космос... Слово так, как оно существует, есть удивительное соединение космического слова самих вещей и человеческого о них слова, притом так, что то и другое соединены в нераздельное сращение".
Космический характер носит и сам акт наименования. Булгаков поясняет это на примере естественно-математических наук. Химические названия и алгебраические обозначения не явились неизвестно откуда, а порождены актом наименования: в них алгебраизируется и химизируется Космос, потому-то возникает алгебра и химия, а не наоборот.
Идею о примате Микрокосма над Макрокосмом отстаивал и Л. П. Карсавин, он постоянно подчеркивал невозможность изолированного постижения Макрокосма без одновременного познания Микрокосма - другой неотъемлемой части онтологического Всеединства. И наоборот. Особое значение для современной философской антропологии представляют выводы Карсавина о проявлении софийно понимаемого всеединства во всевременности Природы и Человека.
Наиболее ценными и перспективными в плане современного космологического осмысления объективных законов и включения в арсенал позитивного знания являются выводы Карсавина о соотношении времени и вечности, согласно которым в космически обусловленном социуме временная последовательность "прошлое - настоящее - будущее" - всего лишь частный случай целостной всеобщности - вечности. Подобным подходом к пониманию пространственности и временности насыщена вся космистская онтология Карсавина, включая его концепцию "симфонической личности", постигающей "свое собственное единство во всеединстве"*. Социальное бытие людей обычно выступает как Хаос, превращающийся в Космос. Однако эволюционизирующий базис социального бытия может привести и к обратному процессу: социальный Космос распадается, вновь становясь Хаосом, - и всемирная история дает тому немало примеров.
Подытоживая свое антропокосмическое учение, Карсавин особенно подчеркивал невозможность изолированного постижения Макрокосма без одновременного познания Микрокосма - другой неотъемлемой части объективного Всеединства - и наоборот: "Мир становится мною, поскольку я становлюсь им... Мы одна из индивидуализаций Земли, Солнца и его системы, ...всего мира, который называется человеком (Адамом Каббалы, Пурушею, Парджапати индусов и т. д.)". Последняя фраза особенно знаменательна: русская космистская мысль в середине ХХ века вернулась к своим истокам - народному космизму в духе Голубиной книги и древнеарийских представлений о Вселенском человеке, неотделимом от самой Вселенной и непрерывно реализующемся в мириадах конкретных личностей.
Философам вторили поэты-космисты. В проникновенном космическом сонете Вячеслав Иванов развивает мысль, общую для всего мирового космизма:
Разверзнет Ночь горящий Макрокосм, -
И явственны небес иерархии.
Чу, Дух поет, и хоровод стихии
Ведут, сплетясь змеями звездных косм.
И Микрокосм в ночи глухой нам внятен:
Мы слышим гул кружащих в нас стихий, -
И лицезрим свой сонм иерархий
От близких солнц до тусклооких пятен.
Есть Млечный Путь в душе и в небесах,
Есть множество в обеих сих вселенных.
Один глагол двух книг запечатленных.
И вес один на двойственных весах.
Есть некий Он в огнях глубин явленных;
Есть некий Я в глубинных чудесах.
Эту тему продолжает Андрей Белый: "Появление макрокосма в развеянном микрокосмическом мире есть знак; ... макрокосм, к нам спустившийся, не обычная эмпирия, он есть эмпирей, или страна существа, обитающего под коростом понятийной мысли, где нет ни материи, ни мысли, ни мира в ветшающем смысле... Макрокосм проступает во всем; передвигаются всюду пороги сознания к истокам познаний, где древним хаосом запевают в нас "физики": Анаксимандр, Гераклит..."
Древний как сама философия вопрос: что первично - Микрокосм или Макрокосм? - неизбежно обнаруживает каверзную подоплеку: не получается ли в таком случае, что сначала возник
Человек, а только затем, вслед за ним Мир? Ничуть! Проблема вовсе не является столь утрированной. Говоря о единстве Макрои Микрокосма, мы имеем в виду, что одна из этих сторон выступает в качестве ведущей именно в рамках данного единства, а не за пределами его существования. Предположить, что одна из сторон существовала раньше, до их единства, - значит, отбрасывать и единство как таковое. Отсюда вытекает, что именно единство (Единое, как учили классики) первично по отношению к любым составляющим его элементам, а вовсе не какая-то отдельная его сторона.
Человеческо-разумное (а не человеческие существа, населившие планету Земля на конкретном этапе ее эволюции) существовало во Вселенной всегда, на всех стадиях ее развития и в различных областях бесконечного Космоса.
Оно в достаточной полноте и с наибольшей отчетливостью заключает в себе фундаментальные закономерности самой Вселенной, что позволяет правильно познавать ее законы, в том числе и путем самопознания.
