Уважаемые читатели, на данной странице нашего сайта вы можете задать любой вопрос, связанный с жизнью Закамского благочиния и Православием. На ваши вопросы отвечают священнослужители Свято-Вознесенского собора города Набережные Челны. Обращаем ваше внимание, что вопросы личного духовного характера лучше, конечно, решать в живом общении со священником или со своим духовником.

Как только ответ будет подготовлен, Ваш вопрос и ответ будут опубликованы на сайте. Обработка вопросов может занять по времени до семи дней. Запоминайте, пожалуйста, дату подачи Вашего письма для удобства последующего поиска. Если Ваш вопрос имеет срочный характер, отмечайте его пометкой «СРОЧНО», мы постараемся дать на него ответ насколько можно быстрее.

Дата: 22.06.2015 10:54:44

Как относится Православная Церковь к масонству?

отвечает Железняк Сергей Евгеньевич, религиовед, помощник благочинного по миссионерской работе

Добрый день! Как относится Православная Церковь к масонству, принимая во внимание, что при вступлении в масонское общество, и в дальнейшем каждый масон продолжает исповедовать те религиозные воззрения, с которыми он пришёл в ложу, а его большое внимание к его религии приветствуется? Заранее благодарю за ответ!

Здравствуйте!

Единого соборного определения относительно масонства в Православии не существует, но есть высказывания определенно против масонства и в нашей, Русской Православной Церкви, и в других, например, в Греческой.

Прежде, чем я приведу эти высказывания, хотелось бы указать на то, как позиционирует себя масонство по отношению к религии и, в частности, к христианству. На связь с религией в масонстве указывает весь (или почти весь) масонский ритуал и масонское предание. И здесь можно отметить более заметную связь с иудаизмом и каббалистикой, нежели с христианством. Первоначально масонство было религиозно-политическим объединением. Но в последние полтора столетия это движение все более и более рвет свои связи с традиционной религией (а иногда и с религией вообще).

Масонство — это не вполне жесткая, монолитная структура. Масонские ложи, разбросанные по разным странам Европы, Америки, часто придерживаются довольно разных взглядов к религии, в то же время общемасонские взгляды и позиция остаются едиными.

Вы отчасти правы, что масонство не запрещает исповедовать религиозные взгляды. Но в такой позиции есть изрядная доля откровенного лукавства. Декларируемая религиозная терпимость в современном масонстве — это скорее пиар и способ усыпить бдительность. Сайентологи тоже вот проповедуют религиозную терпимость, но когда человек начинает исповедовать их взгляды, отношение адепта к религии заметно меняется. Аналогично и в масонстве.

Ну, а теперь масонские суждения о религии.

«Если в старые времена каменщики обязаны были придерживаться в каждой стране религии этой земли или этого народа, то ныне признано более соответственным обязывать их иметь единственно ту религию, в которой все люди согласны, — предоставляя им, однако, иметь свои особые (религиозные) мнения, — то есть быть хорошими, совестливыми людьми, исполненными чистосердечия и честных правил» (Книга Уставов, Джеймс Андерсон (XVII-XVIII вв.) Джеймс Адамс — основоположник символического масонства, что интересно, он — священник шотландской пресвитерианской церкви.

И.В. Лопухин (XVIII-XIX вв.), автор «Нравоучительного катехизиса истинных франкмасонов», пишет: «Какая Цель Ордена истинных Франкмасонов?— Главная Цель его та же, что и Цель Истиннаго Христианства. Какое должно быть главное Упражнение (работа) истинных Франкмасонов? — Последование Иисусу Христу».

Русские масоны довольно длительное время оставались связанными с христианством (хотя бы номинально), были крещеными, искренне верили в Бога, не порывали с Православием. В России в XVII и начале XVIII веков фактически не было выпадов и демаршей в адрес Православия и религии вообще, что нельзя сказать про Западную Европу. На Западе масонство довольно рано начинает восставать против религии. По этой причине римо-католическая Цекровь предпринимает, в частности, следующие шаги к защите своей паствы. В 1738 году папа римский Климент XII объявил отлучение римокатоликов от Церкви в случае вступления их в масонскую ложу. В XX веке это отлучение было официально повторено.

Вот высказывания западных масонов далеко не низшего градуса (степени посвящения):

В 1863 году, на съезде студентов в Льеже, масон Лафарг определил цель масонства «как торжество человека над Богом»: «Война Богу, ненависть к Богу! Весь прогресс в этом! Надо проколоть небо, как бумажный свод!»

Бельгийский масон Кок заявил на международном масонском конгрессе в Париже «то, что нам необходимо разрушить религию», и далее — «путем пропаганды и даже путем административных актов добьемся того, что сможем раздавить религию».

Испанский масон-революционер Ферреро в своем катехизисе для начальных школ пишет: «Бог — это лишь детская концепция, вызванная чувством страха».

«Долой Распятого: Ты, который уже 18 веков держишь мир сгорбленным под Твоим ярмом, Твое царство кончено. Не нужен Бог!» — говорит масон Флери.

Кто-то может сказать, что это — только частное суждение отдельных масонов. Но вот определения уже не отдельных лиц, а целых масонских лож:

«Не будем забывать, что мы антицерковь, приложим в наших ложах все усилия, дабы разрушить религиозное влияние во всех формах, в которых оно проявляется» (Конгресс в Бельфоре в 1911 г.)

«Народное образование должно быть прежде всего освобождено от всякого духа церковников и догматиков». (Конвент Великого Востока, 1909 г.)

«Энергично будем поддерживать в каждом свободу совести, но без колебания будем объявлять войну всем религиям, ибо они суть истинные враги человечества. На протяжении всех веков они способствовали лишь разладу между отдельными людьми и народами. Будем работать, будем ткать нашими быстрыми и ловкими пальцами саван, который покроет в один прекрасный день все религии; таким образом, мы добьемся во всем мире уничтожения духовенства и предрассудков, внушаемых ими», (Конвент Великой Ложи Франции, 1922 г.)

«Мы больше не можем признавать Бога, как цель жизни, мы создали идеал, которым является не Бог, а человечество». (Конвент Великого Востока, 1913 г.)

«Нам необходимо выработать мораль, способную соперничать с моралью религиозной». (Конвент Великого Востока, 1913 г., журнал «Луч света», кн. 6, стр. 48).

В конце концов, появляются и чисто сатанинские самопризнания: «Мы — масоны, — говорит альтмейстер Броклин ложи «Лессинг» — принадлежим к роду Люцифера». В журнале Великого Востока Италии помещен гимн Сатане, который раскрывает подлинную сущность ордена масонов (братьев вольных каменщиков): «Я взываю к тебе, Сатана, царь пиров! Долой священника, долой твою святую воду и твои молитвы! А ты, Сатана, не отступай назад! В никогда не отдыхающей материи Ты, солнце живое, царь явлений природы... Сатана, ты победил Бога, священников!»

Русский философ Н.А. Бердяев говорит о масонстве следующее: «Масонство, прежде всего, имеет антицерковный и антихристианский характер (...). Сейчас в масонской идеологии преобладает антихристианский гуманизм».

Под конец предлагаю Вашему вниманию суждения иерархов Православной Церкви.

Митрополит Антоний (Храповицкий): «Под знаменем масонской звезды работают все темные силы, разрушающие национальные христианские государства. Масонская рука принимала участие в разрушении России».

В 1932 г. Архиерейский Собор Русской Православной Церкви Заграницей анафематствовал масонство.

Архиерейский Собор Греческой Православной Церкви в 1933 году дал следующее определение своего отношения к масонству: «Единогласно и единодушно мы, все епископы Греческой Церкви заявляем, что масонство является совершенно несовместимым с христианством, и поэтому верные чада Церкви должны избегать масонства. Ибо мы непоколебимо веруем в Господа нашего Иисуса Христа, «в Котором имеем искупление Кровью Его, прощение грехов по богатству благодати Его, каковую Он в преизбытке даровал нам во всякой премудрости и разумении» (Ефесянам, 1, 7-8), обладаем Им открытой и апостолами проповеданной истиной «не в убедительных словах человеческой мудрости, но в явлении Духа и Силы» (1 Коринфянам, 2, 4), и причащаемся Божественным таинствам, которыми освящаемся и спасаемся для вечной жизни, и поэтому следует нам не отпадать от благодати Христовой, становясь общниками чуждых таинств. Нисколько не подобает никому из тех, кто принадлежит Христу, искать вне Его избавления и нравственного совершенствования. Поэтому несовместимо истинное и подлинное христианство с масонством».

Настоящий наш Патриарх Кирилл, будучи еще митрополитом, также негативно отозвался о масонстве как о тайной организации, которая проповедует исключительное подчинение своим лидерам, сознательный отказ от раскрытия сути деятельности организации перед церковным Священноначалием и даже на исповеди. «Церковь не может одобрить участие в обществах такого рода православных мирян, а тем более священнослужителей».

Полагаю, что данный ответ в наших ограниченных рамках достаточен. Уповайте на Господа Бога и Спаса нашего Иисуса Христа, не ищите никакого нового «откровения» — все необходимое для нашего спасения, а также для мирного доброго жительства всех людей на земле уже было дано и раскрыто 2 тысячи лет назад. Не соблазняйтесь: «тогда соблазнятся многие, и друг друга будут предавать, и возненавидят друг друга; и многие лжепророки восстанут, и прельстят многих; и, по причине умножения беззакония, во многих охладеет любовь; претерпевший же до конца спасется» (Матф. 24, 10-13).

О САМОМ СОКРОВЕННОМ
на вопросы отвечает кандидат богословия, выпускник Московской Духовной Академии протоиерей Димитрий Моисеев.

Игумен Петр (Мещеринов) писал: «И, наконец, нужно коснуться щепетильной темы супружеских отношений. Вот мнение одного священника: «Муж и жена - свободные личности, соединенные союзом любви, и никто не имеет права входить к ним с советами в супружескую спальню. Я считаю вредной, и в духовном смысле в том числе, любую регламентацию и схематизацию (“график” на стене) супружеских отношений, кроме воздержания в ночь перед причастием и аскезы Великого поста (по силам и взаимному согласию). Считаю совершенно неверным обсуждать вопросы супружеских отношений с духовниками (особенно монашествующими), так как наличие посредника между мужем и женой в этом вопросе просто недопустимо, и до добра никогда не доводит».

У Бога мелочей не бывает. Как правило, за тем, что человек считает неважным, второстепенным частенько прячется дьявол… Потому тем, кто желает духовно совершенствоваться необходимо с Божьей помощью навести порядок во всех сферах своей жизни, без исключения. Общаясь со знакомыми семейными прихожанами, заметил: к сожалению, многие в интимных отношениях с духовной точки зрения ведут себя «негоже» или, попросту говоря, грешат, даже не догадываясь об этом. А сие неведение опасно для здоровья души. Причем нередко современные верующие владеют такими сексуальными практиками, что у иных светских ловеласов волосы могут дыбом встать от их мастерства… Недавно слышал, как одна женщина, считающая себя православной, с гордостью заявила, что отдала всего 200 долларов за «супер»-обучающие сексуальные тренинги-семинары. Во всей ее манере, интонации чувствовалось: «Ну, что же вы раздумываете, следуйте моему примеру, тем более, приглашаются семейные пары… Учиться, учиться и еще раз учиться!..».

Поэтому на вопросы, чему и как учиться, а то «учение – свет, а неученых – тьма», мы попросили ответить преподавателя Калужской Духовной семинарии, кандидата богословия, выпускника Московской Духовной Академии протоиерея Димитрия Моисеева.

— Интимные отношения в браке важны для христианина или нет?
— Интимные отношения – одна из сторон супружеской жизни. Мы знаем, что Господь установил брак между мужчиной и женщиной для преодоления разделения между людьми, для того, чтобы супруги научились путем работы над собой достигать единства по образу Святой Троицы, как сказал об этом св. Иоанн Златоуст. И, собственно, всё, что сопутствует семейной жизни: интимные отношения, совместное воспитание детей, хозяйство, просто общение между собой и т.д. — все это средства, помогающие супружеской паре достичь доступной для их состояния меры единства. Следовательно, интимные отношения занимают одно из важных мест в супружеской жизни. Это не центр совместного бытия, но и, в то же время, не такая вещь, которая не нужна.

— В какие дни православным христианам нельзя иметь близость?
— Апостол Павел сказал: «Не удаляйтесь друг от друга, разве только по согласию для упражнения в посте и молитве». У православных христиан принято воздерживаться от супружеской близости в дни постов, а также в христианские праздники, которые являются днями усиленной молитвы. Если кому-то интересно, возьмите православный календарь и найдите дни, где указано, когда не совершается браковенчание. Как правило, в те же самые времена православным христианам рекомендуется воздерживаться от супружеских отношений.
— А что касается воздержания в среду, пятницу, воскресенье?
— Да, накануне среды, пятницы, воскресенья или больших праздников и до вечера этого дня воздерживаться нужно. То есть с воскресенья вечера до понедельника – пожалуйста. Ведь если мы в воскресенье венчаем какие-то пары, то подразумевается, что вечером молодожёны будут близки.

— Православные вступают в супружескую близость лишь с целью рождения ребенка или для удовлетворения?
— Православные вступают в супружескую близость по любви. Для того, чтобы, воспользовавшись этими отношениями, опять же, укреплять единство между мужем и женой. Потому что деторождение – лишь одно из средств в браке, но не конечная его цель. Если в Ветхом Завете основной целью брака было деторождение, то в Новом Завете приоритетной задачей семьи становится уподобление Святой Троице. Не случайно, по словам св. Иоанна Златоуста, семья называется малой церковью. Как Церковь, имея главой Христа, объединяет всех своих членов в одно Тело, так же и христианская семья, тоже имеющая своей главой Христа, должна способствовать единству между мужем и женой. И если каким-либо парам Бог не дает детей, то это не повод, чтобы отказываться от супружеских отношений. Хотя, если супруги достигли определенной меры духовной зрелости, то в качестве упражнения в воздержании они могут отдаляться друг от друга, но только по обоюдному согласию и с благословения духовника, то есть священника, хорошо знающего этих людей. Потому что брать на себя такие подвиги самочинно, не ведая собственного духовного состояния, неразумно.

— Я как-то прочитал в православной книге, что один духовник пришел к своим духовным чадам и говорит: «Воля Божия для вас, чтобы вы имели много детей». Можно ли так духовнику говорить, действительно ли это была воля Божия?
— Если духовник достиг абсолютного бесстрастия и видит души других людей, как Антоний Великий, Макарий Великий, Сергий Радонежский, то, думаю, такому человеку закон не писан. А для обычного духовника есть постановление Св. Синода, запрещающего вмешиваться в частную жизнь. То есть священники могут дать совет, но не имеют права принуждать людей к исполнению своей воли. Это категорически запрещено, во-первых, св. Отцами, во-вторых, специальным постановлением Св. Синода от 28 декабря 1998 года, который лишний раз напомнил духовникам об их положении, правах и обязанностях. Следовательно, священник может порекомендовать, но его совет не будет обязательным для исполнения. Тем более, нельзя заставлять людей брать на себя такое тяжелое иго.

— Значит, церковь не призывает супружеские пары быть обязательно многодетными?
— Церковь призывает супружеские пары быть Богоподобными. А многодетность или малодетность – это уже зависит от Бога. Кто что может вместить – да вмещает. Слава Богу, если семья в состоянии воспитать много детей, но для некоторых людей это может явиться непосильным крестом. Вот почему в основах соцконцепции РПЦ очень деликатно подходят к этому вопросу. Говоря, с одной стороны, об идеале, т.е. чтобы супруги полностью положились на волю Божию: сколько даст Господь детей, столько и даст. С другой стороны существует оговорка: не достигшие такого духовного уровня должны в духе любви и благожелательности советоваться с духовником о вопросах своей жизни.

— Существуют ли границы допустимости в интимных отношениях у православных?
— Эти границы диктуются здравым смыслом. Извращения, естественно, осуждаются. Тут, я думаю, данный вопрос близко подходит к следующему: «Полезно ли для верующего с целью сохранения брака изучать всевозможные сексуальные техники, приемы и прочие знания (например «Камасутру»)?».
Дело в том, что основой супружеской близости должна быть любовь между мужем и женой. Если ее нет, то никакая техника в этом не поможет. А если любовь есть, то никакие приемы здесь не нужны. Поэтому, для православного человека заниматься изучением всех этих техник, я считаю, бессмысленно. Потому что наибольшую радость супруги получают от взаимного общения при условии любви между собой. А не при условии наличия каких-то практик. В конце концов, любая техника надоедает, любое удовольствие, не сопряженное с личным общением, приедается, и потому требует все большей и большей остроты ощущений. И эта страсть бесконечна. Значит, стремиться нужно не к совершенствованию каких-то техник, а к совершенствованию своей любви.

— В иудаизме в близость с женой можно вступать лишь через неделю после ее критических дней. Есть ли что-то подобное в православии? Разрешается ли мужу в эти дни «прикасаться» к жене?
— В православии не разрешается супружеская близость в сами критические дни.

— То есть это является грехом?
— Конечно. А что касается простого прикосновения, то в Ветхом Завете – да, человек, прикоснувшись к такой женщине, считался нечистым и должен был пройти процедуру очищения. В Новом Завете ничего подобного нет. Человек, прикоснувшийся к женщине в эти дни нечистым не является. Представляете, что бы произошло, если человек, проехавший в общественном транспорте, в автобусе, битком набитом людьми начал бы разбираться, к кому из женщин прикасаться, а к кому – нет. Это что же, «кто нечист, поднимите руку!..», — или как?

— Можно ли мужу иметь интимные отношения с женой, если она в положении и с медицинской точки зрения ограничений нет?
— Православие не приветствует такие отношения по той простой причине, что женщина, находясь в положении, должна посвятить себя заботе о будущем ребенке. И в данном случае нужно какой-то конкретный ограниченный срок, а именно 9 месяцев, постараться посвятить себя духовным аскетическим упражнениям. По крайней мере, воздерживаться в интимной сфере. Ради того, чтобы уделить это время молитве, духовному совершенствованию. Ведь период беременности очень важен для становления личности ребенка и его духовного развития. Не случайно еще древние римляне, будучи язычниками, запрещали беременным женщинам читать неполезные с нравственной точки зрения книги, посещать увеселения. Они прекрасно понимали: душевное устроение женщины обязательно отражается на состоянии ребенка, который находится у нее во чреве. И зачастую, например, мы удивляемся, что ребенок, рожденный от некой матери не самого нравственного поведения (и оставленный ею в роддоме), попадая впоследствии в нормальную приемную семью, тем не менее, наследует черты характера своей биологической матери, становясь со временем таким же развратным, пьяницей и т.д. Вроде бы видимого влияния не было. Но не надо забывать: он целых 9 месяцев находился в утробе именно такой женщины. И всё это время он воспринимал состояние ее личности, что и наложило отпечаток на ребенка. Значит женщине, находящейся в положении, ради малыша, его здоровья и телесного, и духовного, необходимо всячески беречь себя от того, что, может, и допустимо в обычное время.

— У меня есть друг, у него многодетная семья. Ему было очень тяжело как мужчине воздерживаться девять месяцев. Ведь беременной женщине неполезно, наверное, даже ласкать собственного мужа, так как это все равно отражается на плоде. Что делать мужчине?
— Здесь я говорю об идеале. А у кого какие немощи – есть духовник. Беременная жена – не повод заводить любовницу.

— Если можно, вернемся снова к вопросу об извращениях. Где та грань, которую нельзя переходить верующему человеку? К примеру, я читал, что с точки зрения духовности оральный секс вообще не приветствуется, да?
— Он осуждается как и содомские отношения с женой. Рукоблудие также осуждается. А что в границах естественного – можно.

— Сейчас у молодежи в моде петтинг, то есть рукоблудие, как вы сказали, это же грех?
— Конечно, это грех.

— И даже между мужем и женой?
— Ну, да. Ведь в данном случае здесь речь идет именно об извращении.

— Можно ли во время поста мужу и жене заниматься ласками?
— Можно ли во время поста нюхать колбасу? Вопрос того же самого порядка.

— Не вреден ли для души православного эротический массаж?
— Думаю, если приду в сауну, и десяток девушек мне будут делать эротический массаж, то моя духовная жизнь в таком случае будет отброшена очень и очень далеко.

— А если с медицинской точки зрения, врач прописал?
— Объяснить я могу как угодно. Но что допустимо с мужем и женой, то непозволительно с посторонними людьми.

— Как часто супругам можно иметь близость, чтобы это попечение о плоти не превратилось в похоть?
— Думаю, каждая супружеская пара сама для себя определяет разумную меру, потому что здесь нельзя давать какие-то ценные указания, установки. Мы же точно так же не расписываем, сколько православному можно съесть в граммах, выпить в литрах в день пищи и пития, чтобы попечение о плоти не превратилось в чревоугодие.

— Знаю одну верующую пару. У них такие обстоятельства, что когда они встречаются после долгой разлуки, то в день могут несколько раз «этим» заниматься. Является ли это нормальным с духовной точки зрения? Как вы считаете?
— Для них, может быть, нормально. Я же не знаю этих людей. Строгой нормы нет. Человек сам должен понять, что для него на каком месте находится.

— Важна ли для христианского брака проблема сексуальной несовместимости?
— Думаю, важна все-таки проблема психологической несовместимости. Всякая другая несовместимость рождается именно из-за этого. Понятно, что какого-то единения могут достичь муж и жена только при условии подобия между собой. В брак вступают изначально разные люди. Не муж здесь должен жене уподобиться и не жена мужу. А и муж, и жена должны постараться уподобиться Христу. Только в этом случае будет преодолена несовместимость, как сексуальная, так и любая другая. Однако, все эти проблемы, вопросы данного плана возникают в светском, секуляризованном сознании, которое духовную сторону жизни даже не рассматривает. То есть не предпринимаются попытки решить проблемы семьи путем следования за Христом, через работу над собой, исправления своей жизни в духе Евангелия. В светской психологии такого варианта нет. Отсюда-то и возникают всякие остальные попытки решить эту проблему.

