Сказка Приключения Пиноккио. История деревянной куклы

Искреннее восхищение и уважение я испытываю к маленькому отважному деревянному человечку, мечта которого - СТАТЬ НАСТОЯЩИМ И ЖИВЫМ, С ЧЕЛОВЕЧЕСКОЙ ДУШОЙ. Для меня эта прозаичная мечта отдельно взятой личности гораздо важнее благородного утопического желания привести всех к всеобщему счастью.
В мире Пиноккио нет ни золотых ключиков, ни потайных дверей. Зато там есть две поучительные страны. Жители одной - неутомимые трудяги. А в другой - долой учебу и труд, приветствуются только развлечения, правда недолго, до тех пор, пока развлекающиеся не превращаются в ослов. Моё скептическое отношение к волшебным дверям и золотым ключикам делают мне близким ИМЕННО КОЛЛОДИ СО СВОИМ ПИНОККИО И СТРАНОЙ ТРУДОЛЮБИВЫХ ПЧЕЛ.

Главные «воспитатели» ЭТОГО деревянного мальчишки - лишения, голод, столкновения с нечестными людьми. И уроки он получает от общения с добрыми и сердечными людьми и животными. Только благодаря учёбе и труду, помогая другим, Пиноккио превращается в живого человека.
Это и есть главная идея сказки. В ней показано, насколько труден путь к тому, чтобы стать настоящим человеком, обрести живую душу, сколько препятствий и соблазнов надо преодолеть на этом пути.
Да, это явное морализаторство... но что в этом плохого?
Чем раньше дети усвоят ТАКИЕ уроки, тем легче они будут входить во взрослую жизнь...

Удивительный факт, или... красивая легенда?... о ПРОТОТИПЕ Пиноккио:

Пиноккио, оказывается, жил в Италии на самом деле!
Как-то британские учёные совместно с итальянскими коллегами из Антропологического общества Академии Наук исследовали старые кладбища близ Флоренции и Пизы. И каково же было их удивление, когда неподалеку от могилы великого итальянского сказочника Карло Коллоди они натолкнулись на едва уцелевший надгробный камень с надписью: «Пиноккио Санчес».
Посмеявшись и подивившись невероятному совпадению, господа ученые все-таки решили провести экспертизу, дабы окончательно подтвердить или опровергнуть существование прототипа сказочного персонажа. Для этого было получено разрешение на эксгумацию тела и приглашен самый авторитетный хирург-эксгумолог Джефри Фикшн. Вскрытие и архивные записи оживили давно забытую историю, которая произошла незадолго до рождения автора сказки о Пиноккио...

На дворе стоял 1760 год, когда в семье Санчесов на свет появился младший ребенок. Младенца нарекли Пиноккио - «кедровый орешек» в переводе с итальянского. Мальчик жил, как и все его сверстники, резвился и бегал по узким улочкам Флоренции. А когда садился за обеденный стол, мать, подвигая ему полную тарелку, заботливо напоминала: «Не будешь есть кашу - никогда не вырастешь».
Но сколько бы ни ел Пиноккио, он по-прежнему больше походил на маленького ребенка, чем на взрослеющего отрока. Если бы Пиноккио был нашим современником, то врачи бы давно поставили пациенту диагноз - нанизм (патологическое состояние, характеризующееся аномальной низкорослостью).
Тем не менее, Пиноккио отправился вместе с отцом на войну - Италия в то время боролась за свою независимость. В солдаты парнишку-недомерка не взяли, зато должность полкового барабанщика пришлась ему впору.
Военная карьера Пиноккио длилась 15 лет, после чего он вернулся на родину абсолютным калекой. В бою он потерял руки и ноги, а тело было жестоко изувечено. Но судьба оказалась благосклонной к карлику-инвалиду: случай свел Пиноккио с медиком-чудотворцем Карло Бестульджи, который и стал для него сказочным папой Карло.
О Бестульджи говорили, что он-де продал душу дьяволу, но малыша Санчеса это не испугало. Врач изготовил для диковинного пациента деревянные протезы рук и ног, а также специальную деревянную вставку на место ампутированного носа, подарив Пиноккио вторую жизнь. Вот так, будучи по существу «поленом» без рук и ног, человечек ожил и отправился покорять театральные подмостки.
Карлик с деревянными конечностями напоминал больше живую куклу-марионетку и пользовался бешеным успехом на ярмарочных представлениях. Балаганный театр стал для Пиноккио и домом, и могилой: исполняя один из трюков, Пиноккио Санчес разбился...

А в один прекрасный день малоизвестный писатель Карло Коллоди, оставшись без наличных в карманах, вынужден был воскресить в своей памяти рассказ бабушки о «деревянном карлике» и написать сказку о Пиноккио, начав повествование словами: «Жил-был не король, а кусок дерева, обыкновенное полено».

Первый Пиноккио - мой самый любимый - с рисунками Роберто Инноченти

Эти рисунки ИТАЛЬЯНСКОГО художника, на мой взгляд, идеально иллюстрируют эту непростую и "тяжеловатую" сказку.
Рисунки очень тревожные... рисунки, бередящие душу...
(а какие у него итальянские улочки!!!)

И про перевод.
В этой книге перевод Динары Селивёрстовой. И на мой взгляд, он проигрывает переводу Э.Казакевича. Перевод Казакевича более художественен, мне так кажется...

(перевод Д.Селивёрстовой)
"После драки у мастера Антонио на носу красовались две царапины, а у Джепетто не хватало пуговиц на куртке. Сведя счёты, они вновь обменялись рукопожатием и поклялись в вечной дружбе. Джепетто поблагодарил мастера Антонио и захромал домой, унося с собой полено".

(перевод Э.Казакевича)
"После потасовки нос мастера Антонио имел на две царапины больше, а куртка его друга - на две пуговицы меньше. Когда они таким образом свели свои счёты, оба опять пожали друг другу руки и поклялись быть добрыми друзьями на всю жизнь. Затем Джеппетто взял шальное полено под мышку и, прихрамывая, отправился домой".

ШАЛЬНОЕ ПОЛЕНО!
Благодаря таким вот "милым пустячкам" текст (или перевод) и становится незабываемым!

Издательство - Эксмо
Год - 2008
Переплёт - шёлковый с тиснением и блинтовым окошком + ляссе
Бумага - мелованная
Формат - энциклопедический
Страниц - 192
Тираж - 5 000 экземпляров

Перевод - Динары Селивёрстовой
Художник - Роберто ИННОЧЕНТИ

Издательство - Эгмонт
Год - 2003

Бумага - офсетная
Формат - энциклопедический
Страниц - 184
Тираж - 5 000 экземпляров

Перевод - Э. Казакевича
Художник - Роберт ИНГПЕН

Издательство - Народна Младеж, София
Год - 1965
Переплёт - картонный с тканевым корешком
Бумага - офсетная
Формат - СУПЕРэнциклопедический
Страниц - 128
Тираж - 100 000 экземпляров

Перевод - Э. Казакевича
Художник - Либеко МАРАЙА

Издательство - Махаон
Год - 2008
Переплёт - шёлковый с тиснением + ляссе + игрушка на магните
Бумага - мелованная
Формат - энциклопедический
Страниц - 256
Тираж - 1 500 экземпляров

Перевод - Э. Казакевича
Художник - Светлана БОРИСОВА

К. К оллоди

ПРИКЛЮЧЕНИЯ

ПИНО К КИО

Перевод с итальянского Нины Петровской

Переделал и обработал

Алексей Толстой

Издание Акц. О-ва "Накануне"

Берлин 1924

* - некоторые особенности орфографии и пунктуации издания сохранены. Источник текста: PDF -файл, размещенный в библиотеке ImWerden . de . Текстовая версия: В. Есаулов, 2 8 марта 2010 г.

Copyright by Nakanune

Akt.-Ges. Berlin 1924

Все права в России и

заграницей сохранены

за Акц. О-вом "Нака-

нуне" Берлин 1924

Alle Rechte vorbehalten

Обложка и рисунки Льва Малаховского

Типография Акц. О-ва "Накануне", Berlin SW 19

Карло Коллоди

Приключения Пиноккио

Столяру, по прозванию Вишня, попалось в мастерской полено, которое смеялось и плакало как ребенок

Жил да был... Король?.. Ну, нет, -- ошиблись. Жило да было полено, самое обыкновенное полено для топки печей в зимнюю пору, и, уже не знаю как, попало оно. в мастерскую столяра Антона, по прозвищу Вишня. Звали Антона так потому, что нос у него был красный с сизым налетом, совсем, как спелая вишня. Увидав полено, Антон ужасно обрадовался и сказал, потирая руки: -- Вот штука хороша. Сейчас смастерю из него ножку, починю стол. Сказано -- сделано. Антон взял рубанок и начал было строгать. Но вдруг в ужасе отскочил: тоненький, тоненький голосок пропищал: -- Ой! Потише, пожалуйста! Выпучив глаза, Вишня стал оглядывать мастерскую. Нет никого. Заглянул под скамейку, и там никого, открыл шкап, -- никого, посмотрел в корзине со стружками, -- тоже никого. Высунул нос за дверь, -- ни души и на улице. -- Что такое? Вот так штука! Подождал, подождал, засмеялся и почесал в затылке: -- Значит, это мне просто приметилось. Опять взял рубанок и струганул, как следует... -- Ой! больно! -- заплакал тот же таинственный голосок. На этот раз Вишня сильно испугался. Глаза у него вылезли на лоб, язык повис до подбородка. Наконец, он чуть-чуть пришел в себя и проворчал, все еще дрожа со страха: -- Ну, если это кто-нибудь выдумал подшутить надо мной, тогда берегись. Эгэ! Схватил полено и изо всей силы начал колотить им об пол. Потом прислушался, не плачут ли опять. Подождал две минуты, пять минут, десять минут, -- ничего не слыхать. -- Понял -- сказал он, ероша на голове парик, -- это мне опять померещилось. Ну, Антон Вишня, -- за работу. Чтобы прогнать жуть, он стал мурлыкать под нос песенку. Постругал, постругал. Вот и ножка готова! Вишня стал было ее полировать, но вдруг тот же таинственный голосок пискнул насмешливо: -- Ой, ой, не щиплитесь, пожалуйста! Тут Вишня упал на пол, как подкошенный, и нос у него от страха стал совсем синий.

Антон дарит недоструганную ножку своему другу

В дверь постучали. -- Войдите, пожалуйста, -- слабым голосом сказал Вишня, еще сидя на полу. В мастерскую вошел его приятель, очень веселый старичек, по имени Карло. Соседние мальчишки дразнили его "Рыжиком", потому что он носил рыжий парик. Карло ужасно обижался на это прозвище. -- Здравствуй, Антон! -- сказал Карло. -- Что это ты делаешь на полу? -- Учу муравьев считать... -- Ну, бог на помощь! -- Что занесло тебя в наши края, дружище? -- Ноги, голубчик! Ноги! -- сказал Карло. -- Вот хотел попросить тебя об одном одолженьице? -- Рассказывай, о каком одолжении хотел меня просить. -- Видишь ли, я задумал -- опять сказал Карло -- смастерить деревянного Петрушку, но Петрушку особенного, который будет танцевать, драться на шпагах и прыгать сквозь обручи. Вот я возьму его и пойду бродить по свету, зарабатывать себе на хлеб. Хватит и на стаканчик винца, как ты полагаешь? А? Ловко ведь придумано? -- Прекрасно, Рыжик, придумано, -- запищал откуда-то тоненький голосок. 7 Услыхав слово "Рыжик", Карло покраснел, как перечный стручек и закричал на Антона: -- Ты что это ругаешься, негодяй! -- Кто тебя ругал, бог с тобой... -- Ты назвал меня Рыжиком! -- Нет, не я! -- Нет, ты! -- Нет, не я! -- Ты! -- Нет! -- Ты!
От слов недолго и до дела. Старики вцепились друг другу в парики и начали тузить друг друга. Наконец, парик Рыжика очутился в руках Антона, а Антонов парик в зубах у Рыжика. -- Отдай мне мой парик, -- сказал Антон. -- Нет, ты отдай мой парик, -- сказал Рыжик, -- тогда помиримся. Старики надели каждый свой парик, пожали друг другу руки и поклялись в вечной дружбе. Когда мир, был заключен, Антон спросил: -- Ты, кум, чего-то хотел у меня попросить. Проси, не стесняйся. -- Я, кум, хотел попросить у тебя кусочек дерева для моего Петрушки. Вишня обрадовался. "Отвяжусь я от этого проклятого полена", -- подумал он, и, взяв со станка полено, протянул его куму: -- На, вот возьми! Но полено вдруг вырвалось из рук Антона и само принялось колотить Рыжика. -- Ах, вот какие твои подарки! -- закричал Рыжик. -- Ей богу, это не я! -- Значит, я сам себя бью? -- Это полено тебя колотит. -- Я знаю, что полено меня колотит, я знаю, что ты меня давно собирался убить. -- Вот дурак беспонятный! -- От дурака слышу! -- Не ругай меня дураком, а то и я тебя обругаю... Рыжик!.. -- Осел! -- Рыжик! -- Скотина! -- Рыжик! -- Скверная обезьяна! -- Рыжик! Услыхав в третий раз "Рыжик", Карло принялся колотить кума. После этой второй потасовки у Антона оказался исцарапанный нос, а у Карло не хватало двух пуговиц на куртке. Старики устали, запыхались и, протянув друг другу руки, второй раз поклялись в дружбе, кончилось дело тем, что, взяв полено под мышку и прихрамывая, Карло направился домой.

Карло, вернувшись домой, сейчас же принимается мастерить Петрушку

Карло жил в полутемной каморке под лестницей. Стояли в ней безногое кресло, узенькая койка, да разломанный столишка. В глубине виднелся затопленный каминчик. Но огонь в каминчике был нарисованный, так же был нарисован над огнем кипящий чугунчик. Карло вошел в каморку и принялся за дело. "Как бы мне назвать Петрушку? -- раздумывал он. -- Назову-ка его "Пиноккио". Это имя принесет мне счастье. Я знал одно семейство -- всех их звали Пиноккио. Отец -- Пиноккио, мать -- Пиноккио, дети -- Пиноккио, все они жили прекрасно. Самый богатый из них просил милостыню"... Так Карло назвал Петрушку Пиноккио и принялся за дело, вырезал на полене волосы, потом лоб, потом глаза. Но представьте себе ею изумление, когда глаза вдруг сами задвигались и уставились ему в лицо. Карло перепугался, но не подал виду, а только ласково спросил: -- Деревянные глазки, почему вы на меня уставились? Но Петрушка молчал. Карло продолжал строгать. Выточил нос, но только кончил вытачивать, -- вдруг нос принялся расти и вырос такой длинный, что Карло даже крякнул: -- Вот так носище! И стал было спиливать его, но не тут-то было: нос так и остался носищем. Карло принялся за рот, но не успел его вырезать, как следует, -- вдруг рот стал хохотать, как сумасшедший. -- Перестань! -- крикнул Карло. Рот перестал хохотать, но изо рта высунулся длинный, предлинный язык и стал дразниться. Не обращая уже внимания на эти проказы, Карло продолжал прилежно работать, строгать, точить, ковырять Петрушку. Сделал подбородок, шею, плечи, туловище, руки. Но едва кончил стругать руки, -- хвать! -- руки стащили парик с его головы. -- Отдай парик! -- закричал Карло. А Петрушка уже нахлобучил себе парик на голову по самые глаза, и -- хохочет, заливается. Видя все это, Карло ужасно огорчился и, обратившись к Петрушке, сказал: -- Я еще мастерить тебя не кончил, а ты уже за проказы принялся. Это очень плохо с твоей стороны! Карло сказал все это и даже вытер глаза рукавом, -- так ему стало обидно. Теперь оставалось сделать только ноги. Петрушка дал ему ногой пинка прямо в нос... "Я этого не заслужил, -- подумал Карло. -- Но ничего не поделаешь, надо кончать работу". Он поставил Петрушку на пол, и стал учить его ходить. Пиноккио выучился ходить очень скоро, стал бегать, прыгать, а потом -- скок, скок! -- и за дверь. Карло за ним... Но где уж тут... Петрушка прыгал, как заяц, только ножки деревянные постукивали по камням. -- Держи его! Держи его! -- завопил Карло. Прохожие, видя бегущего Петрушку, только хохотали от восторга. К счастью, на углу улицы стоял городовой. Заслышав крик и хохот, городовой подумал, что должно быть у кого-нибудь убежал из конюшни жеребенок, и решил его поймать во что бы то ни стало. 11 Он расставил огромные ноги, стал посреди улицы и ждал. Увидав полицейского, Петрушка хотел прошмыгнуть у него между ног, -- но не тут-то было. Полицейский поймал его и, защемив двумя пальцами нос Пиноккио, сдал его с рук на руки Карло. Карло хотел было надрать уши шалунишке, но представьте себе, -- ушей у Пиноккио и не оказалось: второпях Карло забыл сделать уши. Тогда, схватив озорника за шиворот, Карло потащил его домой. -- Погоди, разделаюсь я с тобой, разбойник. Пиноккио, испугавшись, бросился на землю и не двигался, как мертвый. Собралась толпа. Стали судить да рядить: -- Бедняжка, -- жалели одни, -- конечно, он боится итти домой, старик изобьет его до полусмерти. Другие говорили: -- Карло -- это ехидный старикашка: он только притворяется хорошим человеком, а с детьми зверь! Он убьет несчастного Петрушку. Искрошит его в куски. Одним словом прохожие такого наболтали, что полицейский отпустил Пиноккио и повел в тюрьму старого Карло. Бедняга шел и выл, как теленок: -- Ой, ой, ой! Себе на горе сделал я проклятого Петрушку!

Встреча Пиноккио с Говорящим Сверчком

Итак, Карло ни за что, ни про что потащили в тюрьму, а плутишка Пиноккио, вприпрыжку, как заяц, за которым гонятся охотники, перемахивая через плетни, лужи и канавы, побежал домой. Дверь оставалась не запертой. Он юркнул во внутрь и бросился, отдуваясь, прямо на пол. -- Ух, слава богу! Удрал!.. Но радость его длилась недолго. В, комнате он был не один: -- слышалось какое-то потрескивание: -- Кри-кри-кри-кри!.. -- Кто здесь? -- спросил Пиноккио. -- Я! Пиноккио оглянулся и увидел огромного сверчка, медленно ползущего по стене. -- Кто ты такой? Как сюда попал? -- Я Говорящий Сверчок, и живу в этой комнате больше ста лет. -- Но сейчас я здесь хозяин, убирайся отсюда! -- Я уйду! -- покорно ответил Сверчок, -- но прежде мне нужно поговорить с тобой об очень важных вещах. -- Говори, только поскорее! Сверчок поскреб ножками по стене и сказал с укоризной: -- Детей, убегающих из родного дома, ожидают в жизни большие несчастья. Погоди -- придет время -- раскаешься! -- Болтай, пустомеля! -- захохотал Пиноккио. -- Завтра чуть свет убегу отсюда, куда глаза глядят. А то еще, чего доброго, пошлют в школу учиться. Я не дурак. Гораздо веселее гоняться за бабочками, лазить по деревьям, разорять птичьи гнезда... -- Эх ты, дурачек! -- сказал Сверчок и покачал головкой. -- Жаль, жаль мне тебя. -- Молчи! -- закричал Пиноккио. -- Очень мне нужны твои наставления. Но Сверчок не обиделся и продолжал спокойно: -- Если тебе не хочется учиться, -- выбери какое-нибудь ремесло. Мало ли их есть на свете! Будешь зарабатывать хлеб. -- Мне нравится одно на свете -- пить, есть, спать и ничего не делать! -- Ах, прольешь ты горькие слезы когда-нибудь. -- Это почему это?.. -- Потому что ты -- дурачек... -- Это почему это я дурачек? -- Потому что у тебя деревянная голова.
Пиноккио схватил со станка молоток, -- и пустил его в голову Сверчку. Бедный Сверчок только пискнул в последний раз -- кри-кри -- и упал кверху лапками. Настала ночь. У Пиноккио целый день крошки не было во рту. Проголодался он ужасно и пошел к камину, над которым весело кипел котелок. Сунул было туда нос, -- нет ли съестного в котелке? Но и камин и котелок были поддельные, нарисованные. Нос от этого у Петрушки вытянулся еще пальца на четыре. Пиноккио стал шарить по ящикам. Хоть бы корочку хлебца найти, хоть косточку, обглоданную кошкой, хоть ложечку вчерашней похлебки. Но ничего-то у Карло не было запасено на ужин, -- положительно ни крошечки, ни кусочка.. Голод не тетка. Петрушка зевал, раздирал рот до ушей, зевал и плевал, а в животе урчало да урчало. Наконец, он расплакался, стал причитывать: -- Прав был Говорящий Сверчок, зачем я убежал из дому? Если бы папу Карло не посадили в тюрьму, он бы дал мне поесть, яичко бы облупил, кашки бы дал с маслицом... Ой, есть хочется!.. В это время он увидел, что в корзинке со стружками что-то белеется... Пиноккио кинулся: -- Батюшки! Яйцо! -- Он схватил его, щупал, гладил, целовал. -- Эх жалко, масла нет, вот бы яишенку поджарить! -- Сварить его разве? Нет! Так проглочу: сырьем! Пиноккио разбил скорлупку -- и сейчас-же из яйца пискнул тоненький голосок: -- Спасибо, Пиноккио. Это был хорошенький цыпленок. Он вылез из яйца, расправил крылышки и выскочил в окно, -- только его и видели! Пиноккио разинул рот и заревел, стал топать ногами. -- Прав, прав был Говорящий Сверчок! Ой, как есть хочется!..

Пиноккио засыпает, положив ноги на решетку очага, и просыпается без ног

Была холодная, ветреная, зимняя ночь. Деревья шумели, ставни хлопали. Пиноккио дрожал от страха. -- Нет, -- решил он, -- я тут не останусь. Побегу в деревню, там кто-нибудь приютит бедного Петрушку, дадут, может быть, кусочек хлебца. Пиноккио пошел на деревню, но на деревне все спали. Лавки были закрыты, огни погашены. В отчаянии он дернул звонок у какой-то двери. Сейчас же в окошко высунулся старик в ночном колпаке и сердито спросил: -- Что за негодяй звонит в такой поздний час? -- Подайте милостыньку бедному Петрушке! -- Сейчас! Сейчас! -- ответил старик, думая, что это один из тех шалунов, которые забавляются тем, что будят добрых людей по ночам. Через минутку он опять показался в окне. -- Держи шапку! Но у Пиноккио шапки не было. Он подошел под самое окно и поднял голову, -- и старик? с головы до ног окатил его из ведра студеной водой. Пиноккио вернулся домой, как мокрая курица, шатаясь от голода. Сел на табуретку, положил ноги на решетку очага и заснул, как убитый. Пиноккио храпел, а деревянные ноги его тлели да тлели в очаге, пока не обуглились до колен. Разбудил его утром стук в дверь. -- Кто там? -- спросил Пиноккио, протирая глаза. -- Отвори! Это я, -- Карло!
Пиноккио спросонок вскочил и тут же упал на пол, -- ноги его сгорели. -- Отопри! -- кричал Карло. -- Папа, милый, не могу, у меня кто-то отъел ноги. -- Кто отъел? -- Должно быть кот отъел, -- заревел Пиноккио, видя кота, игравшего со стружками. -- Врешь ты все... Отпирай! -- сердился Карло. -- Не могу, папа. Ей богу, у меня ног нет!.. Теперь всю жизнь буду ползать на коленях!.. Ой, ой, ой!.. Карло, думая, что Пиноккио опять; затевает какую-то проделку, полез в окно, ворча: -- Погоди! Я тебе задам, озорник! Но, увидав Пиноккио на полу без ног, Карло схватил его на руки и стал его осыпать поцелуями. -- Как же ты умудрился сжечь ножки, сынишка мой милый? -- Не знаю, папа! Гроза была, ветер, дождик, а Говорящий Сверчок сказал: так тебе и надо, потому что ты злой и непослушный. Я сказал ему тогда: берегись, Сверчок! А он сказал: у тебя деревянная голова! Тогда я запустил в него молотком. Но я не виноват. А старик в ночном колпаке крикнул из окошка: держи шапку! -- и облил меня водой, а я только хлебца хотел попросить... Вернулся я домой голодный, положил ноги на очаг. Они сгорели... Пиноккио рыдал и кричал так громко, что наверно было слышно верст за пять от этого места. Из всего рассказа Карло понял только то, что Петрушка умирает с голоду. Он вытащил из кармана три груши и сказал: -- Эти груши я припас себе на завтрак, все равно -- кушай, мне не жалко. -- Если вы желаете, чтобы я съел груши, тогда очистите их, -- сказал Пиноккио. -- Очистить груши? -- удивился Карло. -- Вот уж никогда не думал, что ты такой превередник! Это не хорошо! Дети должны кушать все, что им дают. Неизвестно еще, как тебе придется жить на свете! Всяко бывает! -- Груши с кожей я есть не стану, -- сказал Пиноккио. Карло ничего на это не ответил, вынул из кармана ножик, очистил груши, а кожуру положил тут-же на стол. Сев первую грушу, Пиноккио хотел было бросить сердцевину, но Карло удержал его за руку: -- Не бросай, ничего не нужно бросать, все в жизни пригодится. Всяко бывает! -- Ну, уж сердцевину-то я есть не стану. -- Кто знает? Всяко бывает! Может быть и съешь, -- спокойно повторил Карло. Три сердцевины он положил тут же на уголок стола около кожицы. Съев в один миг все три груши, Пиноккио стал опять зевать с голода. -- Есть хочу! -- Но у меня больше ничего нет, голубчик. -- Как ничего больше нет? -- Вот только кожа да сердцевинки! -- Ну, ладно... Пиноккио принялся за кожу и сердцевинки, и от них не осталось ни крошки... -- Вот видишь, -- сказал Карло. Всяко бывает.

Карло делает Пиноккио новые ноги...

После завтрака Пиноккио снова ударился в слезы: -- Как же я теперь буду жить без ног? Но Карло все еще немного сердился и заставил Петрушку проплакать до полудня. -- Сделаю тебе новые ноги, -- ведь, опять убежишь? -- Нет и нет, -- клялся Пиноккио. -- Я теперь послушный, шелковый... -- Все говорят, что шелковые, когда им что-нибудь нужно. -- Я не такой, папа Карло. Я научусь ремеслу, буду вашей опорой в старости, я хороший. Наконец, Карло сжалился, -- не говоря ни слова, взял два куска дерева, и принялся выстругивать новые ноги. Через час они были готовы. Две хорошенькие, резвые ножки! Лучше даже прежних. Карло подмигнул и сказал: -- Ну, Пиноккио, ложись спать, утро вечера мудренее. Пиноккио лег и сейчас же притворился спящим. Но он отлично видел, как Карло стал прилаживать и приклеивать ему ноги, да так хорошо их приклеил, что никто бы и не догадался, что это не те ноги, какие у него были раньше. Пиноккио соскочил со стола и начал скакать по комнате, как сумасшедший. -- Ах, папа Карло, вы не можете себе представить, как я вам благодарен, я даже непременно пойду завтра в школу учиться. -- Очень хорошо сделаешь, братец. -- Но как же я пойду голый? Карло сказал: Эгэ! У бедного Карло грошика не было в кармане, где уж там покупать одежу Петрушке. Он подумал, подумал и сделал ему курточку из цветной бумаги, сапожки из бересты, и шапочку из хлебного мякиша. Пиноккио погляделся вместо зеркала в ведро с водой и остался очень доволен. -- Но как же я пойду без азбуки, папа Карло? -- Да, азбуку надо купить. -- Поди купи! -- Купи? Купишек нет! Ну, ничего, -- сказал Карло, -- подожди! Накинул на плечи старую, заплатанную куртку и пошел на улицу. Он скоро вернулся, неся в руках азбуку, но без куртки на плечах, -- ее не было -- исчезла. -- Где же ваша куртка? -- спросил Пиноккио. -- Продал. -- Зачем? -- А на что мне куртка?.. Обойдусь! Пиноккио все понял и, бросившись папе Карло на шею, стал целовать его. Карло опять вытер глаза рукавом.