Даже если гипотетически допустить, что человечество со временем погибнет (например, в результате космической катастрофы или самоуничтожения в пучине термоядерной войны), то вселенская очеловеченность, оразумленность и одухотворенность Космоса при этом сохранится.
В общем виде сказанное сопряжено с идеями панпсихизма, как их понимали Циолковский и Вернадский, а также с содержанием антропного космологического принципа, - но только не в его упрощенно-экстремистских формулировках, из которых неизбежно вытекает и примитизированная интерпретация самой проблемы.
Согласно антропному принципу, Вселенная полностью сопряжена с существованием человека. Она и эволюционировала в направлении появления человека, и устроена так, чтобы максимально удовлетворять его потребности. Некоторые ученые идут еще дальше и ставят Вселенную в зависимость не только от человечества вообще, но и от отдельного индивида, преимущественно наблюдателя-теоретика.
Вот типичные философско-естественно-научные рассуждения известного американского физика Джона Уилера: "Порождая на некотором ограниченном этапе своего существования наблюдателей-участников, не приобретает ли, в свою очередь, Вселенная посредством их наблюдений ту осязаемость, которую мы называем реальностью? Не есть ли это механизм существования?.. Не порождают ли каким-то образом миллиарды наблюдений, как попало собранных вместе, гигантскую Вселенную со всеми ее величественными закономерностями?.. Изучающего современную физику или химию не должно беспокоить, если окажется, что сущность всего, чем он занимается, происходит в конечном счете из хаоса бесчисленных элементарных актов наблюдателей-участников". Как видим, Уилер ставит существование Вселенной и всего материального мира в зависимость от того, наблюдаются они или нет и каким именно способом наблюдаются. Одним словом: есть наблюдатель - есть и Вселенная, нет наблюдателя - ничего нет вообще. Ошибка, совершаемая Уилером, вовсе не его личное заблуждение как ученого. Американский физик, помимо антропного принципа, во многом исходит из концепции, утвердившейся достаточно широко и прочно, согласно которой описание законов природы ведется с точки зрения систем координат, приведенных к условно неподвижной или условно перемещающейся системам. Покоится такая система с размещенным в ней наблюдателем - одна картина (пространственная протяженность, временная длительность, масса и т. п.); перемещается - совсем другая картина. А если к двум обычно используемым в физике системам прибавить еще десяток, или сотню, или тысячу - то получится столько систем, сколько и разных картин. Собственно, так оно в современной науке и есть.
Своего рода "координатный идеализм"!
Антропный принцип оказался очень удобным для субъективистски настроенных космологов, так как снимал какие бы то ни было запреты и ограничения для теоретических спекуляций и разгула воображения. Проще говоря, стало возможным оправдать все, что взбредет в голову. Ну, вот хотя бы как, оказывается, можно аргументировать тезис о расширении Вселенной: "...Почему мы должны находиться в фазе расширения, а не фазе сжатия? Ответ на этот вопрос дает слабый антропный принцип: условия в фазе сжатия непригодны для существования таких разумных существ, которые могли бы спросить, почему беспорядок растет в том же направлении во времени, в котором расширяется Вселенная".
Здесь ключевым словом - хотел бы того автор или нет - оказывается невинная на первый взгляд фраза о существах, "которые могли бы спросить". В итоге получается следующее: раз есть существа, "которые могут спросить" - значит, есть и Вселенная, которая расширяется. Если бы не было таких существ, то неизвестно, чего бы еще тогда и было. Но они-то ведь есть! Следовательно, Вселенная расширяется. Вообще-то по такой логике можно доказать все, что угодно. Достаточно присоединить к человеку любую "невероять" и добавить, что это соответствует условиям его существования. Бытие тем самым зависит от произвола сознания и игры фантазии.
Таким образом, в осмыслении диалектики Макро- и Микрокосма можно выделить различные аспекты. Благодаря теоретическим и философским достижениям отечественных ученых-космистов в данной области наметились многие доселе неведомые пути, позволяющие конкретизировать традиционные представления на взаимосвязь и взаимодействие Человека и Вселенной.