— Значит, тезис одной православной христианки: «Между мужем и женой в сексе должна быть свобода», — не верен?
— Свобода и беспредел – разные вещи. Свобода подразумевает выбор и, соответственно, добровольное ограничение для своего сохранения. Например, для того, чтобы продолжать оставаться свободным необходимо ограничить себя Уголовным кодексом, дабы не попасть в тюрьму, хотя теоретически я и свободен нарушить закон. Также и здесь: поставить во главу угла наслаждение процессом – неразумно. Человеку рано или поздно приестся всё возможное в этом смысле. И что тогда?..

— Допустимо ли находиться обнаженным в помещении, где есть иконы?
— В этом плане есть хороший анекдот у католических монахов, когда один выходит от римского папы грустным, а второй – весёлым. Один у другого спрашивает: «Что ты такой грустный?». – «Да вот, я к римскому папе зашел и спросил: можно курить, когда молишься? Он ответил: нет, нельзя». — «А ты чего такой веселый?». – «А я спросил: можно ли молиться, когда куришь? Он сказал: можно».

— Знаю людей, которые живут отдельно. У них в квартире – иконы. Когда муж и жена остаются наедине, то, естественно, обнажаются, а ведь в комнате — иконы. Не грешно ли так поступать?
— В этом ничего страшного нет. Но в церковь в таком виде приходить не надо и вешать иконы, например, в туалете, тоже не следует.

— А если, когда моешься, приходят мысли о Боге, это не страшно?
— В бане – пожалуйста. В любом месте молиться можно.

— А ничего, что нет одежды на теле?
— Ничего. А как же Мария Египетская?

— Но все же, наверное, нужно создать особый молитвенный угол, хотя бы из этических соображений, и отгородить иконы?
— Если есть для этого возможность – да. Но мы же ходим в баню, имея на себе нательный крест.

— Можно ли заниматься «этим» во время поста, если совсем невмоготу?
— Здесь снова вопрос сил человеческих. Насколько у человека сил хватает… Но «это» будет считаться невоздержанием.

— Недавно у старца Паисия Святогорца прочитал, что если один из супругов духовно сильнее, то сильный должен уступить слабому. Да?
— Конечно. «Чтоб не искушал вас сатана невоздержанием вашим». Потому что, если жена будет строго поститься, а мужу будет невтерпеж до такой степени, что он любовницу себе заведет, — последнее будет горше первого.

— Если жена ради мужа это сделала, то должна она прийти покаяться, что пост несоблюла?
— Естественно, так как жена при этом свою меру удовольствия тоже получила. Если для одного это снисхождение к немощи, то для другого… В данном случае лучше привести в качестве примера эпизоды из жизни отшельников, которые, снисходя к немощи или по любви, или по иным обстоятельствам могли нарушить пост. Речь идет, конечно же, о пищевом посте для монахов. Потом они каялись в этом, брали на себя еще большие труды. Ведь одно дело проявить любовь и снисходительность к немощи ближнего, а другое – допустить какую-то поблажку себе, без которой вполне мог обойтись по своему духовному устроению.

— Чисто физически не вредно ли мужчине долго воздерживаться от интимных отношений?
— Антоний Великий как-то прожил более 100 лет в воздержании абсолютном.

— Медики пишут, что женщине воздерживаться значительно труднее, чем мужчине. Они даже говорят, что это вредно для ее здоровья. И старец Паисий Святогорец написал, что у дам из-за этого развивается «нервность» и прочее.
— Я в этом усомнюсь, потому что есть достаточно большое количество святых жен, монахинь, подвижниц и т.д., которые практиковали воздержание, девство и, тем не менее, были преисполнены любовью к ближним, а отнюдь не злобой.

— А для физического здоровья женщины это не вредно?
— Они ведь жили тоже достаточно большое количество лет. Я, к сожалению, не готов с цифрами в руках подойти к данному вопросу, но такой зависимости нет.

— Общаясь с психологами и читая медицинскую литературу, узнал, что если у женщины с мужем сексуальные отношения не налажены, то у нее очень большой риск гинекологических заболеваний. Это у медиков – аксиома, значит, она неверна?
— Я бы поставил это под вопрос. А что касается нервности и прочих таких вещей, то психологическая зависимость женщины от мужчины больше, нежели у мужчины от женщины. Потому что еще в Писании сказано: «К мужу будет влечение твое». Женщине труднее быть одной, чем мужчине. Но во Христе все это преодолеваемо. Игумен Никон Воробьев очень хорошо об этом сказал, что женщина имеет более психологическую зависимость от мужчины, чем физическую. Для нее не столько важны сексуальные отношения, сколько факт наличия мужчины близкого, с которым можно общаться. Отсутствие такового слабым полом переносится труднее. И если мы не будем говорить о христианской жизни, то это может привести к нервности и прочим сложностям. Христос способен помочь человеку преодолеть любые проблемы при условии правильной духовной жизни человека.

— Можно ли иметь близость жениху и невесте, если они уже подали заявление в ЗАГС, но официально еще не расписаны?
— Как подали заявление, так могут и забрать. Все-таки брак считается заключенным именно в момент регистрации.

— А если, допустим, свадьба через 3 дня? Я знаю много людей, которые на эту удочку попались. Распространенное явление – человек расслабляется: ну что там, через 3 дня свадьба…
— Ну, через три дня Пасха, давайте праздновать. Или в Великий Четверг кулич пеку, дай-ка я его поем, все равно через три дня Пасха!.. Пасха-то будет, никуда не денется…

— Близость между мужем и женой разрешается после регистрации в ЗАГСе или лишь после венчания?
— Верующему человеку, при условии того, что веруют оба, желательно дождаться венчания. А во всех других случаях достаточно регистрации.

— А если они расписались в ЗАГСе, но потом имели близость до венчания, является ли это грехом?
— Церковь признает государственную регистрацию брака…

— Но им надо каяться в том, что они до венчания были близки?
— Вообще-то, насколько я знаю, люди, озабоченные данным вопросом, стараются не делать так, что роспись сегодня, а венчание – через месяц.

— И даже через неделю? У меня есть друг, он ходил договариваться о венчании в один из обнинских храмов. И ему батюшка посоветовал разнести роспись и венчание на неделю, потому что свадьба – это пьянка, гулянка и так далее. А потом и этот срок перенесся.
— Ну, не знаю. У христиан на свадьбе пьянок быть не должно, а у тех, для кого любой повод хорош, пьянка будет еще и после венчания.

— То есть разносить нельзя на неделю роспись и венчание?
— Я бы не стал так делать. Опять-таки, если жених и невеста – люди церковные, хорошо знакомы священнику, он вполне может повенчать их и перед росписью. Я не буду венчать без справки из ЗАГСа неизвестных мне людей. Но хорошо известных я могу повенчать совершенно спокойно. Потому что я им доверяю, и знаю, что из-за этого ни юридических, ни канонических проблем не будет. Для людей, постоянно посещающих приход, такая проблема, как правило, не стоит.

— Являются ли с духовной точки зрения сексуальные отношения грязными или чистыми?
— Все зависит от самих отношений. То есть муж и жена могут их сделать чистыми или грязными. Все зависит от внутреннего устроения супругов. Сами по себе интимные отношения нейтральны.

— Как и деньги нейтральны, правильно?
— Если деньги – изобретение человеческое, то эти отношения установлены Богом. Людей же такими создал Господь, Который ничего нечистого, греховного не сотворил. Значит, в начале, в идеале сексуальные отношения чисты. А человек способен осквернить их и достаточно часто это делает.

— Приветствуется ли стеснительность в интимных отношениях у христиан? (А то, например, в иудаизме многие на свою жену смотрят через простыню, так как считают позорным видеть обнаженное тело)?
— У христиан приветствуется целомудрие, т.е. когда все аспекты жизни стоят на своем месте. Поэтому каких-то таких законнических ограничений христианство не дает, подобно тому, как ислам заставляет женщину закрывать свое лицо и т.д. А значит, расписать кодекс интимного поведения христианина не представляется возможным.

— Нужно ли воздерживаться после Причастия три дня?
— В «Учительном известии» повествуется, как должно готовиться к Причастию: воздерживаться от близости дня дня до и день после. Поэтому три дня после Причастия воздерживаться нет необходимости. Тем более, если мы обратимся к древней практике, то увидим: супружеские пары перед венчанием причащались, в этот же день венчались, и вечером была близость. Вот вам и день после. Если в воскресенье утром причастились, день посвятили Богу. А ночью можно быть вместе с женой.

— Тому, кто хочет духовно совершенствоваться, нужно ли стремиться, чтобы телесные удовольствия были для него второстепенными (неважными). Или же нужно научиться наслаждаться жизнью?
— Конечно, телесные удовольствия должны быть второстепенными для человека. Он не должен их ставить во главу угла своей жизни. Есть прямая зависимость: чем духовнее человек, тем меньше для него значат какие-то телесные наслаждения. И чем менее духовен человек, тем большее значение они для него имеют. Однако, мы не можем заставить человека, только пришедшего в церковь, жить на хлебе и воде. Но подвижники вряд ли стали бы кушать торт. Каждому – свое. По мере его духовного роста.

— Я прочитал в одной православной книге, что, рожая детей, христиане тем самым готовят граждан для Царствия Божия. Такое понимание жизни может быть у православных?
— Дай то Бог, чтобы наши дети стали гражданами Царствия Божия. Однако, для этого недостаточно ребенка только родить.

— А что, если, например, женщина забеременела, но она об этом еще не знает и продолжает вступать в интимные отношения. Что ей делать?
— Опыт показывает, что пока женщина о своем интересном положении не знает, плод к этому не очень восприимчив. Женщина, действительно, может не знать 2-3 недели, что она беременна. Но в этот период плод защищен достаточно надежно. Причем и от того, если будущая мать примет алкоголь и т.д. Господом устроено все премудро: пока женщина не знает об этом, заботится Сам Бог , а вот когда женщина узнаёт… Об этом должна заботиться она сама (смеется).

— Воистину, когда человек все берет в свои руки, начинаются проблемы… Хотелось бы закончить мажорным аккордом. Что вы можете пожелать, отец Димитрий, нашим читателям?

— Не терять любовь, которой и так мало в нашем мире.

— Батюшка, большое спасибо за беседу, которую позвольте закончить словами протоиерея Алексея Уминского: «Я убежден, что интимные отношения - это вопрос личной внутренней свободы каждой семьи. Часто излишняя аскеза является причиной супружеских ссор и, в конечном итоге, развода». Пастырь подчеркнул, что основой семьи является любовь, приводящая к спасению, а если ее нет, то брак - «просто бытовая структура, где женщина - воспроизводящая сила, а мужчина - тот, кто зарабатывает на хлеб».

епископ Венский и Австрийский Иларион (Алфеев).

Брак (интимная сторона вопроса)
Любовь между мужчиной и женщиной является одной из важных тем библейского благовестия. Как говорит Сам Бог в Книге Бытия, «оставит человек отца своего и мать свою и прилепится к жене своей; и будут двое одна плоть» (Быт. 2:24). Важно отметить, что брак установлен Богом в раю, то есть он не является последствием грехопадения. Библия повествует о супружеских парах, на которых было особое благословение Божье, выразившееся в умножении их потомства: Авраам и Сарра, Исаак и Ревекка, Иаков и Рахиль. Любовь воспевается в Песне Песней Соломона — книге, которая, несмотря на все аллегорические и мистические интерпретации Святых Отцов, не утрачивает своего буквального смысла.

Первым чудом Христа было претворение воды в вино на браке в Кане Галилейской, что понимается святоотеческой традицией как благословение брачного союза: «Мы утверждаем, — говорит святитель Кирилл Александрийский, — что Он (Христос) благословил брак в соответствии с домостроительством, по которому Он стал человеком и пошел… на брачный пир в Кане Галилейской (Ин. 2:1-11)».

Истории известны секты (монтанизм, манихейство и др.), отвергавшие брак как якобы противоречащий аскетическим идеалам христианства. Даже в наше время приходится иногда услышать мнение, будто христианство гнушается браком и «допускает» брачный союз мужчины и женщины только из «снисхождения к немощам плоти». Насколько это неверно, можно судить хотя бы по следующим высказываниям священномученика Мефодия Патарского (IV в.), который в своем трактате, посвященном девству, дает богословское обоснование деторождения как следствия брака и вообще полового акта между мужчиной и женщиной: «…Необходимо, чтобы человек… действовал по образу Божию… ибо сказано: «Плодитесь и размножайтесь» (Быт. 1:28). И не следует гнушаться определением Творца, вследствие которого мы и сами стали существовать. Началом рождения людей служит ввержение семени в недра женской утробы, чтобы кость от костей и плоть от плоти, быв восприняты невидимою силою, снова были образованы в другого человека тем же Художником… На это, может быть, указывает и сонное исступление, наведенное на первозданного (ср. Быт. 2:21), предызображая наслаждение мужа при сообщении (с женой), когда он в жажде деторождения приходит в исступление (ekstasis — «экстаз»), расслабляясь снотворными удовольствиями деторождения, чтобы нечто, отторгшееся от костей и плоти его, снова образовалось… в другого человека… Поэтому справедливо сказано, что человек оставляет отца и матерь, как забывающий внезапно обо всем в то время, когда он, соединившись с женою объятиями любви, делается участником плодотворения, предоставляя Божественному Создателю взять у него ребро, чтобы из сына сделаться самому отцом. Итак, если и теперь Бог образует человека, то не дерзко ли отвращаться деторождения, которое не стыдится совершать сам Вседержитель Своими чистыми руками?» Как утверждает далее святой Мефодий, когда мужчины «ввергают семя в естественные женские проходы», оно делается «причастным божественной творческой силе».

Таким образом, супружеское общение рассматривается как богоустановленное творческое действие, совершаемое «по образу Божию». Более того, половой акт является путем, которым творит Бог-Художник. Хотя такие мысли встречаются редко у Отцов Церкви (которые почти все были монахами и потому мало интересовались подобной тематикой), их нельзя обойти молчанием при изложении христианского понимания брака. Осуждая «плотскую похоть», гедонизм, ведущие к половой распущенности и противоестественным порокам (ср. Рим. 1:26-27; 1 Кор. 6:9 и др.), христианство благословляет половое общение между мужчиной и женщиной в рамках брачного союза.

В браке происходит преображение человека, преодоление одиночества и замкнутости, расширение, восполнение и завершение его личности. Протоиерей Иоанн Мейендорф так определяет сущность христианского брака: «Христианин призван — уже в этом мире — иметь опыт новой жизни, стать гражданином Царства; и это возможно для него в браке. Таким образом брак перестает быть только лишь удовлетворением временных естественных побуждений… Брак — это уникальный союз двух существ в любви, двух существ, которые могут превзойти свою собственную человеческую природу и быть соединенными не только «друг с другом», но и «во Христе»».

Другой выдающийся русский пастырь, священник Александр Ельчанинов говорит о браке как о «посвящении», «мистерии», в которой происходит «полное изменение человека, расширение его личности, новые глаза, новое ощущение жизни, рождение через него в мир в новой полноте». В союзе любви двух людей происходит как раскрытие личности каждого из них, так и возникновение плода любви — ребенка, превращающего двоицу в троицу: «…В браке возможно полное познание человека — чудо ощущения, осязания, видения чужой личности… До брака человек скользит над жизнью, наблюдает ее со стороны, и только в браке погружается в жизнь, входя в нее через другую личность. Это наслаждение настоящим познанием и настоящей жизнью дает то чувство завершенной полноты и удовлетворения, которое делает нас богаче и мудрее. И эта полнота еще углубляется с возникновением из нас, слитых и примиренных — третьего, нашего ребенка».

Придавая такое исключительно высокое значение браку, Церковь отрицательно относится к разводу, а также второму или третьему браку, если последние не вызваны особыми обстоятельствами, как, например, нарушением супружеской верности той или другой стороной. Такое отношение основано на учении Христа, Который не признавал ветхозаветных установлений касательно развода (ср. Мф. 19:7-9; Мк. 10:11-12; Лк. 16:18), за одним исключением — развода по «вине любодеяния» (Мф. 5:32). В последнем случае, а также в случае смерти одного из супругов или в других исключительных случаях Церковь благословляет второй и третий брак.

В раннехристианской Церкви не существовало особого чина венчания: муж и жена приходили к епископу и получали его благословение, после чего вдвоем причащались за Литургией Святых Христовых Таин. Эта связь с Евхаристией прослеживается и в современном чинопоследовании таинства Брака, начинающегося литургическим возгласом «Благословенно Царство» и включающего в себя многие молитвы из чина Литургии, чтение Апостола и Евангелия, символическую общую чашу вина.

Венчание предваряется обручением, во время которого жених и невеста должны засвидетельствовать добровольный характер своего вступления в брак и обменяться кольцами.

Само венчание происходит в церкви, как правило, после Литургии. На брачующихся во время таинства возлагаются венцы, которые являются символом царства: каждая семья есть малая церковь. Но венец также и символ мученичества, потому что брак — не только радость первых месяцев после свадьбы, но и совместное несение всех последующих скорбей и страданий — того ежедневного креста, тяжесть которого в браке ложится на двоих. В век, когда распад семьи стал обычным явлением и при первых же трудностях и испытаниях супруги готовы предать друг друга и разорвать свой союз, это возложение мученических венцов служит напоминанием о том, что брак только тогда будет прочным, когда он основан не на сиюминутной и скоропреходящей страсти, а на готовности отдать жизнь за другого. И семья бывает домом, построенным на твердом основании, а не на песке, только в том случае, если ее краеугольным камнем становится Сам Христос. О страдании и кресте напоминает также тропарь «Святии мученицы», который поется во время троекратного обхождения жениха и невесты вокруг аналоя.

Во время венчания читается евангельский рассказ о браке в Кане Галилейской. Этим чтением подчеркивается незримое присутствие Христа на всяком христианском браке и благословение самим Богом брачного союза. В браке должно совершиться чудо преложения «воды», т.е. будней земной жизни, в «вино» — непрестанный и ежедневный праздник, пир любви одного человека к другому.

Супружеские отношения

В состоянии ли современный человек в своих супружеских отношениях выполнять разнообразные и многочисленные церковные предписания плотских воздержаний?

Почему же нет? Две тысячи лет. православные люди стараются их выполнять. И среди них немало таких, которым это удается. По сути, все плотские ограничения были предписаны верующему человеку еще с ветхозаветных времен, и их можно свести к словесной формуле: ничего слишком. То есть Церковь просто призывает нас ничего не делать против естества.

Однако в Евангелии нигде не говорится о воздержании мужа и жены от интимной близости во время поста?

Все Евангелие и вся традиция церковная, с апостольских времен идущая, говорят о земной жизни как о приготовлении к вечности, об умеренности, воздержании и трезвении как о внутренней норме христианской жизни. И любой знает, что ничто так не захватывает, не увлекает и не связывает человека, как половая область его бытия, особенно если он выпускает ее из-под внутреннего контроля и не желает сохранять трезвенность. И ничто так не опустошает, если радость бытия вместе с любимым человеком не сочетается с некоторым воздержанием.

Разумно апеллировать к многовековому опыту бытия церковной семьи, значительно более крепкой, чем семья светская. Ничто так не сохраняет взаимного устремления мужа и жены друг к другу, как необходимость по временам воздерживаться от супружеской близости. И ничто так не убивает, не превращает ее в занятие любовью (не случайно это слово возникло по аналогии с занятием спортом), как отсутствие ограничений.

Насколько тяжело для семьи, особенно молодой, такого рода воздержание?

Это зависит от того, как люди шли к супружеству. Не случайно прежде была не только общественно-дисциплинарная норма, а и церковная мудрость, что девица и юноша до брака воздерживались от близости. И даже когда они обручались и уже были связаны между собой духовно, физической близости между ними еще не было. Конечно, дело здесь не в том, что то, что до венчания было безусловно греховным, после совершения Таинства становится нейтральным или даже позитивным. А в том, что необходимость воздержания жениха и невесты до брака, при любви и взаимном влечении друг к другу, дает им очень важный опыт - умение воздерживаться тогда, когда это необходимо по естественному течению семейной жизни, например, во время беременности жены или в первые месяцы после рождения ребенка, когда чаще всего ее устремления обращены не к физической близости с мужем, а к попечению о младенце, да и просто физически она к этому не очень-то способна. Те, кто в период жениховства и чистого прохождения девичества до брака приготовили себя к этому, много существенного приобрели для дальнейшей супружеской жизни. Я знаю в нашем приходе таких молодых людей, которые в силу разных обстоятельств - необходимость окончить вуз, получить родительское согласие, обрести какой-то социальный статус - проходили до брака период длиной в год, два, даже три. К примеру, полюбили друг друга на первом курсе университета: понятно, что создать семью в полном смысле слова они еще не могут, тем не менее, в течение такого большого отрезка времени проходят рука об руку в чистоте свой путь как жених и невеста. После этого им легче будет воздерживаться от интимной близости, когда это окажется необходимым. А если семейный путь начинается, как, увы, это нынче бывает даже в семьях церковных, с блудных отношений, то потом периоды вынужденного воздержания без скорбей не проходят, пока муж и жена не научатся любить друг друга без телесной близости и без подпорок, которые она дает. Но учиться этому необходимо.

Почему апостол Павел говорит, что в браке люди будут иметь «скорби по плоти» (1 Кор. 7, 28)? Но разве у одиноких и монашествующих нет скорбей по плоти? И какие конкретно скорби имеются в виду?

У монашествующих, особенно новоначальных, скорби, большей частью душевные, сопровождающие их подвиг, связаны с унынием, с отчаянием, с сомнениями о том, верный ли путь они избрали. У одиноких в миру - это недоумение о необходимости принятия воли Божией: почему все мои сверстники уже колясочки катают, а иные уже и внуков воспитывают, а я все одна и одна или один и один? Это не столько плотские, сколько душевные скорби. Человек, живущий одинокой мирской жизнью, с определенного возраста приходит к тому, что плоть его утихает, умиряется, если он ее сам принудительно не распаляет через чтение и смотрение чего-то непотребного. А у людей, живущих в браке, действительно бывают «скорби по плоти». Если они не готовы к неминуемому воздержанию, то им приходится очень непросто. Поэтому многие современные семьи распадаются во время ожидания первого младенца или сразу после его рождения. Ведь, не пройдя периода чистого воздержания перед браком, когда оно достигалось исключительно добровольным подвигом, они не умеют любить друг друга воздержанно, когда это приходится делать помимо их воли. Хочешь - не хочешь, а жене не до желания мужа в определенные периоды беременности и первые месяцы воспитания младенца. Тут-то он и начинает на сторону смотреть, а она на него злобиться. И не умеют они безболезненно миновать этот период, ибо не позаботились об этом до замужества. Ведь понятно, что для молодого человека это определенного рода скорбь, тягота - воздерживаться рядом с любимой, молодой, красивой женой, матерью его сына или дочери. И в каком-то смысле труднее, чем монашество. Пройти несколько месяцев воздержания от телесной близости совсем не просто, но возможно, и апостол об этом предупреждает. Не только в XX веке, но и иным его современникам, многие из которых были из язычников, семейная жизнь, особенно в самом ее начале, рисовалась как некая цепь сплошных приятностей, хотя это далеко не так.

