На современном этапе развития науки все очевиднее становится необходимость комплексного изучения языковых и социокультурных процессов в их функциональном взаимодействии в ходе исторического развития общества. Целесообразность подобного подхода обусловлена, в частности, невозможностью рассмотрения целого ряда важнейших языковых явлений в отрыве от условий функционирования общества, развития его культуры. Соответственно учет языкового контекста имеет большое значение для адекватного освещения вопросов, находящихся в поле зрения таких смежных научных дисциплин, как культурология, социология, история и т.д.

Изучение вопроса о соотношении феноменов «язык» и «культура» во многом затруднено отсутствием четкого и непротиворечивого определения понятия «культура», разработанного понятийно-терминологического аппарата. Специалисты насчитали не менее 600 определений культуры, однако разброс в интерпретации объема понятия «культура» в них настолько велик, что некультурологу весьма непросто сориентироваться в этом море дефиниций, в силу чего зачастую ему приходится в конечном итоге довольствоваться обыденным представлением о культуре. Не вдаваясь в детали этих определений, отметим, что культура в них нередко отождествляется либо со всей совокупностью духовных и материальных ценностей, созданных человеком, и т.п. Соответственно варьируется и представления о роли языка в культурном процессе (ср.: часть/ элемент/ инструмент/ форма и пр. культуры). В целом диапазон оценок включает либо полное растворение языка в культуре (причем языку нередко неправомерно приписывается лишь сугубо инструментальная роль), либо, напротив, отрицание прямой взаимосвязи обоих феноменов. Не можем не заметить, что ведущиеся по этому поводу дискуссии зачастую носят схоластический характер.

Из широкого круга вопросов, охватываемых проблемой «Язык и культура», наиболее разработанными в настоящее время являются лишь некоторые аспекты, касающиеся, например, роли языка в художественном творчестве, а также «отражательной» или «познавательной» функции языка. В последнем случае исследователи обычно оперируют расширительным пониманием культуры как совокупности материальных и духовных ценностей, созданных человеком. Причем язык рассматривается как своего рода «слепок» того или иного культурного слоя, как исторически изменчивый набор обозначений, фиксирующих культурный прогресс общества, его историческую эволюцию. Иными словами, язык фиксирует цивилизационные напластования, многие из которых являются предметом специальных этимологических разысканий.

При написании настоящей работы мы ставим перед собой задачу рассмотреть в определенном ракурсе проблему взаимодействия языка и культуры в истории этноса, отнюдь не претендуя на сколько-нибудь исчерпывающее освещение этой комплексной и многоаспектной темы. При этом особый интерес для нас представляли вопросы, существенные для понимания рада конвергентных и дивергентных процессов, сопровождающих формирование поли- и монокультурных этнических общностей.

Исходным был системно-функциональный подход к феноменам «язык» и «культура». В своем понимании феномена культуры мы руководствовались концепцией, согласно которой культура является системой духовного освоения действительности, включающей производство, хранение, распределение и потребление духовных ценностей.

При сравнении обеих систем мы обращали особое внимание на их сущностные, т.е. субстанциональные, и функциональные параметры.

В нашем представлении оба феномена - язык и культура - являются автономными, но вместе с тем тесно взаимодействующими знаковыми системами, соотнесенными с мышлением и коммуникацией. Следует, однако, подчеркнуть несколько важных моментов:

Обе системы имеют комплексный характер, так как они используют некоторое множество знаковых систем;

Знаковые системы, характерные для языка, являются изофункциональными, однородными. Они манифестируются в виде различных форм существования этнического языка (литературный язык, обиходно-разговорная речь и пр.), используемых как в звуковой, так и в графической реализации. В силу этого можно говорить о гомогенности языка как системы в целом;

Знаковые системы, используемые в культуре, весьма разнообразны и неоднородны, они существенно отличаются друг от друга. Так, в работах М. Кагана называются как рядоположенные (что, на наш взгляд, весьма спорно, если учесть несопоставимую значимость сравниваемых компонентов) такие «языки», как кинетический, звукоинтонационный, вербальный, звуковая сигнализация, иконический язык. Разнородность этих «языков» позволяет говорить о гетерогенности культуры как феномена;

Оба феномена, как уже отмечалось, тесно связаны с мышлением и коммуникацией, однако значимость этой взаимосвязи, ее удельный вес существенно отличаются друг от друга. Так, коммуникативная функция безусловно превалирует в языке, является его доминирующим функциональным назначением. В культуре, напротив, преобладает функция эстетическая, прежде всего это установка на эстетическое самовыражение личности, творца. В каком-то смысле автор может быть индифферентен к тому, как будет воспринято современным массовым потребителем его произведение, найдет ли оно своих почитателей либо, напротив, предвосхитит будущий виток в развитии культуры и соответственно не будет понято современниками. Таким образом, с определенной долей условности можно говорить о том, что в языке как феномене преобладает установка на массового адресата, в то время как в культуре более ценится элитарность, а не массовость (ср. отношение к массовой культуре, тиражирующей некоторые стереотипы на «потребу» публике). Справедливости ради следует, впрочем, отметить, что оппозиция «массовость-элитарность» в какой-то мере правомерна и для языка как токового. Мы имеем в виду особую престижность, элитарность литературного языка, изначально имевшего узкую социальную базу. Так, например, в древнечешский период, по мнению ученых, всего лишь два-три процента носителей чешского языка были грамотными, т.е. могли в той или иной мере владеть нормой литературного идиома: это было духовенство, позже к их числу присоединились феодалы, высшее бюргерство и т.п. Далее, культивирование литературного языка, целенаправленно осуществляемое его кодификаторами, также отражает своеобразный языковой эстетизм (языковая культура), принципы которого меняются в зависимости от действующих речевых канонов. Так, в эпоху чешского Возрождения намеренно культивировалось значительное отличие поэтического языка (как в прозе, так и в поэзии) от языка разговорного, языка «улицы». Впоследствии на протяжении длительного времени, во всяком случае вплоть до первой половины XX в., действовало правило следования образцовой речи так называемого хорошего автора. Примечательно, что по словам чешского реализма, Я. Неруда, настойчиво добивался от чешской общественной элиты, чтобы она использовала в своем непринужденном общении отнюдь не обиходно-разговорный, а литературный язык со всеми его атрибутами. Практика современной языковой коммуникации убедительно показывает, насколько безуспешными были эти попытки: языковая эстетика все в большей степени тяготеет к разговорности, экспрессивности, а отнюдь не к рафинированной литературной норме. Ныне практически во всех славянских языках в качестве своего рода «эталонной речи» утверждается язык средств массовой коммуникации, публицистики. Проявлением элитарности, своего рода социальной маркированности было и намеренное использование иностранного языка, скажем французского, в аристократической среде России, немецкого - в среде чешской знати и богатого мещанства. Впрочем, с течением времени использование социально маркированных идиомов стало утрачивать свою кажущуюся притягательность. Социальная база литературного языка существенно расширилась;