Прежде всего необходимо отметить вклад в общемировую научную копилку великого ученого ХХ века В. И. Вернадского (1863-1945). Совокупность естественных наук раскрывают, по Вернадскому, неизвестное ранее существование живого вещества, участвующего в круговороте всех химических элементов. Жизнь проявляется в непрерывно идущих и происходящих в планетном масштабе закономерных миграциях атомов из биосферы в живое вещество и обратно. Тем самым на научную почву ставится вопрос о его космичности (вселенскости). В данной связи вводятся и расшифровываются такие понятия-термины, как "всюдность жизни", "сгущение жизни", "давление жизни". Под воздействием энергии живого вещества формируется биосфера - планетарная область распространения жизни, взятой в прошлом, настоящем и будущем. Жизнь, по Вернадскому, проявляется в непрерывно идущих, в происходящих в планетарном масштабе закономерных миграциях атомов из биосферы в живое вещество и обратно. Живое вещество есть совокупность живущих в биосфере организмов - живых естественных тел - и изучается в планетном масштабе. Миграция химических элементов, которая отвечает живому веществу биосферы, является огромным планетным процессом, вызываемым в основном космической энергией Солнца, строящим и определяющим геохимию атмосферы и закономерность всех происходящих на ней физико-химических и геологических явлений, определяющих саму организованность этой земной оболочки. Биосфера - явление космического характера, она служит той целокупной земной оболочкой, в которую непрерывно проникают космическая энергия, космические излучения и лучеиспускание Солнца, поддерживающие динамическое равновесие между биосферой и живым веществом.
Под влиянием научной мысли и человеческого труда биосфера переходит в новое состояние - ноосферу (сферу разума). При этом перестройка биосферы научной мыслью через организованный человеческий труд не есть случайное явление, а естественный природный процесс. Его закономерности еще предстоит установить в будущем, однако в общем плане не подлежит сомнению, что само научное творчество является реальной энергетической силой.
Вернадский называл научную мысль планетным явлением, оказывающим прямое влияние на ход исторического процесса и на идеологические доминанты, а научную работу он считал геологическим фактором, обусловливающим развитие биосферы.
Одновременно он призывал "к признанию реального значения для современников гилозоистических и пантеистических представлений, которых нет на современной нам стадии науки в окружающем нас научно построенном Космосе" 25.
Научная мысль как планетное явление оказывает прямое влияние и на ход исторических процессов, и на уровень экономического развития, и на идеологические доминанты. В ХХ веке "движение научной мысли и его значение в геологической истории биосферы" ознаменовались взрывом научного творчества, изменением понимания основ реальности, вселенскостью и действенностью социального проявления нации. Вернадский осторожен в конкретных выводах по вопросам, на которые наука еще не дала ответа. Он лишь допускает возможность непосредственного воздействия ноосферы на закономерности мыслительных процессов и структуру нашего разума.
Четко и недвусмысленно Вернадский ставит научный вопрос о жизни в Космосе: является ли жизнь только земным феноменом или свойственным только планетам, или же она в какой-то форме отражает явления космических просторов, столь же глубокие и вечные, какими для нас являются атомы, энергия и материя, геометрически выявившие пространство-время. Во всестороннем философском осмыслении фундаментальных проблем бытия в наибольшей степени проявляется космическое видение мира во всех его ипостасях.
Космос, словно путеводная звезда (точнее - бессчетное множество звезд), направляет все философские и
естественно-научные изыскания Вернадского. Главная книга всей его жизни "Химическое строение биосферы Земли и ее окружения" начинается с экскурса в обозримую Вселенную, очерка ее эволюции, анализа основных астрономических и космологических проблем вплоть до разгадки "пустого" мирового пространства - вакуума - этой "лаборатории грандиознейших материально-энергетических процессов" 26. Но Вернадский прекрасно осознавал, что ключ к пониманию глубинных закономерностей Космоса лежит в правильном решении и понимании сути фундаментальных общенаучных понятий пространства и времени, неотделимых друг от друга. "Для тела живого организма отделить время от пространства невозможно", 27 - провозглашал русский космист, распространяя данное утверждение на всю природу.
Вернадский много размышлял над смыслом временных процессов, и прежде всего связанных с живым веществом, эволюцией биосферы. Опираясь на понятие "жизненное время", он выдвинул ряд чрезвычайно продуктивных и перспективных идей, которые еще не нашли пока достойного места в системе теоретического осмысления действительности. Решая "великую загадку вчера-сегодня-завтра" как целостного всеобъемлющего и всепронизывающего явления, Вернадский совершенно закономерно увязывал ее с решением другой, не менее важной загадки "пространства, охваченного жизнью". Сквозь призму такого целостного видения единого субстрата Мира время вообще определяется как динамическое текучее пространство - и в этом есть безусловная правота.
Философские мысли натуралиста подтверждают, как он сам же и выражался, непреодолимую мощь свободной научной мысли и творческой силы человеческой личности, величайшего нам известного проявления ее космической силы, царство которой впереди.
Жизнь - явление космического порядка. И масштабов. Не совсем, правда, ясно: до каких пределов и глубин распространяется этот масштаб. Но для уяснения проблемы начинать все же лучше не с безграничных далей, а именно с глубины.