Нужно ли стараться соблюдать пост в супружеских отношениях, если один из супругов невоцерковлен и не готов к воздержанию?

Это серьезный вопрос. И, видимо, для того, чтобы правильно на него ответить, нужно подумать о нем в контексте более широкой и более существенной проблемы брака, в котором один из членов семьи пока не является вполне православным человеком. В отличие от прежних времен, когда все супруги на протяжении долгих веков были венчаны, так как общество в целом до конца XIX- начала XX века было христианским, мы живем совсем в другие времена, к которым как никогда применимы слова апостола Павла, что «неверующий муж освящается женою верующею, и жена неверующая освящается мужем верующим» (1 Кор. 7,14). И воздерживаться друг от друга необходимо только по взаимному согласию, то есть таким образом, чтобы это воздержание в супружеских отношениях не приводило к еще большему расколу и разделению в семье. Тут ни в коем случае нельзя настаивать, тем более выдвигать какие-то ультиматумы. Верующий член семьи должен постепенно подводить своего спутника или спутницу жизни к тому, чтобы они когда-нибудь вместе и сознательно пришли к воздержанию. Все это невозможно без серьезного и ответственного воцерковления всей семьи. А когда это произойдет, тогда и эта сторона семейного бытия станет на свое естественное место.

В Евангелии говорится, что «жена не властна над своим телом, но муж; равно и муж не властен над своим телом, но жена» (1 Кор. 7, 4). В связи с этим, если во время поста один из православных и воцерковленных супругов настаивает на интимной близости, или даже не настаивает, а просто всячески тяготеет к ней, а другой хотел бы сохранить чистоту до конца, но идет на уступки, то надо ли ему в этом каяться, как в сознательном и вольном грехе?

Непростая это ситуация, и, конечно же, рассматриваться она должна применительно к разным состояниям и даже к разным возрастам людей. Верно, что не всякие молодожены, венчавшиеся перед масленицей, смогут пройти в полном воздержании Великий пост. Тем более держать и все другие многодневные посты. И если молодой и горячий супруг не справляется со своей телесной страстностью, то, конечно, руководствуясь словами апостола Павла, лучше молодой супруге быть вместе с ним, чем давать ему возможность «разжигаться». Тот или та, кто более умерен, воздержан, более умеет с собой справляться, иногда поступится своим собственным стремлением к чистоте ради того, чтобы, во-первых, чего худшего, происходящего из-за телесной страстности не вошло в жизнь другого супруга, во-вторых, для того, чтобы не породить расколов, разделений и тем самым не поставить само семейное единство под угрозу. Но, впрочем, будет помнить о том, что нельзя искать и быстрого удовлетворения в собственной уступчивости, и в глубине души радоваться неизбежности нынешней ситуации. Есть такой анекдот, в котором дается, прямо скажем, далекий от целомудрия совет женщине, подвергающейся насилию: во-первых, расслабиться и, во-вторых, получать удовольствие. И в данном случае ведь так легко сказать: «Что же мне делать, если муж (реже жена) у меня такой горячий?» Одно дело, когда женщина идет навстречу тому, кто пока не может понести с верой бремя воздержания, а другое дело, когда, разведя руками, - ну раз иначе не выходит - самой не отставать от своего супруга. Уступая ему, нужно осознавать меру принятой на себя ответственности.

Если приходится мужу или жене для того, чтобы в остальном было мирно, иногда и уступить немоществующему телесным устремлением супругу, это не значит, что нужно во все тяжкие пуститься и вовсе отказаться для себя от такого рода поста. Надо находить ту меру, которую теперь вы вместе можете вместить. И, конечно, ведущим здесь должен быть тот, кто более воздержан. Он должен брать на себя обязанности мудрого выстраивания телесных отношений. Не могут молодые держать все посты - значит, пусть воздерживаются какой-то достаточно ощутимый период: перед исповедью, перед причастием. Не могут весь Великий пост, то хотя бы первую, четвертую, седьмую недели, пусть другие какие-то ограничения накладывают: накануне среды, пятницы, воскресного дня, чтобы так или иначе их жизнь была жестче, чем в обычное время. Иначе вовсе не будет ощущения поста. Потому что какой тогда смысл поститься в плане еды, если куда как более сильны эмоциональные, душевные и телесные чувства, вследствие того, что происходит с мужем и женой во время супружеской близости.

Но, впрочем, конечно же, всему свое время и сроки. Если муж и жена живут вместе десять, двадцать лет, ходят в церковь и при этом ничего не меняется, то здесь нужно более сознательному члену семьи шаг за шагом проявлять настойчивость, вплоть до требований того, чтобы хоть теперь, когда они до седых волос дожили, детей вырастили, скоро уже внуки появятся, некую меру воздержания Богу принести. Ведь в Царствие Небесное мы принесем то, что нас соединяет. Однако там соединять нас будет не плотская близость, ибо мы знаем по Евангелию, что «когда из мертвых воскреснут, тогда не будут ни жениться, ни замуж выходить, но будут, как Ангелы на небесах» (Мк. 12, 25), а то, что удалось взрастить во время семейной жизни. Да, сначала - с подпорками, каковыми и является телесная близость, открывающая людей друг другу, делающая их ближе, помогающая забыть какие-то обиды. Но со временем эти подпорки, необходимые, когда выстраивается здание супружеских отношений, должны отпадать, не становясь лесами, из-за которых и самого здания-то не видно и на которых все держится, так что, если их снять, оно развалится.

Что конкретно говорится в церковных канонах по поводу того, в какое время супругам надо воздерживаться от телесной близости, а в какое - нет?

Существуют некоторые идеальные требования Церковного Устава, которые должны определять конкретный путь, стоящий перед каждой христианской семьей, чтобы их неформально исполнять. Устав предполагает воздержание от супружеской близости накануне воскресного дня (то есть вечер субботы), накануне торжества двунадесятого праздника и постных среды и пятницы (то есть вечер вторника и вечер четверга), а также во время многодневных постов и дней говения - подготовки к принятию Святых Христовых Таин. Это идеальная норма. Но в каждом конкретном случае мужу и жене необходимо руководствоваться словами апостола Павла: «Не уклоняйтесь друг от друга, разве по согласию, на время, для упражнения в посте и молитве, а потом опять будьте вместе, чтобы не искушал вас сатана невоздержанием вашим. Впрочем, это сказано мною как позволение, а не как повеление» (1 Kop. 7, 5-6). Это значит, что семья должна дорастать до такого дня, когда принятая супругами мера воздержания от телесной близости никак не будет вредить и уменьшать их любви и когда вся полнота семейного единения будет сохраняться и без подпорок телесности. И именно эта целостность духовного единства может быть продолжена в Царствии Небесном. Ведь из земной жизни человека будет продолжено то, что к вечности причастно. Понятно, что в отношениях мужа и жены к вечности причастна не плотская близость, а то, чему она служит подспорьем. В светской, мирской семье, как правило, происходит катастрофическая смена ориентиров, которую нельзя допустить в семье церковной, когда эти подпорки становятся краеугольными.

Путь к такому возрастанию должен быть, во-первых, взаимным, а во-вторых, без перепрыгивания ступенек. Конечно же, не каждым супругам, особенно на первом году совместной жизни, можно будет сказать, что они должны весь Рождественский пост пройти в воздержании друг от друга. Кто сможет вместить это по согласию и умеренности, тот явит глубокую меру духовной мудрости. А на того, кто еще не готов, полагать бремена неудобоносимые со стороны более воздержанного и умеренного супруга было бы неблагоразумно. Но ведь семейная жизнь нам дана во временной протяженности, поэтому, начав с малой меры воздержания, надо постепенно наращивать ее. Хотя некую меру воздержания друг от друга «для упражнения в посте и молитве» семья должна иметь с самого начала. Например, каждую седмицу накануне воскресного дня муж и жена уклоняются от супружеской близости не по усталости или занятости, а ради большего и высшего в общении с Богом и друг с другом. И Великий пост нужно с самого начала супружества, кроме каких-то совершенно особенных ситуаций, стремиться проходить в воздержании, как самый ответственный период церковной жизни. Даже в законном браке плотские отношения в это время оставляют недобрый, греховный осадок и не приносят той радости, какая должна быть от супружеской близости, и во всем остальном умаляют само прохождение поприща поста. В любом случае такого рода ограничения должны быть с первых дней супружеской жизни, а дальше их необходимо расширять по мере взросления и возрастания семьи.

Регламентирует ли Церковь способы сексуального контакта между венчанными мужем и женой, и если да, то на каком основании и где конкретно об этом говорится?

Наверное, отвечая на этот вопрос, разумнее сначала сказать о некоторых принципах и общих посылках, а потом уже опереться на некоторые канонические тексты. Конечно же, освящая брак Таинством венчания, Церковь освящает всецелый союз мужчины и женщины - и духовный, и телесный. И никакой ханжеской интенции, пренебрежительной по отношению к телесной составляющей супружеского союза, в трезвом церковном мировоззрении нет. Такого рода пренебрежение, умаление именно физической стороны брака, низведение ее на уровень того, что лишь попускается, но чем, по большому счету, нужно гнушаться, свойственно сознанию сектантскому, раскольническому или внецерковному, а если и церковному, то только болезненному. Это нужно очень четко определить и понять. Уже в IV-VI веках в постановлениях церковных соборов сказано, что один из супругов, уклоняющийся от телесной близости с другим по причине гнушения браком, подлежит отлучению от Причастия, если же это не мирянин, а клирик, то низвержению из сана. То есть гнушение всей полнотой брака даже в канонах церковных однозначно определяется как недолжное. Кроме того, в этих же канонах говорится, что если кто-то отказывается признавать действительность Таинств, совершаемых женатым священнослужителем, то таковой тоже подлежит тем же наказаниям и соответственно отлучению от принятия Святых Христовых Таин, если он мирянин, или лишению сана, если он клирик. Вот как высоко церковное сознание, запечатленное в канонах, вошедших в канонический свод, по которому верующие должны жить, ставит телесную сторону христианского брака.

С другой стороны, церковное освящение супружеского союза - это не санкция на непотребство. Как благословение трапезы и молитва перед едой - это не санкция на чревоугодие, на объядение и тем более на опивство вином, также и благословение брака - это никоим образом не санкция на вседозволенность и пиршество тела - мол, делай все, что хочешь, в каких угодно количествах и в какие угодно сроки. Безусловно, трезвому церковному сознанию, опирающемуся на Священное Писание и Священное Предание, всегда свойственно понимание того, что в жизни семьи - как и вообще в человеческой жизни - существует иерархия: духовное должно главенствовать над телесным, душа быть выше тела. И когда в семье телесное начинает занимать первое место, а духовному или даже душевному отводятся только те небольшие очаги или участочки, которые остаются от плотского, то это приводит к дисгармонии, к духовным поражениям и большим жизненным кризисам. По отношению к этому посылу не нужно приводить специальных текстов, потому что, открывая Послание апостола Павла или творения святителя Иоанна Златоуста, святителя Льва Великого, святого блаженного Августина - любого из отцов Церкви, мы найдем сколько угодно подтверждений этой мысли. Понятно, что канонически она сама по себе не фиксировалась.

Конечно, совокупность всех телесных ограничений для современного человека может показаться достаточно тяжкой, но в церковных канонах нам указывается та мера воздержания, к которой христианин должен прийти. И если в нашей жизни есть несоответствие этой норме - как и другим каноническим требованиям Церкви, мы, по крайней мере, не должны считать себя покойными и благополучными. И не быть уверены, что если мы воздерживаемся в Великий пост, то все у нас хорошо и на все другое можно не взирать. И что если супружеское воздержание имеет место во время говения и накануне воскресного дня, то можно забывать о канунах постных дней, к которым тоже хорошо бы в результате прийти. Но путь этот индивидуальный, который, конечно же, должен определяться по согласию супругов и по разумному совету с духовником. Однако то, что путь этот ведет к воздержанности и умеренности, в церковном сознании определяется как безусловная норма по отношению к устроению супружеской жизни.

Что касается интимной стороны брачных отношений, то здесь, хотя и не все имеет смысл обсуждать публично на страницах книги, важно не забывать, что для христианина приемлемы те формы супружеской близости, которые не противоречат главной ее цели, а именно - деторождению. То есть такого рода соединение мужчины и женщины, которое не имеет ничего общего с теми грехами, за которые были наказаны Содом и Гоморра: когда телесная близость совершается в той извращенной форме, при которой никак и никогда деторождение произойти не может. Об этом также было сказано в достаточно большом количестве текстов, которые мы называем «правильниками» или «канонниками», то есть недопустимость такого рода извращенных форм супружеского общения была зафиксирована в Правилах святых отцов и отчасти в церковных канонах в уже более позднюю эпоху средневековья, после Вселенских Соборов.

Но повторю, так как это очень важно, сами по себе плотские отношения мужа и жены греховными не являются и как таковые церковным сознанием не рассматриваются. Ибо Таинство венчания не есть санкция на грех или на некоторую безнаказанность по отношению к нему. В Таинстве не может быть освящено то, что греховно, напротив, то, что само по себе добро и естественно, возводится в степень совершенную и как бы вышеестественную.

Постулировав это положение, можно привести такую аналогию: человек, много поработавший, должно сделавший свой труд - не важно, физический или интеллектуальный: жнец, кузнец или же душ ловец, - придя домой, безусловно, имеет право на то, чтобы ожидать от любящей жены вкусного обеда, и если день не скоромный, то это могут быть и наваристый мясной суп, и отбивная с гарниром. Не будет греха и в том, чтобы после трудов праведных, ежели сильно проголодался, и добавки попросить, и бокал хорошего вина выпить. Это и есть теплая семейная трапеза, взирая на которую, Господь будет радоваться и которую Церковь благословит. Но как это разительно отличается от тех сложившихся в семье отношений, когда муж и жена предпочитают вместо этого пойти куда-то на светский раут, где один деликатес сменяет другой, где рыба сделана так, чтобы иметь вкус птицы, а птица - вкус авокадо, и чтобы она даже не напомнила о своих природных свойствах, где гости, уже пресытившись разнообразными яствами, начинают перекатывать зернышки икры по небу, чтобы получить добавочное гурманское удовольствие, а из предложенных горами блюд выбирается когда устрица, когда ножка лягушки, чтобы еще как-то пощекотать свои притупившиеся вкусовые рецепторы иными чувственными ощущениями, а потом - как это уже с античных времен практикуется (что очень характерно описано в пире Тримальхиона в «Сатириконе» Петрония) -привычно вызвав рвотный рефлекс, освободить желудок для того, чтобы не испортить себе фигуру и суметь побаловаться еще и десертом. Такого рода услаждение себя пищей - чревоугодие и грех во многих отношениях, в том числе и по отношению к собственному естеству.

Эту аналогию можно перенести и на супружеские отношения. То, что является естественным продолжением жизни, то добро, и в этом нет ничего скверного и нечистого. А то, что ведет к поиску все новых и новых услаждений, еще одной, другой, третьей, десятой точки, чтобы из своего тела выжать некоторые дополнительные чувственные реакции, -это, конечо, есть недолжное и греховное и то, что не может входить в жизнь православной семьи.

Что допустимо в сексуальной жизни, а что нет, и как устанавливается этот критерий допустимости? Почему оральный секс считается порочным и противоестественным, ведь у высокоразвитых млекопитающих, ведущих сложную социальную жизнь, такого рода сексуальные отношения в природе вещей?

Сама по себе постановка вопроса подразумевает засоренность современного сознания подобной информацией, которую лучше бы и не знать. В прежние, в этом смысле более благополучные, времена детей в период случки животных на скотный двор не пускали, чтобы у них аномальных интересов не развилось. И если представить себе ситуацию, даже не говорю столетней, а пятидесятилетней давности, могли бы мы найти хотя бы одного на тысячу людей, кто был бы в курсе того, что обезьяны занимаются оральным сексом? Тем более, сумел бы об этом спросить в какой-то приемлемой словесной форме? Я думаю, что черпать из жизни млекопитающих знание именно об этой составляющей их существования, по крайней мере, однобоко. В таком случае, естественной нормой для нашего бытия надо было бы считать и полигамию, свойственную высшим млекопитающим, и смену регулярных половых партнеров, а если доводить логический ряд до финала, то и изгнание самца-оплодотворителя, когда его может заместить более молодой и физически крепкий. Так что те, кто хочет позаимствовать формы организации человеческой жизни у высших млекопитающих, должны быть готовы заимствовать их до конца, а не выборочно. Ведь сведение нас до уровня обезьяньего стада, даже самого высокоразвитого, подразумевает то, что более сильный вытеснит более слабого, в том числе и в половом отношении. В отличие от тех, кто готов рассматривать конечную меру человеческого бытия как единую с той, которая естественна для высших млекопитающих, христиане, не отрицая соприродности человека с иным тварным миром, не сводят его на уровень высокоорганизованного животного, а мыслят как существо высшее.

в правилах, рекомендациях Церкви и церковных учителей есть ДВА конкретных и КАТЕГОРИЧЕСКИХ запрета — на 1) анальный и 2) оральный секс. О причинах, вероятно, можно найти в литературе сведения. Но лично я не искал. Зачем? Если нельзя, то, значит, нельзя. Что касается разнообразия поз… Конкретных запретов вроде бы нет (за исключением одного не очень ясно изложенного места в Номоканоне относительно позы «женщина сверху», которое именно в силу неясности изложения может не быть отнесено к категоричным). Но вообще-то православным даже просто принимать пищу рекомендуется со страхом Божиим, благодаряще Бога. Надо думать, что любые излишества — и в еде, и в супружеских отношениях — не могут приветствоваться. Ну, а возможный спор на тему «что называть излишествами» — это уж вопрос, на который правил не написано, но есть на сей случай совесть. Поразмыслите сами без лукавства, сравните: почему считаются грехом объядение — чревобесие (неумеренное употребление чрезмерного, не нужного для насыщения тела пищи) и гортанобесие (страсть к изысканно-вкусным блюдам и яствам)? (это ответ отсюда )

О тех или иных функциях детородных органов не принято открыто говорить, в отличие от других физиологических функций человеческого организма, например еды, сна и так далее. Эта сфера жизнедеятельности особенно уязвима, множество психических расстройств связано именно с ней. Объясняется ли это первородным грехом после грехопадения? Если да, то почему, ведь первородный грех не являлся блудным, а был грехом непослушания Творцу?

Да, конечно же, первородный грех преимущественно состоял в непослушании и нарушении заповеди Божией, а также в непокаянии, нераскаянности. И эта совокупность непослушания и нераскаянности и привела к отпадению первых людей от Бога, невозможности их дальнейшего пребывания в раю и всех тех последствий грехопадения, которые вошли в человеческую природу и которые в Священном Писании символически именуются одеванием «кожаных риз» (Быт. 3, 21). Святыми отцами это толкуется как обретение человеческой природой дебелости, то есть телесной плотяности, утрате многих первоначальных свойств, которые были даны человеку. Болезненность, уставание и многое иное вошло не только в наш душевный, но и в наш телесный состав в связи с грехопадением. В этом смысле открытыми болезням стали и физические органы человека, в том числе и органы, связанные с детородием. Но принцип стыдливости, сокрытия целомудренного, именно целомудренного, а не ханжеско-пуританского умолчания о половой сфере, прежде всего исходит из глубокого благоговения Церкви перед человеком как перед образом и подобием Божиим. Так же, как и невыставление напоказ того, что наиболее уязвимо и что наиболее глубоко связывает двух людей, что делает их единой плотью в Таинстве брака, и дает начало иного, неизмеримо возвышенного соединения и потому является объектом постоянной вражды, козней, искажения со стороны лукавого. Враг рода человеческого в особенности и воюет против того, что, само по себе будучи чистым и прекрасным, так значимо и так важно для внутреннего правильного бытия человека. Понимая всю ответственность и тяжесть этой борьбы, которую ведет человек, Церковь помогает ему через хранение стыдливости, умолчание о том, о чем не должно говорить публично и что так легко исказить и так трудно вернуть, ибо обретенное бесстыдство обратить в целомудрие бесконечно трудно. Утраченное целомудрие и иное знание о себе при всем желании не обратишь в незнание. Поэтому Церковь через сокрытость такого рода знаний и неприкосновенность их душе человека стремится сделать его непричастным к множеству измышленных лукавым извращений и искажений того, что так величественно и благоустроено Спасителем нашим в естестве. Прислушаемся к этой мудрости двухтысячелетнего бытия Церкви. И что бы ни говорили нам культурологи, сексологи, гинекологи, всех видов патологи и прочие фрейдисты, имя же им суть легион, будем помнить, что они говорят ложь о человеке, не видя в нем образа и подобия Божия.

В этом случае чем отличается целомудренное умолчание от ханжеского? Целомудренное умолчание предполагает внутреннее бесстрастие, внутреннюю мирность и преодоленность, то, о чем говорил преподобный Иоанн Дамаскин применительно к Божией Матери, что у Нее было сугубое девство, то есть девство и телом, и душой. Ханжеско-пуританское умолчание предполагает сокрытие того, что самим человеком не преодолено, что в нем кипит и с чем он даже если и борется, то не аскетической победой над собой с помощью Божией, а враждебностью к окружающим, столь легко распространяемой и на других людей, и на какие-то их проявления. В то время, как победа собственным сердцем над тяготением к тому, с чем он борется, еще не достигнута.