Пиноккио продает азбуку и покупает билет в кукольный театр

С азбукой под мышкой Пиноккио бежал в школу и думал о разных хороших вещах. "Сегодня я научусь читать, а завтра -- писать, а послезавтра считать... Потом начну зарабатывать деньги и сразу разбогатею. Сейчас же куплю папе Карло суконную куртку... Что суконную... Золотую куплю, с бриллиантовыми пуговицами. Хороший человек папа Карло! -- в такой холод продал единственную свою куртку, купил мне букварь". Пиноккио шел и сам с собою разговаривал, а издали слышались веселые звуки флейт и барабана. -- Пи-пи-пи-пи -- трум, трум, трум! -- пи-пи-пи-пи... Он остановился. Играли, очевидно, в маленькой деревушке, в той, что стоит на берегу моря. "Какая прекрасная музыка. Жалко, что мне нужно итти в школу -- подумал Пиноккио. -- Разве сбегать, разузнать, что это там за пи-пи-пи -- трум, трум-трум! -- пи-пи-пи?... Ладно, -- школа и завтра не убежит, пойду послушаю, что это за пи-пи-трум"... И он пустился бежать рысью по переулку, к берегу. В деревушке у моря, на площади, вокруг размалеванного балагана уже собралась огромная толпа. -- Что это за балаган? -- спросил Пиноккио у мальчишки. -- Прочти афишу -- узнаешь. -- Я, ведь, потому тебя и спрашиваю, что не умею читать. -- Вот осел, читать не умеет. Ну, слушай, я тебе прочту:
-- А скоро начнется представление? -- Сейчас начнется. -- А сколько стоит вход? -- Четыре сольдо. Пиноккио дрожал от любопытства, но денег у него не было. -- Одолжи мне, пожалуйста, четыре сольдо до завтра, -- попросил он мальчишку. -- Дал бы я тебе четыре сольдо, -- ответил мальчишка насмешливо, -- дал бы я тебе четыре сольдо, жалко, деньги дома оставил.
-- Вот что! Купи у меня за четыре сольдо курточку. Мальчишка обидно засмеялся. -- Из цветной-то бумаги!.. хороша курточка, да она размокнет от первого дождя. -- Ну, тогда сапоги купи! -- Печку что ли мне твоими сапогами растапливать? -- Ну, возьми шапку! -- Вот так шапка. Да ведь она... Да ведь она из мякиша. Это, чтоб мне мыши голову отъели?.. Пиноккио был в отчаянии. У него еще не хватало духу сделать последнее предложение. Наконец, он решился и на это: -- Возьми у меня за четыре сольдо азбуку. -- На, получай деньги!

Куклы узнают братушку, деревянного Петрушку

Пиноккио взял билет и вошел в кукольный театр. Представление уже началось. На сцене по правилам кукольной комедии ссорились Паяц и Арлекин и уже готовились начать потасовку. Балаган весь гудел от восторга, точно перед зрителями были не куклы, а живые люди. Но вдруг неожиданно Арлекин, совсем не из своей роли, кинулся к рампе и закричал на весь театр: -- Пиноккио!! -- Пиноккио! Это Пиноккио! -- закричал Паяц. -- Это он! Это он! -- закричали хором все куклы, перескакивая через рампу. -- Пиноккио!.. Братец Пиноккио! Пиноккио одним прыжком махнул через стулья, через кресла прямо на лысину капельмейстеру и с лысины прыгнул на сцену. Невозможно вообразить себе всех объятий, поцелуев, дружеских щипков, которыми встретили его деревянные куклы. Это было очень трогательное зрелище, но публика уже кричала в нетерпеньи: -- Довольно! Продолжайте!.. Продолжайте комедию! Но куклы ничего не хотели знать и, подняв Пиноккио на плечи, торжественно понесли его по сцене. Услышав весь этот гвалт, из-за сцены вышел человек такой ужасной наружности, что можно было содрогнуться при одном взгляде на это чудовище! Его длинная, черная, как чернила, борода тащилась по полу, огромный рот лязгал зубами, точно это был не человек, а крокодил, глаза горели, как два красные фонаря, а в руках он держал бич, свитый из змеиных и лисьих хвостов. Лишь только он появился, куклы замерли на местах, окаменели от ужаса. -- Как ты смел помешать представлению!? -- грозно закричал страшный человек на Пиноккио. -- Я не виноват, -- извините. -- Ладно, после разберемся! Когда пьеса кончилась и занавес опустился, страшный человек пошел в кухню, где на вертеле уже жарился целый баран ему на ужин, и, увидав, что не хватает дров, кликнул Арлекина и Паяца: -- Принесите-ка мне этого молодчика Пиноккио. Он висит на сцене на гвоздике. Он сделан из сухого дерева и, если подкинуть его в печку, мой баран отлично дожарится. Арлекин и Паяц ни за что не хотели итти, но хозяин так грозно посмотрел на бедных кукол, что они бросились со всех ног и чуть не плача принесли в кухню отчаянно рыдающего Петрушку: --- Я не хочу умирать! Папа Карло, спаси меня!

Человек со страшной бородой чихает и прощает Пиноккио.

Директор кукольного театра -- страшилище с черной бородой, покрывавшей, как фартуком, его грудь и живот до самой земли, был человек, в сущности говоря, совсем не злой. Когда куклы притащили Пиноккио, не хотевшего умирать, человек со страшной бородой пожалел его от души, но долго не показывал вида, что жалеет... не показывал, не показывал, да, вдруг, как чихнет; апчхи!
Арлекин, услыхав это, обрадовался и сейчас же шепнул на ухо Пиноккио: -- Он чихнул! Это хороший знак. Значит, он тебя пожалел! Иные люди, когда жалеют -- плачут или делают вид, что плачут. Директор кукольного театра всегда в этих случаях -- чихал, и куклы отлично знали, что это значит. Чихнув еще раз, человек с бородой, кое еще притворяясь злым, грубо закричал на Пиноккио: -- Не реви! У меня от твоего рева в животе урчит! Апчхи! -- Будьте здоровы! -- сказал Пиноккио. -- Спасибо! А что -- родители твои живы? Апчхи! -- Папа жив, а мамы у меня никогда не было... -- Воображаю, какою было бы узнать твоему папе, что я тебя сжег в печке!.. Жаль мне твоего папу. Апчхи! Апчхи! -- Будьте здоровы! -- Спасибо! Но нужно пожалеть и меня! Что я буду есть сегодня, если баран не дожарится, а я бы тобой отлично подтопил печку! Ну, ничего, подброшу другую куклу из труппы! -- Полицейские! -- скомандовал бородач. На зов сейчас же пришли два полицейские, длинные, длинные, тонкие, тонкие, -- в касках и с обнаженными саблями. -- Возьмите Арлекина, свяжите его покрепче и бросьте в печку! У Арлекина от ужаса подкосились ноги и он упал на пол, как мертвый. Пиноккио, при виде этого ужасного зрелища, бросился к ногам директора кукольного театра и, обливая слезами его бороду, стал умолять: -- Пощадите его! Пожалейте! -- Тут ни о какой жалости не может быть разговора. Я пощадил тебя, значит, должен бросить в печку Арлекина, иначе баран не дожарится... -- Тогда Пиноккио вскочил, выпрямился и бросил на пол шапочку из хлебного мякиша, -- я знаю, что мне делать... Солдаты, вяжите меня, бросайте в огонь! Я не хочу, чтоб из-за меня погиб мой верный друг Арлекин. Эти слова вызвали слезы у всей труппы. Плакали даже деревянные солдаты... Директор кукольного театра сначала был неумолим. Но мало-помалу слезы кукол растрогали его. Чихнув раз пятьдесят подряд, он неожиданно сказал Пиноккио: -- Ты хороший товарищ! Поди, я тебя поцелую! Пиноккио сейчас же вскарабкался по бороде и поцеловал страшилище в кончик носа. -- Ну, видно придется поужинать недожаренным бараном! Ничего не поделаешь! Но берегитесь в другой раз, дьяволята, -- погрозил бородач куклам. Все куклы бросились от радости на сцену, зажгли огни и, как безумные, прыгали и плясали до самого рассвета.

Бородач дарит Пиноккио пять золотых и отпускает его домой

На другой день бородач позвал Пиноккио и спросил: -- Как зовут твоего отца? Чем он занимается? -- Бедствует! -- Как так бедствует? -- У него никогда в кармане гроша нет, куртку последнюю с плеч снял, чтобы мне азбуку купить. -- Ах, бедняга!.. Ну, вот что, -- беги сейчас домой, кланяйся отцу, передай ему, -- на! -- подарок. И человек со страшной бородой протянул Пиноккио пять золотых. Пиноккио поблагодарил, расцеловался со всеми куклами, зажал деньги в кулак и побежал домой. Но не пробежал он и полверсты, как на встречу ему попались хромая лиса и слепой кот. Лиса ковыляла на трех лапах, а кот был слеп на оба глаза. Калеки водили друг друга по дорогам, выпрашивали на пропитанье.
-- Здравствуй, ПиноккиоІ -- приветливо поклонившись, сказала лиса. -- Ты откуда знаешь, что я -- Пиноккио? -- Ах, мы очень хорошо знакомы с твоим отцом, -- прямо сердечные друзья... Вчера, смотрю -- стоит он около своего дома, в одной рубашке, трясется от холода... -- Бедный, бедный папа Карло, -- вздохнул Пиноккио, -- ну, теперь, слава богу, он больше не будет трястись от холода. -- Почему? -- спросила лиса и с любопытством заглянула в глаза Пиноккио. -- А потому, что я страшно разбогател. -- Ты!.. Разбогател? Лиса засмеялась, а за ней и кот фыркнул со смеха в усы. -- Нечего зубы скалить! А это видела? -- и Пиноккио ткнул под нос лисе горсть золотых. Увидев деньги, лиса невольно протянулась к ним больной лапой, а кот, вдруг, широко раскрыл слепые глаза и они сверкнули, как зеленые фонари. Но Пиноккио ничего этого не заметил. -- Что же ты с этими деньгами делать будешь? -- спросила лиса. -- Куплю папе Карло золотую куртку с бриллиантовыми пуговицами, а себе куплю азбуку. -- Азбуку, да на что она тебе? -- Буду ходить в школу, учиться... -- Ах, ах, -- сказала лиса; -- не доведет тебя до добра это ученье, вот я -- училась, училась, и -- гляди на трех лапах бегаю. -- Это верно, -- сказал кот, -- через это проклятое ученье я глаз лишился. На заборе, в это время, сидела ворона, слушала, слушала, что говорят кот и лиса, и каркнула: -- Не слушай их, Пиноккио, обманывают... Но не успела докаркать, -- кот подскочил, как резиновый мячик, сшиб лапой ворону с забора, и в одну минуту свернул ей голову. Затем умылся, и опять представился, будто он -- слепой. Пиноккио эти шутки не понравились. -- За что ты ее, кот? Что она тебе сделала?1 -- А за то, что не суйся не в свои дела! -- сказал кот. Прошли они втроем еще с полверсты. Лиса сказала Пиноккио: -- Хочешь, чтобы у тебя денег вдвое больше стало? Что вдвое, впятеро, в тысячу раз больше? -- Еще бы не хотеть. А как это делается? -- Очень просто! Пойдем с нами. -- Куда? -- В "Страну Дураков". Пиноккио немного подумал: -- Нет, не могу. Я сейчас около дома; папа Карло ждет меня со вчерашнего дня... Домой пойду. -- Ну, иди, иди, пожалуйста, -- сказала лиса, -- тем хуже для тебя. -- Тем хуже для тебя! -- повторил кот. -- Сам себе ты враг. -- Ты сам себе враг, -- повторил кот. -- Твои пять золотых превратились бы в две тысячи... -- Как это так? -- Пиноккио остановился, разинул рот. -- Я тебе сейчас объясню: -- в "Стране Дураков" есть волшебное поле. Оно называется "Полем Чудес". На этом поле выкопай ямку и положи в нее, например, один золотой, сверху затруси землицей, потом брось щепотку соли, полей хорошенько и поди спать. Ночью твой золотой даст росток, а к утру вырастет в прекрасное дерево, и на ветках у него, как гроздья, будут висеть золотые монеты. -- А если зарою я все пять золотых, -- сколько же их вырастет на утро? -- Считай по пальцам: из каждого золотого вырастет пятьсот, помножь пятьсот на пять. Значит, утром у тебя будут две тысячи пятьсот золотых. Пиноккио подпрыгнул: -- Вот так здорово! Идемте скорее в "Страну Дураков"... Как только вырастут деньги -- две тысячи возьму себе, а пятьсот подарю вам. -- Нам подаришь? -- обиделась лиса. -- Боже сохрани, нам ничего не надо, мы только для тебя стараемся.

Харчевня "Вареного Рака"

Шли, шли, шли и, наконец, дошли до харчевни "Вареного Рака". Устали вдребезги, еле ноги волочили: Лиса предложила: -- Закусить бы нам не мешало, отдохнуть немного, а, чуть свет, пойдем на "Поле Чудес".
Пиноккио, Лиса и Кот уселись за стол в харчевне и заказали обед. Кот съел пять жареных карасей и курицу, а лиса слопала жареного зайца и двух куропаток. Меньше всех ел Пиноккио, -- он спросил горсточку орешков да кусочек хлебца, но и того не доел. Какая уж там еда: все думал, как завтра разбогатеет, как обрадуется папа Карло. После ужина лиса сказала хозяину: -- Приготовьте две комнаты: одну для господина Пиноккио, другую для меня с товарищем. Нам нужно отдохнуть перед дорогой. Но как стукнет полночь, буди нас всех! Понял? Пиноккио заснул, как убитый, снилось ему "Поле Чудес". На деревьях гроздьями, как виноград, висели золотые монеты. Он уже протягивал к ним руки, вот, вот -- схватит... В эту минуту в дверь постучали. -- Вставайте, господин Пиноккио, полночь пробила! -- Товарищи встали? -- Товарищи ваши давно уж ушли. -- Как так ушли? -- Кот, видите ли, получил неприятное известие из дому: его младший сынишка обморозил лапки, лежит при смерти. -- Они вам заплатили за ужин? -- Нет, ничего не платили... Пиноккио почесал в затылке и спросил: -- А что, они ничего не просили мне передать? -- Просили передать, что ждут вас на рассвете на "Поле Чудес". Пиноккио расплатился с хозяином, -- дал ему целый золотой, оделся и вышел. Было так темно, что пришлось пробираться ощупью. Вся деревня спала. Только ночные птицы задевали крыльями за длинный нос Пиноккио и с удивлением спрашивали: -- Кто это? Кто это? Было черно, как в чернильнице, только на стволе какого-то дерева трепетала бледная, светящаяся тень. Пиноккио остановился, посмотрел на тень, спросил с опаской: -- Кто здесь? -- Это я, -- призрак Говорящего Сверчка, которого ты убил молотком, -- ответила слабым голосом тень. -- Я ждал тебя! Я хочу в последний раз дать тебе добрый совет: пойди сейчас же к папе Карло и отдай ему четыре золотые монеты. Он в отчаянии, он думает, что тебя в живых уж нет. Послушайся меня, Пиноккио. -- Ах, как все это мне надоело! Да пойми ты: завтра мы с папой Карло станем богачами! -- сказал Пиноккио. -- Не верь Коту и Лисе. Они тебя обманывают. Иди домой, Пиноккио. -- Пойду я не домой, а пойду я к Коту и Лисе на "Поле Чудес". -- сказал Пиноккио. -- А ты пропади -- кыш! -- Хорошо, я пропаду, Пиноккио. Но ты меня еще вспомнишь не один раз. Ох, бойся разбойников на этой дороге! Бойся... И бледно-голубоватая тень растаяла в темноте. Стало темнее прежнего.

Пиноккио встречает по дороге разбойников

Не успел Пиноккио пройти и десяти шагов, вдруг сбоку в темных кустах зашуршали прошлогодние листья. Пиноккио присел от страху. К нему вприпрыжку бесшумно бежали две черные фигуры, в мешках, с прорезанными дырками для рук, ног и глаз. -- Разбойники! Накликал проклятый Сверчок! Пиноккио живо сунул золотые монеты в рот, под язык и пустился бежать. Но разбойники тотчас схватили его за руки и в один голос закричали: -- Кошелек или жизнь! Пиноккио, конечно, не мог ничего ответить, -- мешали монеты под языком. -- Я бедный Петрушка, -- показывал он жестами. -- У меня нет ни гроша. Но разбойники знать ничего не хотели. -- Не притворяйся, -- давай деньги! Пиноккио в отчаянии разводил руками. Приседал, крутил носом. -- Деньги! -- крикнул разбойник, тот, что был повыше ростом. -- Деньги давай, а то голову отрежу!.. -- Ой, ой, ой! -- крикнул Пиноккио и золотые зазвенели у него под языком. -- Ага! Негодяй! Вот у него где деньги, ага! -- завыли разбойники. -- Выплюнь, выплюнь, тебе говорят... Но Пиноккио сжал рот, молчал, таращился. -- Ну, погоди, ты у нас выплюнешь деньги! -- И один разбойник схватил Пиноккио за нос, а другой за ноги и они стали тащить его в разные стороны. -- Выплюнь деньги! Пиноккио стиснул зубы, старания разбойников были напрасны. Тогда один из них, поменьше ростом, вытащил из-за пазухи нож и начал разжимать им зубы Пиноккио. И совсем было разжал, но Пиноккио изо всей силы укусил разбойника за руку. И вообразите себе его удивление, когда он увидал, что это была кошачья лапа. Разбойник завопил от страшной боли. Пиноккио вырвался, вскарабкался, как белка, на забор, перелез на другую сторону, спрыгнул на землю и пустился бежать по пустынному полю. Разбойники кинулись за ним в погоню. Пробежав с версту, Пиноккио упал на землю, задыхаясь от усталости. Но разбойники уже были близко. Тогда он огляделся, полез на дерево, влез на самую верхушку. Разбойники сейчас же полезли за ним, но доползли только до середины, и свалились на землю, как два мешка, -- видимо они не умели лазить по деревьям. Свалились, почесались и начали совещаться. Один побежал за хворостом, другой раздул огонь, и скоро под деревом запылал большой костер. Дым стал есть глаза Пиноккио. Тогда он одним прыжком перепрыгнул на вершину другой сосны, соскользнул на землю и опять побежал по полю. Разбойники завыли и пустились в погоню.

Разбойники преследуют Пиноккио

Рассветало. Пиноккио все бежал и бежал... И, вдруг, ужас! -- перед ним -- грязная канава, полная воды. Он приостановился: раз, два, три! -- и перемахнул через канаву. Разбойники -- за ним, но поскользнулись и оба шлепнулись в воду, как лягушки, только брызги полетели. Петрушка услышал: шлеп, шлеп! -- и подумал: "утонули, голубчики!" Но не успел передохнуть, -- оглянулся: опять разбойники бежали за ним, как ни в чем ни бывало, только грязная вода текла с них ручьями. Пиноккио выбивался из последних сил, еле бежал, высунув язык. Страшные разбойники в мешках -- вот, вот готовы были его схватить. Вдруг он увидал за рощицей беленький домик, и свернул к нему. Разбойники несколько отстали. Вот и домик... Пиноккио кинулся к двери и постучал... Еще постучал, еще и еще... Ответа не было. Он колотил в дверь кулаками и ногами, -- никого! Разбойники опять показались за деревьями. -- Помогите! -- закричал Пиноккио, сел на ступеньки и заплакал. В это время в окне домика появилась хорошенькая девочка с голубыми волосами, с закрытыми глазами, с ручками, скрещенными на груди, с восковым личиком. Раскрыв посиневшие губки, она сказала: -- Не стучи! -- В этом доме никого нет. Все умерли. -- Отопри. За мной гонятся разбойники! -- крикнул ей Пиноккио. -- Я не могу тебе отпереть, потому что я тоже умерла. Меня скоро повезут на кладбище. Пиноккио,разинул было рот от изумления, но в это время две черные руки схватили его за горло: -- Ага! теперь не уйдешь, голубчик! Пиноккио задрожал, и под языком у него зазвенели золотые монеты. -- Дзинь! дзинь! дзинь!.. -- Теперь ты откроешь рот! -- зарычали разбойники. И один из них ударил Пиноккио ножом по спине. Но Пиноккио -- вы это не забыли -- был деревянный, и нож отскочил от его спины, не причинив никакого вреда. Тогда разбойники решили его повесить. Завязали на веревке петлю, надели петлю Пиноккио на шею, веревку перекинули через ветку большого дуба, и со страшным хохотом повесили бедного Пиноккио. Затем сели на землю и стали ждать, когда Пиноккио откроет рот. Прошло очень много времени. Пиноккио все висел да висел, покачивался, но рта так и не открывал. Разбойники потеряли терпение. -- Прощай, дружок, повиси до завтра! -- сказали они зловещими голосами. И ушли. Настал вечер. Холодный ветер трепал дубовые ветки. Бедный Пиноккио раскачивался, а петля на шее затягивалась все туже и туже. Да, ничего не поделаешь, надо было, видимо, умирать. А так хотелось жить бедному Пиноккио! -- Папа Карло, если бы ты был здесь!

Девочка с голубыми волосами вынимает Пиноккио из петли

В это время девочка с голубыми волосами опять высунулась из окна, пожалась от холода, посмотрела на висящего на ветке дуба Пиноккио и три раза хлопнула в ладоши. Сейчас же на дереве тяжело захлопал крыльями коршун и слетел с ветки: -- Что вам угодно, Волшебница? -- спросил он, почтительно опуская клюв. Нужно вам сказать, что девочка с голубыми волосами была очень могущественная волшебница, которая несколько тысяч лет жила в этом лесу. -- Видишь несчастного Петрушку, который висит на сучке? -- сказала она коршуну. -- У тебя крепкий клюв, и ты без труда распутаешь узел. Вынь его из петли и положи осторожно на траву под дубом! Коршун улетел, повозился и минуты через две вернулся. -- Я исполнил ваше приказание, -- сказал он, почтительно склоняя клюв. -- Он еще жив? -- Дышит. Ничего -- отдышится, ничего -- мальчишка здоровый. Волшебница отпустила коршуна и опять хлопнула два раза в ладоши. На зов появился великолепный пудель на задних лапах. Был он; одет кучером, в курточке шоколадного цвета с бриллиантовыми пуговицами и двумя огромными карманами для костей, которые ему бросали за обедом, в красных бархатных штанах, в шелковых чулочках и в туфельках с пряжками. На голове у него был кудрявый парик и треуголка со страусовыми перьями. Сзади в разрезе штанов болтался голубой шелковый мешочек. В него он прятал хвост, когда шел дождь. -- Вот что, Медор, -- сказала Волшебница, -- запряги сейчас же колясочку и поезжай, видишь, к тому дубу, там лежит бедный умирающий Петрушка. Подними его осторожно, положи в колясочку на подушку и привези сюда! Понял? Пудель не теряя времени, вильнул хвостом и побежал в каретный сарай. Скоро небольшая колясочка, запряженная сотней белых мышей, с пуделем на козлах выезжала из ворот. Через четверть часа она вернулась обратно. Волшебница взяла на руки и понесла в дом бесчувственного Пиноккио. В спальне она сейчас же уложила его в кровать и послала за докторами. Один за другим явились три врача: Ворон, Сова и Кузнечик, -- самый умный и опытный из всех врачей в этой стране. Ворон первым подошел к больному, пощупал его пульс, потом кончик носа, потом ноги и мрачно проговорил: -- Я полагаю, что пациент уже умер, но если, к несчастью, еще не умер, то наверное жив. -- Мне было бы неприятно противоречить моему товарищу, -- сказала Сова, -- но по моему, Пиноккио жив, если, к несчастью, уже не умер. Кузнечик осмотрел Пиноккио и сказал: -- Гм... Лицо этого мальчишки мне знакомо... Пиноккио, лежавший до этого времени неподвижно, вдруг задрожал всем телом. -- Этот мальчишка... -- продолжал Кузнечик, -- большой плут... Пиноккио приоткрыл глаза и сейчас же снова зажмурился. --... Он -- лгунишка... Пиноккио зарылся лицом в подушки. --... Невероятный шалун... он заставляет страдать папу Карло. Пиноккио зарыдал. Кузнечик хихикнул. -- Когда покойник плачет, значит он жив! -- мрачно сказал Ворон.

Пиноккио просит сахару, но не желает принимать лекарство

Наконец, врачи вышли из комнаты. Волшебница пощупала Пиноккио лоб, затем взяла стакан, размешала в нем белый порошок и поднесла ко рту Пиноккио: -- Выпей, мой дорогой, через несколько дней ты будешь здоров. Пиноккио зарыдал. Кузнечик хихикнул. -- Оно сладкое или горькое? -- Горькое, но тебе будет лучше. -- Горькое я пить не буду. -- Пей! Потом я тебе дам кусочек сахару. -- А где кусочек сахару? -- Вот он, пей скорей! -- Сначала дайте мне сахару, а потом я выпью гадкое лекарство. -- Ты обещаешь? -- Да! Пиноккио сгрыз сахар в одну минуту, но лекарства пить все-таки не захотел. -- Оно противное, меня тошнит, дайте мне еще кусочек сахару, тогда я, может быть, выпью... Волшебница дала ему кусочек сахару. -- Ну, теперь пей. -- Не могу! -- Почему? -- Мне мешает подушка на ногах. Волшебница убрала подушку. -- Закройте дверь! Волшебница закрыла дверь. -- Одним словом, -- закричал Пиноккио, -- я не хочу пить эту гадость! -- Но ты раскаешься!.. Ты серьезно болен и можешь умереть. -- Ну, так что за беда -- и умру. В эту минуту дверь в комнату страшно медленно отворилась, и один за другим вошли четыре черные кролика. На плечах они несли маленький гробик.
-- Что вам от меня нужно!? -- закричал Пиноккио, в ужасе приподнимаясь на постели. -- Мы пришли за тобой! ты же хотел умереть, -- ответил один из кроликов. -- О, Волшебница! Милая Волшебница! -- закричал Пиноккио, дайте мне скорее гадкое лекарство! -- И он выпил лекарство одним духом. Кролики захихикали и понесли гробик обратно. Через несколько минут Пиноккио выздоровел совершенно и прыгал по комнате, как коза. Волшебница очень обрадовалась и, позвала его к себе: -- Теперь расскажи мне, как на тебя напали разбойники. Когда Пиноккио кончил рассказывать, как за ним гнались разбойники, Волшебница спросила: -- А куда же девались золотые монеты? -- Я их потерял -- (а золотые преспокойно лежали у Пиноккио в кармане курточки). Но едва только Пиноккио соврал -- нос его, и без того длинный, вытянулся пальца на два. -- Где же ты их потерял? -- В лесу!.. Нос вырос еще длиннее. -- Если ты их потерял здесь в лесу, -- сказала Волшебница, -- мы их непременно найдем. В моем лесу ничего не пропадает. -- Ах, нет, постойте! Я теперь только вспомнил. Они у меня были во рту, и я их проглотил вместе с лекарством.
После того, как он соврал в третий раз, нос его так вытянулся, что уперся в стену, и Пиноккио почти не мог двигаться, натыкаясь носом то на кровать, то на стол, то на дверь. Волшебница хохотала, как сумасшедшая. -- Ничего смешного нет, -- проворчал Пиноккио, и стал красный, как рак, от стыда. Видя, что Пиноккио раскаивается, Волшебница хлопнула в ладоши. В окно влетело множество маленьких птичек. Они в одну минуту расклевали нарост на носу Пиноккио, и нос стал лучше прежнего.