В представлении современного образованного человека Мироздание разделено на вещество и антивещество. При этом антивещество пытаются "задвинуть" в какие-то невообразимо далекие, почти недосягаемые края Вселенной. Но почему? Только потому, что оно никак не регистрируется в окружающем нас привычном мире? Однако на то оно и антивещество, чтобы не фиксироваться вещественными приборами. Что же происходит в природно-космическом "котле" в действительности? Современная наука не дает однозначного и окончательного ответа о структуре материи вглубь, а значит, - и о конкретных схемах
взаимодействия Макрокосма (Вселенной) и Микрокосма (Человека).
Есть лишь некоторые перспективные подходы, позволяющие в общих чертах представить не столько действительную многоуровневость Вселенной, сколько невероятную сложность ее всеобъемлющего постижения. Традиционные объекты естественно-научного исследования - вещество и поле, плазма и физический вакуум - не покрывают всего богатства природной и неприродной реальности. Господствующие воззрения не позволяют до конца (а то и полностью) объяснить даже такие хорошо знакомые природные и социальные феномены, как свет, тьма, огонь, мысль, сон, слово, знак (символ), смысл и др. Попытки их объяснения с точки зрения какой-либо одной науки неизбежно дают искаженную, неполную и одностороннюю картину. Необходим интегративный подход, носящий, быть может, совершенно непривычный характер.
В познании физической первосущности мира и глубинных уровней всей "цветущей сложности" явлений преджизни, жизни и постжизни существуют как минимум три возможных подхода: 1) субатомно-голографический; 2) вакуумно-информационный; 3) фотонно-энергетический. Они не взаимоисключают, а взаимодополняют друг друга хотя бы потому, что в любом случае замыкаются на физический вакуум - первоотца всех остальных прерывных и непрерывных форм движения материи. Подобное представление в общем-то не ново. Творцы квантовой электродинамики, например, В. Гейзенберг, сами указывали на родство своих идей с учением Анаксимандра об апейроне (беспредельном). Аналогичные представления были распространены в древнеиндийской и древнекитайской философии.
Как и все другие современные теории, вакуумная концепция Мироздания имеет информационный аспект, что было предвосхищено еще в учении Н.Ф. Федорова, который постоянно подчеркивал: необходимо осмысливать судьбу не одних только частиц, но и следов, оставляемых ими в среде. Более того, "нам нужно знать закон сохранения и исчезновения этих следов"*. Понятно, что "следы", о которых в докибернетические времена писал Федоров, есть то, что сегодня именуют информацией. Кстати, вакуумная среда изначально содержит в себе алгоритм воскрешения, так волновавшего Федорова, ибо квант физического вакуума есть не что иное, как материальная флуктуация, которая попеременно - то возникает, то исчезает, то есть по существу непрерывно воскрешается в физическом смысле данного понятия. Проблема же состоит в том, каким именно образом эта элементарная "клеточка" воскрешения реализуется в дальнейшем и в физических макротелах, и в биотических циклах "жизнь - смерть - новая жизнь".
Материальный мир един и единственен, а так называемые вещество и антивещество являются лишь различными проявлениями природного Всеединства. "+" и "-" не могут быть ничем иным, кроме проявления некоторых крайних значений в непрестанном перераспределении движения. В самой глубине (на "дне", так сказать, дальше которого уже ничего нет) такое перераспределение и выражается в спонтанных флуктуациях среды, получившей далеко не самое удачное название "физический вакуум". Квантовое возникновение ("воскрешение") может выражаться в некотором напряжении движения или увеличении энергии как физической меры движения; в таком случае квантовое исчезновение будет представлять собой ослабление движения или уменьшение энергии в некоторой локальной точке. Если "сгущение" условно принять за "+", то, соответственно, "разряжение" должно считаться "-".
Сами по себе флуктуации вакуума не дают ни вещества, ни антивещества. Об элементарных (субатомных) частицах допустимо говорить лишь с того момента, когда хаотичные, неупорядоченные "всплески" материи начинают организовываться в некоторую систему, а крайние значения энергии накладываться друг на друга. Образование флуктуационной системы происходит в том случае, когда "сгущение" одной флуктуации переходит в "разряжение" другой (соседней) флуктуации, а "сгущение" последней переходит в "разряжение" первой. Это - наипростейший пример образования возможной флуктуационной системы. Однако, скорее всего, первичная флуктуационная система образуется не из двух, а из трех флуктуаций, так как для взаимного замещения "сгущений" и "разряжений" необходимо некоторое "жизненное пространство". Другими словами, взаимопереход легче осуществим, если взаимодействуют не две, а три флуктуации. Более чем вероятно, что составные элементы такого триплета соответствуют тем теоретически предсказанным субчастицам, которые получили название кварков (отсюда, кстати, следует, что в чистом виде кварк получен быть не может).