Но как объяснить, что в Священном Писании, как и в других церковных текстах, когда воспевается рождество, девство, то прямо, своими именами называются детородные органы: чресла, ложесна, врата девства, и это никак не противоречит стыдливости и целомудрию? А в обычной жизни скажи кто-нибудь подобное вслух, что на старославянском, что на русском языке, это было бы воспринято как неприличие, как нарушение общепринятой нормы.

Это как раз говорит о том, что в Священном Писании, в котором во множестве есть эти слова, они не сопряжены с грехом. Они не ассоциируются ни с чем пошлым, плотским, возбуждающим, недостойным христианина именно потому, что в церковных текстах все целомудренно, и иначе быть не может. Для чистого все чисто, говорит нам Слово Божие, а для нечистого и чистое будет нечистым.

Найти ныне такой контекст, в который можно было бы поместить подобного рода лексику и метафорику и не повредить душе читающего, очень непросто. Известно, что самое большое количество метафор телесности и человеческой влюбленности в библейской книге Песнь Песней. Но сегодня мирской разум перестал понимать - и даже не в XXI веке это случилось - повествование о любви Невесты к Жениху, то есть Церкви ко Христу. В различных художественных произведениях аж с века XVIII мы находим плотское устремление девушки к юноше, но по сути это низведение Священного Писания на уровень, в лучшем случае, просто красивой любовной сказки. Хотя не в самые древние времена, а в XVII веке в городе Тутаеве под Ярославлем целый придел храма Воскресения Христова был расписан сюжетами Песни Песней. (Фрески эти до сих пор сохранились.) И это не единственный пример. Иными словами, еще в XVII веке чистое было чистым для чистых, и это лишнее свидетельство того, как ныне глубоко пал человек.

Говорят: свободная любовь в свободном мире. Почему именно это слово употребляется применительно к тем отношениям, которые в церковном понимании трактуются, как блудные?

Потому что сам смысл слова «свобода» извращен и в него уже давно вкладывают не христианское понимание, некогда доступное столь значительной части человеческого рода, то есть свобода от греха, свобода как несвязанность низким и низменным, свобода как открытость души человека для вечности и для Неба, а вовсе не как его детерминированность своими инстинктами или внешней социальной средой. Такое понимание свободы утрачено, и сегодня под свободой понимается прежде всего своеволие, возможность творить, как говорится, «что хочу, то ворочу». Однако за этим стоит не что иное, как возвращение в область рабства, подчинения своим инстинктам под жалким лозунгом: лови момент, пользуйся жизнью, пока ты молод, срывай все дозволенные и недозволенные плоды! И понятно, что коли любовь в человеческих отношениях является величайшим даром Божиим, то извратить именно любовь, именно в нее внести катастрофические искажения является главной задачей того изначального клеветника и пародиста-извратителя, имя которого известно каждому из читающих эти строки.

Почему так называемые постельные отношения венчанных супругов уже не являются греховными, а те же отношения до заключения брака именуются как «греховное блудное разжжение»?

Есть вещи греховные по своей природе, а есть вещи, которые становятся греховными, вследствие нарушения заповедей. Предположим, греховно убивать, разбойничать, воровать, клеветать - и потому это запрещено заповедями. Но по самой своей природе есть пищу не греховно. Греховно услаждаться ей чрезмерно, поэтому существует пост, те или иные ограничения в еде. То же самое относится и к телесной близости. Будучи законно освященной браком и поставленной в должное русло, она не является греховной, но поскольку она запрещена в ином виде, то при нарушении этого запрета неизбежно обращается в «блудное разжжение».

Из православной литературы следует, что телесная сторона притупляет духовные способности человека. Почему же тогда у нас существует не только черное монашествующее духовенство, но и белое, обязывающее священника состоять в брачном союзе?

Это вопрос, который давно волновал Вселенскую Церковь. Уже в древней Церкви, во II-III веках, возникло мнение, что более правильным путем является путь безбрачной жизни для всего духовенства. Это мнение очень рано возобладало в западной части Церкви, и на Эльвирском Соборе в начале IV века прозвучало в одном из его правил и потом при папе Григории VII Гильдебранде (XI век) стало преобладающим после отпадения Католической Церкви от Церкви Вселенской. Тогда был введен обязательный целибат, то есть обязательное безбрачие духовенства. Восточная Православная Церковь пошла путем, во-первых, более соответствующим Священному Писанию, а во-вторых, более целомудренным: не относясь к семейным отношениям, только как к паллиативу от блуда, способу не разжигаться сверх меры, но руководствуясь словами апостола Павла и рассматривая брак как союз мужчины и женщины во образ союза Христа и Церкви, она первоначально разрешала брак и диаконам, и пресвитерам, и епископам. Впоследствии, начиная с V века, а в VI уже окончательно, Церковь возбранила брак епископам, но не по причине принципиальной недопустимости для них брачного состояния, а по причине того, чтобы епископ не был связан семейными интересами, семейными попечениями, заботами о своем и своих, чтобы его жизнь, связанная со всей епархией, со всей Церковью, была ей целиком отдана. Тем не менее Церковь признала брачное состояние как допустимое для всех остальных клириков и в постановлениях Пятого и Шестого Вселенских Соборов, Гандрского IV века и Трулльского VI века прямо говорится о том, что клирику, уклоняющемуся от брака по причине гнушения, должно быть запрещено служение. Так что, Церковь смотрит на брак клириков, как на брак целомудренный и воздержанный и наиболее соответствующий принципу единобрачия, то есть священник может быть женат только один раз и должен хранить целомудрие и верность своей жене в случае вдовства. То, к чему Церковь относится со снисхождением применительно к брачным отношениям мирян, должно в полноте реализовываться в семьях священников: та же заповедь о чадородии, о приятии всех детей, которых посылает Господь, тот же принцип воздержания, преимущественного уклонения друг от друга для молитвы и поста.

В Православии есть опасность в самой сословности духовенства - в том, что, как правило, священнослужителями становятся дети священников. В католичестве есть своя опасность, так как клир все время набирается со стороны. Однако в том, что любой может стать клириком, есть и плюс, ведь происходит постоянный приток из всех слоев общества. У нас, в России, как и в Византии, долгие века клирики фактически были определенным сословием. Бывали, конечно, случаи вхождения податных крестьян в священство, то есть снизу вверх, или наоборот - представителей высших кругов общества, но тогда уж по большей части в монашество. Однако в принципе это было семейно-сословное дело, и тут были свои изъяны и свои опасности. Главная же неправда западного подхода к безбрачию священства - в самом гнушении браком как состоянием, попустительным для мирян, но нетерпимым для духовенства. В этом главная неправда, а уж общественное устроение -это вопрос тактики, и он может по-разному оцениваться.

В Житиях святых брак, в котором муж и жена живут как брат и сестра, например, как Иоанн Кронштадтский со своей женой, называют чистым. Так что - в остальных случаях брак грязный?

Вполне казуистическая постановка вопроса. Мы ведь и Пресвятую Богородицу называем Пречистой, хотя в собственном смысле от первородного греха чист только Господь. Матерь Божия является Пречистой и Пренепорочной по сравнению со всеми остальными людьми. Так же мы говорим о браке чистом применительно к браку Иоакима и Анны или Захарии и Елизаветы. Зачатие Пресвятой Богородицы, зачатие Иоанна Предтечи тоже иной раз называется непорочным или чистым, и не в том смысле, что они были чужды первородного греха, а в том, что, по сравнению с тем, как это обычно происходит, они были воздержаны и не исполнены чрезмерных плотских устремлений. В этом же смысле говорится о чистоте как о большей мере целомудрия тех особенных призваний, бывших в жизни некоторых святых, примером чего является брак святого праведного отца Иоанна Кронштадского.

Когда мы говорим о непорочном зачатии Сына Божия, значит ли это, что у обычных людей оно порочно?

Да, одним из положений православного Предания является то, что бессеменное, то есть непорочное, зачатие Господа нашего Иисуса Христа и произошло именно для того, чтобы воплотившийся Сын Божий был бы непричастен ни к какому греху, ибо момент страстности и тем самым искаженности любви к ближнему неразрывно связан с последствиями грехопадения, в том числе и в родовой области.

Как должны общаться супруги во время беременности жены?

Всякое воздержание тогда позитивно, тогда будет добрым плодом, когда оно не воспринимается только как отрицание чего бы то ни было, но имеет внутреннее благое наполнение. Если супруги в период беременности жены, отказавшись от телесной близости, начинают меньше друг с другом разговаривать, а больше смотреть телевизор или ругаться, чтобы дать некий выход негативным эмоциям, то это одна ситуация. Иная, если они стараются это время пройти как можно более разумно, усугубляя духовное и молитвенное общение друг с другом. Ведь это же так естественно, когда женщина ждет ребенка, больше молиться ей самой, чтобы избавиться от всех тех страхов, которые беременность сопровождают, и мужу, чтобы жену свою поддержать. Кроме того, нужно больше разговаривать, внимательнее слушать другого, искать разные формы общения, и не только духовного, но и душевного, и интеллектуального, которое располагало бы супругов быть по возможности вместе. Наконец, те формы нежности и ласки, которыми они ограничивали близость своего общения, когда еще были женихом и невестой, и в этот период супружеской жизни не должны приводить к усугублению в их отношениях плотского и телесного.

Известно, что при каких-то болезнях пост в еде либо вовсе отменяется, либо ограничивается, бывают ли такие жизненные ситуации или такие болезни, когда воздержание супругов от интимной близости не благословляется?

Бывают. Только не нужно это понятие очень широко трактовать. Сейчас многие священники слышат от своих прихожан, которые говорят, что мужчинам с простатитом врачи рекомендуют каждый день «любовью заниматься». Простатит - это не самая новая болезнь, но только в наше время семидесятипятилетнему человеку предписывается постоянно упражняться в этой области. И это в такие годы, когда должна достигаться жизненная, житейская и духовная мудрость. Так же, как иные гинекологи даже при далеко некатастрофическом недуге женщины обязательно скажут, что лучше сделать аборт, чем вынашивать ребенка, так и иные сексопатологи советуют, несмотря ни на что, продолжать интимные отношения, даже и не супружеские, то есть нравственно неприемлемые для христианина, но, по мнению специалистов, необходимые для поддержания телесного здоровья. Однако это не значит, что всякий раз таких врачей нужно слушаться. Вообще не нужно слишком доверяться советам только медиков, в особенности в вопросах, связанных с половой сферой, так как, к сожалению, очень часто врачи-сексологи являются откровенными носителями нехристианских мировоззренческих установок.

Совет врача должен сочетаться с советом с духовником, а также с трезвой оценкой собственного телесного здоровья, и самое главное, с внутренней самооценкой - к чему человек готов и к чему он призван. Возможно, стоит задуматься, по полезным ли для человека причинам попущен ему тот или иной телесный недуг. А потом уже принимать решение относительно воздержания от супружеских отношений во время поста.

Ласка и нежность возможны во время поста и воздержания?

Возможны, но не такие, которые вели бы к телесному восстанию плоти, к разжиганию огня, после чего водичкой костер нужно заливать или холодный душ принимать.

Некоторые говорят, что православные делают вид, будто секса нет!

Я думаю, что такого рода представление человека внешнего о взгляде Православной Церкви на семейные отношения главным образом объясняется его незнакомством с реальным церковным мировоззрением в этой области, а также однобоким прочтением даже не столько аскетических текстов, в которых об этом почти вовсе не говорится, сколько текстов либо современных околоцерковных публицистов, либо непрославленных подвижников благочестия, либо, что еще чаще бывает, современных носителей секулярного толерантно-либерального сознания, извращающих церковное толкование по этому вопросу в средствах массовой информации.

Теперь подумаем, какой действительный смысл может быть вложен в эту фразу: Церковь делает вид, что секса нет. Что под этим можно понимать? Что Церковь поставляет интимную область жизни на соответствующее ей место? То есть не делает из нее того культа удовольствий, того единственного наполнения бытия, о чем можно прочитать во множестве журналов в блестящих обложках. Так что, оказывается, жизнь человека продолжается постольку, поскольку он является половым партнером, сексуально аттрактивным для лиц противоположного, а теперь уже нередко и того же самого пола. И пока он таковым является и кем-то может быть востребован, есть смысл жить. И все вокруг этого вертится: работа, чтобы заработать на красивого сексуального партнера, одежда, чтобы его привлечь, машина, мебель, аксессуары, чтобы обставить интимную связь необходимым антуражем, и т.д. и т.п. Да, в этом смысле христианство отчетливо утверждает: половая жизнь не есть единственное наполнение человеческого существования, и поставляет ее на адекватное место - как одну из важных, но не единственную и не центральную составляющую человеческого существования. И тогда отказ от половых отношений - и добровольный, ради Бога и благочестия, и вынужденный, в болезни или в старости, - не рассматривается как страшная катастрофа, когда, по мнению многих страждущих, можно только доживать свою жизнь, попивая виски и коньяк и посматривая по телевизору то, что уже сам не можешь реализовать ни в каких формах, но что еще вызывает какие-то импульсы в твоем одряхлевшем теле. По счастью, такого взгляда на семейную жизнь человека у Церкви нет.

С другой стороны, суть заданного вопроса может сопрягаться с тем, что есть определенного рода ограничения, которые предполагается ожидать от людей верующих. Но на самом деле эти ограничения ведут к полноте и глубине брачного союза, в том числе к полноте, глубине и к счастью, радости в интимной жизни, чего не знают люди, меняющие своих спутников с сегодня на завтра, с одной ночной тусовки на другую. И ту целостную полноту отдания себя друг другу, которую знает любящая и верная семейная пара, никогда не узнают коллекционеры сексуальных побед, как бы они не хорохорились на страницах журналов про космополитенных девочек и мужчин с накачанными бицепсами.

Так нельзя сказать: Церковь их не любит… Ее позиция должна быть сформулирована совсем в других терминах. Во-первых, всегда отделяя грех от человека, его совершающего, и не принимая грех - а однополые связи, гомосексуализм, мужеложество, лесбийство греховны в самой основе своей, о чем отчетливо и однозначно говорится еще в Ветхом Завете, - к человеку согрешающему Церковь относится с жалостью, ибо всякий грешник уводит себя от пути спасения до той поры, пока не начинает раскаиваться в собственном грехе, то есть отходить от него. Но что мы не принимаем и, безусловно, со всей мерой жесткости и, если хотите, нетерпимости, против чего восстаем - это то, что те, кто является так называемыми меньшинствами, начинают навязывать (и при этом очень агрессивно) свое отношение к жизни, к окружающей действительности, к нормальному большинству. Правда, есть определенного рода области человеческого существования, где почему-то меньшинства скапливаются до большинства. И поэтому в средствах массовой информации, в целом ряде разделов современного искусства, на телевидении мы то и дело видим, читаем, слышим о тех, кто демонстрирует нам определенные эталоны современного «удачного» существования. Вот такого рода преподнесение греха бедных извращенцев, несчастно обуреваемых им, греха как нормы, на которую нужно равняться и которую, если уж у тебя самого не получается, то, по крайней мере, нужно считать как наиболее прогрессивную и продвинутую, вот такого рода мировоззрение, безусловно, для нас неприемлемо.

Является ли участие женатого мужчины в искусственном оплодотворении посторонней женщины грехом? И приравнивается ли это к прелюбодеянию?

В постановлении юбилейного Архиерейского Собора 2000 года говорится о неприемлемости экстракорпорального оплодотворения тогда, когда речь идет не о самой супружеской паре, не о муже и жене, в силу тех или иных недугов бесплодных, но для которых такого рода оплодотворение может быть выходом. Хотя и тут есть ограничения: в постановлении речь идет только о тех случаях, если ни один из оплодотворенных эмбрионов не отбрасывается как вторичный материал, что пока по большей части невозможно. И потому практически оказывается недопустимо, так как Церковь признает полноценность человеческой жизни с самого момента зачатия - как бы и когда бы оно ни произошло. Вот когда такого рода технологии станут реальностью (сегодня они, видимо, существуют где-то только на самом совершенном уровне медицинского обслуживания), тогда уже не будет абсолютной неприемлемости для верующих людей прибегать к ним.

Что же касается участия мужа в оплодотворении постороннего человека или жены в вынашивании ребенка для некоторого третьего лица, даже без физического участия этого лица в оплодотворении, конечно же, это является грехом по отношению к всецелому единству Таинства брачного союза, результатом которого является совместное рождение детей, ибо Церковь благословляет целомудренный, то есть целостный союз, в котором нет никакого изъяна, нет никакой раздробленности. И что больше может этот брачный союз нарушить, как не то, что у одного из супругов есть продолжение его как личности, как образа и подобия Божия вне этого семейного единства?

Если говорить об экстракорпоральном оплодотворении неженатым мужчиной, то и в этом случае нормой христианской жизни, опять же, является сама суть интимной близости в супружеском союзе. Никто не отменял ту норму церковного сознания, что мужчина и женщина, девушка и юноша должны стремиться сохранить свою телесную чистоту до вступления в брак. И в этом смысле даже подумать невозможно о том, что православный, и значит целомудренный юноша сдавал бы свое семя для того, чтобы оплодотворить некую постороннюю женщину.

А если только что обвенчавшиеся молодожены выясняют, что один из супругов не может жить полноценной половой жизнью?

Если обнаруживается неспособность к брачному сожительству непосредственно после брака, притом это такого рода неспособность, которая вряд ли может быть преодолена, то по церковным канонам она является основанием для развода.

В случае начавшейся от неизлечимой болезни импотенции одного из супругов как им вести себя друг с другом?

Нужно помнить о том, что за эти годы вас что-то соединило, и это настолько выше и значительнее того малого недуга, который сейчас есть, что, конечно же, никоим образом не должно быть поводом к разрешению себе каких-то вещей. Люди светские допускают такие мысли: ну жить-то мы вместе дальше будем, потому что у нас есть социальные обязательства, а если он (или она) ничего не может, а я все еще могу, то я имею право находить себе удовлетворение на стороне. Понятно, что такая логика абсолютно недопустима в церковном браке, и ее априорно нужно отсекать. Значит, необходимо искать возможности и пути иного наполнения своей супружеской жизни, которая не исключает ласку, нежность, иные проявления расположения друг к другу, но уже без непосредственного супружеского общения.

Можно ли мужу и жене обращаться к психологам или сексологам, если у них что-то не ладится?

Что касается психологов, то, мне кажется, здесь действует правило более общего характера, а именно: существуют такие жизненные ситуации, когда союз священника и воцерковленного врача очень уместен, то есть когда природа душевного нездоровья тяготеет в обе стороны - и в сторону духовного недуга, и в сторону медицинского. И в этом случае священник и врач (но только врач-христианин) могут оказать действенную помощь как всей семье, так и отдельному ее члену. В случаях же каких-то психологических конфликтов, мне представляется, христианской семье нужно искать пути их решений в самих себе через осознание своей ответственности за происходящие нестроения, через принятие церковных Таинств, в некоторых случаях, быть может, через поддержку или совет священника, разумеется, если есть решимость обеих сторон, и мужа и жены, при несогласии по тому или иному вопросу положиться на священническое благословение. Если есть такого рода единодушие, то это очень помогает. Но бегать к врачу за решением того, что является следствием греховных изломов нашей души, вряд ли плодотворно. Здесь врач не поможет. Что же касается помощи в интимной, половой области соответствующими специалистами, которые подвизаются на этом поприще, то мне представляется, что в случаях либо каких-то физических недостатков либо каких-то психосоматических состояний, которые препятствуют полноценной жизни супругов и нуждаются в медицинском регулировании, необходимо просто обратиться к врачу. Но, впрочем, конечно же, когда сегодня говорят о сексологах и их рекомендациях, то чаще всего речь идет о том, каким образом человеку с помощью тела мужа или жены, любовника или любовницы извлечь как можно больше удовольствия для себя и как настроить свой телесный состав, чтобы мера плотского наслаждения становилась все больше и больше и длилась все дольше и дольше. Понятно, что христианин, знающий, что умеренность во всем - тем более в удовольствиях - есть важная мера нашей жизни, не пойдет с такими вопросами ни к какому врачу.

Но очень трудно найти православного психиатра, тем более сексопатолога. И к тому же, даже если найдешь такого врача, может быть, он только называет себя православным.

Конечно, это должно быть не одно самоназвание, но и некоторое надежное внешнее свидетельство. Здесь неуместно было бы перечислять конкретные имена и организации, но, думаю, что всякий раз, когда речь идет о здоровье, душевном и телесном, нужно помнить евангельское слово о том, что «двух человек свидетельство истинно» (Ин. 8, 17), то есть нужно два-три независимых свидетельства, подтверждающих как медицинскую квалификацию, так и мировоззренческую близость Православию врача, к которому мы обращаемся.

Каким мерам контрацепции Православная Церковь отдает предпочтение?

Никаким. Нет таких контрацептивов, на которых стояла бы печать - «по разрешению Синодального отдела по социальной работе и благотворительности» (именно он занимается медицинской службой). Нет и не может быть такого рода контрацептивов! Другое дело, что Церковь (достаточно вспомнить ее новейший документ «Основы социальной концепции») трезво проводит различие между способами контрацепции, абсолютно неприемлемыми и попускаемыми по немощи. К абсолютно неприемлемым относятся контрацепты абортивного действия, не только сам аборт как таковой, но и то, что провоцирует исторжение оплодотворенной яйцеклетки, как бы быстро оно ни произошло, хотя бы и непосредственно после самого зачатия. Все, что связано с такого рода действием, неприемлемо для жизни православной семьи. (Я не буду диктовать списки подобных средств: кто не знает, тому лучше и не знать, а кто знает, тот понял и без того.) Что же касается иных, скажем, механических способов контрацепции, то, повторяю, не одобряя и никак не считая предохранение нормой церковной жизни, Церковь отличает их от абсолютно неприемлемых для тех супругов, которые по немощи не могут понести всецелого воздержания в те периоды жизни семьи, когда по медицинским, социальным или каким-то другим показаниям деторождение невозможно. Когда, к примеру, женщине после тяжелой перенесенной болезни или по характеру какого-то лечения именно в этот период беременность крайне нежелательна. Или для семьи, в которой уже достаточно много детей, на сегодняшний день по чисто житейским условиям невместимо иметь еще одного ребенка. Другое дело, что перед Богом воздержание от деторождения всякий раз должно быть предельно ответственным и честным. Здесь очень легко, вместо того, чтобы считать этот интервал в рождении детей вынужденным периодом, сойти до угождения самим себе, когда лукавые мысли нашептывают: «Ну и зачем нам это вообще? Снова карьера прервется, хотя в ней такие перспективы намечаются, а тут опять возвращение к пеленкам, к недосыпанию, к затворничеству в собственной квартире» или: «Только мы достигли какого-то относительного социального благополучия, получше стали жить, а с рождением ребенка должны будем отказаться от запланированной поездки к морю, от новой машины, еще от каких-то там вещей». И вот как только такого рода лукавые аргументы начинают входить в нашу жизнь, значит, нужно их тут же пресекать и рожать следующего ребенка. И всегда нужно помнить, что Церковь призывает православных христиан, находящихся в браке, не удерживаться сознательно от деторождения, ни по причине недоверия Промыслу Божию, ни по причине эгоизма и желания легкой жизни.