Пиноккио идет встречать отца

Пиноккио очень понравилось в дому у Волшебницы. Он спросил нельзя ли ему остаться пожить здесь подольше. -- Оставайся, мой дорогой, -- сказала Волшебница, -- я уже послала к папе Карло сказать, что ты -- здесь. Он, думать надо, сам придет к вечеру. Пиноккио подскочил от радости... -- Я пойду его встречать. -- Хорошо, только смотри, не заблудись в лесу. Пиноккио побежал. Около дуба, где его давеча повесили на сучке, он приостановился: -- где то совсем близко послышались знакомые голоса. -- Пиноккио! Какими судьбами? -- воскликнула Лиса, выбегая из-за кустов и обнимая старого друга. -- Пиноккио, дружище, -- повторил за ней Кот, протягивая ему лапу, -- какими судьбами? Пиноккио рассказал им о нападении разбойников. . Лиса и Кот сочувственно покачивали головами. Во время разговора Пиноккио заметил, что у Кота здорово укушена передняя лапа, будто бы человеческими зубами. -- Это тебя кто? -- спросил он Кота. Кот замялся, а Лиса поспешно сказала: -- Так, в лесу, знаете ли, встретили мы одного волка... Голодный, конечно... нам и самим есть нечего... ну, дали ему последнее, что было. А он, даже рассказывать неприятно, -- хотел нас обоих съесть... вот Коту лапу отгрыз... Ну, бог его простит... Рассказав это, Лиса и Кот прослезились. Затем спросили Пиноккио, что он тут, в лесу, делает. -- Жду папу Карло. Он должен притти сюда с минуты на минуту. -- А где твои золотые? -- В кармане все четыре, пятый я заплатил за ужин в харчевне. -- Ах, ах, подумать только... -- сказала Лиса, -- ведь, у тебя завтра было бы их две с половиной тысячи. Почему ты не хочешь их посеять на "Поле Чудес"? -- Сейчас нельзя. Я пойду туда в другой раз, мне некогда. -- Но тогда будет поздно, дружок! -- Почему? -- Потому что это "Поле Чудес" купил один крестьянин, и с завтрашнего дня он никому там не позволит сеять. -- А далеко оно отсюда? -- Версты две, не больше. Пойдем с нами! Ты посеешь золотые, подождешь полчасика и соберешь их целые пригоршни, вернешься к отцу с набитыми карманами. Пиноккио опять пришли на память советы Говорящего Сверчка, но он был чрезвычайно легкомысленный мальчишка и думал недолго, кивнул головой. -- Идем! Лиса, Кот и Пиноккио отправились на "Поле Чудес". Шли, шли, шли, наконец, увидали какие-то домишки. -- Как называется этот город? -- спросил Пиноккио. -- "Лови Дураков", -- ответила Лиса. По узеньким улицам, зевая от голода, бродили паршивые собаки на иссохших, как палки, лапах, овцы без шерсти дрожали от холода, общипанные куры выпрашивали -- Христа ради -- хоть зернышко на пропитанье, худые бабочки сидели на кочках, -- бесхвостые индюки от стыда прятались по подворотням, голые фазаны горько оплакивали выщипанные перышки. А мимо всех этих бедняков и калек разъезжали в роскошных экипажах сороки-воровки, хитрые лисицы и другие прохвосты. -- А где же "Поле Чудес"? -- спросил Пиноккио. -- Сейчас, сейчас, еще два шага. Они прошли через странный город и очутились в поле, как две капли воды похожем на обыкновенные деревенские поля. -- Вот оно! -- сказала Лиса. -- Теперь вырой ямку и положи золотые. Пиноккио вырыл ямку, положил на дно ее золотые, сверху забросал землей и досыпал солью. -- Теперь поди на речку, зачерпни два ведра воды и полей посев, а я посторожу. У Пиноккио не было ведра. Он зачерпнул воды в башмаки, полил ямку и спросил Лису: -- А теперь что? -- Ничего, -- сказала Лиса. -- Теперь мы пойдем по делам, а ты погуляй в городе и приходи сюда через полчаса. Дерево вырастет и на ветках будут висеть золотые монеты. Собирай, да клади в карман. Пиноккио не знал, как благодарить добрых друзей.

У Пиноккио крадут золотые монеты

Пиноккио пошел бродить по городу, скука, грязище. "Эх скорее бы полчаса прошло! А что, -- думал он, -- а что, если вместо двух с половиной тысяч, да там их будет целых пять? А если десять?... А вдруг сто?.. Тогда куплю дворец, целый полк деревянных солдатиков, будет у меня полная кладовая пирогов, тортов со сливками... Тысяча пудов шоколаду"... Он не вытерпел и побежал обратно. Вот, наконец, и поле... Но что-то не видно никакого дерева... Пиноккио подошел к тому месту, где вырыл ямку, -- как есть ничего нет. Задумался Пиноккио, поскреб в затылке. Стоял как дурак, и вдруг услыхал -- неподалеку кто-то насмешливо смеется. Пиноккио поднял голову. На ветке дуба сидел огромный бесхвостый общипанный попугай и хохотал, как сумасшедший. -- Чего ты смеешься, дурак! -- рассердился Пиноккио. --- Смешно, потому что я чешусь и сам себя щекочу под крыльями... Пиноккио ничего не ответил нахалу, пошел к речке, зачерпнул в башмаки воды и полил землю над ямой. А попугай так и покатывался со смеху. -- Невежа! Чего скалишь зубы? -- Смеюсь над дураками, которых так легко провести за нос! -- Надо мной смеешься? -- Над тобой, конечно! Наконец-то ты угадал! Ну где же это видано, чтобы деньги сажали, точно фасоль или тыкву! Я тоже однажды поверил такому вранью, и, видишь, поплатился почти всеми моими перышками. -- Что ты, дурак несчастный, болтаешь, -- сказал Пиноккио, -- холодея от страха. -- Ха-ха-ха, Пиноккио, -- покатывался попугай, -- пока ты был в городе, Лиса с Котом вырыли твои денежки и удрали со всех ног. Все еще не веря, Пиноккио бросился разрывать ямку. Рыл, рыл, вырыл огромную яму, -- а золотые ау, -- как сквозь землю провалились.
Что есть духу побежал Пиноккио в город, прямо в суд с жалобой на грабителей. Судьей в городе "Лови Дураков" была огромная обезьяна из породы горилл, -- старая, злющая обезьяна с длинной седой бородой, в золотых очках без стекол. Носила она их для важности. Пиноккио рассказал все, как было, от начала до конца. Обезьяна выслушала его милостиво и даже казалась растроганной его бедствиями, и, когда Пиноккио кончил, протянула ему лапу и позвонила в колокольчик.
На зов сейчас же вошли на задних лапах два бульдога, одетые солдатами, и, взяв под козырек, вытянулись в струну. Судья показал им пальцем на Пиноккио и сказал: -- У этого дурака украли четыре золотые монеты. Отведите-ка его в тюрьму! Пиноккио умолял отпустить его. Он даже не понимал, за что его осудили, кричал, рвался из рук у солдат, но все было напрасно. Ему заткнули рот и потащили, как поросенка. Четыре месяца, четыре долгих, как годы, месяца, без всякой вины просидел Пиноккио в тюрьме. Может быть, сидел бы он и гораздо дольше, если бы не счастливый случай: в этой стране случилась небольшая революция, -- самая пустяшная. Но все же было решено выпустить из тюрьмы всех, кто там сидел. Пиноккио освободили.

Пиноккио хочет вернуться к Волшебнице, но...

Выйдя из ворот тюрьмы Пиноккио плюнул, выругался и сейчас же ушел из проклятого городишки. Он побежал по дороге, ведущей к владеньям Волшебницы. После долгих дождей все дороги размыло, грязь была непролазная, по колено, канавы полны водой, но Пиноккио перескакивал их как охотничья собака. По дороге он жестоко раскаивался: "кто во всем виноват? Сам, сам во всем виноват... Что подумает обо мне Волшебница?.. Что подумает бедный папа Карло?.. Ах, Боже мой! Сроду не буду больше гадким, противным, непослушным, глупым, разиней... Ну, уже теперь я исправлюсь"... Эти размышления прервались самым неожиданным образом. Огромная зеленая Змея, с пышущими огнем глазами, с хвостом, дымящим, как печная труба, лежала поперек дороги. Пиноккио перепугался до смерти, стрекнул в кусты, уселся на камешке и стал ждать, когда Змея уползет по своим делам. Прошел час, и два, и три, а Змея не уползала по своим делам. Тогда Пиноккио набрался храбрости, на цыпочках подошел к чудовищу и тоненьким голоском вежливо сказал: -- Извините, пожалуйста, многоуважаемая Змея, вас не затруднило бы подвинуться немножко с дороги и пропустить меня пройти? Но слова его, как от стены горох! Змея молчит, лежит, как бревно. Тогда Пиноккио тем же тоненьким голоском во второй раз сказал: -- Извините за беспокойство, многоуважаемая Змея, но я спешу домой, меня ждет папа Карло, с которым мы не видались четыре месяца. Змея молчит, будто заснула или окоченела, -- глаза закрыла и даже из хвоста перестал идти дым. -- Да она издохла! -- обрадовался Пиноккио. -- Мы теперь через нее перескочим! Но не успел он поднять ногу, как Змея развернулась, будто пружина, и разинула ужасную пасть.
Пиноккио отскочил, перекувырнулся и прямо головой попал в глубокую лужу. Змея, видя, как Пиноккио барахтается в грязи, принялась хохотать, хохотать, хохотать... От хохота у нее страшно раздулся живот, до того раздулся, что Змея не могла даже пошевелиться, и только хохотала... Пиноккио вылез из лужи и пустился бежать, не оглядываясь. Бежал, бежал, -- видит: за изгородью висят гроздья спелого винограда... Ах, Пиноккио не надо бы тебе было смотреть на виноградные гроздья!.. Он перелез через забор, сорвал самую большую гроздь, и, вдруг, -- крак! Нога его попала в капкан который был поставлен здесь для хорьков, лазивших через этот забор в курятник.

Пиноккио ловит крестьянин и сажает в собачью будку стеречь курятник

Напрасно Пиноккио рвался, плакал, кричал, дергался... Никто не шел на помощь. Деревня была далеко, а дорога пустынна. Темнело. От боли и страха Пиноккио почти терял сознанье. Сверкая в темноте, как крохотный зеленый фонарик, совсем близко пролетала Лучола. -- Лучолина, милая! -- взмолился Пиноккио. -- Освободи меня, избавь от этого мученья! -- Бедный мальчик! -- приостановилась Лучола. -- Как это ты попал в эти железные клещи? -- Я забрался сюда, чтобы сорвать веточку винограду... -- Разве это твой виноград? -- Нет... нет... Мне есть хотелось... -- То-то -- есть хотелось... Пошел бы попросил, а ты -- воровать... В это время послышались совсем близко чьи-то осторожные шаги. Это хозяин виноградника шел с фонарем и смотрел, не попались ли в капканы хорьки. Хозяин так и подпрыгнул, когда вместо хорька увидал в капкане Петрушку. -- Ага! Так это ты, значит, таскал у меня кур! -- Я не воровал ваших кур, -- рыдал Пиноккио, -- я хотел сорвать лишь веточку винограду!.. -- Врешь! Крестьянин открыл капкан, схватил Пиноккио за шиворот и понес во двор. -- Ну, -- сказал он, ставя его на землю, -- теперь уже поздно, и я хочу спать. Мы рассчитаемся с тобой, как следует, завтра! А пока, видишь, собачья будка, -- сегодня сдох цепной пес, -- ты останешься на эту ночь на его месте и будешь сторожить курятник. Крестьянин надел Пиноккио на шею толстый ошейник с медными бляхами, стянул его покрепче, а длинную железную цепь прикрепил к стене. -- Если пойдет дождь, ты можешь спрятаться в будку. Там еще осталась солома, на ней два года спала бедная собачка; если заслышишь воров, -- лай, как можно громче, и буди меня! С этими словами он вошел в домик и заперся на все засовы и замки. А бедный Пиноккио ни жив, ни мертв остался один в темноте на цепи. -- Так тебе и надо! Так тебе и надо, бродяга! -- бранил он себя, вытирая кулаком слезы. -- Не слушал бы дурных советов, не бегал бы из дому, работал бы, учился, -- никто не посадил бы тебя на цепь. Ах, если бы начать всю жизнь сначала!.. Облегчив горе слезами, он тихонько забрался в будку, лег на солому и заснул.

Пиноккио ловит ночных воров

Пиноккио проснулся около полуночи от какого-то странного шороха. Он высунул из будки нос и увидал четырех темных зверьков, вроде кошек, которые шепотом о чем-то совещались. Но это были не кошки, а хорьки, большие охотники до винограда и цыплят. Один из них подошел к будке, заглянул внутрь и сказал: -- Здравствуй, Мелампо! -- Я не Мелампо! -- А кто же ты? -- Пиноккио. -- Что тут делаешь? -- Курятник стерегу. -- А где же старый Мелампо? -- Сдох сегодня утром. -- Ах, бедный, бедный! Он был такой добряк! Но и ты, должно быть, тоже не злая собачка? -- Извините, но я вовсе не собачка. -- А кто же ты? -- Петрушка! -- Ну ладно, нам это все равно, давай, заключим условие, как с покойным Мелампо, -- останешься доволен. -- Какое условие? -- А вот: мы будем ходить сюда ночью раз в неделю, и уносить по восьми кур. Семь -- нам, а восьмую будешь получать ты, только не лай и не буди хозяина. -- Мелампо так всегда делал? -- спросил Пиноккио. -- Ну да, и мы все были довольны. Теперь ложись спать и будь покоен, уходя, мы тебе оставим к завтрему совсем ощипанную курочку. Значит понял? -- Понял! Ладно. Идите, воруйте! Когда четыре хорька, уверенные в полной безопасности, прошмыгнули один за другим в курятник, вдруг дверь за ними неожиданно захлопнулась, -- это было дело Пиноккио. По близости лежал камень. Он подкатил его к двери, чтобы хорьки не вылезли, и начал лаять, и визжать, что есть духу. Хозяин немедленно высунулся из окна: -- Что случилось? -- Воры! -- Где? -- В курятнике. -- Сейчас, бегу! Не прошло и минуты, -- хозяин вбежал в курятник, переловил хорьков, посадил в мешок и стал от радости, что, наконец-то, поймал лютых воров, прыгать и колотить себя сзади пятками. Затем он погладил Пиноккио по голове, похвалил за хорошую службу и спросил, кто он такой. Пиноккио рассказал ему о своих несчастьях. Хозяин даже прослезился, снял с него ошейник и сказал: -- Иди с богом!

Пиноккио оплакивает смерть девочки с голубыми волосами

Пиноккио бросился бежать со всех ног и бежал без передышки, покуда не показалась дорога, ведущая в лес Волшебницы. Вот и лесок, где встретился он с Лисой и Котом! Вон над деревьями верхушка огромного дуба, где его повесили... Но отчего же не видать на прежнем месте домика девочки с голубыми волосами? Сердечко у Пиноккио заныло предчувствием беды. Он выбежал на луг, где стоял прежде беленький дом Волшебницы. А домика не было! Лежала только на лугу белая мраморная надгробная плита, на которой печатными буквами были написаны вот эти печальные слова:

ЛЕЖИТ ДЕВОЧКА

С ГОЛУБЫМИ ВОЛОСАМИ.

Она умерла от горя,

потому что

ее разлюбил и покинул

ПИНОККИО.

Что тут почувствовал бедный Пиноккио, представьте себе уж сами! Упав ничком на мраморную плиту, он рыдал и обливал ее слезами. Он плакал так всю ночь до утра, выплакал все слезы до последней капельки, а его рыданья только грустно повторяло эхо. Он рыдал и говорил: -- Милая Волшебница, зачем ты умерла! Зачем вместо тебя, такой доброй и хорошей, лучше не умер я, злой и гадкий Петрушка! А где же теперь папа Карло? Я хочу жить с ним и больше никогда от него не убегу! Милая Волшебница! Если ты меня любишь, скажи, что ты жива и встань из могилы! Ведь, если придут разбойники, они опять повесят меня, и я умру? А если не придут разбойники, -- все равно, кто меня приютит на ночь? Кто мне купит новую курточку? Ой! Ой! Ой!.. Он пробовал рвать волосы, рыдая, но волосы были деревянные и даже этого утешения у него не было! Над полем, над плитой, где плакал Пиноккио, в это время пролетал огромный белый голубь и спросил в изумлении: -- Что ты тут делаешь, мальчик? -- Не видишь разве? Плачу! -- сказал Пиноккио, поднимая голову и вытирая слезы. Голубь спросил: -- Не знаешь ли ты случайно одного мальчишки, по имени Пиноккио? -- Пиноккио? Так ведь это я, -- это я сам! Голубь сейчас же опустился на землю. Был он огромный, величиной с индюка. -- Ты знаешь может быть и Карло? -- спросил Пиноккио. -- Я его видел три дня тому назад на морском берегу, -- ответил голубь. -- Что он там делал? -- Мастерил маленькую лодочку, собирался переплыть море. Бедняга, уже четыре месяца разыскивает тебя повсюду, и наконец, вбил себе в голову, что разыщет тебя непременно за морем. -- А далеко отсюда морской берег? -- Да, с тысячу верст будет! Пиноккио от отчаяния ткнулся носом в землю, завязил нос по самые щеки. Голубь сказал: -- Хочешь, я отнесу тебя туда? Садись на меня верхом! Не боишься? Вне себя от счастья, Пиноккио уселся на Голубя верхом. Голубь взвился одним взмахом под облака. Пиноккио взглянул вниз, да так и обмер от ужаса, и изо всех сил вцепился обеими руками в шею доброго Голубя.
Летели они целый день. К вечеру Голубь сказал: -- Я пить хочу! -- А я есть хочу! -- Тогда остановимся ненадолго в этой голубятне. -- В голубятне немножко воды и немножко конопляных зернышек. Пиноккио никогда в жизни еще не пробовал птичьего корма, но в этот вечер конопляные зернышки показались ему самым вкусным кушаньем на свете. Поели, отдохнули и снова пустились в путь. А на рассвете были уже на море. Голубь опустил на землю Пиноккио и, не желая слушать никаких благодарностей, взмахнул крыльями и улетел. На берегу шумела толпа. Все кричали, протягивая руки к морю. -- Что случилось? -- спросил Пиноккио у какой то старушки. -- А вот что: -- один бедный старик поехал на маленькой лодочке отыскивать пропавшего сына. А видишь, какие волны! Лодочка того и гляди потонет. Вон она! Как скорлупка качается! Пиноккио долго глядел туда, куда показывала пальцем ему старушка, и вдруг закричал: -- Да ведь это папа Карло!.. Лодочка то исчезала в волнах, то взлетала на кипящие гребни.. Пиноккио вскочил на камень, кричал, махал шапочкой, -- и, кажется, Карло, несмотря на расстояние, узнал его и тоже махал ему шапкой и делал отчаянные знаки, точно желая сказать: -- ты видишь, меня несут волны, я не могу вернуться -- прощай! Огромная волна с бешенством налетела на лодочку, лодочка нырнула вглубь и больше не показывалась. -- Бедняга! Вот бедняга! -- говорили рыбаки. И, сняв шапки, стали читать заупокойную молитву. Но вдруг раздался отчаянный вопль: -- Я должен спасти папу Карло! -- И какой-то мальчик бросился в море. Пиноккио был деревянный. Он отлично плыл и нырял, как рыба. Над водой показывалась то рука, то нога, то голова, то весь он исчезал в волнах и, наконец, совсем скрылся из глаз.

Пиноккио прибивает волнами к "Острову Трудолюбия "

Пиноккио, не теряя надежды спасти папу Карло, плыл всю ночь. Ох, какая это была страшная ночь! Буря, дождь, гром, молнии так и разрывали небо. Только к утру вдали показалась узкая полоска земли, -- островок среди бушующих волн. Последним усилием Пиноккио поплыл туда, но буря бросала его из стороны в сторону, как щепку. Наконец, после долгой борьбы его подхватила огромная волна и выбросила прямо на песок. У Пиноккио бока затрещали от удара. Но, все же, он пополз по песку подальше от волн, сел и чихнул раз сто подряд, -- еще бы, столько воды наглотался. Небо понемногу прояснилось, выглянуло солнце, и море успокоилось. Пиноккио разложил на камешках одежду и стал вглядываться вдаль, не видно ли лодочки. Но на сверкающей воде белыми точками маячили только далекие рыбачьи паруса. "Хоть бы узнать, как называется этот остров, и живут ли тут люди, подобрее тех, что вешают мальчиков на сучках?" -- подумал Пиноккио. Но кругом не было ни души. Пиноккио стало так грустно, что он чуть не расплакался. Но в эту минуту вдоль берега, высунув из воды голову, проплывала по своим делам огромнейшая Рыба. Не зная, как звать ее по имени, Пиноккио закричал: -- Послушайте, Рыба, позвольте сказать вам два слова! -- Говори, я послушаю, -- ласкою ответила Рыба. В сущности говоря, это была не рыба, а очень любезный дельфин; -- таких днем с огнем поискать по всем морям земного шара. -- Где бы тут можно было поесть, чтобы тебя самого не съели при этом? -- Да вон там, недалеко! -- А куда мне нужно итти? -- Иди прямо, как твой нос торчит, тогда не заблудишься. -- Благодарю вас, но еще скажите мне: -- не попадалась ли вам маленькая лодочка? Вы, ведь, плаваете день и ночь по морям. -- А кто в ней был? -- Папа Карло. -- Ну, дружок, этой ночью она, наверно, нырнула на дно вместе с твоим папой Карло! Его, конечно, проглотила акула, которая уже несколько дней шныряет тут по близости. -- Это очень большая акула? -- спросил Пиноккио, замирая от ужаса. -- Да, не маленькая! -- ответил дельфин, поводя носом. Приблизительно -- величиной с пятиэтажный дом, а рот у нее такой широкий, что в него свободно войдет поезд с паровозом. -- Ой, ой, ой! -- завопил в ужасе Пиноккио. -- Прощайте, Дельфин, благодарю вас! И он бросился бежать, оглядываясь, не гонится ли за ним акула с пятиэтажный дом. Бежал он без отдыху с полчаса и увидел, наконец, невдалеке деревню, которая называлась "Убежище Пчел-Работниц". В этой деревне все куда-то бежали, спешили, как на пожар, все были чем-то озабочены. Да, -- подумал Пиноккио, тут люди работают день и ночь, это место не для меня"!.. Поесть ему хотелось все больше и больше, -- ужасно. Как быть? Оставалось либо наняться в рабочие, либо просить милостыню. Пиноккио стоял и размышлял, как ему поступить; в это время мимо него, пыхтя от натуги, какой-то человек вез тяжелую тележку с углем. -- Дайте мне, пожалуйста, один сольдо, я умираю с голоду! -- сказал Пиноккио, и, конечно, покраснел бы, если бы щеки у него были не деревянные. -- Я тебе дам не один сольдо, а четыре, -- сказал человек, -- а ты мне помоги довезти тележку до дому. -- Удивляюсь, -- обиженно ответил Пиноккио, -- за осла что-ли вы меня принимаете? -- Вот и прекрасно! -- ответил человек, везущий уголь. -- Если ты умираешь с голоду, а работать не хочешь, поди тогда нарежь ломтиками твою спесь и кушай ее на здоровье!
Немного погодя, на дороге показался каменщик с огромным мешком известки за спиной. -- Подайте милостыньку бедному мальчику, умирающему с голоду! -- запел Пиноккио. -- С удовольствием, мальчик! Я тебе дам пять сольдо, а ты понеси немножко мой мешок. -- Но он очень тяжелый. Я вовсе не собираюсь умереть с натуги. -- Эгэ, -- сказал каменщик, -- посторонись-ка с дороги! И он ушел. Наконец, на дороге показалась девушка. Плечи ее оттягивало коромысло с двумя ведрами, полными воды. -- Дайте напиться! -- чуть слышным голосом попросил Пиноккио. -- Пей, голубчик! -- сказала девушка, ставя ведра на землю. Пиноккио пил с жадностью, напился, и сказал совсем тихо: -- Поесть бы, живот подвело. Добрая девушка сказала: -- Помоги-ка мне донести ведра, за это отрежу тебе большой кусок хлеба. Пиноккио посмотрел на ведра и не сказал ни да, ни нет. -- Дам еще тебе тарелку гороху со свиной кожей... Пиноккио опять посмотрел на ведра и промолчал. -- Дам... еще сладкую ватрушку. Тут Пиноккио не выдержал: -- Дайте-ка ведро. Работать, так работать. Принеся ведра, Пиноккио сел за стол. Девушка дала ему хлеба, тарелку гороху со свиными шкварками и ватрушку. Пиноккио ел, -- за ушами трещало. Наевшись, он обернулся к девушке, чтобы поблагодарить ее, -- да так и остался с разинутым ртом и вытаращенными глазами. -- Вы похожи... вы очень похожи... бормотал он, -- у Волшебницы был такой же голос... может быть, у вас тоже голубые волосы. Скажите! Это вы, это вы -- моя добрая Волшебница?

Пиноккио поступает в школу

-- Ну уж ладно, -- сказала девушка, -- если ты меня узнал, скрываться не стану: -- я Волшебница, я -- девочка с голубыми волосами... -- Значит вы тогда притворились, что умерли? -- Может быть притворилась, а, может быть, и -- не притворилась. Пиноккио скакал от радости, целовал в румяные щеки добрую Волшебницу, потом, вдруг, спросил: -- Послушайте, ведь, совсем недавно вы были маленькой девочкой, как же вы могли так скоро вырасти... -- На то я и Волшебница. -- Я тоже хочу, как можно скорее, стать взрослым. -- Ну, нет, -- сказала Волшебница, -- вырасти ты не можешь, потому что ты деревянный... -- Но я вовсе не хочу навсегда оставаться деревянным Петрушкой, -- в отчаянии запрыгал Пиноккио, -- я хочу стать настоящим мальчиком. -- Ну, это не так-то легко. -- Что я должен для этого сделать? -- Во-первых, -- сказала Волшебница, -- перестать баловаться, шалить, не слушаться... -- Честное слово никогда больше не буду... -- Во-вторых, -- сказала Волшебница и прищурилась, -- надо начать учиться, ходить в школу. -- У меня что-то живот очень заболел, -- слабым голосом проговорил Пиноккио. -- Может быть, об ученьи мы как-нибудь в другой раз поговорим. Волшебница поджала губы, молчала. -- Я бы рад учиться, да у меня как только примусь учиться -- живот страшно болит... Волшебница сидела, молчала, щеки у нее начали синеть, глаза проваливаться, нос вытягивался, подбородок лез вперед, лицо становилось таким страшным, точно ей было уже не меньше тысячи лет... И вдруг она начала пропадать, сквозь нее даже стала видна спинка стула. Пиноккио ужасно перепугался и закричал: -- Да, буду я учиться... сию минуту в школу побегу, только не пропадайте... Волшебница засмеялась и опять стала похожей на девочку с голубыми волосами.
На другой день Пиноккио пошел в школу. Но вообразите себе, как хохотали мальчишки, увидав, что в класс входит настоящий деревянный Петрушка. Его окружили, дергали за нос, толкали, щипали, хотели нарисовать чернилами усы. Но Пиноккио не растерялся, сжал кулаки и бросился колотить мальчишек. Одного сшиб пинком, другому устроил "вселенскую смазь", третьему подшиб глаз: -- вертелся, брыкался, дрался, как бешеный дьяволенок. Одним словом, товарищи поняли с кем имеют дело. После драки все захотели с ним подружиться. Пиноккио учился в первые дни очень хорошо. Учитель его только похваливал. Но вот однажды по дороге в школу он встретил несколько самых отчаянных мальчишек, которые постоянно сидели на задней парте, наказанные учителем. -- Пиноккио, Пиноккио, -- закричали мальчишки, -- к берегу подплыла огромная акула, величиной с дом. -- А вы не врете? -- Лопни глаза, не врем. Мы бежим смотреть ее. Хочешь с нами? -- Нет, я пойду в школу. -- Ладно тебе... Пойдем с нами. Школа не провалится, завтра пойдешь. -- Учитель рассердится... -- Ему за то и деньги платят, чтобы он целый день сердился на нас, да сажал на заднюю парту... Пойдем... Пиноккио начал колебаться. -- Вот как сделаем... сказал он, -- эту акулу я непременно должен увидать по разным моим соображеньям, но я посмотрю ее после уроков... -- Вот дурак, -- засмеялись мальчишки, -- что же ты думаешь -- акула будет тебя дожидаться? Надоест ей у берега плавать -- и уйдет опять в море, тебя не спросит. -- А далеко это отсюда? -- В час обернемся туда и обратно. -- Ладно! Бежим. Пиноккио и лентяи-мальчишки с книжками под мышкой побежали к морю. Было очень весело. Бедный Пиноккио не знал, на встречу каким ужасным несчастьям несут его ноги.