Как в языке, так и в культуре действует сходная коммуникативная цепочка: генератор (коммуникатор), порождающий определенный текст (причем, как справедливо отмечает П. Зима, не всякий порождаемый текст есть произведение культуры и не всякое произведение культуры воплощается с помощью языковых средств) – каналы коммуникативной связи, обусловливающие как синхронную, так и диахронную трансляцию текста, - адресат/ реципиент/ коммуникант как финальный пункт коммуникативной цепочки. Несмотря на то что технические возможности современных каналов коммуникативной связи допускают использование для фиксации, хранения и передачи информации различных семиотических систем, а также их комбинаций, преимущества языковой знаковой системы неоспоримы. Это обусловлено такими ее свойствами, как универсальность, способность к постоянному развитию, совершенствованию, стабильность (гибкая), полисемантичность (что важно для экономии языковых знаков), богатсво выразительных средств, высокая степень аналогичности в репродукции схем, что способствует оперативной «расшифровке» информации, и т.п. Важно, однако, подчеркнуть, что при коммуникативном, осуществляемом с помощью языковых средств, особое значение имеет соответствие языковой компетенции обоих участников коммуникативного акта, предполагающей не только знание нормы употребляемого языкового идиома, но и умение его адекватно использовать сообразно существующему коммуникативному стандарту. В противном случае может возникнуть коммуникативный сбой, своего рода коммуникативный шок у адресата, которому предназначается информация (чаще всего это происходит при необоснованном нарушении нормы в случаях престижного, эталонного речевого употребления: ср. ошибки в речи дикторов радио- и телевещания, в публичных высказываниях государственных деятелей и т.п.) Иными словами, коммуникатор «кровным образом» заинтересован в том, чтобы порождаемая им информация быстро, без потерь, с адекватной реакцией была воспринята адресатом. Напомним, что в культуре, как уже отмечалось, фактор подобной взаимной компетентности не столь актуален.

Лингвистическая политика Франции представляет собой преимущественно центристскую политику, направленную на один единственный, в частности французский, язык. Как правило, такая политика навязана сверху. Она официально объявлена и строго контролируется централизованным государством (по сути многоязычным, но отказывающимся признать это).

Такое поведение государства обусловлено, прежде всего, историческим развитием. Центристская политика монархической, автократической Европы, берет свое начало в период становления национального государства во Франции в 17 веке и которую ведет к логическому завершению Великая Французская Революция.

Большинство государств рассматривают пропаганду своей национальной культуры как инструмент распространения политического влияния в мире. Международные отношения в области культуры служат усилению «величия» тех государств, которые в них участвуют. Устанавливается прямая связь между «глобальным» рангом нации и распространение в мире ее культуры.

Во Франции первое правительственное учреждение, имеющее в своем название слово «культура», было создано в 1945 году - Генеральная дирекция культурных отношений. Так французское руководство стремилось укрепить роль страны в мировой политике. Причем приоритет отдавался распространению французского языка за границей. В начале 80-х годов предпринимается попытка культурной политики Франции.

На сегодняшний день во Франции существует большое количество структур, организаций и комиссий, призванных воздействовать на языковую сферу. Существуют структуры, которые вырабатывают и проводят в жизнь «лингвистическо-культурную» политику Франции на международной арене, определяют политику страны, связанную с Международной организацией Франкофонии и с усилением роли французского языка в мире.

Главную роль играет президент французской республики, который определяет направление внешней политики страны. Он представляет Францию на регулярных саммитах Франкофонии.

В 1940 году губернатор Чада и Французской Экваториальной Африки Феликс Эбуэ, выходец из Французской Гвианы, предложил предоставить автономию французским африканским колониям. Старая система должна была быть заменена некой «ассоциацией» Франции и Черной Африки, которая уважала бы национальные обычаи и институты и управлялась бы Францией не напрямую, а через систему придаточных органов.

Стоит подчеркнуть, что Ф. Эбуэ был одним из немногих французских губернаторов, сразу после капитуляции Франции порвавших связи с правительством Виши и признавших лондонское правительство де Голля. В году этот план поддержал сам лидер «свободной Франции» генерал де Голль в своей знаменитой речи, произнесенной в Браззавиле (столице африканской колонии Конго). После окончания Второй мировой войны эти идеи были воплощены в жизнь. По новой французской конституции 1946 года создавался Французский союз, в состав которого вошли Франция и ее колонии. Тем самым французское гражданство предоставлялось всем жителям зависимых территорий. По словам де Голля, Франция была призвана «шаг за шагом поднимать людей к вершинам достоинства и братства, где однажды они смогли бы объединиться». Новые граждане Франции получили право избирать своих представителей в Национальное собрание . Это вызвало недовольство со стороны части французской элиты, которая опасалась, что по причине демографических факторов Франция рискует стать «колонией своих собственных колоний». Кроме того, многим не нравилось то, что в рамах нового плана развития африканских территорий Франция вкладывает в них огромное количество денег. С другой стороны, большинство африканских лидеров стремилось к достижению полной независимости от Франции. Тем не менее «переходный период» продолжался более десяти лет.