Если муж требует сделать аборт, вплоть до развода?

Значит, нужно расставаться с таким человеком и рожать ребенка, как бы это ни было трудно. И это как раз тот случай, когда послушание мужу не может быть приоритетным.

Если верующая жена по каким-то соображениям хочет сделать аборт?

Все свои силы, все свое разумение положить на то, чтобы этого не допустить, всю свою любовь, все аргументы: от прибегания к церковным авторитетам, совету священника до просто материальных, жизненно-практических, каких угодно доводов. То есть от кнута до пряника - все, только чтобы не. допустить убийства. Однозначно, аборт - это убийство. А убийству нужно воспротивиться до последнего, невзирая на методы и пути, которыми это достигается.

Отношение Церкви к женщине, которая в годы безбожной советской власти делала аборт, не сознавая, что она творит, такое же, как к женщине, которая сейчас делает и уже знает, на что идет? Или все-таки разное?

Да, конечно, потому что по известной нам всем евангельской притче о рабах и домоправителе, было разное наказание - для тех рабов, которые поступали против воли господина, не зная этой воли, и тех, которые все знали или знали достаточно и тем не менее делали. В Евангелии от Иоанна Господь говорит об иудеях: «Если бы Я не пришел и не говорил им, то не имели бы греха; а теперь не имеют извинения в грехе своем» (Ин. 15, 22). Так что тут одна мера вины тех, кто не понимал, или если даже что-то и слышал, но внутренне, сердцем не знал, какая в этом заключена неправда, и другая мера вины и ответственности тех, кто уже знает, что это убийство (трудно сегодня найти человека, который бы не знал, что это так), и, может быть, даже сознают себя верующими, если потом приходят на исповедь, и тем не менее на такое идут. Конечно же, не перед церковной дисциплиной, а перед своей душой, перед вечностью, пред Богом - здесь иная мера ответственности, и значит, иная мера пастырско-педагогического отношения к так согрешающему. Поэтому и священник, и вся Церковь по-разному будут смотреть на женщину, воспитанную пионеркой, комсомолкой, если и слышавшую слово «покаяние», то только применительно к рассказам о каких-то темных и невежественных бабках, которые мир проклинают, если и слышавшую об Евангелии, то только из курса научного атеизма, и голова которой была забита кодексом строителей коммунизма и прочими вещами, и на ту женщину, которая находится в нынешней ситуации, когда голос Церкви, прямо и недвусмысленно свидетельствующий о Христовой истине, слышен всем.

Иными словами, дело тут не в изменении отношения Церкви ко греху, не в каком-то релятивизме, а в том, что люди сами по отношению ко греху находятся в разной степени ответственности.

Почему некоторые пастыри считают, что супружеские отношения греховны, коли они не ведут к деторождению, и рекомендуют воздерживаться от телесной близости в тех случаях, если один супруг нецерковный и не хочет иметь детей? Как это соотносится со словами апостола Павла: «не уклоняйтесь друг от друга» (1 Кор. 7, 5) и со словами в чине венчания «брак честен и ложе нескверно»?

Не просто быть в ситуации, когда, скажем, невоцерковленный муж не хочет иметь детей, но если он изменяет жене, то ее долг уклоняться от телесного с ним сожительства, которое только потакает его греху. Возможно, это именно тот случай, о котором предупреждают священнослужители. И каждый такой случай, который не предполагает чадородие, нужно рассматривать очень конкретно. Однако это никак не упраздняет слов чина венчания «брак честен и ложе нескверно», просто эта честность брака и эта нескверность ложа должны блюстись со всеми ограничениями, предупреждениями и вразумлениями, если против них начинают погрешать и от них отступаться.

Да, апостол Павел говорит, что «если не могут воздержаться, пусть вступают в брак; ибо лучше вступить в брак, нежели разжигаться» (1 Кор. 7, 9). Но он видел в браке несомненно больше, чем только способ направить свое половое желание в законное русло. Конечно же, добро молодому человеку быть со своей женой вместо того, чтобы бесплодно разжигаться до тридцати лет и зарабатывать себе какие-то комплексы и извращенные привычки, поэтому в прежние времена и вступали в брак достаточно рано. Но, конечно же, не все о браке сказано этими словами.

Если 40-45-тилетние муж и жена, уже имеющие детей, решают новых больше не рожать, это не означает, что они должны отказаться от интимной близости друг с другом?

Начиная с определенного возраста, многие супруги, даже воцерковленные, согласно современному взгляду на семейную жизнь, решают, что больше у них детей не будет, и теперь-то они все испытают, что не успели тогда, когда в молодые годы растили детей. Такого отношения к чадородию Церковь никогда не поддерживала и не благословляла. Так же, как и решение большой части молодоженов сначала пожить в свое удовольствие, а потом заводить детей. И то и другое - это искажение замысла Божия о семье. Супруги, которым давно пора приуготовлять свои отношения к вечности, хотя бы потому, что к ней они сейчас уже ближе, чем, скажем, тридцать лет назад, вновь погружают их в телесность и сводят к тому, что заведомо не может иметь продолжения в Царствии Божием. Долгом Церкви будет предупредить: здесь опасность, здесь горит если не красный, то желтый светофор. По достижении зрелых лет ставить в центр своих отношений то, что является вспомогательным, безусловно, означает их искажать, может быть, даже и губить. И в конкретных текстах тех или иных пастырей, не всегда с той мерой такта, как хотелось бы, но по сути совершенно правильно, об этом говорится.

Вообще всегда лучше быть более воздержанными, чем менее. Всегда лучше строже исполнять заповеди Божий и Устав церковный, чем трактовать их снисходительно по отношению к себе. К другому трактуй их снисходительно, а к себе постарайся приложить с полной мерой строгости.

Считаются ли плотские отношения греховными, если муж и жена пришли в тот возраст, когда деторождение становится абсолютно невозможным?

Нет, Церковь не считает те супружеские отношения, когда уже невозможно деторождение, греховными. Но призывает человека, достигшего жизненной зрелости и либо сохранившему, может быть, даже без собственного желания, целомудрие, либо, напротив, имевшего отрицательные, греховные опыты в своей жизни и желающего на закате лет вступить в брак, лучше этого не делать, ведь тогда ему будет куда проще справляться с побуждениями собственной плоти, не стремясь к тому, что уже не пристало просто в силу возраста.

22 октября 2013 года в Национальном исследовательском ядерном университете МИФИ в продолжение спецкурса «История христианской мысли» лекцию о традиционных религиях и их взаимоотношениях с Православием , глава , председатель , ректор , профессор и заведующий кафедрой теологии МИФИ.

Сегодня я хотел бы сказать несколько слов о взаимоотношениях между православными и представителями мировых религий, из которых три представлены в нашей стране в качестве традиционных; мы называем эти религии традиционными, поскольку они исторически существуют у нас на протяжении веков. Это иудаизм, ислам и буддизм. Я не буду подробно рассказывать о каждой из этих религий, но постараюсь в общих чертах осветить их отличия от православного христианства и сказать о том, как мы сегодня выстраиваем взаимоотношения с ними.

Православие и иудаизм

Прежде всего, несколько слов хотел бы сказать об иудаизме. Иудаизм — это религия еврейского народа: невозможно принадлежать к ней, не имея еврейского происхождения. Иудаизм мыслит себя не как всемирная, а как национальная религия. В настоящее время ее исповедует около 17 миллионов человек, которые проживают как в Израиле, так и во многих других государствах мира.

Исторически именно иудаизм был базой, на которой начало развиваться христианство. Иисус Христос был евреем, и вся Его деятельность протекала внутри тогдашнего еврейского государства, которое, правда, не обладало политической самостоятельностью, а находилось под властью римлян. Иисус говорил на арамейском языке, то есть на одном из диалектов еврейского языка, исполнял обычаи иудейской религии. В течение некоторого времени христианство оставалось в некоторой зависимости от иудаизма. В науке даже существует термин «иудеохристианство», который относится к первым десятилетиям развития христианской веры, когда она еще оставалась связана с Иерусалимским храмом (мы знаем из Деяний апостольских, что апостолы посещали богослужения в храме) и еще довольно значительным оставалось влияние иудейского богословия и иудейского ритуала на общины христиан.

Переломным для истории иудаизма был 70-й год, когда Иерусалим был разграблен римлянами. С этого момента начинается та история рассеяния еврейского народа, которая продолжается до сих пор. После взятия Иерусалима Израиль перестал существовать не только как государство, но даже как национальная общность, привязанная к определенной территории.

Кроме того, иудейство в лице своих религиозных лидеров очень отрицательно отнеслось к появлению и распространению христианства. Истоки этого конфликта мы находим уже в полемике Иисуса Христа с иудеями и их религиозными лидерами — фарисеями, которых Он жестко критиковал и которые относились к Нему с крайней степенью неприязни. Именно религиозные лидеры израильского народа добились осуждения Спасителя на крестную смерть.

Взаимоотношения между христианством и иудаизмом на протяжении многих веков развивались в ключе полемики и полного взаимного неприятия. В раввинистическом иудаизме отношение к христианству было сугубо отрицательным.

А между тем, у иудеев и христиан значительная часть Священного Писания является общей. Все то, что мы называем Ветхим Заветом, за исключением некоторых поздних книг, является также и Священным Писанием для иудейской традиции. В этом смысле у христиан и иудеев сохраняется некий единый вероучительный базис, на основе которого строилось богословие в обеих религиозных традициях. Но развитие иудейского богословия было связано с появлением новых книг — это иерусалимский и вавилонский Талмуды, Мишна́, Галаха. Все эти книги, точнее, собрания книг, носили толковательный характер. Они основаны на том Священном Писании, которое является общим для христиан и иудеев, но толковали его отлично от тех толкований, которые сложились в христианской среде. Если для христиан Ветхий Завет — важная, но не первостепенная часть Священного Писания, каковой является Новый Завет, в котором говорится о Христе как Боге и человеке, то иудейская традиция Христа как Богочеловека отвергла, а Ветхий Завет остается основной священной книгой.

К Новому Завету и вообще к христианской Церкви отношение в иудейской среде было резко негативным. В христианской среде отношение к иудеям также было отрицательным. Если мы обратимся к творениям отцов Церкви IV века, таких, как Иоанн Златоуст, то сможем найти очень резкие высказывания в адрес иудеев: по сегодняшним стандартам эти высказывания можно было бы квалифицировать как антисемитские. Но важно помнить, что они были продиктованы, конечно, не какой-то межнациональной ненавистью, а той полемикой, которая велась на протяжении веков между представителями двух религий. Суть разногласий заключалась в отношении к Иисусу Христу, потому что если христиане признают Его Воплотившимся Богом и Мессией, то есть тем Помазанником, о Котором предсказывали пророки и Которого ожидал израильский народ, то сам израильский народ в большинстве своем Христа как Мессию не принял и продолжает ожидать пришествия иного мессии. Причем этот мессия мыслится не столько духовным, сколько политическим лидером, который будет способен восстановить могущество израильского народа, территориальную целостность израильского государства.

Именно такое отношение было характерно уже для иудеев I века, поэтому многие из них совершенно искренне не приняли Христа — они были уверены, что мессия будет человеком, который, прежде всего, придет и освободит израильский народ от власти римлян.

В Талмуде содержится немало оскорбительных и даже кощунственных высказываний об Иисусе Христе, о Пресвятой Богородице. Кроме того, иудаизм является иконоборческой религией — в нем нет никаких священных изображений: ни Бога, ни людей. Это, конечно, связано с восходящей к ветхозаветным временам традицией, которая вообще запрещала всякие изображения Божества, святых. Поэтому, если вы зайдете в христианский храм, то увидите очень много изображений, если же посетите синагогу, то не увидите ничего, кроме орнаментов и символов. Это связано с особым богословским подходом к духовным реальностям. Если христианство является религией Бога Воплотившегося, то иудаизм является религией Бога Невидимого, Который являл Себя в истории израильского народа таинственным образом и воспринимался как Бог прежде всего израильского народа, а уже во вторую очередь — как Творец всего мира и Создатель всех людей.

Читая книги Ветхого Завета, мы увидим, что израильский народ воспринимал Бога как своего собственного Бога в отличие от богов других народов: если те поклонялись языческим божествам, то израильский народ поклонялся Истинному Богу и считал это своей законной привилегией. У древнего Израиля совершенно не было, как нет и до сих пор в иудейской религии, какого-либо миссионерского призвания к проповеди среди других народов, потому что иудаизм мыслится, повторюсь, как религия одного — израильского — народа.

В христианстве учение о богоизбранности израильского народа преломлялось в разные эпохи по-разному. Еще апостол Павел говорил о том, что «весь Израиль спасется» (Рим. 11:26). Он верил в то, что весь израильский народ рано или поздно уверует во Христа. С другой стороны, уже в богословии отцов Церкви IV века, который, как мы помним, был временем формирования очень многих историософских концепций внутри христианского богословия, сложилось понимание, согласно которому богоизбранность израильского народа закончилась после того, как он отверг Христа, и перешла к «новому Израилю», Церкви.

В современном богословии такой подход получил название «заместительной теологии». Речь идет о том, что новый Израиль как бы заместил древний Израиль в том плане, что все сказанное в Ветхом Завете в отношении израильского народа относится уже к новому Израилю, то есть христианской Церкви как многонациональному богоизбранному народу, как новой реальности, прообразом которой был ветхий Израиль.

Во второй половине XX века в западном богословии сложилось и другое понимание, которое было связано с развитием взаимодействия между христианами и иудеями, с развитием христианско-иудейского диалога. Это новое понимание практически не коснулось Православной Церкви, но нашло достаточно широкое признание в католической и протестантской среде. Согласно ему, израильский народ продолжает оставаться богоизбранным, потому что если Бог кого-то избирает, то не меняет Своего отношения к человеку, к нескольким людям или к конкретному народу. Следовательно, богоизбранность остается некой печатью, которую израильский народ на себе продолжает нести. Реализация этой богоизбранности, с точки зрения придерживающихся данной точки зрения христианских богословов, заключается как раз в том, что представители израильского народа обращаются к вере во Христа, становятся христианами. Известно, что среди людей, которые по этническому происхождению являются евреями, немало тех, кто уверовал во Христа, — они принадлежат к разным конфессиям и живут в разных странах. В самом Израиле существует движение «Евреи за Христа», которое родилось в протестантской среде и направлено на обращение евреев в христианство.

Враждебное отношение иудеев к христианам и христиан к иудеям существовало на протяжении веков в разных странах и выходило в том числе на бытовой уровень. Оно принимало самые разные, иногда чудовищные формы, вплоть до Холокоста в XX веке, вплоть до еврейских погромов.

Здесь надо сказать о том, что в прошлом до совсем недавнего времени, по сути, до XX века, как мы видим из истории, противоречия в религиозной сфере очень часто выливались в войны, в гражданское противостояние, в убийства. Но трагическая судьба израильского народа, в том числе в XX веке, когда он претерпел массовые репрессии, истребление, прежде всего, от нацистского режима, — режима, который мы никак не можем считать связанным с христианством, потому по своей идеологии он был антихристианским, — побудила мировое сообщество на политическом уровне переосмыслить взаимоотношения с иудаизмом, в том числе в религиозном контексте, и наладить диалог с иудейской религией. Диалог существует сейчас на официальном уровне, например, действует богословская комиссия по диалогу между христианством и исламом (буквально несколько недель назад очередная сессия такого диалога прошла с участием представителей Русской Православной Церкви).

Помимо этого официального диалога, который, конечно, не направлен на сближение позиций, потому что они все-таки очень разные, существуют и другие способы и формы взаимодействия между христианами и иудеями. В частности, на территории России христиане и иудеи на протяжении веков жили в мире и согласии, несмотря на все противоречия, конфликты, возникавшие на бытовом уровне. В настоящее время взаимодействие между Русской Православной Церковью и еврейской общиной Российской Федерации достаточно тесное. Это взаимодействие касается, прежде всего, социальной, а также нравственной проблематики. Здесь между христианами и иудеями, как и представителями других традиционных конфессий, имеется очень высокая степень согласия.

Ну, и самое главное, что, наверное, надо сказать: несмотря на вполне очевидные различия в области вероучения, несмотря на кардинальную разницу в подходе к личности Иисуса Христа, между иудеями и христианами сохраняется то, что является основой всех монотеистических религий: вера в то, что Бог един, что Бог является Творцом мира, что Он участвует в истории мира и жизни каждого человека.

В этом отношении мы говорим об определенной вероучительной близости всех монотеистических религий, из которых три называются авраамическими, потому что все они восходят генетически к Аврааму как отцу израильского народа. Авраамических религий три: иудаизм, христианство и ислам (я перечисляю их в порядке появления). И для христианства Авраам является праведником, и для христианства история израильского народа является Священной историей.

Если вы познакомитесь с текстами, которые звучат на православном богослужении, то увидите, что все они наполнены рассказами из истории израильского народа и символическими их толкованиями. Конечно, в христианской традиции эти рассказы и истории преломляются сквозь опыт христианской Церкви. Большинство из них воспринимается как прообразы реалий, связанных с пришествием в мир Иисуса Христа, тогда как для израильского народа они представляют самостоятельную ценность. Например, если в иудейской традиции Пасха отмечается как праздник, связанный с воспоминанием о переходе израильского народа через Чермное море и об избавлении от египетского рабства, то для христиан эта история является прообразом освобождения человека от греха, победы Христа над смертью, и Пасха уже мыслится как праздник Воскресения Христова. Есть некая генетическая связь между двумя Пасхами — иудейской и христианской — но смысловое наполнение этих двух праздников совершенно разное.

Общая основа, которая существует между двумя религиями, помогает им уже в наши дни взаимодействовать, вести диалог и вместе трудиться на благо людей.

Православие и ислам

Взаимоотношения между христианством и исламом в истории были не менее сложными и не менее трагическими, чем взаимоотношения между христианством и иудаизмом.

Ислам появился на рубеже VI и VII веков, его родоначальником является Мухаммад (Магомет), который в мусульманской традиции воспринимается как пророк. Книга, которая в мусульманской традиции играет роль Священного Писания, называется Кораном, причем мусульмане верят в то, что она продиктована самим Богом, что каждое ее слово верно и что Коран до того, как был записан, предсуществовал у Бога. Мусульмане считают роль Магомета пророческой в том смысле, что слова, которые он принес на землю, являются Божественным откровением.

Между христианством и исламом достаточно много общего в вероучительном плане. Так же, как и иудаизм, как и христианство, ислам является монотеистической религией, то есть мусульмане верят в Единого Бога, которого они называют арабским словом «Аллах» (Бог, Всевышний). Они верят в то, что, помимо Бога, существуют ангелы, что после смерти людей ждет загробное воздаяние. Верят в бессмертие человеческой души, в Страшный суд. Есть достаточно много других мусульманских догматов, которые в значительной мере схожи с христианскими. Более того, в Коране упоминаются и Иисус Христос, и Дева Мария, причем говорится о Них неоднократно и достаточно уважительно. Христиане названы в Коране «людьми Книги», и последователи ислама призываются к тому, чтобы относиться к ним с уважением.

Исламский ритуал покоится на нескольких столпах. Прежде всего, это утверждение о том, что «нет Бога, кроме Аллаха, и Магомет — пророк его». Обязательна для всех мусульман пятикратная молитва в течение дня. Кроме того, так же, как и у христиан, у мусульман есть пост, но только постятся христиане и мусульмане по-разному: христиане в определенные дни воздерживаются от тех или иных видов пищи, тогда как для мусульман пост — это определенный временной отрезок, именуемый рамаданом, когда они не вкушают пищу и даже не пьют воду от восхода до захода солнца. Для мусульман обязательной является милостыня — закят, то есть ежегодный налог, который каждый из мусульман, имеющих определенный доход, должен платить в пользу своих более бедных собратьев. Наконец, считается, что правоверный мусульманин при наличии физических и материальных возможностей хотя бы раз в жизни должен совершить паломничество в Мекку, которое называется хаджем.

В исламе и христианстве, как я сказал, есть немало сходных элементов, однако следует отметить, что как христианство сегодня разделено на разные конфессии, так и ислам представляет собой явление неоднородное. Есть ислам суннитского толка, к которому принадлежит, по разным подсчетам, от 80 до 90 процентов всех мусульман мира. Есть ислам шиитского толка, который распространен достаточно широко, но преимущественно в странах Ближнего Востока. Есть целый ряд исламских сект, таких, например, как алавиты, которые живут в Сирии. Помимо этого, в последнее время все бо̀льшую роль, в том числе и в мировой политике, играет радикальное крыло исламского мира — салафизм (или, как сейчас его часто называют, ваххабизм), от которого лидеры официального ислама открещиваются как от извращения ислама, потому что ваххабизм призывает к ненависти, ставит своей целью создание всемирного исламского халифата, где либо вообще не будет места представителям других религий, либо они станут людьми второго сорта, которые должны будут платить дань только за то, что они не являются мусульманами.