В горниле первичных флуктуаций рождается первичное разделение на частицы и античастицы - мир позитивно явленных систем и антимир, в котором устойчивой системе частиц в конечном итоге всегда соответствует устойчивая система античастиц (и наоборот). О частицах и античастицах можно говорить, если принять за первые образовавшиеся системы "сгущения", а за вторые - соответствующие им системы "разряжений", следующие за первыми, как тень. Сколько образующих любое тело частиц, - столько же должно быть и соответствующих им античастиц. Где же они находятся? Верхом алогизма было бы полагать, что античастицы, непрерывно рождающиеся во Вселенной, тотчас же устремляются по направлению какой-то космической Terra incognita. Вещество и антивещество разделены пространственно и временно, однако вовсе не так, как принято истолковывать в современной физике. Отсюда же любая устойчивая система имеет свою изнанку: каждый вещественный предмет существует параллельно, одновременно и нераздельно со своей невидимой обычными глазами тенью из антивещества.
Вещество и антивещество действительно взаимоисключают друг друга, не могут существовать одновременно в одной и той же точке, но могут сосуществовать рядом и сосуществуют, являясь разными аспектами вакуумных флуктуаций. Антимир - не где-то в безграничных далях Вселенной, а внутри нас и рядом с нами.
Человек как микрокосм в античности
Понимание человека как микрокосма восходит к эпохе античной философии.
Замечание 1
Понятие микрокосм предполагает рассмотрение человека как составной части Вселенной, универсума. В этом смысле он являет собой отражение всех тех свойств, качеств и характеристик, что и универсум, но только в сжатом, уменьшенном виде.
Предпосылки этой концепции можно найти в древних, отличающихся синкретизмом религиях и мифологемах Индии, Сканданавии и других стран. Согласно этим воззрениям первопричиной мира, элементом, из которого от творится, является прачеловек.
В рамках философии понятие микрокосма присутствует у Анаксимена, Гераклита, Диогена и Платона. Мыслители выделяли человека из общего ряда природы, наделяя его особым родом бытия. При этом, как они считали, человек обладает особой духовной субстанцией душой, которая является частью мировой души, логоса, макрокосма во всем повторяя ее устройство и принципы функционирования. Это утверждение вело к мысли о единстве в человеке души и тела в античной материалистической философии (душа создана из тех же частиц, что и природа) или к мысли о дуалистичности структуры человеческого существа в идеалистической философии (деление на мир вещей и мир идей).
Человек как микрокосм в средние века
В средневековой философии понимание человека как микрокосма сохраняется, находя свое расширение. Макрокосм как явление материальной природы дополняется духовной составляющей. Получается так, что человек свернуто отражает в себе как всю материальную Вселенную, так и трансцендентное бытие, что выражается в причастности человека Богу посредством пребывания в традиции христианства.
В средневековом учении о человеке в части его соотнесения с микрокосмом или макрокосмом сложилось два подхода:
- Человек как микрокосм – описанное выше понимание человека как отражения чувственной и умопостигаемой всеобщности мира.
- Утверждение человека как макрокосм представляет интерес необычностью точки зрения. Согласно ей человек представляет собой макрокосм, который вмещает в себя весь материальный и духовный род бытия. Макрокосмом человек объявляется так как только он один из существ, обладающих жизнь, может устанавливать связь с Богом.
В эпоху Возрождения мыслители-натурфилософы и платоники (например, Помпонацци, Пико делла Мирандола и др.) склоны утверждать связь человека и природы как микрокосма и макрокосма.
Отношение философии Нового времени к человеку как микрокосму и макрокосму
С одной стороны, развитие механицизма в естественных науках, породившее аналогичные процессы в философии, стало причиной отказа от концепции человека как микрокосма. В это время человека становится принято рассматривать как одно из величайших творений природы, всецело живущего по ее законам.
С другой стороны, к пониманию человека как микрокосма возвращается немецкая классическая философия, берущая одним из своих исходных понятий категорию духа. Человек как микрокосмом, самостоятельная инстанция самосознания, утрачивает связь с природой, становясь абстрактным понятием, абсолютной духовностью, чистым мышлением.
Со второй половины $XIX$ века, с выходом в свет основных трудов Л. Фейербаха и К. Маркса, человек начинает восприниматься как часть социуму, который замещает роль природного макрокосмоса.
Л. Фейербах создает материалистическое учение о человеке. В отличие от немецких классиков он признает за человеком кроме разума наличие телесности, непосредственной физической данности здесь и сейчас, а также воли и чувств. В этом смысле человек являет собой универсальное существо. Универсальность человека Фейербах выводит из категории сознания.