4 октября 1958 года после возвращения к власти Шарля де Голля была принята новая Конституция Франции. Один из ее разделов посвящался отношениям Франции с колониями. Признавая принцип «свободного самоопределения народов», документ предлагал населению «заморских территорий» образовать вместе с Францией единое сообщество, основанное на «равенстве и солидарности народов, входящих в его состав». Члены сообщества должны были пользоваться автономией во внутренних делах; внешняя политика, оборона, экономическая и финансовая политика, использование стратегического сырья, находились в их общей компетенции. После принятия Конституции в метрополии был проведен референдум в «заморских территориях». Населению колоний предлагалось ответить, одобряет ли оно проект Конституции и хочет ли остаться вместе с Францией в составе Сообщества. Население Гвинеи отвергло проект конституции, и с 1 октября года эта страна стала независимой. Остальные французские колониальные владения одобрили проект конституции и получили статус государств-членов Сообщества, пользующихся внутренней автономией. Тем не менее, меньше чем через два года почти все они предпочли выйти из Сообщества, обретя полную независимость (только в 1960-м году независимость получили 14 бывших французских колоний в Африке).

Таким образом, африканцы не поддержали проект де Голля, стремясь к полной независимости от бывшей метрополии, и де Голль, будучи реалистом, принял этот факт. Поэтому предложения африканских лидеров о создании межгосударственного франкофонного сообщества в серьез и не воспринимались. Одновременно он отдавал себе отчет в том, что, начав серьезную работу по организации Франкофонии (требующую больших финансовых и материальных расходов и, очевидно, обреченную на неудачу), Франция попадала под огонь критики как «гегемонистская» и «неоколониальная» держава.

Тем не менее, де Голль активно поддерживал деятельность неправительственных международных организаций, способствующих распространению на планете французского языка и стремящихся сделать его инструментом для диалога культур (например, таких, как ассоциация франкоговорящих университетов или парламентариев). Однако де Голль негативно относился к созданию межправительственной международной организации на этой основе. Но именно активация деятельности неправительственных организаций в 60-е годы в итоге стала одним из главных факторов создания первого межгосударственного органа Франкофонии - Агентства по культурному и техническому сотрудничеству в 1970 году.

Кроме того, всей своей деятельностью внутри страны и на международной арене де Голль объективно способствовал реализации этого проекта. Только благодаря его политике были созданы условия, необходимые для воплощения в жизнь программы Франкофонии. Франция обрела политическую стабильность, усилила свой политический вес и независимость мировой политики, укрепила моральный авторитет на международной сцене, сумев завершить деколонизацию африканских стран и урегулировав алжирский кризис.

В конце своего правления де Голль несколько смягчил свою позицию по отношению к межгосударственной надстройке над Франкофонией. Министр культуры Франции А.Мальро принимал активное участие в подготовительных встречах перед созданием Агентства в 1970 году. Но оно призвано было заниматься лишь «культурными» вопросами, одобренными де Голлем.

После ухода де Голля с политической арены и на фоне постоянного снижения авторитета Франции на мировой арене фактически началось настоящее использование Франкофонии для нужд внешней политики страны. Одновременно этому способствовала логика развития любой организации «от простого к сложному» и «привыкание» к Франкофонии со стороны внешнего мира.

В 80-е годы президент-социалист уже мог пренебречь обвинениями в «неоколониализме». В 90-е годы после крушения биполярной системы, в которой Франция имела возможность балансировать между полюсами для демонстрации «независимости» своей внешней политики, началась активизация франкофонного проекта.

Итак, на сегодняшний день во Франции существует большое количество структур, организаций и комиссий, призванных воздействовать на языковую сферу. Существуют структуры, которые вырабатывают и проводят в жизнь «лингвистическо-культурную» политику Франции на международной арене, определяют политику страны, связанную с Международной организацией Франкофонии и с усилением роли французского языка в мире. Такое поведение государства обусловлено, прежде всего, историческим развитием.

Отношение Французов к французскому языку

Во Франции население внимательно относится к языку ежедневного общения. Французы не особенно интересуются эффектами, которые имеет официальная лингвистическая политика Парижа, но их действительно беспокоит проблема того, что «язык может становиться несколько примитивнее, если, например, упростить его орфографию».

Давид Гордон, еще один известный лингвист, отмечает, что французы видят свой язык, исполняющим важную роль в мире: французский, поэтому, рассматривается как универсальный, чистый и понятный. «Типичной является забота французов о чистоте своего языка, о том, чтобы он не был искажен или испорчен. Столь же обычно для них и широко распространенное убеждение о том, что экспансия французского имеет просветительскую миссию и в то же время укрепление политических позиций Франции на международной арене. Эта самая просветительская миссия связана с подсознательной верой французов в то, что Франция является носителем универсальной идеи, идеи о том, что природа человека везде и во все времена неизменна, а законы этой природы наиболее полно отражены и соблюдены во Франции».