Пиноккио дерется с товарищами и...

Прибежали на берег. Пиноккио поглядел, -- нет никакой акулы. Море спокойное, как зеркало, -- никакой акулы нет. -- Где же акула? -- спросил Пиноккио. -- Завтракает, уплыла, -- ответил один мальчишка. -- Легла носом в песок соснуть немножко, -- сказал другой. Остальные засмеялись. Только теперь Пиноккио догадался, что его провели за нос и сердито закричал: -- Это собственно для чего вам понадобилось выдумать дурацкую историю с акулой? -- А для того, чтобы ты пропустил сегодня уроки! Чтобы тебя ругал учитель! Чтобы тебе досталось... Чтобы ты не зазнавался... Мальчишки вертелись около него, показывали носы, дразнили... Пиноккио прикинулся дурачком: -- А для чего это вам, чтобы мне досталось? -- А потому, что из за тебя нам жить не дают, мы у тебя отобьем охоту учиться... Пиноккио взялся за живот и покатился со смеху: -- Это вы то отбили... ужасно я вас испугался... А этого не хотите... И он высунул длинный, длинный язык, показал его мальчишкам. Самый старший из них подошел к Пиноккио, сжал кулаки: -- Перестань дразниться. Тогда Пиноккио показал ему, кроме языка, еще нос. сейчас же обернулся к товарищам: -- Это вы видали? Повернулся к Пиноккио:
-- Проси сейчас же прощения, изобьем вдребезги! -- Ку-ку -- сказал Пиноккио, и высунул язык. -- Пиноккио, берегись! -- Ку-ку!.. -- Изобьем тебя, как осла! -- Ку-ку! Вернешься домой с разбитым носом! -- Ку-ку! -- Ну, а теперь "Ку-ку" получи от меня! -- закричал старший мальчишка. -- Вот тебе Ку-ку, съешь его за ужином. Он подскочил и ударил Пиноккио по голове. Пиноккио в долгу не остался, и сражение разгорелось. Он один дрался с семерыми. Деревянные ноги пригодились ему во второй раз. Он давал ими здоровые пинки направо и налево и держал врагов на приличном расстоянии. Видя, что в рукопашную Петрушку не одолеть, мальчишки начали кидать в него книжками, норовили попасть прямо в голову. Но Пиноккио ловко уклонялся, а книжки одна за другой летели в море. Глупые рыбы переполошились и, высовывая головы, стаями плавали возле берега. Они думали, что книги можно есть, теребили их, дрались из-за арифметики, географии и диктанта. Привлеченный шумом, из воды вылез огромный Краб, и загудел, как простуженная труба: -- Перестаньте, дураки, возиться... С ума вы сошли шуметь на весь берег. Но напрасно старый Краб говорил благоразумные слова! Пиноккио оглянулся, и крикнул ему с насмешкой: -- Эй ты, подводная харя! Пососи лучше конфетку от хрипоты! В это время мальчишки, побросав все книжки в море, схватились за ранец Пиноккио; вытащили оттуда толстый задачник и запустили им в Пиноккио, но задачник угодил прямо в голову одному из озорников, -- его звали Евгений. -- Ой, ой, ой, мама, -- закричал он и повалился на песок, как подкошенный. Мальчишки перепугались и бросились врассыпную. Пиноккио, окаменев от ужаса, глядел на раненого товарища. Потом бросился к воде, намочил платок и стал прикладывать ему к голове. -- Евгений! Милый, хороший, дорогой, открой глаза, -- пожалуйста, -- бормотал Пиноккио. -- Это не я тебя ударил. Открой глаза, ради бога! В это время захрустели по камешкам чьи-то тяжелые шаги. Пиноккио обернулся. Подходили два полицейские. -- Что ты тут делаешь? Что случилось? Почему этот мальчишка валяется? -- спросили они у Пиноккио строго. -- Это мой товарищ. -- Что с ним? -- Ему дурно. -- Эге, да какое там дурно. Ему всю голову раскроили! Это ты его так отделал, бездельник? -- Не я!.. Не я! -- бормотал Пиноккио, стуча зубами. -- Чем его ранили? -- Вот этой книжкой, -- Пиноккио показал на валяющийся задачник. -- А книга чья? -- Моя... -- Ну, довольно дурака валять. Пойдем, поворачивайся! Полицейские взяли Пиноккио под руки и повели, а на пути сказали рыбакам, чтобы подобрали Евгения, отнесли его к родителям. Пиноккио шел между двух полицейских, ему казалось, что все это -- страшный сон. В глазах двоилось, ноги дрожали, во рту пересохло, язык прилип к нёбу, в голове все спуталось. -- Пропал, пропал, -- повторял про себя Пиноккио. Они уже подходили к деревне. Вдруг ветер сорвал с Пиноккио шапочку, и она полетела и покатилась далеко, далеко... -- Позвольте мне поднять шапочку! -- робко попросил Пиноккио. Полицейские посмотрели друг на друга, пошевелили усами, потом необыкновенно проницательно посмотрели на Пиноккио, подумали и сказали: -- Ну, ладно, беги, догоняй шапку. Пиноккио побежал, продолжал улепетывать чем дальше, тем быстрее, схватил шапку и от полицейских прямо к морю, -- только пятки сверкали. Полицейские скоро смекнули, что Петрушка их провел, и побежали за ним, но запыхались. Тогда они свистнули огромного бульдога, получившего первую премию на собачьих гонках, и пустили его в погоню за Пиноккио. Люди высовывались из окон, заинтересованные небывалым приключением. Но их любопытство так и осталось неудовлетворенным, потому что Пиноккио с бульдогом подняли густой столб пыли и скрылись из глаз.

Пиноккио угрожает опасность быть зажаренным на сковородке

Во время этой бешеной скачки была одна ужасная минута, когда Пиноккио уже считал себя погибшим. Алидор, -- так звали бульдога, почти вцепился зубами ему в штаны, и Пиноккио уже чувствовал на спине горячее разъяренное дыхание. А берег был совсем близко, море весело играло бирюзовыми волнами в нескольких шагах. Собрав последние силы, Пиноккио сделал огромный прыжок, шлепнулся в воду и поплыл. Алидор с разбега бултыхнулся вслед за ним. Но он не умел плавать, барахтался, бил по воде лапами, чихал, -- ничего не помогало. Алидора тянуло на дно. Он было совсем и нырнул туда, но последним усилием выскочил и залаял: -- Помоги! Тону! -- Ага, -- обернувшись, крикнул Пиноккио, -- а за штаны хватать -- это тебе нравится? -- Спаси меня, милый Пиноккио, тону... буль... буль... буль... У Пиноккио было все же доброе сердце. Он пожалел собаку, подплыл и спросил: -- Если я тебя спасу, ты опять, ведь, за мной бросишься? -- Клянусь тебе! Клянусь, не брошусь... Вот тебе -- собачья клятва. И тонущий Алидор, клянясь, поднял над водой лапу... Тогда Пиноккио, зная, что если собака дала собачью клятву, то скорее умрет, чем нарушит ее, схватил Алидора за ошейник поплыл к берегу и помог несчастному выбраться на песок. Алидор едва держался на лапах, он наглотался соленой воды и раздулся пузырем. Вдали виднелись полицейские. Пиноккио бросился опять в воду и крикнул оттуда: -- Прощай, Алидор! будь здоров... -- Прощай, Пиноккио, ты меня спас от смерти, я этого не забуду... Пиноккио плыл все время близ берега. Когда полицейские скрылись из глаз, он огляделся. Между прибрежными скалами виднелся темный вход в какой-то грот, из которого вился легкий дымок. "В гроте, наверно, кто-нибудь развел костер, -- подумал Пиноккио, -- пойду погреюсь и обсохну! А там видно будет"... Он подплыл к гроту и хотел уже было вскарабкаться внутрь его по камням, но вдруг почувствовал под ногами в воде какое-то движение. Его засасывало, тянуло вниз, в глубину. Он рванулся было, но увидал, что пойман вместе с рыбами в сеть. Рыбы отчаянно бились, сеть сотрясалась, но выхода не было, -- все кончено! Пиноккио поглядел вокруг и замер от ужаса. Из грота выходил, цепляясь за скользкие стены, не то человек, не то водяной. Вместо волос у него спутанные водоросли спускались космами до самых плеч; весь он был зеленый, -- с зелеными. горящими глазами, с зеленой бородой, с зелеными ногами, -- зеленый, как огромная лягушка. Вытянув сеть, Зеленый радостно зарычал: -- Вот так улов! Значит, зажарим целую сковороду рыбы, поедим... Хм, хм... "Слава Богу, что я не рыба!" -- подумал Пиноккио. Зеленое чудовище с хлопаньем и урчаньем потащило сеть в грот, где на очаге стояла огромная сковорода и в ней шипело масло. Зеленый вывалил из сети рыбу и, рыча от удовольствия, стал бросать рыбу за рыбой в ведро с водой... Эх, рыба хороша, эх, рыба жирна!.. Наконец, дело дошло до Пиноккио. Зеленый взял его в лапы, повертел и вытаращил глаза от изумления. -- Это что же за штука такая? Никогда еще мне эдакая штука не попадалась! Он долго разглядывал Петрушку и, наконец, сказал, ухмыляясь: -- Гм, гм... это, должно быть, морской краб.
Пиноккио ужасно обиделся, что его приняли за краба и пропищал: -- Я вам вовсе не краб, я -- Петрушка... -- Петрушка? Никогда я еще Петрушки не пробовал, -- захохотало чудовище. Сейчас узнаю, какой у тебя вкус! -- Вы меня хотите съесть, -- Вы с ума сошли... Я же Петрушка... Пиноккио... Я учусь в школе... Я географию знаю... Я таблицу умножения учу... -- Очень хорошо, -- опять захныкал Зеленый. Если ты знаешь таблицу умножения -- мы тебя зажарим отдельно, и съедим под помидоровым соусом. -- Отпустите меня домой, -- заревел Пиноккио. -- Ты шутишь, голубчик! Чтобы я упустил случай попробовать такое редкое кушание!.. Не каждый день попадаются рыбы, которые знают таблицу умножения. Пиноккио стал еще пуще биться, рыдать и причитать... -- Зачем, зачем я не пошел в школу!.. Лучше бы мне было на свет не.родиться! Ой, ой, ой, отпустите меня, пожаааалуйста! Зеленому чудовищу надоела вся эта канитель. Он связал Петрушку и бросил его в ведро. Потом насыпал на стол муки и стал в ней обваливать рыбешек, бросая одну за другой в масло, на сковороду. Пиноккио весь закоченел от страха. Вот она смерть! Наконец, Зеленый взял Петрушку и обвалял в муке. Пиноккио скал белый, Зеленый схватил его за ноги и...

Пиноккио возвращается к Волшебнице

В эту ужасную минуту вбежал в грот бульдог. -- Пошел вон! -- зарычало на него зеленое чудовище, замахиваясь обваленным в муке Пиноккио. Но бульдог умильно вилял хвостом, точно говоря: -- Дай мне кусочек, тогда уйду! -- Вон! -- завыл на него Зеленый, и приспособился дать ему ногой пинка в зад. Тогда собака злобно оскалилась. В это время слабый голосок запищал: -- Спаси меня, Алидор! Он меня сейчас зажарит в масле на сковородке! Бульдог узнал голос Пиноккио. Времени терять было нельзя. Алидор выхватил из рук у чудовища обваленного в муке Пиноккио и стрелой бросился вон. Зеленый побежал за ним. Но споткнулся, зачихал, и, ругаясь, вернулся в грот. Когда Алидор был уже на пути к деревне, он оглянулся, перевел дух, и осторожно поставил Петрушку на землю. -- Как мне благодарить тебя, Алидор! -- сказал Пиноккио, протирая глаза, засыпанные мукой. -- Чего-же благодарить, -- ты спас меня, а я тебя... -- Но как же ты попал в грот? -- Я лежал на берегу и вдруг чую -- потянуло вкусно жареным маслом, а мне есть до смерти хотелось. Я, значит, прямо в грот... -- Спасибо, спасибо тебе, Алидор... -- Будет тебе... Алидор протянул Пиноккио лапу, и тот горячо пожал ее. После этого бульдог побежал по своим делам, а Пиноккио, увидав на пороге маленькой избушки какого-то старика, подошел к нему. -- Здравствуйте, дедушка, -- сказал он и низко поклонился, -- не знаете-ли, что сделалось с мальчиком, которому разбили голову книжкой?.. -- Ничего не сделалось, -- ответил старичок, -- надрали уши, чтобы не баловался! Что ему сделается... Пиноккио обрадовался: значит, теперь полицейские ловить его больше не станут и в тюрьму не посадят. Старичок в это время оглядывал его с удивлением: -- Где же это ты, братец мой, в муке извалялся, тесто, что ли, воровал? -- Это не мука, это известка, -- соврал Пиноккио, -- я на постройке работал, в яму упал... Но, как только он соврал, -- нос его стал вытягиваться, вытягиваться и вытянулся. Старичок долго глядел ему на нос, вздохнул: -- Ну, ну, вот так хвастун... Тогда Пиноккио рассказал ему про свои несчастия и под конец попросил какой-нибудь одежонки, -- весь он был истрепанный, измазанный. Старичок опять покачал головой, видимо пожалел Петрушку: -- Возьми, вон мешок валяется, вот тебе и одежа. Пиноккио поблагодарил, взял мешок, прорезал в нем дыры для рук, для ног и для головы, -- надел и побежал домой, к Волшебнице. Добрался он до деревни только к ночи. Было темно, хоть глаз выколи! Дождь, ветер, гроза. Вот и домик Волшебницы. Какое счастье! Пиноккио подбежал к двери, но тут взял его страх: и попадет же ему от Волшебницы за все проделки. Набравшись храбрости, он постучал легонько. В доме все было тихо. Он еще постучал, посильнее, и тогда сверху из окна высунула рога огромная Улитка. -- Кто там стучит в такую позднюю пору? -- Волшебница дома? -- спросил Пиноккио дрожащим голосом. -- Волшебница спит, не велела себя будить. Ты кто такой? -- Это я, Пиноккио. -- Ага... Знаю, знаю, -- сказала Улитка, -- подожди, я сейчас сойду и отопру. -- Поскорее, а то очень холодно. -- Ну, голубчик, уж извини, не могу спешить: я -- Улитка. Пиноккио присел на крылечке и стал ждать. Прошел час, прошел и другой... Дрожа от холода, промокший, голодный Пиноккио стучал зубами. Сил не было ждать. Тогда он постучал еще раз. Улитка выглянула теперь из окна уже нижнего этажа и недовольно пошевелила рогами.
-- Улиточка миленькая! Я жду два часа. Отворите, пожалуйста... -- Ползу, ползу со всех ног, скорее не могу, потерпи, -- сказала Улитка, и окно захлопнулось. Пробила полночь, пробило час, два, а Улитка все не отпирала двери. Потеряв терпение, Пиноккио вцепился обеими руками в дверной молоток и начал колотить им изо всех сил. Но медный молоток вдруг вырвался из рук и бултыхнулся в лужу. Пиноккио в бешенстве начал колотить в дверь ногами, -- весь дом затрясся от стука. -- Отворишь, врешь, чертовка рогатая, -- и Пиноккио что есть силы пхнул в дверь, и тут случилась ужасная беда: нога его, пробив дерево насквозь, завязла в нем, как гвоздь. Пиноккио рванулся, запищал и повис, и висел так до рассвета. Только в семь часов утра показалась на пороге Улитка. -- Что это. с твоей ногой? -- засмеялась она. -- Сама видишь, что спрашиваешь? Помоги, пожалуйста... Улитка пошевелила руками, покачала головкой -- на все это ушло не меньше получаса. -- Нет, тут я ничем не могу помочь, надо столяра позвать. Столяр, может быть, вытащит твою ногу, если столяр попадется хороший. -- Послушайте, Улитка, позовите Волшебницу. -- Нет, не могу, Волшебница не велела будить себя, а когда проснется -- не знаю. -- Что же я тут целый день буду висеть? -- Не беда! Ты можешь чем-нибудь заняться от скуки. Например, можно муравьев считать, их тут много ползает. -- Принесите мне чего-нибудь поесть! -- Сейчас! Это можно. Поесть -- это можно, я принесу. Через три с половиной часа она вернулась с серебряным блюдом на голове; что за вкусные вещи там были: жареный цыпленок, румяный хлеб, и спелые великолепные абрикосы. Пиноккио так и накинулся на еду. Но каково же было его огорчение, когда хлеб оказался гипсовым, цыпленок картонным, а абрикосы восковыми. От голода и обиды он совсем изнемог, и повис на двери, голова у него закружилась, закружилась... Очнулся он у себя в комнатке. Рядом стояла Волшебница, смотрела на него. Пиноккио втянул голову в плечи, -- один нос торчал у него от страха. -- И на этот раз прощаю тебе! -- сказала Волшебница, -- но в следующий раз -- берегись! Пиноккио клялся и божился, что будет всегда слушаться и -- честное расчестное слово, завтра побежит в школу. Пиноккио сдержал обещание. Учиться он принялся во всю, -- с шалунами не водился. Учился отлично. Из дому не бегал. К концу года он принес великолепные отметки по всем предметам. -- Завтра исполнится твое желание, сказала Волшебница. Завтра утром ты проснешься не деревянным Петрушкой, а настоящим мальчиком. Пиноккио подскочил до потолка и двенадцать раз перевернулся в воздухе. Боже мой, как долго мечтал он об этом счастливом дне, и вот -- счастье наступит завтра! Волшебница решила в честь такого великого события устроить детский праздник и пригласить на него школьных товарищей Пиноккио.

Пиноккио уезжает в "Страну Дураков "

Пиноккио попросился сбегать в город, чтобы пригласить товарищей. -- Иди, -- сказала Волшебница, -- но смотри, возвращайся засветло!I -- Одним духом слетаю, до свиданьица. Вприпрыжку, напевая песенку, побежал Пиноккио в город и побывал у всех товарищей, которые должны были явиться к нему на праздник. Из всех друзей он любил больше всего Ромео по прозванию "Фителек". Звали его так за необыкновенную худобу. И он, действительно, был похож на новенький тоненький лампадный фителек. Фителек считался самым озорным мальчишкой в школе. Наверное, Пиноккио и любил его именно за это. Фитилек жил на окраине, и Пиноккио пошел к нему, но не застал дома. Зашел второй раз, -- опять нет. Третий, -- тоже нет. Где его искать? а найти нужно. Пиноккио обегал несколько улиц и, наконец, нашел приятеля в очень странном месте: Фителек прятался под воротами какого-то нежилого домишки. -- Что ты тут делаешь? -- спросил удивленный Пиноккио. -- Тише! Я жду полночи. Собираюсь бежать... -- Куда? -- Далеко, очень далеко! -- Не говори пустяков! Приходи завтра ко мне на праздник. Ты знаешь, что завтра со мной будет? -- Что? -- Завтра я превращаюсь в мальчика. -- Очень приятно! но придти к тебе никак не могу. Должен бежать. -- Куда? -- В "Страну Дураков". Бежим вместе! -- Я? Да ты с ума сошел! -- Жалко. Не хочешь, не надо, только потом раскаешься. Где ты найдешь без меня такую счастливую страну? Там нет ни школ, ни книг, ни учителей! Там в неделе семь воскресений. Вот это страна. Убегу туда сегодня же ночью. Бежим вместе! -- А что в этой стране дураков делают? -- спросил заинтересованный Пиноккио. -- Ничего не делают, играют, шалят. Бежим. А? -- Нет, и нет! -- твердо сказал Пиноккио, -- я обещал засветло быть дома. К тому же завтра... Нет! Нет! Прощай! -- Куда же ты так торопишься, будто на пожар! Подожди минутку. -- Не могу, Волшебница рассердится... А ты один бежишь? -- Какое там один! Нас человек сто бежит. Сюда после полуночи заедет телега и довезет нас всех до границы. -- Жалко, не увижу, как вы поедете. Жалко. -- Оставайся, увидишь. -- Не могу, я сказал уже тебе... -- Тогда прощай, кланяйся всем. -- Прощай, Фитилек!.. Пиноккио отошел несколько шагов, но вернулся и спросил: -- А ты уверен, действительно, что там в неделе семь воскресений? -- Фу ты, какой бестолковый. Говорю, семь. -- Да, это прекрасная страна! -- задумчиво повторил Пиноккио. Затем, совсем уже решительно на этот раз, сказал: -- Прощай! Счастливого пути! -- Прощай! -- А скоро вы поедете? -- Через два часа! -- Жаль... очень жаль. Если бы через час, я бы остался посмотреть... -- А Волшебница то как-же? -- Теперь, все равно, я опоздал... Часом раньше, часом позже -- все равно... Было уже совсем темно. В это время вдалеке замелькал фонарик, зазвенели бубенчики, и тонко и сдавленно запела сигнальная труба. -- Вот она! -- прошептал Фитилек. -- Кто? -- шепотом спросил Пиноккио. -- Телега! Ну что, едем?

Пиноккио приезжает в "Страну Дураков "

Телега подъехала потихоньку. Ее колеса, обернутые тряпками и паклей, катились неслышно. Везли ее двенадцать пар ослов разных мастей: серые, белые, с крапинками, с полосками. Вместо подков у них были белые кожаные сапожки. Кучер... но кучер то уж был совсем замечательный... Круглый, жирный, как масляный шарик, лицо улыбающееся, точно румяное яблочко, голосок, как кошачье мяуканье. Из-за дома, из-за всех углов, из-за подворотни высыпали мальчишки. Увидали такого красавца на козлах, и все поголовно в него сейчас же влюбились и стали прыгать в телегу. Шалуны мальчишки набились в телеге, как сельди в бочке, -- ни дохнуть, ни охнуть. Но ничего! Зато было весело! Кучер засмеялся и хлестнул длинным бичем по всем 24 ослам. -- Меня-то, меня возьми! -- крикнул Фитилек, вскарабкиваясь на козлы. -- Садись на козлы, -- сказал веселый кучер и поглядел на Пиноккио, весь даже расплылся, как блин, от улыбки: -- А ты, деревянный мальчишка, тоже с нами едешь? -- Нет, я останусь, -- решительно ответил Пиноккио. -- Ну что ж, оставайся, мне то что... -- Пиноккио! -- закричал Фитилек, -- едем, веселее будет! -- Поедем! Поедем, вот весело то будет, -- закричали мальчишки из телеги. Пиноккио тяжело вздохнул раз, другой, третий. Подумал, подошел поближе и сказал: -- Я вас только провожу немного. Ладно? -- И он полез было в телегу. Кучер сказал: -- Куда лезешь, видишь -- места нет, садись на осла верхом. Пиноккио подошел к одному из ослов и только поднял ногу, чтобы сесть верхом, -- осел ни с того ни с сего лягнул его в живот. Пиноккио кубарем покатился на дорогу. Мальчишки захохотали, как сумасшедшие, а кучер подбежал, поднял Пиноккио и, -- что было ужасно странно -- прошептав: бедняжка Пиноккио, -- откусил ему половину уха. Ухо у Пиноккио было, разумеется, деревянное, поэтому он не обратил особого внимания на то, что ему откусили ухо... Гораздо обиднее было то, что смеялись мальчишки. Он подбежал к тому же ослу и ловко на этот раз вскочил на него верхом. Поехали... Стали подниматься в горку. Пиноккио чувствовал себя очень хорошо. Но, вдруг, кучер ни с того ни с сего дал ему такого пинка в зад, что Пиноккио покатился с осла: и шлепнулся на дорогу. Мальчишки опять захохотали, поджимая животы, а кучер соскочил с козел, поднял Пиноккио и опять, -- ужасно странно, -- взял и откусил у него половину другого уха. Пиноккио озадаченный, опять уселся верхом на осла. Дорога была пустынная, кругом ни души. Откуда то все время слышался голос: -- Бедный дурачек, как ты будешь жалеть обо всем этом! Как жестоко раскаешься! Пиноккио оглядывался. Никого нет. Мальчишки спали, повалившись друг на друга. Фитилек храпел, сидя на козлах. Кучер щелкал бичем и напевал сквозь зубы: Все ночью спят... Один я не сплю... Проехали еще с полверсты, и тот же таинственный голос проговорил совсем близко: -- Берегись, Пиноккио! Тебя ждут большие несчастья! Когда-нибудь заплачешь ты, как я сейчас плачу, но поздно будет... Пиноккио перепугался, перескочил со спины ослу на шею, потрогал его за морду и очень удивился, видя, что осел плачет. -- Кучер! Кучер! -- позвал он возницу -- у вас осел плачет! -- Ничего. .. Поплачет да и перестанет, -- беспечно ответил кучер. -- Немножко говорит. Научился в цирке у дрессированных собак. -- Ну, ладно, будет болтать. Садись на свое место, дорога не близкая. Пиноккио послушно уселся опять на осла, и они двинулись дальше. На рассвете телега доехала до "Страны Дураков". Эта прекрасная страна не была похожа ни на одну страну в мире. Жили в ней одни дети, от семи до четырнадцати лет. На улицах был невероятный шум, крик, писк, вой, хохот, -- хоть уши затыкай. Кто играл в бабки, кто в жмурки, кто в веревочку... Велосипеды, деревянные лошадки, обручи, -- не пройти, не проехать. Паяцы поют, солдатики идут на войну, маленькие карапузы гонятся за курами, дудят в дудки, ходят на четвереньках, -- дерутся, кувыркаются... Пыль. Возня. Дым коромыслом! На всех площадях понастроены цирки, театры, балаганы, перед афишами и у кассы стоит толпа с утра до вечера. Все стены исписаны каракулями: -- Долой школы! Долой книги! Долой учителей! Мальчишки соскочили с телеги и кинулись в толпу. Сейчас же началась дружба, игры, шалости, все как следует. -- Вот это жизнь! -- говорил с восхищением Пиноккио Фитильку. -- Умирать не надо!.. -- Вот видишь! Значит прав то был я! А ты еще не хотел ехать! Связался со своей Волшебницей! Очень тебе надо было учиться... -- Правда. Спасибо тебе; Фитилек! Идем в балаган смотреть представление. Так прошло пять месяцев. Пиноккио не знал ни школы, ни уроков, ни учителей, -- только игры да забавы с утра до вечера. Лучше бы и не надо. Но его ожидала очень неприятная история...