Замечание 2
К. Маркс начинал изучение специфики природы человека с анализа идей Фейербаха. В отличие от него Маркс видел универсальность человека в практической направленности его деятельности. В позднее время своего творчества мыслитель был склонен воспринимать человека через понятия общественно-политической активности.
Слова "микрокосм" и "макрокосм" в диалогах Платона не встречаются, - тем не менее идея такого противопоставления у него ярко выражена.
Платон в "Тимее", рассуждая о происхождении и строении Вселенной, говорит о том, что "наш космос есть живое существо, наделенное душой и умом". Платон. Собрание сочинений в четырех томах. Том 3. - М.: "Мысль", 1994. Платон задается вопросом, что же это за живое существо, по образцу которого Бог устроил космос. Дело здесь идет не о каком-то существе частного вида, но о таком живом существе, которое объемлет все остальное живое как свои части, оно-то и было тем образцом, которому больше всего уподобляется космос. Тело, с которым соединена мировая душа, обладает совершенной сферической формой и лишено каких бы то ни было органов чувств. Существует, однако, определенного рода сродство между процессами, происходящими в космосе, и теми, которые происходят в душе и теле человека. Поэтому изучение космических ритмов в макрокосмосе помогает понимать и процессы, происходящие в человеке как микрокосмосе.
Подробно опишем "Тимей", используя цитаты из этого диалога:
Четверо собеседников: Сократ, Тимей, Критий и Гермократ, - находятся под впечатлением состоявшегося у них накануне разговора о наилучшем государственном устройстве и жаждут продолжить беседу. Чтобы достойно отблагодарить Сократа за его вдохновенное повествование об идеальном государстве, а также, чтобы почтить богиню Афину в ее праздник "достойным и правдивым хвалебным гимном", слово берет Критий, известный в древности родственник Платона. Он передает слышанный от деда рассказ Солона о его путешествии в Египет и беседе с тамошними жрецами, которые поведали ему, что история Афин гораздо древнее, чем предполагают нынешние обитатели этого города, что некогда, много тысяч лет назад, афинское государство было "и в делах военной доблести первым, и по совершенству всех своих законов стояло превыше сравнения; предание приписывает ему такие деяния и установления, которые прекраснее всего, что нам известно под небом" (23 С).
Законодательное устройство этого древнейшего афинского государства обнаруживает поразительное сходство с тем идеалом, что был обрисован Сократом. Однако с тех пор прошло не только много лет - сокрушительные катаклизмы, подобные мифическому потопу или падению спалившей землю огненной колесницы Фаэтона, смели с лица земли целые страны и народы, уничтожив самую память о былом совершенстве, повергая каждый раз людей в состояние первобытной дикости. В связи с этими мифами в беседу чисто исторического характера впервые вплетаются "естественнонаучные" мотивы: мифы не далеки от правды, ибо "тела, вращающиеся по небосводу вокруг Земли, отклоняются от своих путей, и поэтому через известные промежутки времени все на земле гибнет от великого пожара" (22 D), а разливы Нила могут служить прообразом всемирных потопов. Так постепенно от политических проблем через исторический очерк интерес собеседников переключается на предметы космологические, и слово берет признанный специалист в этой области - Тимей из Локр, поклонник Пифагора, знаток астрономии, который "главнейшим своим занятием сделал познание природы всех вещей" (27 А). Рассказ Тимея - это и космогония, и физика, и онтология, ибо повествует он не только о мире и его зарождении, но прежде всего о фундаментальных принципах бытия и познания.
"Представляется мне, что для начала должно разграничить вот какие две вещи: что есть вечное, не имеющее возникновения бытие и что есть вечно возникающее, но никогда не сущее. То, что постигается с помощью размышления и объяснения, очевидно, и есть вечно тождественное бытие, а то, что подвластно мнению и неразумному ощущению, возникает и гибнет, но никогда не существует на самом деле. Однако все возникающее должно иметь какую-то причину для своего возникновения, ибо возникнуть без причины совершенно невозможно. Далее, если демиург любой вещи взирает на неизменно сущее и берет его в качестве первообраза при создании идеи и потенции данной вещи, все необходимо выйдет прекрасным; если же он взирает на нечто возникшее и пользуется им как первообразом, произведение его выйдет дурным" (27 D-28 А).