31 декабря 1975 года, президент Франции Валери Жискар д’Эсте́н подписал закон о защите французского языка от вторжения английского и любого другого языка, а значит и чужой культуры. Закон также касался гарантий языкового статуса в определенных коммерческих и некоторых других сферах в самой Франции. В течении дебатов которые привели к принятию законопроекта партии разных политических толков поддержали этот закон. Один из политиков, выступавших за Французскую Коммунистическую партию с посланием Сенату в октябре 1975 года, сказал то, что могло прозвучать практически от любой партии: «язык – мощный определяющий фактор национального самосознании, посредник национального наследия, истинный его проводник этого наследия, в котором школа не может являться основным средством передачи этого наследия. Мы не согласны с теми, кто смиряется с вырождением языка, с тем, что грамматика, лексика и стилистика становятся поверхностными, бедными и ненасыщенными, и, что меньше и меньше людей изучают национальную литературу, которая является наследием и национальным сознанием».

Итак, франкоговорящие народы имеют сильное позитивное отношение к своему национальному языку. Как утверждают сами французы, их язык чист, рационален и находится в постоянной неразрывной связи с их культурой, которую они очень ценят. Они воспринимают французский язык не просто как средство отображения культуры, но как ее наиважнейшее олицетворение. И так как они видят и язык, и культуру в составе единого целого, у них появляются страхи и переживания по поводу того, что столь бурный рост экспансии английского языка привнесет в их культуру инородные культурные ценности. И поэтому их в некоторой степени негативное отношение к английскому языку вполне оправдывается их неприятием англо-американской культуры в целом.

Примечания

Wikimedia Foundation . 2010 .

Смотреть что такое "Языковая культура" в других словарях:

Культура речи распространённое в советской и российской лингвистике XX века понятие, объединяющее владение языковой нормой устного и письменного языка, а также «умение использовать выразительные языковые средства в разных условиях… … Википедия

Языковая граница условная линия связывающая постоянные населённые пункты, расположенные по краям ареала распространения двух неблизкородственных языков (например, нефиксированная и постепенно исчезающая Мозельская языковая граница и… … Википедия

Культура Франции культура французского народа, сложившаяся под влиянием географических условий и крупных исторических событий. Франция в целом и Париж в частности играли большую роль, являлись центром элитарной культуры и декоративного… … Википедия

Совокупность мер, принимаемых государством, партией, этносом для изменения или сохранения существующего функционального распределения языковых образований, для введения новых и консервации употребляемых языковых норм. Характер и способы… … Политология. Словарь.

Переход коренного народа(исчезновение побежденного языка) на язык пришлого народа. Это может произойти при завоевании одним народом другого, при колонизации и в др. случаях. После достаточно длительного периода двуязычия язык пришельцев… … Википедия

Сейчас, в постперестроечной России, популярен сленг, применение не к месту иностранных слов, жаргонов различных мастей. Это, конечно, все понятно. Ведь кто после развала СССР стал доминировать в нашей стране? Организованный преступный мир. Он имеет свою структуру, он имеет свой язык.

И элементы этого языка, как доминирующей культуры, естественно, стали занимать главенствующее место. Кстати, в этом нет ничего необычного. Так происходило во все времена и у всех народов - образ жизни, культура ядра страны распространяется на всю периферию, насаждая и свой язык.

Однако в этой закономерности есть и обратная сторона: язык, являясь средством общения, может подтягивать, как магнит, культуру. Поэтому нужно провести следующую работу: постараться поднять престиж "высокого" слога, сделать его отличительной чертой преуспевающего человека.

Правильная, сбалансированная речь должна стать нормой в обществе. Мало того, культурная речь должна быть обязательной и необходимой для большинства. Тогда, конечно, такая языковая культура потянет за собой наиболее соответствующий ей слой общества. И он займет доминирующее положение.

В данном случае у нас, к сожалению, этого не происходит. Со всех сторон: из газет, радио, телевидения и даже Интернета на человека обрушиваются примеры употребления слов низкой культуры, и такое извращенное, мутированное положение с нашим великим и могучим в прошлом языком уже воспринимается как правило, как достойное обновление новыми течениями жизни. Но давайте разберемся, где вершки, а где корешки и не будем путать причину и следствие.

Для примера возьмем остросюжетные фильмы, которые в силу своей увлекательной природы имеют прямое воздействие на сознания людей. И что они видят? Воры, убийцы, пьяницы-менты живут яркой, захватывающей жизнью. Слово, брошенное героем фильма, сразу же становится у всех на слуху, прорастая в массах богатым урожаем.

К примеру, давайте рассмотрим влияние фильма "Интердевочка", который многие видели. Несмотря на сложность, трагичность судьбы главной героини, ее жизнь была подана как захватывающее приключение, полное романтики звездное возвышение над обычной, серенькой жизнью обывателей.

И сразу же деятельность валютной проститутки стала для многих престижной. Вы понимаете, что произошло? Один фильм сделал панельное ремесло в стране заманчивым и многообещающим времяпровождением. Проведенные вскоре социологические опросы девушек показали, что большинство из них мечтает стать проститутками.

Действительно, сама тема актуальна. Бандиты и всякая другая нечисть на данный момент просто захлестнула страну. Конечно, об этом надо говорить, и говорить громко, чтобы было слышно каждому, но не в восхвалительных тонах, тем самым пропагандируя такой образ жизни. А нужно, показывая эту накипь, тут же демонстрировать и оборотную сторону их жизни, выставить ее в антитезу нормальному слою общества, который устроен и говорит по-другому.

Нужно сделать его престижным, значимым, в первую очередь через те же средства массовой информации, и тогда в людях возникнет желание говорить и жить по такому эталону развития социума. Почему бы, к примеру, талантливым артистам не сняться в захватывающем фильме, где главным героем будет человек интеллигентный, говорящий красиво, правильно. И таким образом можно поднять значимость в людях высокой, чистой речи.

Вот таким, естественным путем, волна культурной речи начнет подниматься, а для закрепления такого всплеска можно принять уже и закон, регламентирующий применение языковых средств. Потому что принятый сейчас такой закон действовать не будет, ведь он инороден, чужд нынешнему положению дел, не имеет под собой основы.