У Пиноккио растут ослиные уши

Однажды утром Пиноккио проснулся в самом веселом расположении духа и, думая о предстоящих развлечениях, хотел почесать за ухом. Но, о ужас! Уши у него выросли за ночь в четверть аршина длиной... Папа Карло, когда его вытачивал, сделал ему ушки маленькие, хорошенькие, чуть заметные. Все любовались ими. И вдруг... Пиноккио бросился к ведру с водой и, наклонившись, стал глядеть на себя. Осел, настоящий осел! Пиноккио заорал не своим голосом. Не тут то было! Уши росли, да росли и покрывались прекрасной, гладкой шерстью. На этот шум прибежала хорошенькая белочка и ласково спросила: -- Что с тобой случилось, миленький? -- Я очень опасно захворал, пощупай мне пульс. Белочка пощупала пульс Пиноккио правой лапкой: -- Да, -- сказала она, -- у тебя сильный жар. Мне не хочется тебя огорчать, но ты очень серьезно болен... -- Что же со мной такое? -- Ослиная лихорадка, голубчик! Пиноккио понял все, но притворился дурачком. -- У меня ослиная лихорадка? Что за вздор! Она бывает только у ослов! -- Это верно, но ты через два часа превратишься в осла... -- Ой! Ой! Ой! -- еще громче заорал Пиноккио. -- Я не хочу быть ослом! Что мне делать? Я погиб! Он изо всех сил рвал и теребил ослиные уши, точно они были чужие. -- Я не виноват. Это все из-за Фитилька случилось! -- А зачем ты его слушал? -- Ой, ой, ой! -- завыл Пиноккио. -- Ну, погоди, я ему это припомню! Я ему бока наломаю. . И он бросился было бежать, чтобы наломать бока Фитильку, но вспомнил об ушах и опять стал в отчаянии рвать их. Торчат, торчат, проклятые, как у настоящего осла! Но Пиноккио был все же догадлив. Он схватил кусок картона, смастерил из него колпак, нахлобучил его на самый нос и выбежал на улицу. Фитилька не оказалось ни на улице, ни в переулке, ни в балагане. Точно в воду канул. Пиноккио спрашивал у всех, -- никто Фитилька не видал, тогда он побежал к нему на дом и постучал. -- Кто там? -- недовольным голосом спросил Фитилек. -- Я! Отопри! Фитилек не отпирал что-то очень долго. -- Скорее! -- Сейчас! Сейчас! Наконец, дверь отворилась, и Пиноккио увидал своего друга в таком-же точно бумажном колпаке. Он ужасно обрадовался, -- значит, у него тоже ослиная лихорадка, -- но не подал виду и спросил: -- Как поживаешь, Фитилек? -- Прекрасно! Как сыр в масле катаюсь. -- А зачем ты колпак надел? -- Мне велел его носить доктор, потому что у меня болит коленка. А ты зачем надел? -- У меня живот что-то заболел. Наступило неприятное молчание. Наконец, Пиноккио спросил: -- У тебя никогда не болели уши?.. -- Сегодня немножко стреляет в правом. ухе... -- А у меня в обоих. -- Покажи мне их, пожалуйста. -- Нет, ты сначала... -- Ну, тогда вместе, -- раз, два, три! Шалуны разом стащили колпаки. Видя, что их постигла одна и та же беда, мальчишки вместо того, чтобы плакать, начали хохотать, как сумасшедшие. Они хохотали, держась за животы, прыгали, скакали, казалось, чіхз этому веселью и конца не будет. Но вдруг Фитилек закричал:
-- Ой! Поддержи меня, я падаю! -- Я тоже! -- вскрикнул Пиноккио. И оба упали на пол на руки и на ноги и забегали на четвереньках по комнате. Во время этой безумной беготни их руки и ноги превратились в ослиные лапы, спины изогнулись и покрылись шерстью, а лица вытянулись в ослиные морды. Но самая ужасная минута была впереди: вдруг они почувствовали, как сзади стало расти по хвосту! Они принялись было плакать, но из горла раздавались хриплые звуки, ослиными голосами они оба начали кричать: иа! иа! иа! А в эту минуту раздался оглушительный стук в дверь: -- Отворите! Это я, кучер. Отоприте, вам говорят! Два осла и рады были бы отпереть, да только глядели на дверь, хлопали ушами.

Пиноккио ведут продавать

Потеряв терпенье, кучер вышиб дверь пинком здоровенной ноги и, войдя в комнату, довольно ухмыльнулся: -- Великолепно! Я этого давно ждал и вовремя за вами пришел... При этих словах Пиноккио и Фитилек понурились, как настоящие ослы с опущенными ушами, с хвостом между ног. Кучер похлопал их по спинам, дотом почистил скребницей, и когда шерсть у них заблестела, как шелковая, взнуздал и повел на площадь продавать. Покупатели не заставили себя ждать. Фитилька купил крестьянин, у которого два дня назад издох осел, а Пиноккио купил директор цирка. Покупая, сказал, что намерен его выдрессировать, научить танцевать и скакать через обручи. Теперь не трудно понять, что за плут был кучер, который привез мальчишек в "Страну Дураков". Этот негодяй, время от времени, запрягал телегу и пускался по свету, разыскивая глупых мальчишек, которые не желали учиться. В "Стране Дураков" они один за другим превращались в ослов. Этого-то ему только и нужно было. Обманщик на своем ремесле наживал большие деньги. Неизвестно, какая судьба постигла бедного Фитилька, но Пиноккио с первых же дней повел ужасную жизнь. Новый хозяин, как только привел его домой, сейчас же задал корму. Это была солома! Пиноккио ее немножко пожевал и с отвращеньем выплюнул. Хозяин заворчал, но принес сена. То же случилось и с сеном. -- Жри сено, -- заорал на него хозяин, -- я вышибу дурь из твоей башки. И он изо всех сил вытянул его хлыстом по спине. -- Иа! Иа! Я не могу есть ни соломы, ни сена! -- хрипло кричал Пиноккио. Хозяин отлично понимал ослиный язык. -- Цыплятами мне тебя что ли прикажешь кормить? -- и он вытянул его во второй раз хлыстом по ногам. Пиноккио понял, что все споры бесполезны и замолчал. Хозяин запер стойло и ушел. Пиноккио остался один-одинешенек, зевая от голода. Наконец, увидя, что никакой другой еды нет, принялся жевать сено, как настоящий осел. Проснувшись на рассвете, он поискал вокруг -- сена больше не было. Все съел! Стал жевать тогда солому. "Терпение, терпение", повторял он, пережевывая солому. -- Ага, терпение, -- крикнул хозяин, входя в стойло. Ты еще разговариваешь! Думаешь, что твое дело только жрать, да спать? Ошибаешься, голубчик! Не для этого я тебя купил. Ты у меня будешь танцевать вальс на задних ногах, и прыгать через обручи. Ну, поворачивайся, лентяй! Раз, два, -- прыгай... Раз, два -- морду выше... Раз, два. Так бедный Пиноккио под градом ударов, вечно голодный, научился всевозможным прекрасным вещам: ходил на задних лапах, скакал через обручи, кувыркался, кланялся. И вот, наконец, настал день, когда директор цирка назначил первое представленье с его участием. Разноцветные афиши были расклеены на всех углах. В этот знаменитый вечер, конечно, все билеты раскупили нарасхват, и в цирке негде было упасть яблоку за час до спектакля. Около кассы и на ступеньках цирка дети стояли толпой. Всем хотелось посмотреть знаменитого осла Пиноккио. Как только кончилось первое отделение, директор цирка, одетый в черную куртку с позументами, в белых панталонах и высоких сапогах появился на арене и торжественно провозгласил:
-- Милостивые дамы и уважаемые кавалеры! Находясь проездом в этом прекрасном городе, я позволю себе представить почтеннейшей публике знаменитого осла, по имени Пиноккио, который имел честь танцевать при дворе его звездного величества короля Никобарского. Гром аплодисментов заглушил конец речи директора цирка. Но цирк содрогнулся с верху до низу от восторга, когда на арене появился сам знаменитый Пиноккио. Шерсть его блестела как атлас. Кожаные уздечки с медными бляшками горели, как золото, из-за каждого уха свешивалось по белой розе, кончик хвоста был заплетен во множество косичек с красными бантиками, грива расчесана и перевита серебряными нитями. Одним словом, появился такой нарядный ослик, что все его сразу полюбили. Директор цирка, представляя его публике, сказал: -- Уважаемые дамы и кавалеры! Не буду вам рассказывать о тех трудностях, с которыми я встретился во время дрессировки этого дикого осла, привыкшего скакать на свободе по полям и лесам. Посмотрите в его глаза, -- сколько в них упрямства! Чтобы выдрессировать этого четвероногого злодея, мне не раз приходилось прибегать к хлысту. Он зол и непослушен, но я сумел его усмирить. Посмотрите и полюбуйтесь моим искусством! Сделав глубокий поклон, директор цирка скомандовал: -- Вперед, Пиноккио! Раскланяйся с дамами и кавалерами! Пиноккио, послушно согнув передние ноги, опустился на песок арены и остался так, с опущенной головой, пока директор не скомандовал снова:
-- Шагом! -- Карьером! Пиноккио летел, как ветер, и, вдруг, споткнулся, это нужно было по программе, хозяин выстрелил из пистолета холостым.зарядом перед его носом и осел упал, словно мертвый. Хозяин вынул платок и заплакал от горя. Тогда Пиноккио вскочил, положил передние ноги на плечи хозяина и поцеловал его мордой в лицо. В этом и заключался номер. Аплодисментам, смеху, крикам восторга не было конца. Вставая, Пиноккио поднял голову и посмотрел в публику, и... боже мой! боже мой!.. в одной из лож в первом ряду сидела прекрасная дама. На золотой цепочке у нее висел эмалевый медальон с портретом Пиноккио. Это была Волшебница. Пиноккио хотел закричать, пожаловаться, но из горла его выдавилось только хриплое: -- Иа! Иа! Иа! Тогда директор так хлестнул его по спине, что у бедного осла искры из глаз посыпались. Опомнившись, он посмотрел на ложу Волшебницы, но ложа была уже пуста. Бедный Пиноккио! Глаза его наполнились слезами. Но хозяин уже весело кричал: -- Пиноккио! Покажи теперь, как ты скачешь через обручи! Пиноккио собрал последние силы и начал скакать. Но был так огорчен, что два-три раза не мог попасть в обруч, а на третий завяз в нем и упал на арену, как мешок. Он встал, хромая, и хозяин отвел его в стойло. На утро позвали ветеринара, и тот нашел, что осел останется хромым на всю жизнь. -- На кой чорт мне нужен хромой осел! Пойди, продай его, -- сказал конюху бессердечный директор цирка. Пиноккио повели на площадь продавать. Сейчас же нашлись покупатели. -- Сколько хочешь за твоего хромого осла? -- спрашивали они. -- Двадцать лир. -- Двадцать сольдо! -- сказал один мужик. -- И этих денег у других напросишься. Я покупаю его на шкуру, из нее выйдет хороший барабан. У нас в деревне у музыкантов нет барабана. Торг заключили. Мужик привязал на шею Пиноккио длинную веревку, повел его на берег моря, забрался на скалу и оттуда спихнул его в воду. Держа веревку в руках, он уселся и стал ждать, когда осел потонет, чтобы потом вытащить его и с мертвого содрать шкуру.

Пиноккио превращается снова в деревянного Петрушку

Прошло около часу. Мужик подумал: -- Теперь осел уже наверное сдох. Он взялся за веревку. Тянул, тянул, тянул, и вдруг увидел в петле вместо мертвого осла -- живой Петрушка. Мужик так и заревел с горя: -- Ой, ой, ой, а куда же мой осел делся? -- Это я, -- осел, -- весело крикнул Пиноккио. -- Не шути так со мной... Ой, ой, ой, -- пропали мои двадцать сольдо. -- Я не шучу, вы развяжите петлю, тогда все вам объясню. Когда петля была развязана, Пиноккио отряхнулся, уселся на выступе скалы и, болтая ножками, стал рассказывать. -- Я, видите ли -- Петрушка. Это -- очень скучно. Но меня ожидало счастье сделаться настоящим мальчиком. А я наслушался про страну дураков, убежал из дому и попал в беду. Однажды я превратился в осла с длинными ушами и с хвостом. То же случилось и с моим товарищем. Нас повели продавать. Меня купил директор цирка. Он сделал из меня знаменитого танцора и гимнаста. Но однажды, прыгая через обручи, я зашиб ногу. Тогда директор послал меня продавать, и вы купили... Мужик слушал и скреб за ушами, дело принимало для него неприятный оборот. -- Значит, пропали мои двадцать сольдо. Где же я возьму теперь шкуру для барабана? -- Мало ли хромых ослов на свете! -- Не шути, мне очень досадно, -- сказал мужик. -- Ну что же, значит, на этом и кончается твоя история? -- Нет, история здесь вовсе не кончается. Волшебница, -- вы знаете, конечно, про знаменитую Волшебницу, -- оказывается она знала все, что со мной произошло, как только увидала, что вы меня бросили в воду и я тону, -- послала на помощь мне целую стаю рыб. Они меня приняли за мертвого и начали есть. Кто грыз уши, кто лапы, кто кожу, кто мясо, -- были и такие, что начисто отгрызли хвост! -- Мне наплевать на твои сказки, -- закричал мужик, совсем рассердившись. -- Я заплатил за тебя двадцать сольдо и желаю их получить обратно. Понесу тебя на базар и продам на дрова! -- Ну-ка отнеси! -- крикнул Пиноккио и, высунув мужику язык, прыгнул в море, и сейчас же скрылся в волнах. Через минуту он уже виднелся далеко, далеко крохотной темной точкой на белых гребнях, и весело кричал мужику: -- Когда будешь натягивать шкуру на барабан -- вспомни обо мне... Прощааааай!.. Пиноккио плыл на удачу, куда глаза глядят, и вдруг просто замер от восхищенья: из воды выступала белоснежная, мраморная скала, а с вершины ее приветливо кивала головой хорошенькая, голубая козочка. Пиноккио узнал ее сейчас же, и с бьющимся от радости сердчишком, напрягая все усилия, поплыл к скале. Оставалось два раза взмахнуть руками, -- вон она, -- козочка, -- бьет копытцем по мрамору! Но вдруг -- огромная голова акулы, разинув зубастую пасть, высунулась из воды. Пиноккио бросался то вправо, то влево, но акула всюду настигала. -- Спасайся, Пиноккио! -- кричала козочка. Спасайся! Она тебя проглотит. Берегись! Скорей! Скорей!.. Вот и скала... последним отчаянным усилием Пиноккио вцепился в нее обеими руками, и козочка протянула ему передние ножки. Но было уже поздно! Чудовище втянуло в себя воду и Пиноккио, да с такой неслыханной силой и жадностью, что, падая в желудок акулы, он обо что-то ударился и с четверть часа лежал без сознания. Наконец он пришел в себя: вокруг было черно, как в чернильнице. Пиноккио прислушался, была глубокая тишина, только равномерными порывами откуда то налетал сильный ветер. Он долго не понимал, откуда дует этот ветер, но потом догадался: что это -- акула должно быть страдает на старости лет отдышкой. Пиноккио стал шарить вокруг. Выхода нет! Он цроглочен, закупорен в брюхе морского чудовища! Впереди только страшная смерть. -- Помогите! Караул! Караул! -- вопил он, мечась в темноте. -- Кто тут тебе может помочь, несчастный! -- загудел где-то близко глухой голос, словно оборвалась басовая гитарная струна. -- Кто там? -- Я -- бедный Тонно,*) проглоченный акулой вместе с тобою. А ты что за рыба? -- Я вовсе не рыба, я Петрушка. Но, что же нам теперь делать? -- Надо помириться с горькой участью и ждать, когда акула нас переварит. -- Но я вовсе не хочу, чтобы акула меня переварила! -- И я тоже бы не хотел, -- грустно сказал Тонно, -- но что поделаешь? Может-быть, лучше умереть в родном море, чем быть съеденным людьми... -- Ты как знаешь, а я убегу отсюда, -- решительно сказал Пиноккио. -- Попробуй! -- И попробую... А как велика эта акула? -- в раздумьи спросил Пиноккио. -- Да, не маленькая. Во время этого разговора показался слабый огонек. -- Кто это там? -- Так какой-то сидит, ждет, когда переварится. Пиноккио подумал и сказал: -- Прощай, Тонно! Все-таки я попробую удрать отсюда. -- В добрый час, Пиноккио. *) Тонно -- огромная морская рыба. Ее мясо походит на говядину. (Т.е. тунец )

Пиноккио встречается с папой Карло

Скользя в темноте, Пиноккио пошел на мерцающий огонек. Под ногами хлюпала вонючая, жирная каша. Это была рыба, уже переваренная в желудке акулы. Содрогаясь от ужаса и отвращения, Пиноккио шел все вперед и вперед на огонек. Огонек светлел. И... но тут уже Пиноккио едва не спятил от изумления и радости. Он увидел в уголку, в складках желудка, ящик, на нем свечу, остатки еды и сидящего перед ящиком, положив на него локти, -- самого папу Карло... Борода у него была совсем седая, лицо грустное... Пиноккио задрожал и не мог выговорить ни слова. -- Папа Карло! -- крикнул он, бросаясь к старику на шею. -- Пиноккио!.. Не верю глазам... Ты-ли это?.. Папа Карло щупал, вертел Петрушку, целовал его, гладил... -- Это я! Это я! -- лепетал Пиноккио. -- О, если бы вы знали, сколько несчастий мне пришлось пережить. Помните тот холодный день, когда вы продали куртку, чтобы купить мне азбуку? А я гадкий, неблагодарный, не пошел в школу, а убежал в кукольный театр. Директор театра хотел меня бросить в печку, чтобы дожарить барана... Но потом дал мне пять золотых, чтобы отнести вам... По дороге я встретил Лису и Кота, -- они заставили заплатить за ужин, а сами убежали. Ночью на меня напали разбойники и повесили на суку... Я совсем уже умирал, но Волшебница послала за мной коляску и перевезла в свой домик... Потом я выздоровел... Волшебница спросила меня, где золотые... Я... солгал... и у меня вырос нос... Пиноккио вытер слезы. Рассказ длился ужасно долго. Папа Карло рыдал, опираясь локтями о ящик. Наконец, Пиноккио спросил: -- Сколько времени вы здесь в акульем брюхе? -- Ах, и не спрашивай -- долго. -- Но как же вы не умерли с голоду? Где вы взяли свечи, спички, еду? -- Я тебе все сейчас расскажу, -- проговорил папа Карло. -- Помнишь, была жестокая буря в тот день, когда я поплыл за море тебя искать? Лодочка моя потонула, как скорлупка, и тут же рядом погибал торговый пароход. Команда спаслась, но пароход пошел ко дну. Акула в тот день должно быть очень проголодалась и глотала все, что ей ни попадалось на язык, -- ящики, людей, веревки, боченки... На мое счастье этот пароход оказался нагруженным консервами мяса в жестяных банках, бисквитами, сухарями в коробках, бутылками с вином, стеариновыми свечками и шведскими спичками. Попал и я ей в брюхо... Поосмотрелся и, вот видишь, устроился понемножку... А свечечек то у меня больше нет, последняя. Останемся оба в темноте! -- Тогда, папа Карло, нужно сейчас же бежать! -- Куда бежать? -- В море!.. -- Тебе хорошо говорить, но я плавать-то не умею. -- Это не беда, сядете на меня верхом. С этими словами Пиноккио взял папу Карло за руку и повел его, освещая свечей отвратительную эту дорогу. Так шли они долго по желудку акулы, вошли в горло, приостановились, осмотрелись. Нужно вспомнить то, что акула страдала отдышкой и спала всегда с открытой пастью. Пиноккио выглянул из акульего рта и увидал спокойное море, освещенное луной. -- Бежим! -- шепнул он, -- акула дрыхнет, море как зеркало, луна, светло. Бежим! Через горло они прошли в пасть и, осторожно придерживаясь за язык спящего чудовища, доползли уже до того места, откуда хотели броситься в море. Но, о ужас! Акула чихнула... и втянула их обратно в желудок. Свечка упала и погасла. Беглецы остались в глубокой темноте. -- Что же теперь делать? -- Пропали! -- сказал папа Карло. -- Дайте руку! Пойдемте. Не падайте духом! И опять Пиноккио потащил папу Карло в темноте по отвратительному желудку. Опять добрались они до акульего рта и цепляясь за язык, поползли через всю пасть и чуть не завязли в тройном ряду зубов. Снова впереди показалось море, ярко освещенное луной. -- Прыгаем! Держитесь крепче за меня, -- быстро прошептал Пиноккио. Море было, как зеркало. Акула дрыхла, похрапывая, ее бы и пушки не разбудили. Беглецы кинулись в воду. Пиноккио плыл, таща за собой папу Карло, задыхаясь от тяжести, но не терял мужества. Берег был еще очень далек. Папа Карло начал дрожать с головы до ног от холода и слабости. -- Ну-ка еще немножко потерпите, -- крикнул Пиноккио, -- сейчас -- берег. -- Не могу больше... Тону... Прощай... -- Кто тут вздумал тонуть? -- раздался глухой голос, похожий на звук басовой гитарной струны. И сейчас же около погибающих беглецов показался Тонно. -- Тонно, милый, спаси нас! -- крикнул Пиноккио. -- Это можно... Держите меня оба за хвост покрепче. В пять минут будем на берегу. А я ведь тоже удрал вслед за вами... Хо-хо-хо... Пиноккио и Карло не заставили себя упрашивать, и крепко уцепились за хвост доброй рыбы, а затем, чтобы было удобнее, перебрались к ней на спину. Но вот -- наконец -- и берег. Пиноккио первым соскочил на песок и в восторге закричал: -- Позволь мне расцеловать тебя, миленький Тонно! Тонно высунул морду из воды и тотчас же после поцелуя сконфуженно нырнул в воду. Он не привык к таким нежностям.

Пиноккио становится мальчиком

-- Куда же теперь мы пойдем? -- спросил Карло. -- Пойдем, попросимся у кого-нибудь отдохнуть и обсушиться. Не прошли они и сотни шагов, как посреди улицы им попались два жалких нищих, выпрашивающих милостыню у прохожих. Это были Лиса и Кот. Но их и узнать то было трудно. Кот прежде только притворялся слепым, а теперь ослеп на самом деле. Лису разбил паралич, и она была даже без хвоста, -- продала его однажды старьевщику в черный, голодный день. -- Пиноккио, дорогой мой! Подай милостыньку двум несчастным калекам! -- запела Лиса, протягивая облезлую лапу. -- Проходите, обманщики! -- сурово ответил Пиноккио. Скажите спасибо, что в участок вас не отведу за ваши проделки... Пиноккио и Карло продолжали путь, пока не увидали вдали жилье. Это была маленькая хорошенькая избушка с черепичной крышей, очень приветливая с виду. Беглецы постучались в дверь. -- Кто там? -- спросил изнутри голосок. -- Несчастные путники без крова и хлеба, -- ответил Пиноккио. -- Войдите. Дверь не заперта. Они вошли. Никого. -- А где же хозяин? -- спросил Карло. -- Я здесь, -- ответил тот же голосок с потолка. Пиноккио поднял голову и увидал сидящего на балке Говорящего Сверчка. -- Дорогой Сверчок, ты жив, значит? -- Ага, теперь ты называешь меня "дорогим", а помнишь, как запустил мне в голову молотком. -- Ах, все это верно, -- вздохнул Пиноккио. -- Виноват я перед тобой... Прогони нас, мы уйдем. -- Я не помню зла, -- ответил Сверчок. -- Оставайтесь, располагайтесь, как дома. -- Это твой дом? -- спросил Пиноккио. -- Мой собственный. -- Кто его тебе подарил? -- Волшебница... Пиноккио подскочил, как ужаленный: -- Где она сейчас? Она придет сюда? -- Нет, она никогда больше не вернется. Она уехала. Когда уезжала -- все вздыхала печально, повторяла! "Бедный, бедный Пиноккио! Я не увижу его больше никогда. Его проглотила акула". Пиноккио горько заплакал. Выплакавшись, он вытер глаза, постлал для папы Карло соломки на лавку и спросил Говорящего Сверчка: -- Где бы тут достать стаканчик молока? -- Версты три отсюда живет молочник Гвидо, сбегай к нему. Пиноккио побежал, но молочник даром молока дать не захотел. -- Деньги заплати. Три сольдо! -- Но у меня нет ни гроша! -- А у меня нет молока!.. Пиноккио повесил голову, пошел, еле передвигая ноги. -- Постой! -- остановил его молочник. -- Ты умеешь вертеть колодезное колесо? -- Умею. -- Так вот, -- ты будешь ходить и вертеть колесо, а я буду считать ведра. Когда будет начерпано сто ведер, дам тебе молока. -- Ладно! Молочник повел Пиноккио в огород и научил вертеть колесо. Пиноккио вертел его, обливаясь потом, а молочник рассказывал: -- Раньше у меня это делал осел, а теперь он, кажется, собирается сдохнуть. -- Позвольте посмотреть на него. -- Пойди, пожалуй, посмотри. В стойле лежал при последнем издыхании изнуренный голодом и непосильной работой осел. Пиноккио пристально посмотрел ему в глаза: осел был знакомый... ужасно даже знакомый... -- Как тебя зовут, -- спросил он, нагибаясь к бедняге. -- Фи-ти-лек! -- промычал несчастный. Закрыл глаза и вздохнул глубоко в последний раз. -- Бедный Фитилек! -- прошептал Пиноккио, вытирая рукавом слезы. -- Ты плачешь об осле, который тебе не стоит ни гроша, а что же я должен делать, -- у меня денежки пропали, -- сказал молочник. -- Я плачу, потому что это мой друг. -- Что? Это осел то твой друг? -- Ну да, школьный товарищ. -- Как? как? -- захохотал молочник. -- Школьный товарищ? Это осел то? Хороша была школа! Пиноккио не сказал больше ни слова, взял молоко и побежал к отцу. С этого дня в течение пяти месяцев он бегал на ферму каждое утро на рассвете и вертел колесо за стакан молока. В свободное время днем он плел корзиночки на продажу. По вечерам учился, читал и писал. Не было чернил, -- макал гусиное перо в вишневый сок, и выходило очень хорошо. Однажды утром он сказал папе Карло: -- Пойду сегодня на рынок, хочу купить курточку, шапку и сапоги. Когда вернусь, ты меня и не узнаешь! Когда Пиноккио вприпрыжку бежал на базар, его окликнули: -- Пиноккио! Он остановился. Большая улитка, шевеля рогами, сидела на плетне. -- Не узнаешь? -- Нет... Что то не припоминаю. -- А помнишь Улитку, которая отворила тебе дверь в домике Волшебницы. -- Вспомнил! Вспомнил! А где Волшебница?.. Она уехала?.. Далеко? Вспоминает ли меня? Увижу я ее когда-нибудь? На все эти вопросы Улитка ответила, как и подобает, совсем не спеша: -- Волшебница очень обеднела и лежит сейчас в больнице. У нее нет ни сольдо, даже есть нечего. -- Вот, послушай, -- торопливо проговорил Пиноккио, -- вот сорок сольдо, больше у меня нет, я хотел купить себе курточку... но мне не надо! Отнеси их Волшебнице. Завтра опять приходи на это место, я принесу еще денег. -- Спасибо, -- поджав рога, сказала Улитка и взяла деньги. Когда Пиноккио вернулся домой, Карло спросил: -- А где же новая курточка? -- Не нашел ни одной по росту. В этот день Пиноккио работал до полуночи и вместо восьми корзин сплел шестнадцать. Заснул он, как убитый, и приснилась ему Волшебница. Она ласково обнимала его за плечи и говорила: -- Милый Пиноккио! Наконец, ты меня порадовал. Если останешься таким же навсегда, увидишь, какая радость тебя ожидает. В эту минуту Петрушка проснулся, пощупал себя и вдруг закричал от радости, он был весь мягкий, не деревянный, а как все его товарищи. Он вскочил с постели, все еще протирая глаза, все еще не веря, что исполнилось его заветное желание. Вместо тесной каморки, где он заснул вчера, он увидел светлую комнату с чистой мебелью, на табуретке около кровати лежал новенький костюмчик, шапочка и новые сапоги. Он сейчас же оделся, засунул руки в карманы и вытащил оттуда портмонэ из слоновой кости. На его крышке было выгравировано золотыми буквами: В олшеб ни ца с голубы ми волосами возвращает свой долг в сорок сольдо милому Пиноккио. Пиноккио, рассматривая подарок, нечаянно увидал себя в зеркале. Из зеркала глядел на него хорошенький голубоглазый мальчик. Это был он сам. Ему казалось, что все это сон. В соседней комнате сидел папа Карло в новой суконной куртке, и работал, мастерил чудесные игрушки. На полу около его стула сидел деревянный Петрушка. Голова его повисла на бок, руки упали вдоль туловища, тонкие ножки согнулись в коленях, и никто бы не поверил, что когда-то он умел бегать, плакать и смеяться. -- А это, дружок, -- это -- ты же сам... Но не бойся, плохие дни миновали, это -- только кукла, а ты -- Пиноккио... С добрым утром! -- А это кто? -- со страхом спросил Пиноккио, показывая пальцем на Петрушку.