Вселенная, или "всеобъемлющее небо", относится к вещам зримым, осязаемым, телесным, возникающим и подвластным мнению, а следовательно, имеющим причину своего возникновения. "Конечно, творца и родителя этой Вселенной нелегко отыскать, а если мы его и найдем, о нем нельзя будет всем рассказывать" (28 С). Поэтому в рассказе Тимея он именуется впредь "демиургом", т. е. "мастером", чье произведение - наш мир. Этот благой творец, желая как можно больше уподобить свое творение себе самому, "устроил ум в душе, а душу в теле и таким образом построил Вселенную... как единое видимое живое существо, содержащее все сродные ему по природе живые существа в себе самом" (29 Е-31 А). Бог сотворил Вселенную из огня, воздуха, воды и земли, сообщив ей очертания сферы и заставив ее "единообразно вращаться в одном и том же месте, в самом себе, совершая круг за кругом" (33 D-34 А). Душу он поместил в центре вселенского тела и оттуда "распространил ее по всему протяжению и в придачу облек ею тело извне" (34 D), а составил он ее "из той сущности, которая неделима и вечно тождественна, и той, которая претерпевает разделение в телах", создав путем смешения "третий, средний вид сущности, причастный природе тождественного и природе иного" и слив все три "в единую идею, силой принудив не поддающуюся смешению природу иного к сопряжению с тождественным" (35 А-В). Эту триединую смесь творец разделил на нужное число частей, руководствуясь принципами наиболее утонченных пропорций, совершенство которых способен оценить лишь искушенный пифагореец (35 В-36 D). Затем он сотворил время как некое движущееся подобие вечности, так что "время возникло вместе с небом, дабы, одновременно рожденные, они и распались бы одновременно, если наступит для них распад". Затем бог сотворил четыре рода живых существ: небесный род богов, пернатых, водных и пеших, сухопутных. Божественный род он сотворил сам из огня, остальные же роды смастерили по его поручению подручные боги-демиурги из той же духовной смеси, но в более зыбком сочленении, почему у смертных души некрепки и подвержены пагубным воздействиям. Производя человека, они в подражание очертаниям Вселенной создали голову, а чтобы ей удобнее было перемещаться по земле, придали ей "вездеходную колесницу" в виде корпуса, снабженного конечностями. В глаза они вложили чистый огонь, родственный свету дня, и эти глаза "открыли нам число, дали понятие о времени и побудили исследовать природу Вселенной, а из этого возникло то, что называется философией и лучше чего не было и не будет подарка смертному роду от богов" (47 А-В). Голос, слух, речь, ритм также даны для пользы души.
Здесь в повествовании происходит перелом. До сих пор единственным созидательным началом был назван демиург. Теперь выясняется, что рождение космоса произошло из сочетания ума и необходимости, при том что ум одержал верх над необходимостью, "убедив ее обратить к наилучшему большую часть того, что рождалось" (48 А). Дело в том, что рождение начал Вселенной, ее "стихий" ("стихии" - "буквы", "элементы"), - огня, воздуха, воды, земли - ничем не объяснено. Отсюда повествование как бы возвращается к исходному пункту и к двум названным выше исходным принципам: мыслимому вечному прообразу и преходящему, рожденному, подражающему ему отображению его, - добавляется третий вид, "темный и трудный для понимания" (49 А). Это "восприемница и как бы кормилица всякого рождения". Природа эта "по сути своей такова, что принимает любые оттенки, находясь в движении и меняя формы под действием того, что в нее входит, и потому кажется, будто она в разное время бывает разной, а входящие в нее и выходящие из нее вещи - это подражание вечносущему, отпечатки, сделанные по его образцам" (50 В-С). Как золото способно принимать разные формы и терять их при переливке, так огонь, воздух, вода и земля способны переходить друг в друга, ибо и они суть лишь видимые и осязаемые формы, воспринятые этим третьим, "безвидным" видом.
Вечный образец подобен отцу, воспринимающее начало - матери, возникающие вещи - дети. Другими словами: есть бытие, есть протяженность, есть возникновение и "эти три возникли порознь еще до рождения неба" (52 D).
"Кормилица", "восприемница", "мать", она же "протяженность" ("ХОРА", что означало по-гречески, прежде всего протяженность земного рельефа) - все это слова, которые употребляются здесь для обозначения категории, получившей впоследствии имя "материи". Итак, эта материя принимала, растекаясь или пламенея, форму воды или огня, а также земли или воздуха, сотрясаясь, дробясь или развеиваясь во всех направлениях. Бог, "приступая к построению космоса... упорядочил эти четыре рода с помощью образов и чисел" (53 В). Воспринимая вид как форму, форму как ограниченную поверхностью глубину, а поверхность как сумму геометрических фигур, Тимей называет в качестве элементарной (наименьшей неделимой) фигуры, геометрического атома, треугольник, а для четырех стихий указывает четыре элементарных тела: для огня - тетраэдр, для воздуха - октаэдр, для воды - икосаэдр, для земли - гексаэдр, или куб. "В запасе оставалось еще пятое многогранное построение: его бог определил для Вселенной и прибегнул к нему, когда разрисовывал ее и украшал" (55 С). Из геометрических характеристик фигур, выступающих элементами тел, выводятся в дальнейшем физические свойства - горячее и холодное, твердое и мягкое, тяжелое и легкое, гладкое и шероховатое, - а также приятное и неприятное, различный вкус, запах, звук и цвет.