Сначала нужно поднять волну желания в народе, а затем принять закон, который только тогда и будет конструктивно работать. Вот таким образом можно решить этот вопрос, который многим, даже высокообразованным людям, кажется сейчас неразрешимым.

К сожалению, нынешняя музыкальная культура никак не поддерживает языковую. И дело не в том, что многие модные музыкальные направления, такие как рок, поп и рэп, подпорчены низкопробными подделками под нечто великое. Дело не в этом. Очень важно, какие тексты идут под эту музыку. Что мы слышим?

"...Ванька-тазик, я-ты, ага-ага...", - то есть чудовищно неконструктивные, какие-то дикие выкрики. И они, подаваясь в модной тематике, навязывают тенденцию вот таких бессмысленных слов, разговоров без идей, не связанных смыслом. Мало того: такой безалаберный сленг становится престижным.

Набор слов-символов, которые не могут представлять из себя связную речь, стал показателем элиты, некоторой отличительной чертой богемы, стоящей над простыми смертными.

Многие люди, особенно молодежь, не замечают, что интеллигенция - эта иммунная система общества - уже сама заражена трупным ядом, поднявшимся из мутных тюремных низин и ей начинают видеться галлюцинации, мешающие разобраться, где правда, а где ложь.

Ну почему под тот же рок или рэп не написать тексты на культурном уровне, чтобы излагаемая тема имела высокий слог, чтобы песня была приятна и хорошо воспринималась слушателями? Это все будет формировать вкус подрастающего поколения, от которого зависит будущее страны.

Ведь сейчас молодежь разлагается на этих бессмысленных клипах. В их сознаниях закрепляется основа бездумного существования, а она формирует их стиль жизни, искривляя моральные ценности. Вот так, очень просто, мы сами растим себе большую проблему, с которой силовыми оперативными методами можно уже и не справиться.

Поднимая культуру языка, мы возвышаем общую культуру поведения, а значит, и свой жизненный уровень. Опуская культуру языка, мы втаптываем в грязь общечеловеческие нормы общения и тем самым снижаем свой жизненный уровень. Неудивительно, что падает престиж нашей страны на международной арене.

С чего бы ему подниматься, если даже интеллигенция у нас часто говорит, как заурядная кухарка?

Языком культуры в широком смысле этого понятия называют те средства, знаки, формы, символы, тексты, которые позволяют людям вступать в коммуникативные связи друг с другом. Язык культуры – это универсальная форма осмысления реальности, в которую организуются все вновь возникающие или уже существующие представления, восприятия, понятия, образы и другие подобного рода смысловые конструкции (носители смысла).

Почему вопрос языка культуры – один из самых актуальных как в науке, так и в жизни?

Глубинные перемены, происходящие в обществе, обострение общественно-политической ситуации, противоречия, пронизывающие XI век, ведут, по сути, к смене типа культуры. В периоды, когда распадается связь времен, всегда актуализируется проблема понимания. Как отмечал Г. Гадамер, «она встает всякий раз, когда терпят крах попытки установить взаимопонимание между регионами, нациями, блоками и поколениями, когда обнаруживается отсутствие общего языка и вошедшие в привычку понятия начинают действовать как раздражители, лишь укрепляющие и усиливающие противоположности и напряжение». Ускорение истории к концу XX в., следовательно, и более быстрое обновление языка, также вносит помехи во взаимопонимание поколений.

Сложность понимания обусловлена тем, что восприятие и поведение детерминированы стереотипами – идеологическими, национальными, сословными, сформированными у человека с детства.

Следовательно, вопрос языка культуры – это вопрос понимания, эффективности культурного диалога как по вертикали разных эпох, так и по горизонтали, т. е. диалога разных культур, существующих одновременно друг с другом.

Самая серьезная трудность заключена в переводе смыслов с одного языка на другой, каждый из которых имеет множество семантических и грамматических особенностей. Не случайно в науке сформировалась крайняя точка зрения, в соответствии с которой смыслы настолько специфичны для каждой культуры, что вообще не могут быть адекватно переведены с языка на язык. Иногда действительно трудно передать смысл, особенно если речь идет об уникальных произведениях культуры, однако не столь уж безрезультатны попытки выявить универсальные человеческие концепции, представляющие собой психические феномены внутреннего мира человеческой мысли.

Вопрос языка культуры можно отнести к фундаментальным, по крайней мере по трем основаниям:

1) вопрос языка культуры – это вопрос ее смысла. В XVII–XVIII вв. произошло разбожествление культуры, и точкой отсчета стал разум. Но разум и рациональное начало, организуя и структурируя жизнь человека и человечества, не дают понимания ее смысла. Кризис просвещенческой идеи прогресса заставил искать новые смыслы. Эти поиски привели к культуре, ее ценностям, освоить которые невозможно, не владея системой ее языков;

2) язык – это ядро системы культуры. Именно через язык человек усваивает представления, оценки, ценности – все то, что определяет его картину мира. Таким образом, язык – это способ сохранения культуры и передачи от поколения к поколению;

3) понимание языка культуры и овладение им дает человеку свободу, обеспечивает способность к оценке и самооценке, к выбору, открывает пути включения человека в культурный контекст, помогает осознать свое место в культуре, ориентироваться в сложных и динамичных социальных структурах. Фундаментальный смысл языка культуры в том, что понимание мира, которое мы можем достичь, зависит от диапазона знаний или языков, позволяющих этот мир воспринять. Поэтому вопрос языка культуры – это фундаментальный вопрос не только науки, но и человеческого бытия. «Языки – это иероглифы, в которые человек заключает мир и свое воображение, – утверждал немецкий философ Вильгельм Гумбольдт, – через многообразие языков для нас открывается богатство мира и многообразие того, что мы познаем в нем, и человеческое бытие становится для нас шире, поскольку языки в отчетливых и действенных чертах дают нам различные способы мышления и восприятия». Таким образом, язык – это продукт культуры, язык – это структурный элемент культуры, язык – это условие культуры. Фундаментальный смысл его в том, что язык концентрирует и воплощает в единстве все основания человеческой жизни.