Практически все дети время от времени обманывают родителей. Но если детская ложь, как правило, безобидна, то обратная ситуация – когда родители лгут ребенку – может иметь гораздо более серьезные последствия для ребенка. И ведь это не такой уж редкий случай. Более того, ребенок слышит ложь, исходящую от взрослых, постоянно: «Ты можешь стать, кем хочешь», «Внешность не имеет значения. Важно то, что у человека внутри», «Победа не важна. Главное – участие».

А еще мы очень любим рассказывать своим детям: «Когда я был в твоем возрасте, я ходил в школу за 5 километров… по снегу… без ботинок… туда и обратно». Неужели?

Истина такова – лгут все . Поспорьте с этим, и вы, вероятнее всего, солжете. Маленькая называется безобидной фантазией. Большая - выдумкой. Необходимая – «святой ложью» («Нет, дорогая, ты вовсе не толстая!»). Но ложь остается ложью, как бы ее ни называли.

Мы живем в мире лжи так же, как рыба живет в воде. Мы нация Пиноккио. По статистике (которая тоже, как известно, лжет), 90% людей каждый день говорят неправду. В среднем, мы врем дважды в день. То есть большинство из нас лжет чаще, чем чистит зубы.

Почему же мы лжем?

Мы лжем, чтобы защитить себя. Мы лжем, чтобы приукрасить действительность. Мы лжем, чтобы продвинуться по социальной лестнице. Мы лжем, чтобы возвыситься в собственных глазах и глазах окружающих. И мы лжем, чтобы оправдать себя - в собственных глазах и глазах окружающих. Мы учимся врать, как только учимся говорить: «Это сделал не я!»

Но самая вредная ложь - это та, которую мы говорим своим детям. Почему? Потому что она подрывает их доверие к нам и искажает их восприятие реальности. И пусть наши намерения, как правило, благородны, это не меняет ситуации. То, во что ребенок верит, определяет его поведение. Если ребенок верит в ложные установки, то рано или поздно ему придется спуститься с небес на землю – а это всегда очень больно.

Жизнь во лжи

В большинстве случаев мы врем детям по трем причинам. Во-первых , чтобы помочь им смириться с обстоятельствами («Ничего, что платье оказалось мало, оно все равно тебе не шло»). Во-вторых , чтобы помочь им справиться с беспокойством и обрести уверенность в себе («Ничего, что у тебя угри, главное - душа»). И, наконец , чтобы вдохновить их преодолевать трудности и препятствия («Конечно, ты станешь !»). Проблема в том, что все это почти на 99% - неправда, и истины в этих заявлениях – жалкая капля.

Ложь №1. Ты можешь стать, кем хочешь

В это очень хочется верить, но так ли это на самом деле? Разве вы сможете научить «рожденного ползать» летать? Конечно, нет. Ваши мечты могут помочь вам выбрать профессию, обучение может развить ваш ум, желание может дать вам энергию. Но часто все решает талант, а еще чаще – счастливый случай.

В большинстве случаев все зависит от наших способностей, которые нам дает Бог или природа. Разве мог бы Бетховен вырезать статую, как Микеланджело? Мог бы Пикассо сыграть, как Моцарт? Вместо того чтобы поощрять ребенка тратить время и силы на недостижимую мечту, лучше помочь ему выявить его уникальные способности и развить их. И пусть ребенок не станет «президентом», зато сможет стать лучшим в городе краснодеревщиком. А кто сказал, что это менее ценно?! Ребенок не может стать кем хочет, почти ни у кого из нас не сбылись детские мечты, но он может достичь новых высот, применяя свои собственные способности, и сделать это так, как никто другой до него.

Ложь №2. «Главное - не победа, а участие»

Тогда почему так тщательно подсчитываются очки в спорте, оценки в школе и выручка от продаж на работе? Победителей носят на руках, неудачников в лучшем случае жалеют, а в худшем – презирают. Вы не станете меньше любить ребенка, если он проиграет. Но проблема в том, что он может меньше любить себя за проигрыш.

Вместо того чтобы врать ребенку, что победа не имеет значения, лучше научить его находить пользу в проигрыше. Ведь отрицательный результат дает новый опыт. Выигрыш складывается не только из сильного характера, но и из умения. Проигрыш должен стимулировать на покорение не взятых высот – на закалку и повышение мастерства. Ну а победа должна вдохновлять на новые подвиги.

Ложь №3. «Внешность не имеет значения»

Да мы просто ослеплены красотой. Со страниц журналов и экранов телевизора на нас смотрят одни красотки и красавцы. При приеме на работу требуется в первую очередь «презентабельная внешность». Привлекательные люди считаются более успешными, более компетентными, более дружелюбными. Согласно исследованиям, учителя в школе ожидают более высоких оценок от красивых учеников.

Разумеется, и характер, и душа важны, глупо . Но говорить ребенку, что внешность не имеет никакого значения - глупо и опасно. Встречают по одежке, и первое впечатление от человека незабываемо. Мы должны научить ребенка производить хорошее впечатление. Мы не имеем права отмахиваться от его проблем – неважно, существуют ли они в реальности или только в его воображении. Ощущение собственной привлекательности – это чисто субъективное ощущение, не имеющее ничего общего с внешностью, а идущее «изнутри». Важно воспитать в ребенке уверенность в себе и повышать его самооценку, а не отмахиваться: «Да нет, ты совсем не толстая. Важно, чтобы ты хорошо училась!»

Я тоже когда-то была родителем-Пиноккио. Шаблоны, не имеющие никакого отношения к действительности, легко соскальзывали с моего языка. Мне было в общем-то неважно, сколько истины в них содержится и какие последствия они будут иметь. Сегодня, с высоты прожитых лет и имея обширный опыт в воспитании детей, я полна решимости говорить правду и только правду… и да поможет мне Бог!

Сказка Приключения Пиноккио Глава 36 Пиноккио наконец перестаёт быть деревянным человечком

36. Пиноккио наконец перестаёт быть деревянным человечком и становится настоящим мальчиком

Пиноккио, сильно взмахивая руками, плыл вперёд и вперёд, и вскоре заметил, что отец, сидевший у него на плечах, погрузив ноги наполовину в воду, начал сильно дрожать, словно в перемежающейся лихорадке.

От холода или от страха? Неизвестно… Может быть, от того и другого вместе. Пиноккио решил, что старик дрожит от страха, и начал его успокаивать:

Держитесь, отец! Через несколько минут мы будем, здоровые и бодрые, стоять на твёрдой земле.

Но где же твой хвалёный берег? - спросил старик, все больше тревожась и напрягая зрение, как портной, вдевающий нитку в иголку. - Я оглядываюсь во все стороны и ничего не вижу, кроме неба и моря.

Но я вижу берег, - сказал Деревянный Человечек, - а вы уж будьте уверены, глаза у меня, как у кошки, и ночью я вижу лучше, чем днём.

Добряк Пиноккио притворялся, что он полон уверенности, а в действительности его мужество все слабело. Силы его иссякли, он дышал отрывисто и тяжело. Он чувствовал, что не может больше плыть, а берега не было видно.

Он плыл, покуда ему хватало дыхания. Затем он обернулся к Джеппетто и сказал, задыхаясь:

Дорогой отец… помогите мне… я умираю!

Отец с сыном уже приготовились к смерти, но в этот момент услышали хриплый голос, звучавший, как расстроенная гитара:

Кто здесь умирает?

Я и мой бедный отец.

Совершенно верно. А ты?

Я Тунец, твой товарищ по несчастью в брюхе Акулы.

Как же ты сумел убежать?

Я последовал твоему примеру. Ты показал мне, как это делается, и я тоже убежал вслед за тобой.

Мой милый Тунец, ты появился вовремя. Молю тебя именем той любви, которую ты питаешь к маленьким тунцам, твоим деткам: помоги нам, иначе мы пропали.

Охотно, от всей души! Возьмитесь за мой хвост, и я вас потащу. Через четыре минуты вы будете на берегу.

Пиноккио и Джеппетто, как вы сами понимаете, немедля приняли это приглашение. Но, вместо того чтобы взяться за хвост, они сели к Тунцу на спину, решив, что так удобнее.

Не тяжело тебе? - спросил Пиноккио.

Тяжело? Ни капли! Мне кажется, что на моей спине лежат две раковины, - успокоил их Тунец, который был силён, как двухгодовалый телёнок.

Достигнув берега, Пиноккио спрыгнул сам, а затем помог сойти отцу. После этого он обратился к Тунцу и сказал взволнованно:

Друг мой, ты спас моего отца. И поэтому у меня не хватает слов… Позволь мне, по крайней мере, поцеловать тебя в знак моей вечной благодарности.

Тунец высунул свою морду из воды. Пиноккио встал на колени и запечатлел сердечнейший поцелуй в самую серёдку рыбьего рта. При этом взрыве непритворной нежности бедный Тунец, не привыкший к такому обращению, был так растроган, что быстро нырнул и исчез, дабы никто не видел, что он плачет.

Между тем наступил день.

Пиноккио протянул руку своему отцу Джеппетто, который еле стоял на ногах, и сказал:

Обопритесь на мою руку, дорогой отец, и двинемся в путь. Мы пойдём очень медленно, как муравьи, а если устанем, то отдохнём у обочины дороги.

А куда мы пойдём? - спросил Джеппетто.

Пойдём искать дом или хижину, где нам из жалости дадут кусок хлеба, чтобы насытиться, и охапку соломы, чтобы выспаться.

Они не прошли и ста шагов, как увидели на обочине дороги две отвратительные рожи, просившие милостыню.

Это оказались Кот и Лиса, но их трудно было узнать. Представьте себе, что Кот, притворяясь слепым, из-за этого со временем действительно ослеп. А постаревшая, совершенно облезлая и облысевшая Лиса лишилась хвоста. Это случилось таким образом: сия несчастная воровка попала в большую нужду и в один прекрасный день вынуждена была продать свой великолепный хвост бродячему торговцу, который смастерил из него печную метёлку.

Ах, Пиноккио! - воскликнула Лиса страдальческим голосом. - Подай нам, бедным калекам, маленькую милостыньку!

- …милостыньку! - повторил Кот.

Прощайте, лицемеры! - ответил Деревянный Человечек. - Вы меня раз обманули, во второй раз вам это не удастся.

Поверь нам, Пиноккио, теперь мы действительно бедны и несчастны.

- …несчастны! - повторил Кот.

Если вы бедны, то по заслугам. Вспомните пословицу: «Ворованным добром не выстроишь дом». Прощайте, лицемеры!

Пожалейте нас!

- …нас!

Прощайте, лицемеры! Вспомните пословицу: «Краденая пшеница в еду не годится».

Имейте снисхождение!

- …ение! - повторил Кот.

Прощайте, лицемеры! Вспомните пословицу: «Кто куртку ближнего загреб, тот без рубахи ляжет в гроб».

И после этих слов Пиноккио и Джеппетто спокойно пошли дальше. Пройдя ещё сто шагов, они увидели в конце тропинки, посреди поля, красивую соломенную хижину с черепичной крышей.

В этой хижине кто-то живёт, - сказал Пиноккио, - подойдём и постучимся.

Они подошли и постучались в дверь.

Бедный отец и бедный сын, которые не имеют ни хлеба, ни крыши над головой, - ответил Деревянный Человечек.

Поверните ключ, и дверь откроется, - произнёс голосок.

Пиноккио повернул ключ, и дверь открылась. Войдя в хижину, они посмотрели во все стороны, но никого не увидели.

Где же хозяин этого дома? - удивился Пиноккио.

Я здесь, наверху!

Отец и сын подняли головы к потолку и увидели на балке Говорящего Сверчка.

О, мой милый маленький Сверчок! - приветствовал его Пиноккио с изысканной вежливостью.

Теперь я твой милый маленький Сверчок, не так ли? А помнишь, как ты бросил в меня деревянным молотком, чтобы выгнать «милого маленького Сверчка» из своего дома?

Ты прав, мой милый маленький Сверчок! Выгони меня тоже… Кинь в меня тоже деревянным молотком! Но сжалься над моим бедным отцом!

Я сжалюсь над отцом и также над сыном. Но сперва я хотел напомнить тебе твоё недружелюбие, чтобы ты понял, что на этом свете нужно, по возможности, ко всем относиться дружелюбно, и тогда в плохие времена все отнесутся дружелюбно к тебе.

Ты прав, мой милый маленький Сверчок, ты тысячу раз прав, и я приму близко к сердцу урок, который ты преподал мне. Но не скажешь ли ты мне, каким образом ты смог заполучить такую прекрасную хижину?

Эту хижину подарила мне вчера одна прелестная Коза, у которой чудесная лазурно голубая шёрстка.

А где теперь эта Коза? - спросил Пиноккио, очень взволнованный.

Не знаю.

А когда она придёт сюда?

Она никогда не придёт сюда. Она ушла отсюда и, уходя, грустно сказала: «Бедный Пиноккио! Я его никогда больше не увижу. Акула его проглотила!»

Она так действительно сказала?.. Значит, это была несомненно она!.. Это была она!.. Моя любимая, дорогая Фея! - всхлипнул Пиноккио, и слезы хлынули у него из глаз.

Выплакавшись, он соорудил удобную постель из соломы для старого Джеппетто. Затем он спросил у Говорящего Сверчка:

Скажи мне, маленький Сверчок, где бы я мог раздобыть стакан молока для моего бедного отца?

Через три поля отсюда живёт огородник Джанджо, у которого имеются три молочные коровы. Иди к нему, и ты там сможешь получить всё, что тебе нужно.

Пиноккио побежал к дому огородника Джанджо. Огородник спросил:

Сколько тебе нужно молока?

Полный стакан.

Стакан молока стоит один сольдо. Дай мне раньше этот сольдо.

Но у меня нет даже чентезимо, - ответил Пиноккио смутившись.

Плохо твоё дело Деревянный Человечек, - проговорил огородник. - Если у тебя нет даже чентезимо, я не могу тебе дать даже напёрстка молока.

Ничего не поделаешь, - сказал Пиноккио и собрался уходить.

Подожди минутку, - промолвил Джанджо. - Пожалуй, мы сможем столковаться. Ты согласен крутить ворот?

Что значит «ворот»?

Это такое устройство, при помощи которого достают воду из колодца для поливки овощей.

Я попробую.

Хорошо. В таком случае, вытяни из колодца сто вёдер воды, и ты получишь стакан молока.

Согласен.

Джанджо повёл Деревянного Человечка на огород и показал ему, как надо вертеть ворот. Пиноккио сразу же приступил к делу. Но, пока он вытащил сто вёдер воды, он облился потом с головы до ног. За всю свою жизнь он никогда так не трудился.

До сих пор, - сказал огородник, - эту работу исполнял мой ослик. Но теперь бедное животное лежит при смерти.

Можно мне посмотреть на него? - спросил Деревянный Человечек.

Пожалуйста.

В конюшне Пиноккио увидел на соломе милого ослика, который умирал от голода и непосильного труда. Внимательно осмотрев его, Пиноккио печально сказал про себя: «Этот ослик мне знаком. Его лицо я, когда то видел».

И он наклонился над осликом и спросил на ослином наречии:

Кто ты такой?

Услышав вопрос, умирающий ослик открыл глаза и пробормотал на том же наречии:

Я… Фи… и… ти… иль…

После чего он снова закрыл глаза и умер.

Ах, бедный Фитиль! - пробормотал Пиноккио.

Он взял горсть соломы и вытер слезу, скатившуюся по его лицу.

Почему ты так горюешь над ослом, который тебе не стоил денег? - удивился огородник. - Что тогда остаётся делать мне, купившему его за наличные?

Я вам объясню… Он был моим другом.

Твоим другом?

Моим школьным товарищем.

Что? - вскричал Джанджо и громко захохотал. - Что ты городишь? Ты ходил с ослами в школу?.. Надо думать, что ты там изучал интересные предметы!

Деревянный Человечек, сконфуженный этими словами, ничего не ответил, только взял стакан парного молока и вернулся обратно в хижину.

И, начиная с этого дня, он пять месяцев подряд каждый день вставал на рассвете и шёл вертеть ворот, чтобы заработать стакан молока для больного отца. Мало того: в течение этого времени он научился плести маленькие и большие корзины из камыша. И деньги, полученные от продажи корзин, он тратил весьма разумно. Между прочим, он самостоятельно смастерил изящное кресло на колёсиках, и в этом кресле вывозил своего отца в хорошую погоду на гулянье, чтобы старик мог дышать свежим воздухом.

По вечерам он упражнялся в чтении и письме. В ближней деревне он купил за несколько сольдо толстую книгу, не имевшую начала и конца, и по этой книге занимался чтением. А для письма он употреблял заострённую соломину. А так как у него не было ни чернил, ни чернильницы, то он обмакивал соломину в горшочек, в который выжимал сок черники и вишни.

Таким образом ему удалось не только устроить своему больному отцу безбедное житьё, но и отложить ещё сорок сольдо себе на новый костюм.

Однажды утром он сказал отцу:

Пойду-ка я на ближайший рынок и куплю себе куртку, колпак и пару ботинок. А когда я вернусь домой, - добавил он, смеясь, - я буду так хорошо одет, что вы меня примете за важного синьора.

И он ушёл из дому и на радостях побежал вприпрыжку. Вдруг он услышал, как кто-то зовёт его по имени. Он обернулся и увидел красивую Улитку, которая вылезла из-под куста.

Ты меня уже не узнаешь? - спросила Улитка.

Да… нет… не знаю!

Разве ты не помнишь ту Улитку, которая была служанкой у Феи с лазурными волосами? Разве ты уже забыл, как я со свечкой спускалась по лестнице и как ты торчал одной ногой в двери?

Разве я мог это забыть! - вскричал Пиноккио. - Скажи скорее, красивая маленькая Улитка: где ты оставила мою добрую Фею? Как она живёт? Простила ли она меня? Думает ли она обо мне? Любит ли она меня ещё? Могу ли я её увидеть?

На все эти вопросы, которые Пиноккио выпалил единым духом. Улитка ответила с привычной медлительностью:

Милый Пиноккио, бедная Фея лежит в больнице неподалёку отсюда.

В больнице?

Да, к сожалению! Она так много пережила, теперь она очень больна и не может купить себе даже куска хлеба.

Неужели это правда?.. Как мне больно! Ах, моя бедная Фея, моя бедная Фея!.. Если бы я имел миллион, я бы ей немедленно отнёс… Но у меня только сорок сольдо… Вот они. Я хотел как раз купить себе на них новый костюм. Возьми их, Улитка, и отнеси немедленно моей доброй Фее!

А твой новый костюм?

К чему мне сейчас новый костюм! Я с удовольствием продам и вот эти старые отрепья, которые на мне, только бы ей помочь! Иди, Улитка, и поторопись! А через два дня снова возвращайся сюда, тогда я, пожалуй, смогу добавить ещё пару сольдо. До сих пор я работал, чтобы поддержать моего отца. С сегодняшнего дня я буду работать на пять часов больше, чтобы поддержать и мою добрую мать. До свидания. Улитка. Через два дня я жду тебя!

Улитка, вопреки всем своим привычкам, убежала так быстро, словно ящерица в самую жаркую августовскую пору.

Когда Пиноккио вернулся домой, отец спросил его:

А твой новый костюм?

Я не мог подыскать ничего подходящего. Попробую в следующий раз.

В этот вечер Пиноккио лёг спать не в десять часов, а в полночь. И он сплёл не восемь корзин из камыша, а шестнадцать. После этого он лёг в постель и уснул. И во сне он увидел Фею. Она была ослепительно прекрасна. Она с улыбкой поцеловала его и сказала:

Молодец, Пиноккио! Так как у тебя доброе сердце, я прощаю тебе все твои проделки до нынешнего дня. Дети, которые помогают родителям в нужде и болезни, заслуживают великой похвалы и великого уважения, даже если они не являются образцами послушания и хорошего поведения. Будь разумным человеком в будущем, и ты будешь счастлив!

В это мгновение сон окончился, и Пиноккио проснулся.

Представьте же себе его изумление, когда, проснувшись, он заметил, что он уже больше не Деревянный Человечек, а настоящий мальчик, как все мальчики! Он осмотрелся и вместо привычных стен соломенной хижины увидел красивую светлую комнатку. Он соскочил с кровати и увидел красивый новый костюм, новый колпак и пару кожаных сапожек точно по его мерке.

Он быстро оделся и, разумеется, прежде всего сунул руки в карманы. Оттуда он вытащил маленький кошелёк из слоновой кости, и на кошельке было написано: «Фея с лазурными волосами возвращает своему милому Пиноккио сорок сольдо и благодарит его за доброе сердце». Он открыл кошелёк и вместо сорока медных сольдо ему в глаза сверкнули сорок новеньких золотых цехинов.

Потом он посмотрел в зеркало и не узнал себя. Он не увидел больше прежнего деревянного человечка, куклу, а увидел живого, умного, красивого мальчика с каштановыми волосами и голубыми глазами, с весёлым, радостным лицом.

Во время всех этих чудесных событий, следовавших одно за другим, Пиноккио уже толком не знал, бодрствует он или спит с открытыми глазами.

«А где же мой отец?» - вдруг подумал он. Он пошёл в соседнюю комнату и нашёл старого Джеппетто здоровым, бодрым и в добром расположении духа, как некогда. Старик опять держал в руках свой инструмент и в это время как раз вырезал великолепную раму с листьями, цветами и всевозможными звериными головами.

Скажите мне, пожалуйста, дорогой отец, как вы объясните это внезапное превращение? - спросил Пиноккио, обнял Джеппетто и сердечно его поцеловал.

Это внезапное превращение в нашем доме - исключительно твоя заслуга, - ответил Джеппетто.

Почему моя?

Потому что скверные дети, становясь хорошими детьми, обретают способность делать все вокруг себя новым и прекрасным.

А куда девался старый деревянный Пиноккио?

Вот он стоит, - ответил Джеппетто.

И он показал на большую деревянную куклу - деревянного человечка, прислонённого к стулу. Голова его была свернула набок, руки безжизненно висели, а скрещённые ноги так сильно подогнулись, что нельзя было понять, каким образом он вообще может держаться в вертикальном положении.

Пиноккио обернулся и пристально осмотрел его. И, после того как он его минуту пристально осматривал, он произнёс с глубоким вздохом:

Какой я был смешной, когда был Деревянным Человечком! И как я счастлив, что теперь я настоящий мальчик!

35. Пиноккио находит в теле акулы… Кого? Прочитайте эту главу и вы узнаете

Пиноккио, простившись таким образом со своим добрым другом Тунцом, пошёл, пошатываясь, во тьму. Он двигался в теле Акулы на ощупь, шаг за шагом, по направлению к светящейся точке, которую видел вдали.

Чем дальше он шёл, тем явственнее и определённее становилось светящееся пятно. И после долгой ходьбы он наконец пришёл. И, когда он пришёл… что же он увидел там? Вы никогда не отгадаете! Он увидел столик с горящей свечой на нём. Свеча торчала в зелёной бутылке. Возле стола сидел старик, белый как лунь или как сбитые сливки, и жевал живых рыбок. А рыбки были такие живые, что то и дело выскакивали у него изо рта.

При виде всего этого Пиноккио охватила столь бурная и непосредственная радость, что он чуть с ума не сошёл. Ему хотелось смеяться, ему хотелось плакать, ему хотелось говорить без конца. Но он мог только произнести, заикаясь, несколько отрывочных, бессвязных слов.

Наконец ему удалось всё-таки испустить возглас радости, и он бросился к старику на шею с криком:

Ах, мой дорогой отец! Наконец я вас разыскал! Теперь я вас никогда, никогда не оставлю!

Значит, я не ошибся? - ответил старик, протирая глаза. - Значит, ты действительно мой милый Пиноккио?

Да, да, это я, я самый! И вы мне все простили, не правда ли? Ах, дорогой отец, вы такой добрый!.. А я наоборот… Ах, если бы вы знали, сколько несчастий я пережил и сколько зла испытал! Представьте себе, мой бедный отец: в тот день, когда вы продали свою куртку и купили мне букварь, чтобы я мог пойти в школу, я на все наплевал ради кукольного театра, и хозяин театра хотел меня бросить в огонь, чтобы его барашек изжарился, и потом он дал мне пять золотых монет для вас, но я повстречал Лису и Кота, которые привели меня в таверну «Красного Рака», где они жрали, как волки, а я один одинёшенек снова пошёл в ночь и встретил грабителей, которые побежали вслед за мной, а я впереди, и они за мной, и я все время впереди, и они все время за мной, и я впереди, пока они меня не повесили на ветке Большого Дуба, где Красивая Девочка с лазурными волосами велела отвезти меня в карете, и, когда меня врачи осмотрели, они сразу же сказали: «Если он ещё не мёртв, значит, он ещё жив», и тогда я не выдержал и соврал, и мой нос стал расти, и я не мог пройти через дверь, и поэтому я затем вместе с Лисой и Котом закопал четыре золотые монеты, потому что одну я потратил в таверне, и попугай начал смеяться, и вместо двух тысяч монет я вообще ничего не нашёл, и, когда судья услышал, что меня ограбили, он немедленно посадил меня в тюрьму, чтобы воры были довольны, и оттуда я попал в виноградник и увидел там красивые гроздья и оказался в капкане, и крестьянин имел все основания надеть на меня собачий ошейник, чтобы я охранял его курятник, но потом он понял мою невиновность и снова отпустил меня на свободу, и змея с дымящимся хвостом начала смеяться, и жила лопнула у неё в груди, и так я снова пошёл домой к Красивой Девочке, которая умерла, и Голубь увидел, что я плачу и сказал: «Я видел, как твой отец мастерил себе маленькую лодочку, чтобы тебя искать», и я ему сказал: «Если бы я имел крылья, как ты!», и он сказал мне: «Ты хотел бы увидеть своего отца?», и я ему сказал: «Очень хотел бы, если бы смог», и он мне сказал: «Я тебя отвезу», и я спросил: «Как?», и он сказал: «Влезай ко мне на спину», и так мы летели всю ночь, и потом мне утром сказали рыбаки, которые глядели на море: «Там бедный рыбак в маленькой лодке, и она тонет», и я сразу вас узнал издали, потому что мне моё сердце сказало, и я вам делал знаки, чтобы вы вернулись на берег.

Я тоже узнал тебя, - сказал Джеппетто, - и мне очень хотелось вернуться. Но как? Море было бурное, и большая волна опрокинула мою лодочку. Тут меня заметила страшная Акула, которая как раз находилась поблизости. Она бросилась на меня, высунула язык и проглотила меня, как таблетку.

И давно вы здесь в заключении? - спросил Пиноккио.

С того самого дня. Уже скоро два года. Два года, мой дорогой Пиноккио, которые показались мне двумя столетиями.

А как же вы здесь жили? И где вы достали свечку? И кто вам дал спички?

Я тебе все расскажу. Представь себе, та же самая буря, которая перевернула мою маленькую лодочку, опрокинула также одно торговое судно. Всем матросам удалось спастись, но само судно утонуло, и та же Акула, в тот день очень голодная, проглотила корабль.

Как! Проглотила корабль одним глотком? - поразился Пиноккио.

Да, одним глотком. Только мачту она выплюнула обратно, потому что мачта застряла у неё между зубов, как рыбья кость. На моё великое счастье, на корабле было мясо, сухари в коробках, поджаренный хлеб, вино в бутылках, изюм, швейцарский сыр, кофе, сахар, а также стеариновые свечи и коробки спичек. Этим я поддерживал свою жизнь два года. Но теперь склад пуст, и вот эта свеча, которую ты здесь видишь, - последняя.

А потом?..

А потом, мой милый, мы оба останемся в темноте.

В таком случае, мой дорогой отец, - сказал Пиноккио, - мы не должны терять время. Мы должны немедленно подумать о бегстве.

О бегстве? Каким образом?

Мы должны пробраться через пасть Акулы и выпрыгнуть в море.

Это легко сказать, мой милый Пиноккио. Дело в том, что я не умею плавать.

Неважно!.. Вы сядете мне на плечи. Я хороший пловец и смогу доставить вас на берег невредимым.