Говоря об отличиях между христианством и исламом в целом, мы должны понять одну очень важную вещь. Христианство является религией свободного выбора того или иного человека, причем этот выбор делается вне зависимости от того, где человек родился, к какому народу он принадлежит, на каком говорит языке, какой у него цвет кожи, кто были его родители и так далее. В христианстве нет и не может быть какого-либо принуждения к вере. И, кроме того, христианство — это именно религиозная, а не политическая система. Христианство не выработало какие-либо конкретные формы существования государства, не рекомендует ту или иную предпочтительную государственную систему, не обладает собственной системой светского права, хотя, безусловно, христианские нравственные ценности оказали очень существенное влияние на формирование правовых норм в европейских государствах и в ряде государств других континентов (Северной и Южной Америки, Австралии).

Ислам, напротив, это не только религиозная, но и политическая, и правовая система. Магомет был не только религиозным, но также политическим лидером, создателем первого в мире исламского государства, законодателем и военачальником. В этом смысле в исламе религиозные элементы очень тесно переплетаются с элементами правовыми, политическими. Неслучайно, например, в целом ряде исламских государств у власти стоят религиозные лидеры, причем, в отличие от христианских, они не воспринимаются как священнослужители. Только на бытовом уровне принято говорить о «мусульманских священнослужителях» — на самом деле духовные лидеры ислама являются в нашем понимании мирянами: они не совершают каких-либо священнодействий или таинств, но только возглавляют молитвенные собрания и имеют право учить народ.

Очень часто в исламе власть духовная соединяется с властью светской. Это мы наблюдаем на примере целого ряда государств, таких, как Иран, где у власти стоят духовные лидеры.

Обращаясь к теме диалога между исламом и христианством, взаимоотношений между ними, надо сказать, что при всем горьком опыте сосуществования этих религий в разных условиях, в том числе истории страданий христиан под исламским игом, имеется и позитивный опыт совместного бытия. Здесь мы опять должны обратиться к примеру нашей страны, где на протяжении веков христиане и мусульмане жили и продолжают жить вместе. В истории России не было межрелигиозных войн. У нас были межэтнические конфликты, — этот взрывоопасный потенциал сохраняется до сих пор, что мы наблюдаем даже в Москве, когда в одном из микрорайонов города одна группа людей неожиданно восстает на другую группу — на людей другого этнического происхождения. Однако эти конфликты не носят религиозного характера и не являются религиозно мотивированными. Такие инциденты можно охарактеризовать как проявления ненависти на бытовом уровне, имеющие признаки межэтнических конфликтов. В целом же опыт сосуществования христиан и мусульман в нашем государстве на протяжении веков можно охарактеризовать как позитивный.

Сегодня в нашем Отечестве существуют такие органы взаимодействия между христианами, мусульманами и иудеями, как Межрелигиозный совет России, председателем которого избран Патриарх. В этот совет входят лидеры российского ислама и иудаизма. Он регулярно собирается для обсуждения различных социально значимых вопросов, связанных с повседневной жизнью людей. Внутри этого совета достигнута очень высокая степень взаимодействия, кроме того, религиозные лидеры совместно осуществляют контакты с государством.

Имеется также Совет по взаимодействию с религиозными объединениями при Президенте Российской Федерации, который достаточно регулярно собирается и перед лицом государственной власти представляет общую согласованную позицию основных традиционных конфессий по многим вопросам.

Российский опыт взаимодействия между христианами и мусульманами показывает, что сосуществование вполне возможно. Имеющимся опытом мы делимся с нашими зарубежными партнерами.

Сегодня он особенно востребован именно потому, что в странах Ближнего Востока, в Северной Африке, в некоторых государствах Азии растет ваххабитское движение, которое направлено на полное искоренение христианства и жертвами которого сегодня становятся христиане во многих частях света. Мы знаем, что происходит сейчас в Египте, где до недавнего времени у власти стояла радикальная исламская партия «Братья мусульмане», которые громили христианские церкви, поджигали их, убивали христианских священнослужителей, из-за чего сейчас мы наблюдаем массовый исход христиан-коптов из Египта. Мы знаем, что происходит в Ираке, где еще десять лет назад было полтора миллиона христиан, а сейчас их осталось около 150 тысяч. Мы знаем, что происходит в тех районах Сирии, где власть удерживают ваххабиты. Там происходит практически полное истребление христиан, массовое осквернение христианских святынь.

Напряжение, которое растет на Ближнем Востоке и целом ряде других регионов, требует политических решений и усилий религиозных лидеров. Сейчас уже недостаточно просто заявлять, что ислам — это мирная религия, что терроризм не имеет национальности или конфессиональной принадлежности, ведь мы все чаще наблюдаем рост радикального исламизма. И потому все чаще в диалоге с исламскими лидерами мы говорим им о необходимости влиять на свою паству для того, чтобы предотвращать случаи проявления вражды и ненависти, исключить политику по искоренению христианства, которая сегодня воплощается на Ближнем Востоке.

Православие и буддизм

Буддизм — религия, которая тоже представлена в нашем Отечестве. Буддизм исповедует немалое число людей, при этом данная религия по своим вероучительным основам отстоит гораздо дальше от христианства, чем иудаизм или ислам. Некоторые ученые даже не соглашаются называть буддизм религией, поскольку в нем не существует представления о Боге. Далай-лама называет себя атеистом, поскольку не признает существование Бога как высшего Существа.

При этом у буддизма и христианства есть некоторые схожие черты. Например, в буддизме существуют монастыри, в буддистских храмах и монастырях люди молятся, становятся на колени. Однако качество опыта молитвы у буддистов и христиан совершенно различное.

Мне доводилось еще в студенческие годы посещать Тибет и общаться с тибетскими монахами. Мы беседовали в том числе о молитве, и мне было непонятно, к кому обращаются буддисты, когда они молятся.

Когда мы, христиане, молимся, у нас всегда есть конкретный адресат. Для нас молитва — не просто какое-то размышление, какие-то слова, которые мы произносим, — это беседа с Богом, Господом Иисусом Христом, или же с Богородицей, с кем-либо из святых. Причем наш религиозный опыт подтверждает убедительно для нас, что эта беседа не ведется лишь в одном направлении: обращая вопросы к Богу, мы получаем ответы; когда обращаемся с просьбами, они часто исполняются; если же мы прибываем в недоумении и изливаем его в молитве к Богу, то очень часто получаем от Бога вразумление. Оно может приходить в разных формах, например, в форме озарения, которое наступает у человека, когда он чего-то ищет и не находит, мечется, обращается к Богу и вдруг ему становится ясен ответ на вопрос. Ответ от Бога может происходить и в виде каких-то жизненных обстоятельств, уроков.

Таким образом, весь опыт молитвы христианина является опытом взаимодействия и диалога с живым Существом, Которое мы называем Богом. Для нас Бог — Личность, Которая способна нас слышать, отвечать на наши вопросы и молитвы. В буддизме же такой Личности не существует, поэтому буддистская молитва является, скорее, медитацией, размышлением, когда человек погружается в себя. Весь потенциал добра, который существует в буддизме, его приверженцы пытаются извлечь из самих себя, то есть из самого естества человека.

Мы как люди, верующие в Единого Бога, не сомневаемся в том, что Бог действует в самой разной среде, в том числе за пределами Церкви, что Он может воздействовать и на людей, не принадлежащих к христианству. Недавно я беседовал с известным нашим буддистом Кирсаном Илюмжиновым: он пришел на телевизионную передачу, которую я веду на канале «Россия-24», и мы говорили о христианстве и буддизме. В числе прочего он рассказывал о том, как посещал Афон, стоял по шесть или восемь часов в храме на богослужении и переживал совершенно особые ощущения: он назвал их «благодатью». Этот человек является буддистом, и по законам своей религии он и в Бога-то верить не должен, а между тем в разговоре со мной употреблял такие слова, как «Бог», «Всевышний». Мы понимаем, что тяга к общению с Высшим Существом существует и в буддизме тоже, только она выражается по-иному, чем в христианстве.

В буддизме есть много учений, которые неприемлемы для христианства. Например, учение о перевоплощении. Согласно христианскому вероучению (и с этим согласны и иудеи, и мусульмане), человек в этот мир приходит только один раз для того, чтобы прожить здесь человеческую жизнь и потом перейти в жизнь вечную. Причем на время его пребывания на земле душа соединяется с телом, душа и тело становятся единым неразрывным существом. В буддизме существует совершенно иное представление о ходе истории, о месте человека в ней и о взаимоотношении между душой и телом. Буддисты верят в то, что душа может кочевать из одного тела в другое, более того, что она может переселяться из тела человека в тело животного, и обратно: из тела животного — в тело человека.

В буддизме существует целое учение о том, что поступки человека, совершенные в этой жизни, влияют на его дальнейшую судьбу. Мы, христиане, тоже говорим о том, что наши поступки в земной жизни влияют на нашу судьбу в вечности, но не верим, что душа человека может перейти в какое-то иное тело. Буддисты верят, что если человек в этой земной жизни был обжорой, то в следующей жизни может превратиться в свинью. Далай-лама в своей книге рассказывал об одной собаке, которая, сколько бы ни съела, всегда находила место для еще одного куска. «Я думаю, что в прошлой жизни она была одним из тибетских монахов, которые умерли от голода», — пишет Далай-лама.

В этом плане буддизм очень далек от христианства. Но буддизм — добрая религия. Она помогает воспитывать волю к добру, помогает высвобождать потенциал добра — неслучайно многие буддисты бывают спокойными, веселыми. Когда я посещал буддистские монастыри на Тибете, меня весьма поразило постоянное спокойствие, радушие монахов. Они всегда улыбаются, причем эта улыбка не выработанная, а вполне естественная, она проистекает от какого-то их внутреннего опыта.

Хотел бы также обратить ваше внимание на то, что на протяжении истории нашей страны христиане и буддисты веками спокойно сосуществуют в разных регионах и нет никакого потенциала для конфликтов между ними.

Ответы на вопросы из зала

— Вы рассказали об уникальном опыте Российской империи, в которой сложились добрые отношения между мусульманами и христианами — основным населением России. Однако особенность этого опыта заключается в том, что в стране христиан намного больше, чем мусульман. Известен ли сколько-нибудь долгий и действенный опыт доброго сотрудничества и добрососедства в странах, где большинство населения — мусульмане?

— Таких примеров, к сожалению, гораздо меньше. Существует, например, Ливан, где до сравнительно недавнего времени христиан было, наверное, больше, чем мусульман, потом их стало примерно поровну, сейчас же христиане уже в меньшинстве. Это государство построено таким образом, что все государственные посты распределены между представителями разных религиозных общин. Так, президентом страны является христианин-маронит, премьер-министр — мусульманин-суннит и т.д. Это строгое, закрепленное в Конституции представительство религиозных общин в органах государственной власти помогает поддерживать в стране мирное сосуществование разных религий.

— Находимся ли мы в евхаристическом общении с эфиопскими христианами, с египетскими коптами?

— Слово «копт» означает «египтянин» и потому указывает на этническую, а не на религиозную принадлежность.

И Коптская Церковь в Египте, и Эфиопская Церковь в Эфиопии, а также и и некоторые другие относятся к семье так называемых дохалкидонских Церквей. Их также называют Восточными или Ориентальными Церквами. Они отделились от Православной Церкви в V веке из-за несогласия с решениями IV Вселенского Собора (Халкидонского), на котором было принято учение о том, что Иисус Христос обладает двумя природами — Божественной и человеческой. Эти Церкви не приняли не столько само учение, сколько терминологию, с помощью которой это учение было выражено.

Восточные Церкви сейчас часто называют монофизитскими (от греческих слов μόνος — «один» и φύσις — «природа, естество») по имени ереси, учившей, что Иисус Христос был Богом, но не был полноценным человеком. На самом деле эти Церкви верят, что Христос был и Богом, и человеком, но считают, что Божественная и человеческая природы в Нем соединены в одну богочеловеческую составную природу.

Сегодня между Православными Церквами и Дохалкидонскими Церквами ведется богословский диалог, но общения в Таинствах между нами нет.

— Не могли бы Вы рассказать об иудейских праздниках? Есть ли у приверженцев иудаизма какие-либо священнодействия, и приемлемо ли христианину участвовать в их обрядах?

— Мы запрещаем нашим верующим участие в обрядах и молитвах других религий, потому что считаем, что у каждой религии свои границы и христиане не должны эти границы переступать.

Православный христианин может присутствовать на службе в католическом или протестантском храме, однако он не должен причащаться у неправославных. Мы можем повенчать пару в том случае, если один из будущих супругов православный, а другой — католик или протестант, однако венчать христианина с мусульманкой или мусульманина с христианкой нельзя. Мы не разрешаем нашим верующим ходить на молитвы в мечеть или синагогу.

Богослужение в иудейской традиции не является богослужением в нашем смысле, потому что в иудейской традиции собственно богослужение было связано с Иерусалимским храмом. Когда он перестал существовать — сейчас, как вы знаете, от храма осталась только одна стена, которую называют Стеной плача, и иудеи со всего мира съезжаются в Иерусалим, чтоб поклониться ей, — полноценное богослужение стало невозможно.

Синагога — это дом для собраний, причем изначально синагоги не воспринимались как культовые сооружения. Они появились в период после вавилонского плена для тех людей, которые не могли совершить хотя бы ежегодное паломничество в храм, и воспринимались, скорее, как места собраний общественного характера, где читались священные книги. Так, в Евангелии рассказывается о том, как Христос вошел в субботу в синагогу, открыл книгу (то есть разогнул свиток) и начал читать, а затем толковать то, что Он прочитал (см. Лк. 4:19).

В современном иудаизме вся богослужебная традиция связана с субботой как основным священным днем, днем покоя. Она не предполагает каких-то священнодействий или таинств, а предусматривает общую молитву и чтение Священного Писания.

В иудаизме существуют также некоторые обряды, и главный из них — это обрезание, обряд, сохраненный от ветхозаветной религии. Конечно, в этом обряде христианин участвовать не может. Хотя первое поколение христиан — апостолы — были людьми обрезанными, уже в середине I века христианская Церковь приняла учение о том, что обрезание не является частью христианской традиции, что христианином человек становится не через обрезание, а через крещение.

— С точки зрения современности Апокалипсис Иоанна Богослова выглядит довольно смешно, потому что там не упомянут ни один аспект эволюции человечества. Он, получается, видел откровение о конце мира, но не видел, допустим, небоскребы, современное оружие, автоматы. Особенно странно с точки зрения физики выглядят такие утверждения, например, что одна треть солнца закроется во время каких-то наказаний. Я думаю, что если одна треть солнца закроется, то земле совсем недолго останется жить.

— Прежде всего замечу, что человек, который пишет ту или иную книгу, делает это в определенную эпоху, оперируя принятыми в то время понятиями и теми знаниями, которыми обладает. Мы называем священные книги богооткровенными, но не говорим, что они Богом написаны. В отличие от мусульман, которые верят, что Коран является книгой, написанной Богом и упавшей с неба, мы говорим, что все священные книги Ветхого и Нового Завета были написаны людьми здесь, на земле. Они описали в книгах свой опыт, но это был опыт религиозный, и когда они писали, на них воздействовал Святой Дух.

Апостол Иоанн Богослов описывает то, что видел в сверхъестественных видениях. Он, конечно, не мог видеть и тем более описать ни небоскребы, ни автоматы, потому что предметов таких тогда не было, а значит, не существовало и слов для их обозначения. Привычные нам слова — автомат, небоскреб, автомобиль и другие — тогда просто не существовали. Поэтому естественно, что и таких образов в книге Откровения быть не могло.

Кроме того, хотел бы обратить ваше внимание, что очень часто в таких книгах, в частности, в книгах пророков, использовались различные символы. А символ всегда имеет многообразное толкование, причем в каждую конкретную эпоху развития человечества может раскрываться по-новому. История человечества показывает, как сбывались библейские ветхозаветные и новозаветные пророчества. Просто надо понимать, что написаны они символическим языком.

И еще я хотел бы посоветовать: если вы решились взяться за чтение Нового Завета, то начинайте его не с конца, а с начала, то есть не с Апокалипсиса, а с Евангелия. Прочитайте сначала одно Евангелие, потом второе, третье, четвертое. Затем — Деяния апостолов, послания. Когда вы все это прочитаете, вам Апокалипсис станет более понятен и, может быть, покажется менее смешным.

— Мне нередко приходится сталкиваться с мнением, что если еврей становится православным, то он стоит выше простого православного человека, что он поднимается на более высокую ступень…

— Впервые слышу о таких суждениях и скажу вам сразу: подобного учения в Церкви нет, и такое понимание Церковь не одобряет. Еще апостол Павел говорил, что во Христе нет ни эллина, ни иудея, ни раба, ни свободного (см. Гал. 3:27) — следовательно, национальность в нравственном и духовном отношении не имеет никакого значения. Имеет значение то, как человек верит и как живет.

Некоторое время назад состоялась первая в истории интернет-конференция митрополита Смоленского и Калининградского Кирилла для протестантов. Она прошла на сайте Luther.ru, который тогда возглавлял редактор нашего портала. Сегодня, после избрания митрополита Кирилла Патриархом Московским и всея Руси, передставляется полезным узнать его мнение о взаимоотношении Русской Православной церкви и протестантского сообщества.

1. Я знаю, что с точки зрения РПЦ Лютеранские церкви - безблагодатные. А как РПЦ считает: может ли лютеранин спастись без обращения в православие?

   Ответ: Православие - это не только причастность Церкви через участие в Таинствах, ис-тинность которых подтверждается непрерывностью цепи рукоположений со времен апо-столов, но и не в меньшей степени - целостность веры, образа мысли и жизни. И если че-ловек живет в согласии со своей совестью, идет путем покаяния, всей душой стремится к осуществлению правды Евангелия, то для такого человека дверь спасения не может быть закрыта. Как Священное Писание (Еф. 5. 23, Кол. 1. 24), так и вера древних христиан сви-детельствуют о том, что Господь благоволил совершать дело спасения людей в Теле Хри-стовом, в Своей Церкви, которая является непоколебимым "столпом и утверждением ис-тины" (1 Тим. 3. 15). Но как может спастись человек вне Церкви, и может ли - это великая тайна Божия, непостижимая для человека.

2. Кроме спасения человечество занято еще такими вещами, как наука, культура, про-мышленность, сельское хозяйство и прочее, то есть человечество выполняет опре-деленную работу в материальном мире. Как относится православная церковь к этой деятельности с точки зрения деятельности для Господа, можно ли ее расценить как путь служения Богу для мирянина, или мирянин должен только спасаться и спасать других, а деятельность нужна лишь в минимальных количествах, чтобы не помереть с голоду?

   Ответ: Давайте определим, что значит "спасаться". Предполагает ли это слово некий род действий, внешне отличный от других видов деятельности человека? На мой взгляд, в Священном Писании очень четко выражена следующая мысль: совершение спасения сво-ей души - это образ жизни, то есть способ устроения человеческого бытия со всеми его потребностями на основе христианской веры. Апостол Павел в 1-м Послании к Коринфя-нам подчеркивает, что не смена занятий человека угодна Богу, но изменение его отноше-ния к своему занятию и к людям, с которыми общается человек.

   Все те сферы, которые Вы перечислили, имеют для человека жизненно важное зна-чение. И их существование оправдано не только заботой о хлебе насущном, но и необхо-димостью развития творческих способностей, данных человеку Богом. Но как же можно развивать таланты, данные Богом, без Бога? Действительно, утренние и вечерние молит-вы, посещение церкви, участие в Таинствах являются важными частями жизни верующе-го. Но почему же и другая часть жизни человека не может быть предстоянием пред Гос-подом? Ведь апостол Павел призывал верующих молиться "всякою молитвою и прошени-ем" во всякое время (Еф. 6. 8). Значит, мы можем обращаться к Богу о вразумлении, как поступить на работе, в семейной жизни и так далее. Когда, например, верующий врач принимает пациента, начав с внутренней молитвы об этом человеке, то, я считаю, он об-ращает свою профессию в дело своего спасения.

3. Отношение православной церкви к работе митрополита Антония Сурожского "О призвании человека". Как понимается православной церковью правильное отношение человечества к Божьему Творению, имеет ли человечество какие-либо задачи по от-ношению к Творению, поставленные перед ним Богом?

   Ответ: Пользуясь земными богатствами, мы нередко забываем, что они суть Божии. Бог является подлинным Владетелем неба и земли. Основываясь на словах книги Бытия, свя-титель Иоанн Златоуст называет человека лишь домоправителем, которому вверено богат-ство земного мира. Господь дал заповедь первым людям возделывать и хранить мир (Быт. 2. 15). Поэтому человек несет ответственность за него и должен будет дать отчет Богу об обращении с сотворенным Им миром.

4. Скажите, пожалуйста, неужели Русская Православная Церковь настолько неуправ-ляема внутренне организация, что в Москве к традиционным протестантам (бапти-стам, пятидесятникам, лютеранам) одно отношение, а в местных епархиях вплоть до крестовых походов идет борьба с протестантами?

   Ответ: А Вы думаете, что в Русской Православной Церкви все должны подчиняться ар-мейской дисциплине, и конфликты возникают исключительно по команде? Вопрос, кото-рый Вы затрагиваете, сложный. Каждый конфликт требует внимательного рассмотрения для установления его истинной причины. Вы, видимо, хотите сказать, что столичные пра-вославные проявляют бoльшую веротерпимость. Возможно, и так. Но это не вопрос "управляемости", а вопрос, во-первых, духовного просвещения, поскольку на протяжении 70 лет господства атеистического режима люди разучились отличать христиан от сектан-тов. И, во-вторых, мирному сосуществованию и сотрудничеству мешает активный прозе-литизм со стороны некоторых протестантских групп, который вызывает решительный протест со стороны православных. Для многих наших верующих, например, неприемлемо массовое зазывание людей, крещенных в Православной Церкви, на сеансы "исцеления", сопровождающихся крайней эмоциональной взвинченностью. Так что для разрешения сложных, а подчас и конфликтных ситуаций необходим диалог и желание решить про-блемы мирно, по-христиански, а не приказ из Москвы.

5. У меня вопрос по поводу отношений между Православной Церковью и католиками. На про-тяжении долгого времени было слышно только позицию православных. Недавно, после визи-та кардинала Каспера, на сайте "Портал-Кредо" была опубликована статья "В России мы не гости" католика Павла Парфентьева, которая четко и аргументировано заявила позицию верующего католика. Каково отношение Вашего Высокопреосвященства к фактам и аргу-ментам, приведенным в статье, если Вы ее читали?