Главная функция феномена культуры – человекотворческая или гуманистическая. Все остальные так или иначе связаны с ней и даже вытекают из нее.

Функцию трансляции (передачи) социального опыта нередко называют функцией исторической преемственности или информационной. Культуру по праву считают социальной памятью человечества. Она воплощена в знаковых системах: устных преданиях, памятниках литературы и искусства, «языках» науки, философии, религии и др. Однако это не просто «склад» запасов социального опыта, а средство жесткого отбора и активной передачи лучших ее образцов. Разрыв культурной преемственности приводит к аномии, обрекает новые поколения на потерю социальной памяти.

Познавательная (гносеологическая) функция связана со способностью культуры концентрировать социальный опыт множества поколений людей. Тем самым она имманентно приобретает способность накапливать богатейшие знания о мире, создавая тем самым благоприятные возможности для его познания и освоения.

Можно утверждать, что общество интеллектуально настолько, насколько им используются богатейшие знания, содержащиеся в культурном генофонде человечества. Все типы общества существенно различаются прежде всего по этому признаку.

Регулятивная (нормативная) функция культуры связана прежде всего с определением (регулированием) различных сторон и видов общественной и личной деятельности людей. В сфере труда, быта, межличностных отношений культура так или иначе влияет на поведение людей и регулирует их поступки, действия и даже выбор тех или иных материальных и духовных ценностей.

Регулятивная функция культуры опирается на такие нормативные системы, как мораль и право.

Семиотическая, или знаковая, функция, представляя собой определенную знаковую систему культуры, предполагает знание и владение ею. Без изучения соответствующих знаковых систем невозможно овладеть достижениями культуры. Так, язык (устный или письменный) является средством общения людей. Литературный язык представляет важнейшее средство овладения национальной культурой. Специфические языки нужны для познания мира музыки, живописи, театра. Собственными знаковыми системами располагают и естественные науки (физика, математика, биология, химия).

Ценностная, или аксиологическая, функция отражает важнейшее качественное состояние культуры. Культура как система ценностей формирует у человека вполне определенные ценностные потребности и ориентации. По уровню и качеству люди чаще всего судят о степени культурности того или иного человека. Нравственное и интеллектуальное содержание, как правило, выступает критерием соответствующей оценки.

По мнению Ф.Достоевского, «язык — народ». Известный французский писатель А. Камю заявлял: «Моя родина — это французский язык».

Язык является главным инструментом познания и освоения внешнего мира. Он также выступает основным средством общения людей. В равной мере язык делает возможным знакомство с другими культурами.

Будучи неотделимыми от национальных культур, языки проходят вместе с ними через те же перипетии судьбы. Поэтому начиная с Нового времени, по мере передела мира на сферы влияния, многие языки попавших в колониальную и иную зависимость этносов и народов оказались все более теснимыми с исторической сцены.

В наши дни подобная ситуация стала еще более сложной. Если в прошлом проблема выживания касалась главным образом языков зависимых и отставших в своем развитии стран и народов, то теперь она затрагивает и развитые европейские страны. Это вызывается растущей экспансией английского (американского) языка, который все больше становится универсальным средством общения. По этой причине возникают смешанные, гибридные языки, примером которых может служить так называемый «франгле» или «френглиш», представляющий собой причудливую смесь французского с английским.

При этом страдает, конечно, не только язык, но вся национальная культура, которая в своей стране становится неглавной, второстепенной. Происходит то, что западные теоретики называют «фольклоризацией» европейских культур, когда они начинают занимать место фольклора, переходят в разряд местной экзотики. По-особому остро и болезненно складывающуюся ситуацию переживает Франция, которая в течение трех столетий — с середины XVII до середины XX в. — по праву считалась первой культурной державой, а ее язык занимал особое, привилегированное место. Однако к середине нашего века положение французского языка и культуры значительно ухудшается. В противовес этому возникает международное движение франкофо- нии, основной целью которого выступают зашита, сохранение и распространение французского языка и культуры.

В истории Западной Европы французский язык оказался третьим, которому удалось стать универсальным языком международного общения. До него такого статуса добивались только греческий и латинский. Примерно в X в. французский язык по своему значению начинает все больше уравниваться с латынью. Начиная с XVII в. он распространяется по всему миру, а вместе с ним и французская культура, влияние которой в XVIII в. достигает невиданной силы. Вся просвещенная элита Европы и Америки, включая Россию, говорит и читает по-французски. Для светских дам знание французского языка и игра на клавесине во всех странах считаются обязательными.

Выражение «французская Европа», пущенное в обращение итальянским дипломатом Карачиоли, быстро становится общепринятым. Период с 1889 по 1914 гг. считается золотым веком экспансии французской культуры на все страны и континенты. Париж становится столицей мирового искусства. Многие творцы принимают известную формулу, согласно которой у каждого художника две родины: одна — своя, а вторая — Париж.

Однако в XX в. фортуна отворачивается от французского языка. Уже в 1918 г., при подписании Версальского договора, он теряет свою монополию быть единственным языком международной дипломатии. Еще более серьезные потери были вызваны неблагоприятными для Франции итогами Второй мировой войны. Начавшийся с конца 1950-х гг. процесс распада колониальной системы усугубил ситуацию. поскольку многие бывшие французские колонии отказывались от французского языка.

Свое привилегированное место французский язык уступил английскому (американскому). Именно в таких условиях возникает франкофония. В настоящее время она охватывает более 50 стран и имеет приверженцев на всех пяти континентах. Хотя ее целыо являются защита, сохранение и процветание французского языка и культуры, она не претендует на восстановление их прежнего приоритета. В равной мере она не оспаривает сложившегося первенства английского языка, но выступает против его полного господства, против вытеснения им других языков. Франкофония выступает за сохранение и развитие всех языков и культур, за их плодотворное сосуществование и взаимообогащение.