Это тебе кажется, мой милый мальчик, - возразил Джеппетто, покачав головой и горько усмехаясь. - Неужели ты думаешь, что такому маленькому Деревянному Человечку, как ты, хватит сил нести меня на плечах?

Попробуйте, и вы увидите! А если нам суждено умереть, то мы, по крайней мере, умрём вместе.

И, не теряя лишнего времени, Пиноккио пошёл вперёд, сказав своему отцу:

Идите за мной и не бойтесь!

Так они прошли немалое расстояние, миновали весь желудок и все туловище Акулы. Но, когда они достигли места, где начиналась глотка чудовища, они сочли нужным остановиться, осмотреться и выбрать наиболее подходящий момент для бегства.

Следует сказать, что Акула была очень старая, страдала астмой и сердечной недостаточностью и по этой причине вынуждена была спать с открытым ртом. Поэтому Пиноккио, стоявший внизу, возле глотки, и ведший наблюдение, смог увидеть добрый кусок звёздного неба и сияние лунного света.

Вот удобный момент для бегства, - прошептал он отцу на ухо. - Акула спит, как сурок, а море спокойное и светлое. Следуйте за мной, отец! Мы скоро будем спасены.

Сказано - сделано. Они влезли по глотке морского чудовища наверх и, очутившись в огромной пасти, прошли на носках по языку - язык был широк и длинен, как садовая дорожка. Но в тот момент, когда они совсем уже приготовились броситься в море. Акула расчихалась. И, чихая, она с такой силой откинулась назад, что Пиноккио и Джеппетто снова слетели в желудок чудовища.

Стремительный толчок погасил свечу, и отец с сыном остались в темноте.

Что же теперь делать? - спросил Пиноккио очень серьёзно.

Теперь мы пропали, мой мальчик.

Почему пропали? Дайте мне руку, отец, и постарайтесь не поскользнуться.

Куда ты хочешь меня повести?

Мы должны ещё раз попытаться. Идёмте со мной и не бойтесь.

Пиноккио взял отца за руку, и они опять на цыпочках поднялись по глотке чудовища вверх, прошли весь язык и перелезли через все три ряда огромных зубов. Перед тем как совершить гигантский прыжок. Деревянный Человечек сказал своему отцу:

Садитесь ко мне на плечи и держитесь крепче. Все остальное - моё дело.

Джеппетто крепко уселся на плечи Пиноккио, и Деревянный Человечек, полный уверенности в себе, прыгнул в море и поплыл. Море было спокойное, как масло, луна сияла вовсю, а Акула продолжала спать, и её сон был так глубок и крепок, что даже гром пушек не мог бы её разбудить.

33. После превращения в настоящего осла Пиноккио был пущен в продажу и куплен директором цирка

Увидев, что дверь не открывается. Господинчик открыл её самолично сильным пинком ноги. И, войдя в комнату, сказал, обращаясь к Пиноккио и Фитилю со своей обычной ухмылкой:

Молодцы, ребята! Вы неплохо ревели, я вас сразу же узнал по голосам. И поэтому я здесь.

При этих словах оба ослика примолкли и присмирели. Они стояли, поджав хвост, опустив голову и развесив уши.

Прежде всего Господинчик погладил и ощупал их. Затем достал скребок и очень основательно почистил.

И, когда он их почистил так здорово, что их шкуры заблестели, как два зеркала, он надел на них узду и отвёл на базар, дабы продать с хорошей прибылью.

И действительно, покупатели не заставили себя ждать.

Фитиля купил некий крестьянин, у которого за день до того подох осел, а Пиноккио был продан директору одной труппы клоунов и канатных плясунов. Директор решил выдрессировать его, чтобы он вместе с другими зверями танцевал и прыгал.

Теперь вы поняли, мои дорогие маленькие читатели, каким ремеслом занимался Господинчик? Этот отвратительный карлик, у которого лицо было прямо таки как молоко и мёд, время от времени совершал со своим фургоном прогулку по белу свету. По дороге он собирал при помощи обещаний и льстивых слов всех ленивых детей, которым опротивели книги и школа, грузил их в свой фургон и привозил в Страну Развлечений, с тем чтобы они там всё своё время тратили на игры, возню и забавы. Когда же бедные обманутые дети от беспрерывных игр и безделья становились ослами, он их с большим удовольствием брал под уздцы и вёл продавать на различные ярмарки и звериные рынки. Таким образом он за несколько лет заработал массу денег и стал миллионером.

Что в дальнейшем произошло с Фитилём, я не могу вам сказать. Но я знаю, что Пиноккио уже с первого дня стал вести тяжёлую, суровую жизнь.

Когда его привели в стойло, новый хозяин насыпал ему в кормушку соломы. Но Пиноккио, отведав этой пищи, немедленно выплюнул все обратно.

Тогда хозяин, ворча, положил ему в кормушку сена, но и сено не понравилось начинающему ослу.

Что, ты и сена не жрёшь? - гневно воскликнул хозяин. - Можешь не сомневаться, дорогой ослик, что дурь я из тебя выбью!

И, чтобы образумить ослика, он ударил его бичом по ногам.

Пиноккио заплакал и заревел от боли. И сказал:

И а, и а, я не могу переварить солому!

В таком случае, жри сено! - ответил хозяин, который очень хорошо понимал ослиный диалект.

И а, и а, от сена у меня болит живот!

Ты, кажется, думаешь, что я буду кормить такого осла, как ты, куриной печёнкой и каплунами! - ещё пуще рассердился хозяин и снова вытянул его бичом.

После второго удара Пиноккио счёл за благо промолчать и не произнёс больше ни звука.

Хозяин запер стойло, и Пиноккио остался один. А так как он давно уже не ел, то начал реветь от голода. И при этом раскрывал свою пасть широко, как печь.

Но, не находя в своей кормушке ничего другого, он наконец начал старательно жевать сено. И, хорошо разжевав, закрыл глаза и проглотил его.

«Сено не такая уж плохая вещь, - сказал он затем сам себе, - но было бы лучше, гораздо лучше, если бы я продолжал учиться!.. Тогда бы я сегодня вместо сена ел краюху свежего хлеба и хороший кусок колбасы к тому же! Ох, ох, ох!..»

Проснувшись на следующее утро, он сразу же начал искать сено в кормушке. Но ничего не нашёл, ибо ночью сожрал все без остатка. Тогда он напихал себе полный рот резаной соломы. Пережёвывая эту пищу, он точно выяснил, что солома даже в отдалённой степени не напоминает миланскую рисовую бабку или неаполитанские макароны.

Терпение! - сказал он и продолжал жевать. - Если бы моё несчастье хотя бы могло послужить уроком всем непослушным и ленивым мальчишкам! Терпение!.. Терпение!..

Терпение, вот ещё! - крикнул хозяин, который как раз вошёл в стойло. - Ты, наверное, думаешь, мой милый ослик, что я тебя купил только для того, чтобы ты мог жрать и пить? Я тебя купил затем, чтобы ты работал, а я бы зарабатывал на тебе много денег. А нука! Пойдём со мной в цирк. Я тебя научу прыгать через обруч, пробивать головой бумажные бочки и танцевать вальс и польку на задних ногах.

Волей неволей бедный Пиноккио должен был учиться всем этим премудростям. И в течение трех месяцев он получал уроки и бесконечное множество ударов бичом по шкуре.

Наконец настал день, когда хозяин смог объявить об этом действительно необыкновенном представлении. На пёстрых афишах, которые он велел расклеить на всех углах, было написано:

БОЛЬШОЕ ПАРАДНОЕ ПРЕДСТАВЛЕНИЕ

Сегодня вечером вы увидите знаменитые

и удивительные прыжки и другие номера,

исполненные всеми артистами и лошадьми нашей труппы.

Кроме того, будет впервые представлен публике

прославленный ОСЛИК ПИНОККИО, называемый «Звезда танца».

Театр будет ярко освещён.

Понятное дело, что цирк в этот вечер был переполнен до отказа ещё за час до начала представления.

Нельзя было достать ни местечка в партере, ни приставного стула, ни ложи, даже если бы за них было уплачено чистым золотом.

Ступени цирка кишели маленькими девочками и мальчиками всех возрастов, которые жаждали увидеть, как танцует знаменитый ослик Пиноккио.

Когда первое отделение спектакля окончилось, директор предстал перед многочисленной публикой. На нём был чёрный фрак, белые рейтузы и пара кожаных сапог выше колен.

После глубокого поклона он произнёс с большой торжественностью и достоинством следующую бестолковую речь:

Уважаемая публика, кавалеры и дамы! Я, нижеподписавшийся, находящийся проездом в вашей блестящей столице, имею честь, так же как и удовольствие, представить сей мудрой и почтенной аудитории знаменитого ослика, который имел честь танцевать в присутствии его величества императора всех главнейших европейских дворов. И пусть мы почувствуем ваше воодушевляющее присутствие, и просим вас оказать нам снисхождение!

Эта речь вызвала немало смеха и аплодисментов. Но аплодисменты удвоились и дошли до ураганной силы, когда ослик Пиноккио был выведен на арену. Он был празднично одет, его украшали новая уздечка из лакированной кожи, пряжки и подковы из меди. На ушах его висели две белые камелии, грива была заплетена красными шёлковыми ленточками в маленькие косички, живот повязан серебристо золотистым шарфом, а хвост перевит бархатными бантами амарантового и небесно голубого цвета. Словом, это был ослик, в которого можно было влюбиться.

Представив его публике, директор произнёс ещё следующую краткую речь:

Мои многоуважаемые слушатели! Я не собираюсь в данный момент рассказывать вам о тех великих трудностях, которые я должен был преодолеть, чтобы уразуметь, каким образом можно подчинить себе это млекопитающее, которое ещё недавно свободно и беспечно прыгало с холма на холм в иссушенных солнцем тропических долинах. Обратите внимание на то, сколько дикости в его взгляде! Ввиду того, что все другие средства привести его в цивилизованный четырехногий вид оказывались несостоятельными, мне приходилось часто говорить с ним на проверенном языке плётки. Но, как я ни был ласков к нему, он не любил меня, наоборот - ненавидел меня все больше. Однако я открыл, по научной системе Галлеса, в его голове маленькую завитушку, которую даже медицинский факультет в Париже определил как знаменующую собой гениальность в искусстве танца. И я использовал это открытие для того, чтобы научить его танцевать, а также прыгать через обруч и через бумажную бочку. Удивляйтесь сначала! Затем судите! Но, прежде чем я начну, разрешите мне, синьоры, пригласить вас на завтра на вечернее представление. В случае же, если дождь окажет влияние на погоду, представление будет перенесено с вечера на одиннадцать часов пополудни.

Тут директор ещё раз сделал глубокий поклон, обратился к Пиноккио и сказал:

Вперёд, Пиноккио! Прежде чем вы покажете наилучшим образом ваше искусство, приветствуйте эту многоуважаемую публику - кавалеров, дам и детей!

Пиноккио послушно подогнул передние ноги и оставался на коленях, пока директор не щёлкнул бичом и не крикнул:

Шагом!

Тогда ослик снова встал на свои четыре ноги и пошёл шагом вокруг арены.

Через минуту директор воскликнул:

Рысью!

И Пиноккио послушно перешёл с шага на рысь.

В галоп!

И Пиноккио пустился в галоп.

В карьер!

И Пиноккио побежал изо всех сил. Но вдруг директор поднял руку и выстрелил из пистолета в воздух.

При этом выстреле ослик притворился раненым и упал на землю как мёртвый.

И, когда он под бурю аплодисментов снова поднялся на ноги, он, разумеется, поднял также и голову и огляделся… и увидел в одной ложе красивую даму. На шее у неё висела тяжёлая золотая цепь, а на цепи висел медальон. А на медальоне был портрет Деревянного Человечка.

«Это мой портрет!.. Эта синьора - Фея!», - сказал себе Пиноккио. Он сразу узнал Фею и, охваченный радостью, хотел позвать:

О, моя Фея, о моя Фея!

Но вместо этих слов из его глотки вырвался такой громкий и продолжительный рёв, что все зрители, а особенно дети, чуть не умерли со смеху.

Директор ударил его рукояткой кнута по носу, чтобы дать ему понять, сколь неприлично реветь в присутствии публики.

Бедный ослик вытянул язык и в течение чуть ли не пяти минут облизывал свою морду. Может быть, он думал таким путём смягчить боль.

Но велико же было его удивление, когда он, во второй раз подняв голову, увидел, что ложа пуста и Фея исчезла.

Он почувствовал себя глубоко несчастным. Его глаза наполнились слезами, и он начал горько плакать. Но никто этого не заметил, а меньше всех - директор, который снова щёлкнул бичом и закричал:

Смелее, Пиноккио! Теперь вы покажете этим синьорам, как прекрасно вы умеете прыгать через обручи.

Пиноккио попытался это сделать два или три раза. Но всякий раз, оказавшись перед обручем, он не прыгал через него, а гораздо охотнее пробегал под ним.

Наконец он прыгнул, но его задние ноги, по несчастливой случайности, зацепились за обруч, и он упал по другую сторону на землю, как мешок.

Когда он снова встал на ноги, оказалось, что он охромел и только с большим трудом смог добраться до своего стойла.

Пиноккио! Мы хотим видеть ослика! Сюда ослика! - кричали дети в нижних рядах, полные жалости и сочувствия к маленькому животному.

Но в этот вечер они ослика больше не увидели.

На следующее утро ветеринар осмотрел его и установил, что он останется хромым на всю жизнь. Тогда директор сказал конюху:

Что мне делать с хромым ослом? Это же будет бесполезный объедала. Отведи-ка его на базар и продай.

На базаре они быстро нашли покупателя, который осведомился у конюха:

Сколько ты хочешь за хромого ослика?

Двадцать лир.

Я даю тебе одну лиру. Не думай, что мне нужен этот осел. Мне нужна только его шкура. У него такая красивая крепкая шкура, что я хочу сделать из неё барабан для деревенского оркестра.

Можете себе представить, что почувствовал Пиноккио, когда услышал, что станет барабаном!

Так или иначе, покупатель уплатил одну лиру и сразу же повёл ослика к берегу моря. Там он повесил ему на шею большой камень, привязал к его ноге верёвку, другой конец которой остался у него в руке, и неожиданным сильным толчком спихнул ослика в воду.

Пиноккио с громадным камнем на шее незамедлительно погрузился на самое дно. А покупатель, по прежнему крепко держа в руке верёвку, сел на скалу и стал терпеливо ждать, пока ослик утонет, чтобы затем снять с него шкуру.

34. В море Пиноккио съедают рыбы, а когда он спасается его проглатывает страшная акула

Ослик находился под водой уже почти пятьдесят минут, и покупатель сказал себе:

Теперь мой бедный хромой ослик, наверное, уже давно утонул. Стало быть, можно его вытащить и сделать из его шкуры красивый барабан.

И он начал тянуть верёвку. И он тянул и тянул, тянул и тянул, и как вы думаете, что наконец показалось на поверхности воды? На поверхности воды показался вместо мёртвого ослика живой Деревянный Человечек, который вертелся и извивался, как угорь.

Когда несчастный покупатель увидел Деревянного Человечка, он подумал, что грезит, оцепенел, рот его широко открылся, а глаза полезли на лоб.

Когда же он немного опомнился, он сказал, всхлипывая и заикаясь:

А где ослик, которого я бросил в море?

Этот ослик - я, - смеясь, ответил Деревянный Человечек.

Ты?

Ах ты, мошенник! Ты смеёшься надо мной, что ли?

Я смеюсь над вами? Ничего подобного, папаша. Я говорю совершенно серьёзно.

Но каким образом ты только недавно был осликом, а затем в воде превратился в Деревянного Человечка?

Вероятно, это следствие влияния морской воды. Море любит пошутить.

Берегись, Деревянный Человечек, берегись!.. Не думай, что ты можешь веселиться на мои деньги. Горе тебе, если моё терпение лопнет!

Послушайте, папаша, я расскажу вам всю свою историю. Развяжите мне ногу, и я вам все расскажу.

Покупатель, полный любопытства, отвязал верёвку, и Пиноккио, почувствовав себя снова вольным, как птица, начал свой рассказ:

Итак, да будет вам известно, что раньше я был Деревянным Человечком, точно таким, как сейчас. И я очень хотел стать настоящим мальчиком, каких много на этом свете. Но, так как я не имел желания учиться и поддался влиянию плохих друзей, я убежал из дому… и в один прекрасный день проснулся ослом с длинными ушами… и с длинным хвостом. Как я стыдился этого! Пусть блаженный святой Антоний хранит вас от такого позора. Меня привели на ослиный рынок, где я был продан одному директору цирка, которому взбрело в голову сделать из меня великого танцора и канатного плясуна. Но однажды вечером во время представления я неудачно упал и охромел. Директор не знал, что ему делать с хромым ослом, и велел меня продать на базаре. И вы меня купили.

К сожалению! И я уплатил за тебя лиру. А кто мне вернёт обратно мои добрые денежки?

Зачем же вы меня купили? Вы хотели сделать из моей шкуры барабан? Барабан!

К сожалению. А где я возьму теперь другую шкуру?

Не тревожьтесь, папаша. Ослов на этом свете предостаточно.

Скажи-ка, наглый мальчишка, ты закончил свой рассказ?

Нет, - ответил Деревянный Человечек. - Мне осталось добавить несколько слов. Купив меня, вы привели меня сюда, привязали весьма человеколюбиво тяжёлый камень мне на шею и бросили в море. Такое человеколюбие делает вам большую честь, и я буду вам вечно благодарен за это. Впрочем, дорогой папаша, вы на сей раз не взяли в расчёт Фею.

Какую такую Фею?

Это моя мать. Она такая же, как все хорошие матери, которые любят своих детей, никогда не теряют их из виду, выручают из любой беды, даже в том случае, если эти дети своим неразумием и дурным поведением, в сущности, заслуживают быть брошенными на произвол судьбы. Когда добрая Фея увидела, что я начинаю тонуть, она немедленно послала целую стаю рыб, которые сочли меня совершенно дохлым ослом и начали меня пожирать. И какие огромные куски они отхватывали! Я никогда не думал, что рыбы ещё прожорливее, чем маленькие мальчики… Они съели мою морду, мою шею и гриву, мою кожу на ногах, мою шкуру на спине… и нашлась даже одна отзывчивая маленькая рыбка, которая сочла возможным сожрать мой хвост.

Отныне, - сказал покупатель с отвращением, - я, с божьей помощью, никогда не буду есть рыбы! Это было бы слишком неприятно: найти в желудке какой-нибудь краснобородки или жареной трески ослиный хвост!

Я вполне разделяю ваше мнение, - ответил Деревянный Человечек и засмеялся. - Стало быть, когда рыбы съели ослиную кожу, в которую я был обернут с головы до ног, они, натурально, наткнулись на кости… или, точнее говоря, на дерево, ибо, как вы видите, я весь сделан из лучшего твёрдого дерева. Но уже после первой попытки эти прожорливые рыбы заметили, что дерево им не по зубам, и, полные отвращения к этой неудобоваримой пище, бросились от меня врассыпную, ни разу не обернувшись и не сказав спасибо. Таким образом, я вам объяснил, почему вы с помощью вашей верёвки вытащили из воды Деревянного Человечка, а не осла.

Плевать я хотел на твой рассказ! - в ярости вскричал покупатель. - Я уплатил лиру за тебя и хочу получить обратно свои деньги. Знаешь, что я с тобой сделаю? Я отведу тебя обратно на базар и продам, как сухое дерево для растопки.

Конечно, продайте меня. Я ничего не имею против, - сказал Пиноккио.

И с этими словами стремительно прыгнул в море. Он весело поплыл от берега, все дальше и дальше, и крикнул бедному покупателю:

Прощайте, папаша! Когда вам понадобится шкура для барабана, вспомните обо мне!

Прощайте, папаша! Когда вам понадобится для растопки немного сухих дровец, вспомните обо мне!

И в мгновение ока он оказался так далеко, что его уже нельзя было различить. На поверхности моря была видна только чёрная точечка, которая время от времени высовывалась из воды и подскакивала, как играющий дельфин.

Плывя в открытое море наудачу, Пиноккио увидел скалу из белого мрамора. А на вершине скалы стояла милая маленькая Козочка, которая нежно блеяла и делала ему знаки, чтобы он подплыл ближе.

Самое удивительное было то, что её шкурка была не белая, или чёрная, или пятнистая, как у всех других коз, - она была лазурного цвета, причём такая блестящая, как волосы маленькой Красивой Девочки.

Можете догадаться, как застучало сердце Пиноккио! Он удвоил свои усилия и поплыл со всей возможной быстротой к белой скале. Он проплыл уже половину расстояния, когда из воды вдруг поднялась ужасная голова морского чудовища. Она приближалась к нему. Широко открытая пасть была как пропасть, и в ней виднелось три ряда зубов, таких страшных, что если даже их только нарисовать, и то они могли бы смертельно напугать человека.

И знаете, что это было за морское чудовище?

Это морское чудовище было той самой гигантской Акулой, о которой уже не раз упоминалось в нашей истории: она производила такие опустошения и была столь ненасытно прожорлива, что по справедливости слыла пугалом рыб и рыбаков.

Представьте себе, как испугался Пиноккио при виде этого чудовища. Он хотел вывернуться, удрать, хотел поплыть в другом направлении. Но огромная открытая пасть все время оказывалась у него на пути.

Скорее, Пиноккио, во что бы то ни стало скорее! - проблеяла красивая Козочка.

И Пиноккио отчаянно работал руками, грудью, ногами.

Быстрее, Пиноккио! Чудище приближается к тебе!

И Пиноккио собрал все свои силы и поплыл вдвое быстрее.

Берегись, Пиноккио!.. Чудище хватает тебя!.. Вот оно!.. Скорее, скорее, иначе ты пропал!

И Пиноккио не плыл, а прямо таки летел, словно пуля. Вот он уже достиг утёса, и Козочка наклонилась над морем и протянула ему своё копытце, чтобы помочь вылезти из воды…

Но было слишком поздно! Чудовище схватило его. Оно втянуло в себя воду - почти так, как втягивают куриное яйцо, - и сглотнуло бедного Деревянного Человечка. Сглотнуло с такой жадностью и силой, что Пиноккио, скатываясь в желудок Акулы, сильно захлебнулся и четверть часа пролежал без сознания.

Когда он пришёл в себя, он не знал, где, собственно, находится. Вокруг царила такая глубокая и всеобъемлющая тьма, что ему казалось, что он окунулся с головой в бочку чернил. Пиноккио прислушался, но не услышал ни малейшего шума. Время от времени он чувствовал на лице сильные порывы ветра. Вначале он не мог понять, откуда здесь ветер, но потом заметил, что эти порывы идут из лёгких чудовища. Дело в том, что Акула страдала сильной астмой, и, когда она дышала, в её нутре подымался вроде как бы северный ветер.

Сперва Пиноккио бодрился. Но, когда он окончательно убедился, что заключён в теле морского чудовища, он начал плакать и жаловаться и, рыдая, воскликнул:

Помогите! Помогите! О, я несчастный! Неужели здесь нет никого, кто бы мог мне помочь?

Кто может тебе помочь, горемыка? - послышался из темноты голос, низкий, надтреснутый, как расстроенная гитара.

Кто здесь говорит? - спросил Пиноккио, у которого спина похолодела от страха.

Это я, бедный Тунец, который был вместе с тобой проглочен Акулой. А ты что за рыба?

Я ничего не имею общего с рыбами. Я Деревянный Человечек.

Если ты не рыба, зачем же ты дал себя проглотить чудовищу?

Я вовсе не дал себя проглотить. Оно само меня проглотило! А что мы сейчас будем делать в темноте?

Мы будем сидеть и ждать, пока Акула нас не переварит.

Но я не желаю быть переваренным! - закричал Пиноккио и опять начал плакать.

Я тоже не хочу быть переваренным, - возразил Тунец, - но я философ и утешаю себя мыслью, что, ежели ты уж родился на свет тунцом, то лучше тебе кончить свои дни в воде, чем на сковородке.

Чепуха! - воскликнул Пиноккио.

Это моё личное мнение, - возразил Тунец, - а личное мнение, как утверждают тунцы политики, следует уважать.

Во всяком случае, я хочу уйти отсюда… я хочу бежать…

Беги, если можешь.

А эта Акула, которая нас проглотила, велика? - спросил Деревянный Человечек.

Представь себе, что её тело без хвоста составляет километр в длину.

В то время как они беседовали в темноте, Пиноккио вдруг показалось, что он видит вдали слабый свет.

Что это может быть за свет вон там, вдалеке? - удивился Пиноккио.

Вероятно, наш товарищ по несчастью, который тоже ждёт, чтобы его переварили.

Я хочу к нему. Может быть, он какая-нибудь старая рыба, которая сможет мне сказать, как уйти отсюда.

Желаю тебе от всего сердца, мой дорогой Деревянный Человечек, чтобы так оно и было.

До свидания. Тунец!

До свидания. Деревянный Человечек. Желаю удачи!

Встретимся ли мы когда-нибудь!

Кто может знать?.. Лучше всего не думать об этом.

32. У Пиноккио вырастают ослиные уши, а затем он превращается в настоящего осла и начинает реветь по ослиному

Какое же это было событие?

Я вам сейчас расскажу, мои дорогие маленькие читатели. Когда Пиноккио однажды утром проснулся, у него зачесалась голова, и он начал чесаться. И, когда он начал чесаться, он заметил…

Как вы думаете, что он заметил?

К своему величайшему удивлению, он заметил, что его уши стали длиннее на целую ладонь.

Вы знаете, что Деревянный Человечек от рождения имел совсем совсем маленькие уши, такие, что невооружённым глазом их вообще нельзя было увидеть. Стало быть, можете себе представить, что он почувствовал, когда обнаружил, что его уши за ночь стали длинные, как две метёлки.

Он тотчас же начал искать зеркало, чтобы посмотреть, в чём дело. Не найдя зеркала, он налил в миску воды и увидел в ней такое отражение, что не приведи господь: он увидел собственную голову, украшенную парой первоклассных ослиных ушей.

Вы можете вообразить горе, стыд и отчаяние бедного Пиноккио.

Он плакал, дрожал, бился головой о стенку. Но, чем больше он отчаивался, тем длиннее становились его уши, и вскоре их кончики даже покрылись волосами.

Его пронзительные крики привлекли внимание милого маленького Сурка, который жил на верхнем этаже. Сурок прибежал и, увидев Деревянного Человечка в таком состоянии, заботливо спросил:

Что с тобой приключилось, дорогой сосед?

Я болен, милый Сурок, я очень болен… У меня такая болезнь, которая приводит меня в ужас. Ты умеешь щупать пульс?

Немножко.

Тогда пощупай, пожалуйста, не лихорадка ли у меня.

Сурок поднял свою правую переднюю лапку, пощупал у Пиноккио пульс и, вздыхая, сказал:

Мой дорогой друг, я должен, к сожалению, сделать тебе неприятное сообщение.

А именно?

У тебя тяжёлая лихорадка.

И что это за лихорадка?

Это ослиная лихорадка.

Не понимаю, - ответил Пиноккио, который, однако, все очень хорошо понял.

Тогда я тебе объясню, - продолжал Сурок. - Да будет тебе известно, что ты через два или три часа не будешь больше Деревянным Человечком, а также не будешь мальчиком…

Кем же я буду?

Через два или три часа ты станешь настоящим ослом, таким, как те, которых запрягают в повозку и которые возят на базар капусту и салат.

Ах я несчастный! Ах я несчастный! - воскликнул Пиноккио в отчаянии, схватил свои оба уха руками и стал их яростно рвать и терзать, как будто это были чужие уши.

Мой милый, - попытался утешить его Сурок, - что поделаешь! Это определено судьбой. Ибо написано в книгах мудрости, что все ленивые мальчишки, которые отвернулись от книг и учителей и проводят свои дни только в играх и развлечениях, раньше или позже должны стать ослами, все без исключения.

И это действительно так? - зарыдал Деревянный Человечек.