   Ответ: Визит в Москву председателя Папского совета по содействию христианскому единству кардинала Вальтера Каспера, состоявшийся в феврале 2004 года, вновь привлек внимание российских и зарубежных СМИ к серьезным проблемам во взаимоотношениях между Русской Православной и Римско-Католической Церквами. К числу наиболее резких и однозначно негативных по отношению к Русской Православной Церкви публикаций от-носится статья Павла Парфентьева "В России мы не гости". Автор данного материала, приписывающий себя к так называемой Российской греко-католической церкви, подвер-гает критике не только официальную позицию Русской Православной Церкви, но и дейст-вия представителей Ватикана. "Российская греко-католическая церковь" представляет со-бой небольшую группу представителей интеллигенции, выразивших через переход в ка-толицизм болезненное стремление "реформировать" Православие, а затем игравших про-тиворечивую роль и в Католической Церкви. Эта группа считает себя наследницей той Российской греко-католической церкви, которая была создана Ватиканом после февраль-ской революции 1917 года и задумывалась как инструмент окатоличивания России. С этой же целью Ватикан после прихода к власти большевиков активно пытался наладить кон-такты с ними, искал их покровительства в то время, когда они вели жесточайшие гонения на Русскую Православную Церковь.

   Аргументация, приводимая П. Парфентьевым относительно истории и современно-го состояния православно-католических отношений в нашей стране, на мой взгляд, явля-ется более чем спорной, так как представляет собой весьма однобокую и слишком эмо-циональную трактовку различных фактов. Поэтому я не считал бы данную статью ни чет-кой, ни аргументированной. Кроме того, насколько мне известно, выраженные в ней взгляды не отражают позицию всех российских католиков. Автор ведет полемику в без-апелляционной манере, которая не может способствовать спокойному, объективному рас-смотрению ситуации во взаимоотношениях между Церквами. Убежден, что подобные вы-ступления способны нанести вред православно-католическому диалогу и никоим образом не содействуют улучшению отношений между Русской Православной и Римско-Католической Церквами.

6. Если вы основываете свое вероисповедание на Слове Божьем, почему в Православии такое большое значение уделяется иконам, свечам и другим образам? Ведь в Библии - живой Бог.

   Ответ: Традиция использовать различные видимые символы присутствия Божия восходит к глубокой древности. В Библии такими знаками были сооружавшиеся патриархами алта-ри, Ковчег Завета, иерусалимский Храм. Моисей, который записал самые первые строки Священного Писания, получил от Бога повеление изготовить и изображения херувимов, которые должны были служить израильтянам напоминанием о присутствии незримого Бо-га. Собственно, и сама Библия - это тоже икона, образ Божий, написанный словами, а не красками. Язык символов не является каким-то искусственным изобретением. Потреб-ность в нем коренится в самой двуединой духовно-телесной природе человека - той при-роде, которую освятил свои воплощением Сам Бог. Люди воспринимают окружающий мир при помощи всех пяти чувств, а отнюдь не только слуха, поэтому в практике христи-анской Церкви использование символов и изображений встречается с апостольских вре-мен. Настенные рисунки библейских сюжетов и креста были найдены при раскопках Помпеи, а употребление христианами светильников в культовых целях восходит еще к синагогальной практике. Среди прочих символов можно упомянуть, например, елей, ко-торый употреблялся для помазания больных: "Болен ли кто из вас, пусть призовет пресви-теров Церкви, и пусть помолятся над ним, помазав его елеем во имя Господне" (Иак. 5. 14).

   Великие богословы первых веков христианства уделяли священным изображениям важ-ное место в жизни Церкви. Так, святой Василий Великий (IV век) писал: "Я признаю изо-бражение Божьего Сына во плоти и святой Девы Марии, Богоматери, которая родила Его по плоти. Я также признаю изображение святых апостолов, пророков и мучеников. Я по-читаю и с благоговением целую их изображения, ибо они переданы нам святыми апосто-лами; они не запрещены; наоборот, мы их видим во всех наших церквах". В ходе иконо-борческих споров VIII-IX веков почитание священных изображений получило серьезное богословское осмысление. Никейский Собор (787 год) изъяснил, что при почитании икон "честь, воздаваемая образу, переходит на первообраз", то есть почитание (которое само по себе следует отличать от поклонения, предназначенного одному Богу), воздается не мате-риалу иконы, а изображенной на ней личности.

   Таким образом, существующая в Православной Церкви богатая символика не толь-ко отвечает потребностям человеческой природы, служа проводником к размышлениям о Боге, но и имеет глубокие корни, уходящие в эпоху раннего христианства и еще далее - к самым первым страницам библейской истории.

7. Является ли на сегодняшний день Православие и православный фольклор (пасхальные гада-ния, масленица, суеверие, исцеление порчи, ворожба путем православных молитв) одним це-лым? Почему православный клир не наставляет паству верным учением?

   Ответ: Такие явления как гадание, колдовство, ворожба ни в коем случае не являются "православным фольклором". Напротив, Церковь с древних времен сурово осуждала по-добную деятельность. Отвечая на Ваш вопрос, заверяю Вас, что православный клир не-престанно наставляет паству верным учением. Достаточно зайти в любой православный храм, чтобы убедиться в этом. Однако, те люди, которые практикуют различные формы магии, используя православную атрибутику, как правило, не являются воцерковленными православными верующими. Более того, сама их деятельность противоречит учению Церкви. Использование ими молитв и церковных предметов является не более чем при-крытием и средством привлечения людей, для большинства которых авторитет Церкви очень высок.

8. Владыка Кирилл! В одном из своих интервью Вы заявили, что мусульмане России не яв-ляются объектом миссионерской деятельности РПЦ. Означает ли это, что РПЦ вообще отказывается от обращения иноверцев в христианство? Другой вопрос, связанный с этой темой. Что Вы называете прозелитизмом? Является ли прозелитизмом обращение в христианство в протестантских церквях людей, крещенных в РПЦ, но не посещающих церковь? Является ли прозелитизмом обращение протестантов в православие?

   Ответ: Мы не собираемся кого-либо назойливо "обращать". Наша Церковь непрестанно свидетельствует об истине Христовой. Но человек, обладая Богом данной свободой, все-гда волен делать собственный выбор. Сам термин "обращение" предполагает наличие оп-ределенной стратегии по привлечению людей, уже принадлежащих к иной религиозной традиции.

   Прозелитизмом мы называем переманивание верующих одной конфессии в дру-гую. Поэтому обращение в протестантизм людей, крещенных в Русской Православной Церкви, но пока не вполне воцерковленных, является прозелитизмом, поскольку их обра-щают не в некое абстрактное христианство, а в конкретную деноминацию. Если бы про-тестантские миссионеры действительно беспокоились о том, являются ли невоцерковлен-ные люди подлинными христианами, то они с таким же успехом могли бы посоветовать им посещать православный храм. Однако, как правило, они употребляют все усилия, что-бы буквально "затащить" человека в свою общину. Случаи же обращения протестантов в Православие практически всегда являются результатом их личного выбора, а не навязчи-вых усилий православных.

9. Ваше Высокопреосвященство, какова официальная позиция Русской Православной Церкви в отношении масонства и, в частности, в отношении действующих в России Великой Ложи и Общества розенкрейцеров. Данные организации зарегистрированы в органах юстиции, но как оценивает их РПЦ: как секты, деноминации, общественные организации или как объединения, по духу своему противоречащие христианству?

   Ответ: Русская Православная Церковь не запрещает своим чадам вступать в различного рода общественные организации, однако они не должны носить характера тайных об-ществ. Зачастую такие организации предполагают исключительное подчинение своим ли-дерам, сознательный отказ от раскрытия сути деятельности организации перед церковным Священноначалием и даже на исповеди. Церковь не может одобрить участие в обществах такого рода православных мирян, а тем более священнослужителей, поскольку они по са-мому своему характеру отторгают человека от всецелой преданности Церкви Божией и ее каноническому строю.

10. Ваше отношение к баптистам? Считаете ли Вы их своими братьями и сестрами во Христе? Действительно ли Вы их любите, или это только слова? Многие церкви евангельских христиан-баптистов из Смоленской области хотят нести Евангелие в больницах, детдомах и т.д., но часто испытывают сильное давление со стороны РПЦ, которая часто не дает трудиться.

    Ответ: Православные христиане должны относиться ко всем людям, независимо от их ре-лигиозных убеждений, с уважением и любовью, как к своим ближним. Даже в тех случа-ях, когда добрый подход наталкивается на преграду отчужденности и непонимания, нам следует руководствоваться словами Спасителя: "Если вы будете любить любящих вас, ка-кая вам награда? Не то же ли делают и мытари? И если вы приветствуете только братьев ваших, что особенного делаете? Не так же ли поступают и язычники?" (Мф. 5. 46-47). Те из наших ближних и сограждан, кто носит имя христиан, особенно дороги нам, даже если они не разделяют всей полноты веры Православной Церкви. С евангельскими христиана-ми-баптистами нас сближает общая вера в Триединого Бога, в воплощение Сына Божия ради нашего спасения, в богодухновенность Священного Писания.

    Однако многое нас и разделяет. Как я уже говорил, Русская Православная Церковь негативно относится к деятельности, сознательно нацеленной на обращение в другую веру тех, кто принял в ней Крещение. При этом мы признаем, что Крещение не снимает с чело-века обязанности осмыслить свое место в Церкви, принимать активное участие в ее жиз-ни. Русская Православная Церковь не может силой удерживать своих членов, сознательно и по личному выбору решивших покинуть ее. При этом мы смотрим на крещенных, но не-воцерковленных людей не как на внешних по отношению к Православию и нуждающихся в обращении, но как на тех, кому особенно необходимы пастырское попечение и под-держка именно внутри Церкви. Когда же к таким людям, часто пользуясь их религиозным невежеством, обращаются с призывом отказаться от православной веры, которая им пред-ставляется в искаженном, карикатурном виде, - мы считаем такие действия неприемле-мыми и противоречащими фундаментальным основам евангельской этики.

    Все это не означает, что между Русской Православной Церковью и сообществами евангельских христиан-баптистов невозможно сотрудничество в различных областях об-щественной жизни, таких как социальное служение, патриотическая деятельность, забота о сохранении нравственных норм в жизни народа. Опыт такого сотрудничества у нас име-ется, и мы продолжаем активно развивать его. Так, 15 апреля 2004 года представители Русской Православной Церкви и Российского союза евангельских христиан-баптистов провели совместную конференцию на тему "Роль христианина в современном российском обществе", в ходе которой православные и баптисты выявили совпадение позиций по многим обсуждавшимся вопросам. Есть основания надеяться, что примеры подобного взаимодействия будут иметь место и в дальнейшем.

11. Считаете ли Вы как представитель своей Церкви, что участие в войне несовмести-мо с ношением звания - христианин? Если да, то назовите документ или постанов-ление, согласно которому членам Вашей Церкви запрещалось бы брать в руки оружие.

    Ответ: Война является физическим проявлением скрытого духовного недуга человечества - братоубийственной ненависти, которое описано в самом начале Библии. К сожалению, войны сопровождали всю историю человечества после грехопадения и, по слову Еванге-лия, будут сопровождать ее и далее: "Когда же услышите о войнах и о военных слухах, не ужасайтесь: ибо надлежит сему быть" (Мк. 13. 7).

    Признавая войну злом, Церковь все же не воспрещает своим чадам участвовать в боевых действиях, если речь идет о защите ближних и восстановлении попранной спра-ведливости. Тогда война считается хотя и нежелательным, но вынужденным средством. Православие во все времена относилось с глубочайшим почтением к воинам, которые це-ной собственной жизни сохраняли жизнь и безопасность ближних. Многих воинов Святая Церковь причислила к лику святых, учитывая их христианские добродетели и относя к ним слова Христа: "Нет больше той любви, как если кто положит душу свою за друзей своих" (Ин. 15. 13).

12. Скажите пожалуйста: в XIX веке свт. Игнатий Брянчанинов написал, что кто сей-час не читает книг святых отцов - спастись не может. Истинное это высказывание или ложное?

    Ответ: О чтении святых отцов святитель Игнатий (Брянчанинов) писал очень много. В I томе его "Аскетических опытов" есть целая глава, посвященная тому, как надо читать произведения святых подвижников. Фраза, приведенная вами, несколько вырвана из кон-текста. Святитель Игнатий имел в виду, что "из чтения отеческих писаний мы научаемся истинному разумению Священного Писания, вере правой, жительству по заповедям еван-гельским, глубокому уважению, которое должно иметь к евангельским заповедям, словом сказать, - спасению и христианскому совершенству".

13. Почему основные христианские религии трактуют по-разному Библию, Евангелие и соответственно имеют совершенно противоположное мнения о тех или иных со-бытиях и прочие глобальные различия. Или здесь та же ситуация, что "Закон, что дышло, как повернешь, туда и вышло"? Есть ли возможность, чтобы основные хри-стианские религии трактовали Библию и Евангелие во всем одинаково и соответст-венно поступали одинаково?

    Ответ: Действительно, между различными христианскими конфессиями существуют рас-хождения в толковании Святой Библии. Однако для верующего христианина жизненно важно пользоваться не теми толкованиями, которые были бы приятны и интересны лично ему, а теми, которые аутентично передают учение Христово, принятое Апостолами.

    История христианства и его современное состояние свидетельствуют, что именно Православие в полноте обладает традицией апостольского прочтения Священного Писа-ния. Как известно, Православная Церковь добавляет к своей вере определение "апостоль-ская", потому что до сих пор основывает свое учение и жизнь на тех же принципах, что и первые ученики Иисуса Христа. Этот момент является принципиальным, поскольку Апо-столы реализовали на практике заповеди Христовы, а затем передали усвоенный способ жизни последующим поколениям христиан. Но неправильно считать, что христианское учение передается человеческими способами, например в письменной форме. Господь говорил Своим ученикам, что они будут руководствоваться в вере не только своей памя-тью и своими способностями, но и будут руководимы Святым Духом: "Утешитель же, Дух Святой, Которого пошлет Отец во имя Мое, научит вас всему и напомнит вам все, что Я говорил вам" (Ин. 14.16). Поэтому было бы маловерием считать, что на каком-то исто-рическом этапе человеческие ошибки превозмогли действие Божие и замутили евангель-скую истину. Непредвзятому человеку легко обнаружить, что через всю историю Церкви Христовой, как и через всю историю древнего еврейского народа, проходит непрерываю-щаяся нить соработничества Бога и верующих людей. В Православной Церкви совокуп-ность духовного опыта христиан называется Священным Преданием. Именно сохранение и следование ему позволяют трактовать Священное Писание в согласии с апостольским духом.

14. Как Вы считаете, какое влияние оказывают протестантские церкви различных де-номинаций на духовную ситуацию в стране? Видит ли Русская Православная Церковь церкви протестантских деноминаций, в частности, пятидесятнических, в качестве своих соработников в деле духовного возрождения и укрепления России?

    Ответ: Отношения Русской Православной Церкви с традиционными протестантскими конфессиями всегда отличались взаимной терпимостью, открытостью к диалогу. Однако сегодня протестантизм в нашей стране представляет собой неоднородное явление. Очень часто под именем протестантов выступают не лютеране или баптисты, а неохаризматиче-ские группы, многие из которых имеют деструктивный, тоталитарный характер. Подоб-ные объединения, эксплуатирующие внутреннюю слабость людей, негативным образом воздействуют на ментальное здоровье своих приверженцев, вся духовная жизнь которых подменяется набором неконтролируемых эмоциональных реакций. Как православным, так и традиционным протестантам равно очевидно, что подобная лжедуховность находится в противоречии с библейским учением.

15. Озвучьте, пожалуйста, официальную позицию Русской Православной Церкви, а так-же Вашу личную, в отношении протестантских Церквей. Хотелось бы услышать об отношении не только к традиционным конфессиям, как лютеранство, но и к таким, например, как пятидесятничество харизматического направления.

    Ответ: Позиция Русской Православной Церкви в отношении протестантских деномина-ций изложена в документе "Основные принципы отношения Русской Православной Церк-ви к инославию", принятом на Юбилейном Архиерейском Соборе 2000 года. "Православ-ная Церковь, - говорится в документе, - проводит четкое различие между инославными исповеданиями, признающими веру в Святую Троицу, Богочеловечество Иисуса Христа, и сектами, которые отвергают основополагающие христианские догматы. Признавая за ино-славными христианами право на свидетельство и религиозное образование среди групп населения, традиционно к ним принадлежащих, Православная Церковь выступает против всякой деструктивной миссионерской деятельности сект".

    Как известно, пятидесятники вполне разделяют перечисленные основы христианской ве-ры. Однако, как об этом уже говорилось, среди групп, именуемых "пятидесятническими" или "харизматическими", немало таких, которые в своих религиозных практиках весьма далеко отошли от библейской и церковной традиции богообщения. Нам приходится стал-киваться с ситуациями, когда пребывание в подобных сообществах сказывается на духов-ном облике и даже психическом здоровье человека совершенно разрушительным образом. Мне представляется, что и православные, и традиционные протестанты должны совмест-но засвидетельствовать перед обществом, что проявления псевдодуховности, имеющие место в некоторых религиозных сообществах, в том числе называющих себя "харизмати-ческими", не имеют никакого отношения ни к Библии, ни к христианству.

16. Уважаемый Владыка. Прошу Вас ответить на один вопрос, часто задаваемый мне неверующими людьми. Что символизирует на куполе православного собора полумесяц, расположенный на древе креста?

    Ответ: Есть несколько толкований этого символа. Первое толкование предполагает, что полукруглая деталь - это стилизованное изображение нижней части якоря. Еще в древних катакомбах христиане использовали символ якоря с вертикальной перекладиной на верх-нем конце для раскрытия значения крестной смерти Спасителя. Крест представлялся как якорь, "брошенный" Богом в мир, чтобы поднять человека на духовное небо. Второе тол-кование видит в данном сочетании креста и полукруга древний символ Церкви - корабль с мачтой в виде креста, на котором спасаются верующие во Христа. Наконец, третье значе-ние: полумесяц символизирует Богородицу, из чрева которой воссияло наше спасение - Христос, распятый на кресте.

17. Уважаемый Митрополит! Приветствую Вас именем Господа нашего Иисуса Христа! Прошу Вас ответить на один вопрос: когда РПЦ, в частности Смоленская епархия, начнет более тесный диалог с евангельскими христианами в Смоленской области? Совместные молитвы за область, за руководство страны, области и города, за решение социальных проблем, про-блем наркомании, алко- и табакозависимости. Действуем поодиночке, хотя верим в Единого Бога и символ веры один и тот же. Благодарю.

    Ответ: Русская Православная Церковь готова контактировать и сотрудничать со всеми христианскими конфессиями, настроенными на открытый, взаимоуважительный диалог с нею. В нашей Церкви нет традиции совместных молитв с представителями иных конфес-сий, но сотрудничество в общественной области, в сфере благотворительности возможно и необходимо. И оно уже имеет место. В качестве примера хотел бы указать на то, что Смоленская епархия, вверенная моему архипастырскому попечению, осуществляет целый ряд мероприятий и социальных проектов с непосредственным участием представителей различных христианских конфессий, действующих в регионе. В сентябре 2003 года по инициативе нашей епархии была проведена всероссийская противонаркотическая акция "Поезд в будущее". В мероприятии приняли участие представители Русской Православ-ной Церкви, Администрации Президента РФ, Смоленской областной администрации и различных религиозных организаций, в том числе мусульмане, иудеи, буддисты, бапти-сты, пятидесятники.

    Представители многих христианских общин высоко оценивают уровень взаимодействия с Русской Православной Церковью. Например, на уже упомянутом семинаре представите-лей нашей Церкви и Российского союза евангельских христиан-баптистов, состоявшемся в Отделе внешних церковных связей, председатель Российского союза ЕХБ Ю.К. Сипко особо отметил добрые отношения, сложившиеся между его единоверцами и руководством Смоленской епархии. Надеюсь, что наше сотрудничество в регионе будет продолжаться и впредь.

18. Ваше Высокопреосвященство, как Вы оцениваете достижения собеседований Русской Православной Церкви и Евангелическо-Лютеранской Церкви Финляндии? Каковы перспективы этих отношений?

    Ответ: Богословский диалог с Евангелическо-Лютеранской Церковью Финляндии продолжается почти 35 лет. За это время обсуждались и сугубо богословские темы, такие как Евхаристия и природа Церкви, проблемы понимания спасения и святости, и темы, продиктованные социальными задачами того или иного времени. Безусловным достижением можно считать разрушение некоторых предрассудков и стереотипов в оценке друг друга, чему способствовали откровенные и научно обоснованные дискуссии. Во времена Советского Союза диалог имел и важное политическое значение. Благодаря контактам Русской Православной Церкви с зарубежными религиозными организациями атеистическая власть вынуждена была мириться с самим существованием Церкви. Можно прямо сказать, что диалоги с представителями западных христиан помогли выживанию нашей Церкви в то время.

    В конце 80-х годов прошлого века, когда в нашу страну пришла религиозная свобода, ситуация резко изменилась. Многие западные христианские конфессии, которые на протяжении десятилетий поддерживали дружеские отношения с нашей Церковью, вместо ожидаемой помощи в возрождении нормальной церковной жизни в России занялись активным прозелитизмом. Например, так начала поступать Объединенная методистская церковь в США. В то же время крепкие и действительно партнерские отношения наша Церковь сохранила именно с лютеранами: с Евангелическо-Лютеранской Церковью Финляндии и Евангелической Церковью в Германии. Мы продолжаем богословские собеседования с этими церквами. Очередной богословский диалог с финскими лютеранами состоится в сентябре будущего года. Кроме того, наши Церкви имеют программу по обмену стипендиатами, в рамках которой студенты из Русской Православной Церкви учились в Хельсинки и Турку, а финские богословы - в Санкт-Петербургской Духовной академии. В 2001 году были подписаны первые соглашения о приходах-побратимах между общинами Русской Православной Церкви и Евангелическо-Лютеранской Церкви Финляндии.