Однако объективно в еще более трудном положении находятся языки малых этносов и народов. Для них уже не двуязычие, а скорее многоязычие становится единственным выходом из складывающейся в современном мире лингвистической ситуации.

Изучение значения языка в культуре

Каждая локальная формируется в специфических исторических и природных условиях, создаст свою картину миру, свой образ человека и свой язык общения. Каждая культура имеет свою языковую систему, с помощью которой ее носители общаются друге другом, однако не только в этом заключается назначение и роль языка в культуре. Вне языка культура просто невозможна, поскольку язык образует се фундамент, се внутренний базис. Посредством языка люди передают и фиксируют символы, нормы, обычаи, передают информацию, научные знания и модели поведения, верования, идеи, чувства, ценности, установки. Так происходит социализация, которая выражается в усвоении культурных норм и освоении социальных ролей, без которых человек не может жить в обществе. Благодаря языку в обществе достигаются согласованность, гармония и стабильность.

Роль языка в процессах человеческого общения стала предметом научного анализа с начала Нового времени. Ее изучали Д. Вико, И. Гердер, В. Гумбольдт и др., заложив тем самым основы лингвистики. Сегодня язык изучается также психолингвистикой и социолингвистикой. Большие успехи в изучении языка и речевого общения принес XX в., когда ученые связали язык и культуру.

Пионерами в изучении связи языка и культуры были американский культурный антрополог Ф. Боас и британский социальный антрополог Б. Малиновский. Боас еще в 1911 г. указал на эту связь, проиллюстрировав се сравнением двух культур через их словарный состав. Так, для большинства североамериканцев снег — это просто погодное явление и в их лексиконе это понятие обозначают только два слова: «snow» (снег) и «slush» (слякоть), а в языке эскимосов существуют более 20 слов, описывающих снег в разных состояниях. Отсюда понятно, что является важным в каждой из этих культур.

Существенный вклад в понимание связи языка и культуры внесла знаменитая лингвистическая гипотеза Сепира-Уорфа, согласно которой язык — это не просто инструмент для воспроизведения мыслей, он сам формирует наши мысли, более того, мы видим мир так, как говорим. Чтобы прийти к этой идее, ученые проанализировали не состав разных языков, а их структуры (европейские языки и язык хопи). Например, было выяснено, что в языке хопи нет деления на прошедшее, настоящее и будущее время; а английскому предложению «Он остался на десять дней» в языке хопи соответствует предложение «Он остался до одиннадцатого дня». На примерах такого типа Уорф поясняет связь культуры и языка.

Не стоит преувеличивать значение гипотезы Сепира-Уорфа: в конечном счете содержание мыслей человека и его представлений определяется их предметом. Человек способен жить в реальном мире именно потому, что жизненный опыт заставляет его исправлять ошибки восприятия и мышления, когда они вступают в противоречие. Поэтому культура живет и развивается в «языковой оболочке», а не «оболочка» диктует содержание культуры. Но не следует и приуменьшать роль связи языка, мышления и культуры. Именноязыкслужитосновой картины мира, которая складывается у каждого человека и приводит в порядок множество предметов и явлений, наблюдаемых в окружающем мире. Любой предмет или явление доступны для человека только тогда, когда они имеют название. В противном случае они для нас просто не существуют. Дав им название, человек включает новое понятие в ту сетку понятий, которая существует в его сознании, иными словами, вводит новый элемент в существующую картину мира. Можно сказать, что язык — это не только средство коммуникации или возбудитель эмоций. Каждый язык не просто отображает мир, но строит идеальный мир в сознании человека, конструирует действительность. Поэтому язык и мировоззрение неразрывно связаны.

В культурологической литературе значение языка чаше всего оценивается как:

• зеркало культуры, в котором отражается не только реальный, окружающий человека мир, но и менталитет народа, его национальный характер, традиции, обычаи, мораль, система норм и ценностей, картина мира;
• кладовая, копилка культуры, так как все знания, умения, материальные и духовные ценности, накопленные народом, хранятся в его языковой системе — фольклоре, книгах, в устной и письменной речи;
• носитель культуры, поскольку именно с помощью языка она передастся из поколения в поколение. Дети в процессе и н культура- ции, овладевая родным языком, вместе с ним осваивают обобщенный опыт предшествующих поколений;
• инструмент культуры, формирующий личность человека, который именно через язык воспринимает менталитет, традиции и обычаи своего народа, а также специфический культурный образ мира.

Кроме того, язык:

• облегчает адаптацию человека в условиях окружающей среды;
• помогает правильно оценить объекты, явления и их соотношение, способствует идентификации объектов окружающего мира, их классификации и упорядочению сведений о нем;
• способствует организации и координации человеческой деятельности.

Культура передается посредством языка, способность к которому отличает человека от всех других существ. Благодаря языку возможна культура как накопление и аккумуляция знаний, а также их передача из прошлого в будущее. Поэтому человек в отличие от животных не начинает заново свое развитие в каждом следующем поколении. Если бы он не обладал никакими навыками и умениями, его поведение регулировалось бы инстинктами, а сам он практически не выделялся из среды других животных. Можно утверждать, что язык есть одновременно и продукт культуры, и ее важная составная часть, и условие ее существования.

Это означает также, что между языком и реальным миром стоит человек — носитель языка и культуры. Именно он осознает и воспринимает мир посредством органов чувств, создает на этой основе свои представления о мире. Они в свою очередь рационально осмысливаются в понятиях, суждениях и умозаключениях, которые можно передать другим людям. Следовательно, между реальным миром и языком стоит мышление.