Возвращаясь к моменту создания человека, Тимей на этот раз более подробно и со знанием дела излагает анатомию и физиологию человеческого организма, объясняя разумное назначение каждой из его частей, прослеживая функционирование систем - скелетно-мышечной, кровеносной, пищеварительной, нервной - уже с точки зрения изложенной выше теории атомистического строения материи (ни в коем случае не следует смешивать геометрические атомы Платона с физическими атомами Эпикура или Демокрита). В этом же ключе дается объяснение гармонии звуков, явлениям электричества и магнетизма (в той мере, в какой последние два явления были известны античным натуралистам). Объясняется рост и старение организма, здоровье и недуги. Так, когда треугольники, составляющие его члены, новенькие, "словно только из мастерской", тело нежно и прочно; пришлые треугольники одолеваются и рассекаются, благодаря чему происходит питание и рост. Но когда собственные треугольники тела ослабевают от многолетней борьбы, их одолевают пришлые и питание уже не укрепляет, а угнетает тело: наступает старость. В конце концов телесные связи уже не способны удерживать узы души и она вырывается на свободу (81 В). Душевные недуги происходят из телесных, и, напротив, душевное здоровье поддерживает тело в здоровом состоянии.
Прочие живые существа произошли от людей, как бы продолжая их пороки: от легкомысленных верхоглядов - птицы, от чуждавшихся философии прагматиков - сухопутные звери, от пресмыкавшихся - пресмыкающиеся, от скудоумных тупиц - рыбы, тем глубже обитающие, чем глубже было невежество их прародителей (90 С-92 С).
Вобрав в себя все смертные и бессмертные живые существа, "наш космос стал видимым живым существом, объемлющим все видимое, чувственным богом, образом бога умопостигаемого, величайшим и наилучшим, прекраснейшим и совершеннейшим, единым и однородным небом" (92 С).
На этом заканчивается повествование "Тимея".
Сделаем выводы:
В "Тимее" космос - это совершенное и всеобъемлющее существо. Оно играет роль нормы для подражания для всех остальных существ. Между человеком и космосом в "Тимее" можно провести параллель по следующим линиям:
- 1. Физиологически и космос и человек состоят из элементов. Это те же самые четыре элемента: огонь, воздух, вода и земля. Разница заключается в том, что космосу принадлежат все элементы в совокупности, человек же составлен лишь из малой их части.
- 2. С точки зрения анатомии, космос является противоположностью человеку. Платон подчеркивает, что у космоса нет ни глаз, ни ушей, ни дыхательного аппарата, ни желудка, ни конечностей. Но есть и черты, объединяющие космос и человека: голова человека является подобием космоса, о чем прямо говорится в диалоге.
- 3. Душа, тело и разум одинаково являются составными частями, как бога, так и человека.
- 4. Человеческий разум у Платона функционирует так же, как разум космоса. В очень важном месте (90а) прямо говорится о притяжении между разумом человека и разумом мира.
В диалоге "Филеб" линия общего хода рассуждения протекает не прямолинейным образом: Платон создаёт переходы от одной обсуждаемой темы к другой (от темы жизненных приоритетов к теме устройства Вселенной). Этот факт объясняется предполагаемой Платоном изначальной связью души и космоса. Человек должен строить свою жизнь (то есть выбирать в душе для жизненного руководства те или иные состояния) в соответствии с природой бытия: все есть разумное смешение данных "идей". Поэтому можно говорить о том, что в диалоге "Филеб" мы снова сталкиваемся с "идеей", помещенной в сущее: "предел" и "беспредельное" существуют не только в космосе, но и в душе. Душевные переживания возникают сообразно с тем характером, который им сообщают "роды" в "смешении"; но также сами переживания имеют природу этих "родов". "Вожделения" души должны быть такими ("разумными"), чтобы привести душу к гармоничному, разумному, уравновешенному состоянию (невоздержные, "непристойные" вожделения приводят душу к нездоровому состоянию). Такое состояние есть состояние макрокосмического вообще. Поэтому мы вправе говорить о том, что в диалоге "Филеб" идет речь о человеке как о микрокосмосе, и что на уровне сущего мы также находим "идеи", погруженные в сущее. платон философ микрокосм