К сожалению, это действительно так. И напрасны все стенания. Надо было раньше об этом думать.

Но я не виноват! Поверь мне. Сурок, виноват один Фитиль.

А кто это - Фитиль?

Мой школьный товарищ. Я хотел вернуться домой, хотел стать послушным, хотел продолжать учение, хотел делать успехи… но Фитиль сказал: «Зачем тебе нужно забивать себе голову учением? К чему тебе школа? Лучше идём со мной в Страну Развлечений! Там мы не будем больше учиться, мы с утра до вечера будем прохлаждаться и забавляться!»

А почему ты послушался совета этого неверного и плохого друга?

Почему?.. Мой дорогой Сурок, потому что я Деревянный Человечек, лишённый разума… и сердца. Ах, если бы у меня было хоть немножко сердца, я бы не убежал от моей доброй Феи, которая меня любила, как мать, и так много сделала для меня!.. Я бы теперь уже был не Деревянным Человечком, а настоящим мальчиком, как другие. Попадись мне теперь этот Фитиль, он у меня получит! Я ему задам перцу!

И он бросился к выходу. Но на пороге вспомнил о своих ослиных ушах, и ему стало страшно появиться в таком виде перед честным народом. Что же он сделал? Он взял большой фланелевый колпак и надел себе на голову, нахлобучив его до самого носа.

Затем он пошёл искать Фитиля. Он искал его на улицах и площадях, в маленьких театральных балаганах, одним словом - везде. Но не нашёл его. Каждого встречного он спрашивал о нем, но никто не видел Фитиля.

Тогда он пошёл к нему домой и постучал в дверь.

Кто там? - спросил Фитиль за дверью.

Это я, - ответил Деревянный Человечек.

Подожди одну минутку, я тебе сейчас открою.

Через полчаса дверь открылась. И представьте себе изумление Пиноккио, когда он увидел Фитиля в большом фланелевом колпаке, напяленном по самый нос!

При виде этого колпака Пиноккио почувствовал некоторое удовольствие и сразу же подумал: «Не болен ли мой друг той же болезнью, что и я? Не ослиная ли у него лихорадка?»

Но он притворился, что ничего не замечает, и, улыбаясь, спросил:

Как твои делишки, мой дорогой Фитиль?

Все отлично. Чувствую себя, как мышь в швейцарском сыре.

Ты это говоришь серьёзно?

Зачем мне врать?

Прости, дружище, для чего ты надел на голову фланелевый колпак, закрывающий твои уши?

Это мне врач прописал, потому что я сильно стукнул себе коленку. А ты, дорогой Деревянный Человечек, почему ты напялил себе на нос этот фланелевый колпак?

По предписанию врача, так как я сильно ударил себе пятку.

Ах, бедный Пиноккио!

Ах, бедный Фитиль!

После этих слов последовало долгое предолгое молчание, в течение которого оба приятеля с насмешкой оглядывали друг друга.

Скажи мне, мой милый Фитиль, ты никогда ещё не болел ушной болезнью?

Я? Нет!.. А ты?

Никогда! Но вот сегодня одно моё ухо очень меня обеспокоило.

И у меня тоже самое.

И у тебя тоже? А какое ухо у тебя болит?

Оба. А у тебя?

Оба. Значит, у нас одна и та же неприятность?

Боюсь, что да.

Сделай мне одно одолжение. Фитиль…

Охотно. От всей души!

Не покажешь ли ты мне свои уши?

Почему бы нет? Но сначала я хочу увидеть твои, милый Пиноккио.

Нет, сначала ты покажи свои.

Нет, дорогуша! Сначала ты, а потом я.

Ну ладно, - сказал Деревянный Человечек, - в таком случае, заключим дружественный договор.

Прошу огласить этот договор.

Мы оба одновременно снимаем наши колпаки. Согласен?

Согласен.

Итак, внимание! - И Пиноккио крикнул громким голосом: - Раз! Два! Три!

По счёту «три» оба мальчика сорвали с головы колпаки и подбросили их в воздух.

И тогда случилось нечто такое, во что нельзя было бы поверить, если бы это не было правдой. А именно: случилось то, что Пиноккио и Фитиль вовсе не были охвачены горем и стыдом, когда увидели, что больны одной и той же болезнью, - напротив, они стали подмигивать друг другу и после многочисленных прыжков и гримас разразились неудержимым хохотом.

И так хохотали до упаду. Но вдруг Фитиль замолчал, начал шататься, побледнел и крикнул своему другу:

Помоги, помоги, Пиноккио!

Что с тобой?

Ой, я не могу прямо стоять на ногах!

Я тоже не могу! - воскликнул Пиноккио, заплакал и зашатался.

И при этих словах они оба опустились на четвереньки и начали бегать по комнате на руках и ногах. И, в то время как они так бегали, их руки превратились в ноги, лица вытянулись и стали мордами, а тела их покрылись светло серой, усеянной чёрными крапинками шерстью.

Но знаете ли вы, какое мгновение было самым ужасным для обоих несчастных? Мгновение, когда они заметили, что у них сзади выросли хвосты. Охваченные горем и стыдом, они стали плакать и жаловаться на свою судьбу.

Лучше бы они промолчали! Ибо вместо плача и жалоб из их глоток раздался ослиный рёв. И, громко ревя, они произнесли согласно, как дуэт:

И а, и а, и а!

В этот момент раздался стук в дверь, и с улицы послышался голос:

Откройте! Я Господинчик, кучер фургона, который привёз вас в эту страну. Немедленно откройте, иначе вы у меня запляшете!

Текущая страница: 1 (всего у книги 10 страниц)

Карло Коллоди
Приключения Пиноккио

LE AVVENTURE DI PINOCCHIO. STORIA DI UN BURATTINO

© Казакевич Э.Г., наследники, предисловие, перевод на русский язык, 2014

© Illustrations copyright (2014) Robert Ingpen

Created by Palazzo Editions LTD, Bath, United Kingdom

© Издание на русском языке. ООО «Издательская Группа «Азбука-Аттикус», 2014

Все права защищены. Никакая часть электронной версии этой книги не может быть воспроизведена в какой бы то ни было форме и какими бы то ни было средствами, включая размещение в сети Интернет и в корпоративных сетях, для частного и публичного использования без письменного разрешения владельца авторских прав.

© Электронная версия книги подготовлена компанией ЛитРес

* * *

Юным и взрослым читателям «Пиноккио»

Эта книга – одна из самых смешных и самых трогательных книг мировой литературы. Её родина – Италия. Автор её, Карло Лоренцини, избравший себе псевдоним Коллоди – в честь маленького городка, откуда была родом его мать, – родился в 1826 году во Флоренции, в семье повара. В 1848 году он вступил добровольцем в ряды бойцов за национальное освобождение Италии. В это же время началась его литературная деятельность. Это был человек большой души, умный и добрый, ласковый друг итальянских детей <…> один из наиболее любимых писателей Италии. Он умер в 1890 году.

Книгу о злосчастном Пиноккио, деревянной длинноносой кукле, знают во всех странах, где есть дети.

То, что образ Пиноккио возник именно в Италии, вполне естественно. Италия – родина кукольного театра и театра масок, отчизна Арлекина и Коломбины, Панталоне и Бригеллы, Розауры и Пульчинеллы1
Арлеки́н, Коломби́на, Пантало́не, Бриге́лла, Роза́-ура и Пульчине́лла – традиционные персонажи итальянской комедии масок.

Италия – родина знаменитых авторов комедий Карло Гоцци и Карло Гольдони <…> Джованни Боккаччо и Пьетро Аретино. Маски итальянского кукольного театра уходят корнями в богатейшую культурную почву Рима и Италии, они зародились в театре Теренция и Плавта, великих комедиографов древности. Они расцвели в атмосфере бьющей ключом жизни и борьбы многострадального и весёлого итальянского <…> народа, подлинного созидателя вечно прекрасной Италии, которую мы <…> так сердечно любим и так высоко чтим.

Книга Коллоди завоевала популярность, равную популярности детских изданий бессмертных книг «Дон Кихот» и «Гулливер». У нас <…> она стала общеизвестной в вольном переложении Алексея Толстого. Кто читал его книжку «Золотой ключик», пусть прочтёт «Пиноккио». Знающий копию да познакомится с оригиналом. Впрочем, А. Толстой только отталкивался от Коллоди, «Пиноккио» был как бы только поводом для «Золотого ключика». Это две разные книги. «Буратино» Коллоди, по сути дела, ничем не похож на «буратино» Толстого, разве что длинным носом да ещё обстоятельствами рождения, унаследованными вторым от первого.

Что верно, то верно – у старика Коллоди нам иногда кое-что покажется несколько старомодно-чувствительным, кое-что высокопарным и слишком откровенно нравоучительным. Что ж, такова дурная привычка некоторых классиков – писать прекрасно, но не вполне правильно. У иных нередко другая, не менее неприятная повадка – писать вполне правильно, но не прекрасно.

«Приключения Пиноккио» – книга, полная обаяния, оптимизма и необыкновенно нежной любви к <…> человеку. Налёт сентиментальности, типичный для многих книг XIX века, не коробит нас в этой повести, ибо он сочетается с таким юным, бурным, крепким <…> простонародным итальянским юмором, с таким задорным, бьющим через край воображением, с таким глубоким и грустным знанием человеческих слабостей и наряду с этим – с такой могучей уверенностью в победе добра над злом <…>.

Да, взрослые тоже прочитают эту книгу с удовольствием, со смехом и подчас – с грустной улыбкой. Ибо обаяние этой фантастической книжки заключается прежде всего в реализме обрисовки человеческих характеров. Думаю, что читатели, старые и малые, не преминут заметить, что им очень знакомы по личному опыту многие из черт характера, свойственных этому несносному, доброму, буйному, чувствительному, остроумному, тупому, глупому как пробка, упрямому как осёл, плаксивому и смешливому, эгоистичному и великодушному Пиноккио!

А многие маленькие читатели, вероятно, задумаются над жизненным опытом деревянной куклы и над тем, какими путями из вздорного буратино получился настоящий человек.

Недалеко от города Пистойи, в маленьком городке Коллоди, стоит редкостное изваяние – памятник литературному герою, деревянному мальчику по имени Пиноккио. <…> На памятнике высечена надпись, которая звучит примерно так: «Бессмертному Пиноккио – благодарные читатели в возрасте от четырёх до семидесяти лет».

Думаю, что и русские читатели того же возраста разделят с итальянскими эту благодарность потешному деревянному мальчику и его мудрому создателю.

Эм. Казакевич

Глава 1
Как мастеру Вишне попался кусок дерева, который плакал и смеялся, как ребёнок

* * *

Жил-был…

«Король!» – немедленно воскликнут мои маленькие читатели.

Нет, дети, вы не угадали. Жил-был кусок дерева.

То было не какое-нибудь благородное дерево, а самое обыкновенное полено, из тех, которыми в зимнюю пору топят печи и камины, чтобы обогреть комнату.

Не знаю уж, какими путями, но в один прекрасный день этот кусок дерева оказался в мастерской старого столяра. Старика звали мастер Антонио, но весь свет именовал его «мастер Вишня», так как кончик его носа был подобен спелой вишне – вечно блестящий и сизо-красный.

Мастер Вишня страшно обрадовался, обнаружив полено, и, весело потирая руки, пробормотал:

– Этот кусок дерева попался мне довольно кстати. Смастерю-ка я из него ножку для стола.

Сказано – сделано. Не мешкая он взял острый топор, чтобы очистить кору и придать дереву форму ножки. Но не успел он занести топор, как рука его так и повисла в воздухе – из полена послышался тонкий, умоляющий голосок:

– Не бейте меня!

Можете себе представить, какое сделалось лицо у доброго старого мастера Вишни.

Изумлённый в высшей степени, он начал водить глазами по мастерской, чтобы узнать, откуда взялся этот голосок. Но в комнате никого не было. Он заглянул под верстак – никого. Посмотрел в шкаф, который обычно держал запертым, – никого. Сунул голову в корзину с опилками и стружками – никого. Наконец открыл ставню и поглядел на улицу – тоже никого. Может быть…

– Я всё понял, – захихикал он и почесал под париком. – Голосок мне просто померещился. Значит, снова за работу!

И он опять взялся за топор и нанёс превосходнейший удар по деревяшке.

– Ой, ты мне сделал больно! – завопил знакомый голосок.

Для мастера Вишни это было уже слишком. Глаза у него от страха полезли на лоб, рот раскрылся, язык свесился до подбородка, так что старик стал похож на одну из тех удивительных статуй, какими в старину украшали фонтаны.

Снова обретя дар речи, он начал рассуждать вслух, хотя ещё заикался от страха:

– Кто же всё-таки крикнул «ой»? Здесь ведь нет ни живой души. Может ли быть, чтобы кусок дерева плакал и вопил, как ребёнок? Нет, никогда не поверю! Это же самое обыкновенное полено, как две капли воды похожее на все другие поленья. Если бросить его в огонь, можно прекрасно сварить на нём добрый горшок бобов. А если… кто-нибудь влез в полено, а? Что ж, тем хуже для него. Сейчас я ему покажу!

С этими словами он схватил несчастное полено обеими руками и начал безжалостно бить его об стену мастерской.

Затем он прислушался – не раздастся ли снова стон или вопль. Он ждал две минуты – ни звука; он ждал пять минут – ни звука; десять минут – ни звука.

– Я понял, – сказал он наконец, сконфуженно ухмыльнулся и взъерошил свой парик. – Голосок, крикнувший «ой», мне действительно только померещился. Значит, снова за работу!

А так как его испуг ещё не совсем прошёл, он, дабы не потерять бодрости духа, начал негромко напевать, как делал это обычно.

Отложив топор в сторону, он взял рубанок, чтобы гладко обстругать полено. Но только он начал водить рубанком взад-вперёд по дереву, как снова услышал тот же голосок, который, захлёбываясь от смеха, выговорил:

– Ах, перестань, пожалуйста! Ты щекочешь меня по всему телу!

На этот раз мастер Вишня свалился как громом поражённый. Когда он позже пришёл в себя, то увидел, что всё ещё валяется на полу.

Лицо у него было перекошено, а сизо-красный кончик носа теперь от страха стал тёмно-синим.

Глава 2
Мастер Вишня дарит кусок дерева своему другу Джеппетто, который хочет вырезать из него чудеснейшего деревянного человечка, способного плясать и фехтовать, а также кувыркаться в воздухе

* * *

В это мгновение раздался стук в дверь.

– Войдите, – с трудом выговорил столяр, но встать на ноги не смог.

В мастерскую вошёл старый, но ещё бодрый человек, по имени Джеппетто. Дети из соседних домов, желая подразнить его, придумали ему прозвище «Кукурузная Лепёшка» – его жёлтый парик выглядел точнёхонько, как кукурузная лепёшка.

Джеппетто был очень вспыльчивый старичок. Горе тому, кто назовёт его Кукурузной Лепёшкой! Он сразу приходил в такое бешенство, что никакая сила не могла его укротить.

– Добрый день, мастер Антонио, – сказал Джеппетто. – Что вы поделываете на полу?

– Преподаю муравьям таблицу умножения.

– В добрый час!

– Что привело вас ко мне, дядюшка Джеппетто?

– Ноги!.. Знайте, мастер Антонио: я пришёл сюда, чтобы просить вас об одном одолжении.

– С превеликим удовольствием, – ответил столяр и приподнялся с пола.

– Сегодня утром мне пришла в голову одна идея.

– Слушаю вас.

– Я подумал, что неплохо было бы вырезать этакого отменного деревянного человечка. Но это должен быть удивительный деревянный человечек: способный плясать, фехтовать и кувыркаться в воздухе. С этим деревянным человечком я пошёл бы по белу свету и зарабатывал бы себе на кусок хлеба и стаканчик винца. Что вы на это скажете?

– Браво, Кукурузная Лепёшка! – воскликнул тот самый голосок, который доносился невесть откуда.

Когда дядюшка Джеппетто услыхал, что его обозвали Кукурузной Лепёшкой, он от гнева побагровел, как перец, и яростно закричал на столяра:

– Как вы смеете меня оскорблять?

– Кто вас оскорбляет?

– Вы сказали мне «Кукурузная Лепёшка»!

– Это не я сказал.

– Так кто же, я сам? Я заявляю, что это сказали вы!

Они горячились всё больше, затем от слов перешли к делу, схватились, стали кусаться и царапаться.

Когда бой окончился, жёлтый парик Джеппетто был в руках мастера Антонио, а седой парик столяра – в зубах у Джеппетто.

– Отдай мне мой парик! – закричал мастер Антонио.

– А ты отдай мне мой, и мы заключим мир.

После того как старички обменялись париками, они пожали друг другу руки и поклялись быть добрыми друзьями на всю жизнь.

– Итак, дядюшка Джеппетто, – сказал столяр в знак примирения, – какую услугу я могу вам оказать?

– Не дадите ли вы мне дерева, чтобы я мог сделать деревянного человечка?

Мастер Антонио поспешно и не без удовольствия бросился к верстаку и достал тот самый кусок дерева, который нагнал на него такого страху. Но когда он передавал полено своему другу, оно сильно рванулось, выскользнуло у него из рук и свалилось прямо на тощие ноги бедного Джеппетто.

– Ох! Как вежливо вы преподносите людям свои подарки, мастер Антонио! Вы меня, кажется, сделали калекой на всю жизнь.

– Клянусь вам, это не я!

– Значит, я?

– Виновато это дерево.

– Это я и сам знаю, но ведь вы уронили мне его на ноги.

– Я не ронял!

– Обманщик!

– Джеппетто, не оскорбляйте меня, иначе я назову вас Кукурузной Лепёшкой!

– Кукурузная Лепёшка!

– Корова!

– Кукурузная Лепёшка!

– Глупая обезьяна!

– Кукурузная Лепёшка!

Когда Джеппетто в третий раз услышал, что его обозвали Кукурузной Лепёшкой, он потерял последние крохи разума, бросился на столяра, и оба начали снова тузить друг друга.

После потасовки нос мастера Антонио имел на две царапины больше, а куртка его друга – на две пуговицы меньше.

Когда они таким образом свели свои счёты, оба опять пожали друг другу руки и поклялись быть добрыми друзьями на всю жизнь.

Затем Джеппетто взял шальное полено под мышку и, прихрамывая, отправился домой.

Глава 3
Джеппетто, вернувшись домой, сразу же начинает вырезать деревянного человечка и даёт ему имя «Пиноккио». Первые шаги Деревянного Человечка

* * *

Всё жилище Джеппетто состояло из маленькой подвальной каморки; её единственное окно выходило под лестницу. Обстановка не могла быть скромнее: шатающийся стул, прохудившаяся кровать и старый колченогий стол. У стены виднелся крохотный камин, в котором горел огонь. Но огонь был нарисованный, висевший над ним котелок – тоже нарисованный; он весело кипел и выпускал целое облако пара, и всё было в точности как настоящее.

Как только Джеппетто пришёл домой, он без промедления взял свой инструмент и начал вырезать деревянного человечка.

«Какое имя я дам ему? – задумался Джеппетто. – Назову-ка его Пиноккио. Это имя принесёт ему счастье. Когда-то я знал целую семью Пинокки: отца звали Пиноккио, мать – Пиноккия, детей – Пинокки, и все чувствовали себя отлично. Самый богатый из них кормился подаянием».

Найдя имя для своего деревянного человечка, он стал прилежно работать. Сначала он сделал ему волосы, потом лоб и наконец глаза.

Когда глаза были готовы, он заметил – представьте себе его удивление! – что они моргают и в упор глядят на него. Уловив пристальный взгляд деревянных глаз, Джеппетто почувствовал себя не в своей тарелке и сказал с досадой:

– Глупые деревянные глаза, чего вы на меня вытаращились?

Но никто ему не ответил.

Покончив с глазами, он сделал нос. Как только нос был готов, он начал расти и рос и рос, пока за несколько минут не стал таким носищем, что просто конца-краю ему не было.

Бедный Джеппетто старался укоротить его, но чем больше он его обрезал, отрезал и вырезал, тем длиннее становился нахальный нос.

Оставив нос в покое, он принялся за рот.

Рот был ещё не вполне готов, а уже начал смеяться и корчить насмешливые рожи.

– Перестань смеяться! – сказал Джеппетто раздражённо.

Но с таким же успехом он мог обратиться к стене.

– Я ещё раз тебе говорю, перестань смеяться! – вскричал Джеппетто сердито.

Рот сразу же перестал смеяться, зато высунул длиннющий язык.

Джеппетто, не желая портить себе настроение, перестал обращать внимание на все эти странности и продолжал работать. Вслед за ртом он сделал подбородок, затем шею, плечи, туловище и руки.

Как только руки были закончены, Джеппетто сразу же почувствовал, что кто-то стянул у него с головы парик. Он взглянул вверх и что же увидел? Деревянный Человечек держал его жёлтый парик в руках.

– Пиноккио! Ты немедленно вернёшь мне мой парик, или…

Вместо того чтобы вернуть парик старику, Пиноккио напялил его себе на голову, причём чуть не задохнулся под ним.

Бесстыдное и наглое поведение Пиноккио навело на Джеппетто такую грусть, какой он не испытывал за всю свою жизнь, и он сказал:

– Ты, безобразник, ты ещё не совсем готов, а уже проявляешь неуважение к своему отцу. Худо, дитя моё, очень худо!

И он вытер слезу.

Теперь следовало вырезать ещё ноги. И лишь только Джеппетто сделал их, как тотчас же получил пинок по носу.

«Я сам во всём виноват, – вздохнул он про себя. – Надо было раньше всё предвидеть, теперь уже слишком поздно».

Затем он взял Деревянного Человечка под мышки и поставил его на землю, чтобы Пиноккио научился ходить.

Но у Пиноккио были ещё совсем негнущиеся, неуклюжие ноги, и он еле двигался. Тогда Джеппетто взял его за руку и стал учить, как надо переступать ногами.

Ноги постепенно расходились. Пиноккио начал двигаться свободнее и через несколько минут уже самостоятельно ходил по комнате. В конце концов он переступил порог, выскочил на середину улицы – и поминай как звали.

Бедный Джеппетто побежал следом, но не мог его догнать: этот плут Пиноккио делал прыжки не хуже зайца и так стучал при этом своими деревянными ногами по торцовой мостовой, как двадцать пар крестьянских деревянных башмаков.

– Держи его! Держи! – кричал Джеппетто.

Однако прохожие при виде Деревянного Человечка, бегущего, как гончая собака, замирали, глазели на него и хохотали, так хохотали, что невозможно описать.

К счастью, появился полицейский. Он подумал, что не иначе как жеребёнок убежал от своего хозяина. И он встал, мужественный и коренастый, посреди улицы, твёрдо решившись схватить лошадку и не допустить до беды.

Пиноккио уже издали заметил, что полицейский преградил ему путь, и хотел проскользнуть у него между ног. Но его постигла плачевная неудача.

Полицейский ловким движением ухватил Пиноккио за нос (а это был, как известно, необыкновенно длинный нос, будто для того только и созданный, чтобы полицейские за него хватались) и передал его в руки Джеппетто. Старику не терпелось тут же на месте надрать Пиноккио уши в наказание за бегство. Но представьте себе его изумление – он не мог обнаружить ни одного уха! Как вы думаете, почему? Да потому, что, увлёкшись работой, он позабыл сделать Деревянному Человечку уши.

Пришлось взять Пиноккио за шиворот и таким порядком повести его обратно домой. При этом Джеппетто твердил, угрожающе покачивая головой:

– Сейчас мы пойдём домой. А когда мы будем дома, я с тобой рассчитаюсь, будь уверен!

Услышав эту угрозу, Пиноккио лёг на землю и ни с места. Подошли любопытные и бездельники, и вскоре собралась целая толпа.

Все говорили разное.

– Бедный Деревянный Человечек, – сочувствовали одни. – Он совершенно прав, что не хочет идти домой. Этот злодей Джеппетто задаст ему перцу.

Другие, полные злобы, твердили:

– Этот Джеппетто, хоть и выглядит порядочным человеком, на самом деле груб и безжалостен к детям. Если мы отдадим ему бедного Деревянного Человечка, он его на куски изломает.

И они болтали и подзуживали друг друга до тех пор, пока полицейский не освободил Пиноккио, а вместо него арестовал бедного Джеппетто. От неожиданности старик не сумел найти ни слова себе в оправдание, только заплакал и по дороге в тюрьму всхлипывал, приговаривая:

– Неблагодарный мальчишка! А я-то старался сделать из тебя приличного Деревянного Человечка! Но так мне и надо. Следовало раньше всё предвидеть!

То, что случилось потом, – совершенно невероятная история, которую я изложу вам в последующих главах.

Глава 4
История Пиноккио и Говорящего Сверчка, из которой видно, что злые дети не любят, когда им делает замечание кто-нибудь, знающий больше, чем они сами

* * *

Итак, дети, скажу вам, что, в то время как Джеппетто был безвинно заключён в тюрьму, наглый мальчишка Пиноккио, избежав когтей полицейского, пустился прямиком через поле домой. Он прыгал через холмы, густой терновник и канавы с водой, словно затравленный загонщиками дикий козёл или заяц. Дома он распахнул незапертую дверь, вошёл, задвинул за собой щеколду и плюхнулся на пол с глубоким вздохом облегчения.

Но он недолго наслаждался спокойствием – вдруг ему послышалось, что в комнате кто-то пропищал:

– Кри-кри-кри…

– Кто меня зовёт? – в ужасе спросил Пиноккио.

Пиноккио обернулся и увидел большого Сверчка, который медленно полз вверх по стене.

– Скажи мне, Сверчок, кто ты такой?

– Я Говорящий Сверчок и живу уже больше ста лет в этой комнате.

– Теперь это моя комната, – сказал Деревянный Человечек. – Будь любезен, отправляйся вон отсюда, желательно без оглядки!

– Я не уйду, – возразил Сверчок, – прежде чем не скажу тебе великую правду.

– Говори великую правду, только поскорее.

– Горе детям, которые восстают против своих родителей и покидают по неразумию своему отчий дом! Плохо им будет на свете, и они рано или поздно горько пожалеют об этом.

– Верещи, верещи, Сверчок, если тебе это интересно! Я, во всяком случае, знаю, что уже завтра на рассвете меня тут не будет. Если я останусь, мне придётся жить так же скучно, как всем другим детям: меня пошлют в школу, заставят учиться, хочу я этого или не хочу. А между нами говоря, у меня нет ни малейшего желания учиться. Гораздо приятнее бегать за мотыльками, лазать на деревья и воровать из гнёзд птенцов.

– Бедный глупыш! Разве ты не понимаешь, что таким образом ты превратишься в настоящего осла и никто тебя ни в грош не будет ставить?

– Заткни глотку, старый зловещий Сверчок! – не на шутку рассердился Пиноккио.

Но Сверчок, преисполненный терпения и мудрости, не обиделся и продолжал:

– А если тебе не по нраву ходить в школу, то почему бы тебе не научиться какому-нибудь ремеслу и честно зарабатывать свой хлеб?

– Сказать тебе, почему? – ответил Пиноккио, понемногу теряя терпение. – Потому что из всех ремёсел на свете только одно мне действительно по душе.

– И что же это за ремесло?

– Есть, пить, спать, наслаждаться и с утра до вечера бродяжничать.

– Заметь себе, – сказал Говорящий Сверчок со свойственным ему спокойствием, – что все занимающиеся этим ремеслом всегда кончают жизнь в больнице или в тюрьме.

– Полегче, старый зловещий Сверчок. Если я рассержусь, тебе худо будет!

– Бедный Пиноккио, мне тебя вправду очень жаль!

– Почему тебе меня жаль?

– Потому что ты Деревянный Человечек и, хуже того, у тебя деревянная голова!

При последних словах Пиноккио вскочил, разъярённый, схватил с лавки деревянный молоток и швырнул его в Говорящего Сверчка.

Возможно, он не думал, что попадёт в цель, но, к несчастью, попал Сверчку прямо в голову, и бедный Сверчок, успев только произнести напоследок «кри-кри-кри», остался висеть на стенке мёртвый.