Слово отражает не сам предмет или явление окружающего мира, а то, как человек видит его, через призму той картины мира, которая существует в его сознании и которая детерминирована его культурой. Сознание каждого человека формируется как под влиянием его индивидуального опыта, так и в результате , в ходе которой он овладевает опытом предшествующих поколений. Можно сказать, что язык является не зеркалом, точно отражающим все окружающее, а призмой, через которую смотрят на мир и которая в каждой культуре своя. Язык, мышление и культура настолько тесно взаимосвязаны, что практически составляют единое целое и не могут функционировать друг без друга.

Путь от реального мира к понятию и выражению этого понятия в слове различен у разных народов, будучи детерминирован природными, климатическими условиями, а также социальным окружением. В силу этих обстоятельств у каждого народа своя история, своя культурная и языковая картина мира. При этом культурная картина мира всегда богаче языковой. Но именно в языке культурная картина мира реализуется, вербализируется, хранится и передается из поколения в поколение.

В дан ном процессе слова представляют собой не просто названия предметов и явлений, а фрагмент реальности, пропущенный через призму культурной картины мира и благодаря этому приобретший специфические, присущие данному народу черты. Поэтому там, где русский человек видит два цвета — синий и голубой, англичанин видит лишь один цвет — blue, хотя те и другие смотрят на одну и туже часть спектра, т.е. язык навязывает человеку определенное видение мира. Один и тот же фрагмент реальности, одно и то же понятие имеет разные формы языкового выражения в разных языках. Поэтому при изучении иностранного языка, слов этого языка обучающийся знакомится с элементом чужой картины мира и пытается совместить его со своей картиной мира, заданной родным языком. Это — одна из главных трудностей в изучении иностранного языка.

Языковая практика свидетельствует, что язык не является механическим придатком какой-либо культуры, поскольку в этом случае потенциал языка ограничивался бы рамками только одной культуры и язык не мог бы использоваться в межкультурном общении. В действительности одним из ведущих свойств языка является его универсальность, позволяющая человеку использовать язык в качестве средства общения во всех потенциально возможных ситуациях коммуникации, в том числе по отношению к другим культурам.

В больше всего проблем возникает при переводе информации с одного языка на другой. Очевидно, что абсолютно точный перевод невозможен из-за разных картин мира, создаваемых разными языками. Наиболее частым случаем языкового несоответствия выступает отсутствие точного эквивалента для выражения того или иного понятия и даже отсутствие самого понятия. Это вызвано тем, что понятия или предметы, обозначаемые такими терминами, уникальны для данной культуры, в других культурах отсутствуют и, следовательно, не имеют терминов для их выражения. Так, в русском языке нет понятий «эль» или «виски», а значит, отсутствуют соответствующие слова в русском языке. В то же время в английском нет слов, обозначающих блины, борщ, водку и т.п. При необходимости такие понятия выражаются с помощью заимствований. Нолексических заимствований в лексиконе любого языка не очень много (обычно не более 6-7 %).

Пожалуй, самыми сложными в межкультурной коммуникации оказываются ситуации, когда одно и тоже понятие по-разно- му — избыточно или недостаточно — выражается в разных языках (вспомним наш примере цветом у русских и англичан). Проблема в том, что значение слова не исчерпывается одним лишь лексическим понятием (денотацией слова), а в значительной степени зависит от его лексико-фразеологической сочетаемости и коннотации — культурного представления народа о тех или иных предметах и явлениях реальности. Полное совпадение названных аспектов слова практически невозможно, в связи с чем нельзя переводить слова только с помощью словаря, который дает длинный список возможных значений переводимою слова. Изучая иностранный язык и используя его в общении, следует заучивать и употреблять слова не в отдельности, по их значениям, а в естественных, наиболее устойчивых сочетаниях, присущих данному языку.

Например, «победу» можно только «одержать», «роль» — «играть», «значение» — «иметь». Русский «крепкий чай» по-английски будет «сильным чаем» (strong tea), а «сильный дождь» — «тяжелым дождем» (heavy rain). Эти примеры лексико-фразеологической сочетаемости слов, естественные и привычные в родном языке, будут непонятны для иностранца (если он будет их переводить но словарю).

Кроме того, существует проблема несоответствия между культурными представлениями разных народов о тех или иных предметах и явлениях реальности, которые обозначены эквивалентными словами этих языков (коннотация). Например, словосочетание «зеленые глаза» по-русски весьма поэтично, наводит на мысль о колдовских глазах. Но его же словосочетание в английском (green eyes) служит образным синонимом чувств зависти и ревности, которые У. Шекспир назвал «зеленоглазым чудовищем» в трагедии «Отелло».

Слово как единица языка соотносится с обозначаемым предметом или явлением реального мира. Однако в различных культурах это соответствие может быть разным, поскольку разными могут быть и сами эти предметы или явления, и культурные представления о них. Например, английский термин «house» отличается от русского понятия «дом». Для нас дом означает место жительства, место работы, любое здание и учреждение. Для англичанина понятие «house» означает только здание или строение, а домашний очаг передается словом «home». Это значит, что в русском языке понятие «дом» шире, чем понятие «house» в английском.

В настоящее время общепринята точка зрения, согласно которой в культуре и языке каждого народа присутствуют одновременно общечеловеческий и национальный компоненты. Универсальные значения, одинаково осознаваемые всеми людьми в мире или представителями отдельных культур, создают почву для межкультурной коммуникации, без них межкультурное взаимопонимание было бы в принципе невозможно. В то же время в любой культуре присутствуют специфические культурные значения, закрепленные в языке, моральных нормах, убеждениях, особенностях поведения и т.д. Продемонстрированная выше связь языка, мышления и культуры является частью разработанного в XX в. семиотического подхода к культуре, рассматривающего культуру как совокупность знаков и текстов.