    Что нас ждет в будущем? Мне кажется, что с течением времени у христиан появляется все больше общих задач. Кроме того, в эпоху, когда страны и народы Европы и мира делаются все более взаимозависимыми, нам нужно стремиться разрешать стоящие перед нами проблемы сообща, используя накопленный опыт диалога. Например, серьезным вызовом христианам становятся обмирщение, духовный нигилизм, измена евангельским идеалам внутри некоторых христианских сообществ. Я имею в виду прежде всего введение практики рукоположения гомосексуалистов и "благословение" однополых браков. Повторяю, общехристианских задач становится все больше.

19. Как Вы оцениваете современное положение дел во Всемирном Совете Церквей? Произошли ли изменения в работе ВСЦ после достаточно жесткой реакции православных участников ВСЦ на стиль работы и механизм принятия решений? Участвуют ли сейчас православные делегаты в молитвенных собраниях ВСЦ?

    Ответ: В 2002 году, после завершения работы Специальной комиссии по участию православных в ВСЦ, появилась надежда на значительные перемены в работе этой международной христианской организации. Сама дискуссия, проводившаяся на комиссии, во многом сблизила позиции православных и протестантских участников или по крайней мере помогла лучше понять православную точку зрения. Теперь, когда до окончательного утверждения решений Спецкомиссии на следующей Ассамблее ВСЦ осталось около двух лет, мы видим признаки положительного развития: уже подготовлены проекты изменений в Конституции и правилах ВСЦ, благодаря которым большая часть решений будет приниматься не простым большинством голосов, а посредством консенсуса. Это особенно важно, когда речь идет о вопросах вероучения или традиции нашей Церкви, ее экклезиологического самосознания. Ужесточаются и критерии членства в Совете: если прежде достаточно было согласия с учением о Троице и Богочеловечестве Господа Иисуса Христа, то теперь предполагается еще исповедание Никео-Константинопольского Символа веры.

    Положительным фактором является также то, что множество малочисленных протестантских церквей одного направления теперь будут представлены единым делегатом. Это позволит уменьшить чрезмерный конфессиональный дисбаланс в Совете, когда православные всегда оказывались в меньшинстве, несмотря на большое число верующих, которых они представляют. Что касается совместных молитв, то отношение к этому вопросу среди Поместных Православных Церквей различно. На данном этапе, после решений, принятых на межправославной встрече в Салониках, представители Русской Православной Церкви в таких молитвах активного участия не принимают, однако это не означает, что они не могут присутствовать на собраниях инославных христиан, где в приемлемых для них формах совершается молитва или произносится проповедь. Важный вклад в разрешение проблем, связанных с совместной молитвой, сделала уже упомянутая мной Специальная комиссия, которая предложила строго разграничивать "конфессиональные" и "межконфессиональные" молитвы. Такая дифференциация предоставила возможность участникам, которые по тем или иным причинам находят для себя невозможным принять участие в "экуменической" молитве на встречах ВСЦ, выбирать богослужение, присущее их собственной церковной традиции.

20. Чем, на Ваш взгляд, объясняется тот факт, что современное межцерковное сотрудничество (различные экуменические форумы) делают основной акцент на социально-политических вопросах, тогда как вопросы вероисповедные на них все более и более отходят на второй план?

    Ответ: Думаю, что на это есть по крайней мере четыре причины. Во-первых, образование ВСЦ произошло в послевоенный период, когда вопросы международного миротворчества занимали первостепенное значение. Затем угроза нацизма, фашизма и коммунизма сменилась угрозой атомного и термоядерного оружия, драмами холодной войны, апартеида, расизма и нищеты в странах Азии и Африки и, наконец, глобализацией. Всякий раз Церкви с помощью ВСЦ стремились внести положительный вклад в укрепление мира, облегчить страдания людей в разных точках планеты. Ставилась также цель ослабить и разрушить господствовавшие антихристианские идеологии. Во-вторых, сам ВСЦ представляет собой своеобразный сплав двух разнонаправленных движений, зародившихся в начале XX века: "Вера и церковное устройство" и "Жизнь и деятельность". Соединение это никогда не было достаточно органичным, ввиду того, что последнее движение не придавало особого значения богословию, но при этом вызывало наибольший интерес во внецерковных кругах и со стороны доноров. В-третьих, нарастает разочарованиие ходом богословских дискуссий, которые оказались малоэффективными. Наконец, нужно признать, что среди нынешнего состава комиссии "Вера и церковное устройство", да и вообще в ВСЦ пока нет богословов, способных к значительному прорыву в ходе диалога.

21. Ваше Высокопреосвященство! Православно-лютеранский богословский диалог идет уже более 40 лет. Но это в основном диалог с Евангелической церковью в Германии и Финской Лютеранской Церковью. Возможен ли подобный диалог с российскими лютеранскими церквами, в частности с ЕЛЦ Ингрии?

    Ответ: Такой диалог весьма возможен. Причем сегодня он должен быть социально ориентированным. Такова наша российская реальность: верующие люди должны преодолевать последствия атеистической эпохи. Кроме того, у нас много общих проблем, связанных, например, с совершенствованием законодательства о религиозных организациях, с благотворительностью, молодежной патриотической работой. И в этих сферах мы можем и должны сотрудничать.

22. Что такое, по-вашему, "каноническая территория РПЦ" и почему в последнее время РПЦ склонна отождествлять со своей паствой всех проживающих в России русских, отказывая в то же время в этом праве другим вероисповеданиям? Разве ваша Церковь отрицает, подобно мусульманам и иудеям, фундаментальный христианский принцип личного обращения в веру?

    Ответ: Принцип канонической территории имеет очень долгую историю. Еще апостол Павел писал: "Я старался благовествовать не там, где уже было известно имя Христово, дабы не созидать на чужом основании" (Рим. 15. 20). За этим стояло отнюдь не обыденное желание "не отбивать чужой хлеб", тем более что сам апостол предпочитал жить трудом собственных рук. Из пастырского опыта Павел знал, как легко в церковную среду проникают разделения на "кифиных" и "аполлосовых"; знал он также, сколь важно для успешного благовестия учитывать местные национальные и культурные особенности. Таким образом, намеренный отказ от проповеди Евангелия там, где эта проповедь уже звучала - это не только требование христианской этики, но и необходимое условие действенного благовестия. В эпоху, непосредственно следовавшую за апостольским веком, когда количество христиан увеличилось, этот принцип был закреплен в каноническом сборнике, известном под названием "Апостольских правил". В нем, в частности, говорится: "Епископам всякого народа подобает знать первого у них и признавать его, как главу, и ничего, превышающего их власть, не творить без рассуждения: Епископ да не дерзнет вне пределов своей епархии творить рукоположения во градах и в селах, ему не подчиненных" (Правила 34, 35). Каноническое предание неразделенной Церкви сформулировало очень важный принцип: в одном городе - один епископ, то есть в одном городе, или говоря шире, в одном месте - одна Церковь.

    Не может быть в одном месте нескольких поместных Церквей. Последнее - это нонсенс с точки зрения традиции неразделенной Церкви. Мы не считаем, что последующее трагическое разделение Церкви и появление так называемых конфессий способно на онтологическом уровне упразднить этот принцип, восходящий к раннехристианскому времени. Вот почему Россия, где слово Божие было проповедано Православной Церковью, и где она изначально существовала как Поместная Церковь, то есть Церковь данного места, по нормам канонического права считается канонической территорией Московского Патриархата. Протестантские религиозные организации вольны принимать или не принимать эту данность настолько, насколько они признают канонические нормы Неразделенной Церкви. Но и от нас никто не в праве требовать отказа от того, что составляет важнейшую часть Церковного Предания. Со времени Крещения Руси русские православные миссионеры стали просветителями-первопроходцами, игравшими ключевую роль в христианизации страны, в развитии национальной самобытности народов, которым они несли слово Божие. Все это привело к возникновению и развитию уникальной православной культуры, вобравшей в себя все самое лучшее из прежних эпох и ставшей главным богатством многих народов России. Ответственность за евангельскую проповедь, пастырскую работу, духовное воспитание и просвещение живущих на этой земле людей легла именно на Русскую Православную Церковь, которая на своей канонической территории представляет всю полноту вселенской Церкви Христовой.

    Наша Церковь ощущает эту великую ответственность за всех своих членов, то есть за тех, кто принял у нас Таинство Крещения, которое, как мы верим, делает человека членом Церкви. Народы России, имеющие православное культурное наследие, именно от Русской Православной Церкви ждут евангельского слова, именно в ней видят духовный ориентир. Здесь нет пресловутого "отождествления" Русской Церковью всех россиян со своей паствой. Данные статистических опросов показывают, что подавляющее большинство жителей нашей страны в той или иной степени ассоциирует себя с Православием. Это является их свободным личным выбором. Конечно, факт принадлежности к Церкви по Крещению не отменяет необходимости воцерковления, индивидуального осмысления своего места в церковной общине. Привлечение верующих к более активной церковной жизни в настоящее время составляет одну из главных задач нашей пастырской работы. Таким образом, когда Русская Православная Церковь говорит о своей канонической территории, это означает также осознание ответственности за духовную судьбу нашего народа, являющегося наследником тысячелетней христианской культуры, давшего миру сонмы мучеников и других святых. Служение, которое в нашей стране многие века несет Русская Православная Церковь, уникально, и роль ее нельзя заменить по той же причине, по которой нельзя изменить историю.

23. Большинство лютеран поддерживают введение "Основ православной культуры" в школе в качестве факультативного курса. Возможна ли совместная работа в учебных заведениях на ниве культурно-религиозного просвещения православных и лютеран?

    Ответ: Безусловно, преподавание религиозных предметов в школе необходимо, но эти дисциплины должны быть тесно связаны с культурой именно той религии, которая доминирует в том или ином регионе. Часто можно слышать, что введение предмета "Основы православной культуры" будет нарушать свободу совести людей других вероисповеданий. Однако в местах компактного проживания лютеран - равно как и во всех других местах, где можно создать школы с этнокультурным компонентом образования, - дети из лютеранских семей могут изучать свою веру. И нам нужно вместе добиваться того, чтобы государство на деле реализовало право всех детей на получение знаний о религии в духе именно тех убеждений, которых придерживаются в их семьях.

24. Как вы оцениваете шансы сотрудничества лютеранской и православной Церквей в России в социальной сфере и в области религиозного просвещения?: Почему мы не можем вести сотрудничество в области совместных евангелизаций для детей и молодежи?

    Ответ: Православные и лютеране имеют очень богатую историю взаимоотношений, которая началась еще в XVI веке, в самый разгар европейской Реформации, и всегда протекала в русле взаимного уважения, понимания, терпимости. Можно с уверенностью сказать, что и в наше время из всех протестантских деноминаций наиболее конструктивные отношения у нашей Церкви складываются именно с лютеранами. Много уже было сказано о наших связях с лютеранскими Церквами Германии и Финляндии. Безусловно, мы должны использовать навык этого сотрудничества и в России, тем более что отношения с российскими лютеранами у нас складываются очень хорошо. Социальная работа, религиозное просвещение, христианская общественная мысль представляются первостепенным полем для нашего взаимодействия. Собственно говоря, такая деятельность и будет нашим совместным вкладом в евангелизацию всех россиян, в том числе детей и молодежи.

25. Признает ли Православная Церковь наличие апостольского преемства у англикан и скандинавских лютеран - в православных изданиях представлены противоречивые взгляды на этот вопрос.

    Ответ: Вопрос об англиканском священстве неоднократно обсуждался Православными Церквами. В первой половине ХХ века некоторые из них, например, Константинопольский и Румынский Патриархаты, признали за англиканским клиром апостольское преемство. Проходившее в 1948 году в Москве Совещание Глав и Представителей Поместных Православных Церквей приняло резолюцию по вопросу "Об англиканской иерархии", в которой, в частности, говорилось: "Вопрос о признании действительности англиканской иерархии может быть рассматриваем только в связи с вопросом о единстве веры и исповедания с Православной Церковью, при наличии авторитетного об этом акта Англиканской Церкви, исходящего от собора, или съезда священнослужителей англиканского вероисповедания, с последующим утверждением его Главой Англиканской Церкви: В связи с этим мы выражаем пожелание, чтобы Англиканская Церковь изменила свое вероучение с точки зрения догматической, канонической и экклезиологической и в особенности свое подлинное понимание святых таинств и более специально - таинства хиротонии: Мы определяем, что современная англиканская иерархия может получить от Православной Церкви признание благодатности ее священства, если между Православною и Англиканскою Церквами предварительно установится формально выраженное: единство веры и исповедания.

    При установлении такого вожделенного единства признание действительности англиканских хиротоний может быть осуществлено по принципу икономии, единственно авторитетным для нас соборным решением всей Святой Православной Церкви". Теми же принципами Православная Церковь руководствовалась и в отношении скандинавских лютеран. Для Православия решающим условием признания благодатности и действительности Таинства Священства является не только наличие формального преемства от апостолов (без которого, конечно, ни о каком признании не может быть и речи), но единая вера в это Таинство и единые канонические принципы относительно священства и иерархии. Между тем, в наши дни многие из англиканских Церквей и лютеранских Церквей скандинавского региона имеют у себя практику рукоположения женщин и рукоположения женщинами. Наблюдаются также попытки ревизии христианских этических норм, когда открытых гомосексуалистов допускают к священнослужению и благословляют их отношения. В связи с этими явлениями, совершенно несовместимыми с православным представлением о священстве, вопрос о признании англиканских и лютеранских рукоположений утрачивает прежнюю актуальность.

26. Есть ли перспектива реформации богослужебного языка (старославянский язык), который использует Православная Церковь? Возможен ли переход богослужебной жизни Церкви на современный русский язык? Если нет, то в чем насущность старославянского языка?

    Ответ: Прежде всего хотел бы уточнить: язык, используемый сегодня Русской Православной Церковью в богослужебной практике, нельзя называть в строго филологическом смысле "старославянским". Старославянский язык - это язык, на котором разговаривали наши далекие предки на Руси. Современный богослужебный язык - это церковно-славянский, который серьезно эволюционировал со времен принятия Русью христианства. Стоит отметить, что уже в Древней Руси устная и богослужебная формы славянского языка заметно различались. Богослужебный язык был насыщен богословскими и нравственными понятиями, которые были неизвестны до принятия христианства, и следовательно, не использовались в разговорной речи. Многие грамматические конструкции были заимствованы из греческого языка. Поэтому с самого начала у церковно-славянского языка была определенная понятийно-грамматическая автономия от разговорного языка. Вообще, я считаю, что неправильно говорить о реформе в отношении богослужебного языка. Это неправильно, потому что любая реформа по своему характеру революционна. А революция всегда разделяет людей на ее сторонников и противников. Использование того или иного языка во время богослужения не относится к догматике, а значит, не должно становиться причиной каких-либо разделений в рамках Церкви. История церковных реформ XVII века показала нам, к каким трагическим последствиям это может привести.

    Другое дело, если речь идет об активизации той работы по развитию церковно-славянского языка, которая всегда была в Церкви. Я имею ввиду адаптацию отдельных слов и грамматических форм к современному литературному языку. Например, возьмите фразу из Псалма 90: ": И грех мой предо мною есть выну". Современный человек, даже если он знает значение славянского слова "выну", соответствующее русскому слову "всегда", вольно или невольно ассоциирует его с глаголом "вынуть". В подобных случаях я вполне допускаю возможность замены. Однако в отношении общеупотребительных молитв, содержание которых известно большинству, этого делать не следует. Гораздо проще дело обстоит с использованием литературного языка для чтения Священного Писания в храмах. Ведь и дома подавляющее большинство людей читает Библию на русском языке, а не на церковно-славянском. На мой взгляд, сегодня вольно или невольно мы подменяем проблемой использования церковно-славянского языка в богослужении другую более серьезную проблему, которую я назвал бы непониманием языка христианства. Ведь, например, такие слова, как "любовь" и "смирение", которые нам привычны и чисто лингвистически понятны, имеют совсем другое значение в христианском понимании, чем в секулярном мире. Поэтому так необходимо усиление катехизаторской работы среди верующих.

27. В Алма-Ате был трагический случай, когда молодого человека отлучил один из православных служителей от Таинства Святого Причастия из-за того, что тот болен ВИЧ-инфекцией. Когда молодой человек пришел на таинство исповеди к православному священнику со своей насущной проблемой, исповедался (суть исповеди я, конечно, не знаю), то служитель отлучил его от Таинства и мотивировал это непосредственно его болезнью (из-за опасения заражения). Поднялся скандал, и это все стало известно не только троим (Господу, служителю, молодому человеку), а всему приходу, и даже мирским журналистам! Вопрос: мог ли служитель отлучить его полностью от Причастия? Если да, то по каким причинам? Мог ли служитель разглашать его исповедь? И нет ли альтернативного варианта получения Святых Даров (например, отдельная чаша, ложка и т. д.)? Благодарю заранее, с уважением Евгений Машин. Господь да будет со всеми нами!

    Ответ: Из приведенного вами описания невозможно составить ясное представление о том, что же именно произошло в Алма-Ате. Представляется крайне маловероятным, чтобы молодой человек не был допущен к Причастию исключительно по причине своего диагноза. Церковь с любовью приемлет всех приходящих к ней. Но в то же время в Православии существует вполне определенная покаянная дисциплина. Если в Церковь приходит человек, многие годы живший во грехе, - независимо от того, болен он или здоров, - то священнослужитель, как правило, имея в виду духовное состояние этого человека, его решимость жить по заповедям Божиим и быть в единстве с Церковью, назначает ему определенное время для покаяния и молитвы. В православной традиции такое духовное упражнение называется епитимией. Ее исполнение является условием для дальнейшего допущения к причастию. Это вовсе не карательная, а воспитательная мера. Возможно, именно духовное состояние упоминаемого вами молодого человека, а вовсе не наличие заболевания, стало причиной, по которой священнослужитель счел невозможным немедленно допустить его к причастию. Другой вопрос - готов ли был сам молодой человек к принятию назначенной ему епитимии? Быть может, он воспринял ее как своего рода "наказание" за диагноз, как знак отвержения. К сожалению, бывают случаи, когда человек, живущий с ВИЧ, не находит, как ему кажется, понимания в Церкви. Отчасти это объясняется следующим: в обществе сложился устойчивый стереотип о том, что ВИЧ-инфицированные представляют собой особо опасную и враждебную обществу группу людей, ведущих исключительно безнравственную жизнь. Кроме того, бытует и представление о чрезвычайной заразности таких больных.

    Зная об этом, многие ВИЧ-инфицированные весьма чувствительно реагируют на отношение к ним окружающих и склонны порой необоснованно интерпретировать те действия, с которыми они не согласны, как проявление дискриминации. Священнику, который оказывает духовную поддержку ВИЧ-инфицированному, порой бывает непросто разобраться в его внутреннем состоянии. Ведь, узнав о своем положительном ВИЧ-статусе, многие люди переживают тяжелейший стресс, депрессию. Духовная поддержка человека в таком состоянии требует специальных знаний и подготовки. Священноначалие Русской Православной Церкви весьма серьезно относится к проблеме пастырского окормления лиц, живущих с ВИЧ/СПИД. Уже не первый год в России, Белоруссии и Украине осуществляется общецерковная программа по борьбе с распространением эпидемии ВИЧ и работе с ВИЧ-инфицированными. В частности, проводятся специальные семинары, на которых священнослужители и студенты духовных школ изучают специфику пастырской и приходской диаконической работы с инфицированными. Вы говорите о разгоревшемся скандале и о том, что эта история стала известной СМИ. В этом случае представляется маловероятным, что источником публичного скандала мог стать священнослужитель: сказанное на исповеди он обязан сохранить в тайне. Не имея возможности лично разобраться в данном случае, я не стал бы делать никаких категоричных суждений в столь деликатном вопросе.

28. В Вашем выступлении на Рождественских чтениях в Москве прозвучали (и были процитированы во многих СМИ) следующие слова, обращенные к католикам: "Проповедуйте своей пастве, но не вы Поместная Церковь в России. Мы - Поместная Церковь. Мы несем ответственность перед Богом за наш народ, как вы несете ответственность в Италии, Испании и других странах". Означают ли эти слова, что Вы признаете Римско-Католическую Церковь благодатной поместной Церковью в Италии, Испании и других странах? Или раскольники (а то и еретики) могут "нести ответственность пред Богом за народ" наравне с истинной Церковью? Сходный вопрос хотелось бы задать и о лютеранах. Считаете ли Вы, что лютеранство (или какая-либо его часть) является благодатной поместной Церковью для каких-либо стран и народов? Если нет - каков "статус" лютеран с Вашей точки зрения? Раскольники? Еретики? Вовсе не христиане?

    Ответ: Мы должны учитывать тот вклад, который та или иная Церковь, представляющая большинство населения в отдельно взятой стране, внесла в созидание веры, нравственности и культуры. Таким образом, когда мы говорим о пастырской ответственности на конкретной территории, то не имеем в виду догматическую сторону дела и не выносим суждения о степени благодатности той или иной местной христианской общины, а, признавая факт ее долговременного существования в качестве "народной церкви" или церкви большинства, заявляем о недопустимости оскорбительного и неуместного прозелитизма. Православная экклесиология предполагает наличие "единой святой, соборной и апостольской Церкви" (Una Sancta). Единая Церковь продолжает свое существование в общинах, сохранивших апостольское преемство. Православная Церковь авляется такой общиной, но сознавая это она не выносит суда над другими общинами (кроме сектантских и раскольнических), ибо судия всем - Бог. Более того, мы убеждены, что и с отделенными от православия общинами, "несмотря на разрыв единения, остается некое неполное общение, служащее залогом возможности возвращения к единству в Церкви, в кафолическую полноту и единство" (п. 1.15. Основных принципов отношения Русской Православной Церкви к инославию).

(23 голоса : 4.22 из 5 )

Анастасий (Яннулатос),
архиепископ Тиранский и всей Албании

Православная Церковь жила как в условиях религиозного плюрализма, так и в религиозно однородном окружении. На ее отношения с другими религиями значительное влияние оказывали социально-политические структуры, внутри которых она существовала.

(1) В первые века эти отношения были конфронтационными, иногда более, а иногда менее острыми. В религиозном контексте иудейского и греко-римского миров Церковь испытывала мощное сопротивление, вплоть до гонений, когда возвещала Евангелие и предлагала новые предпосылки личной и социальной жизни в свете таинства отношений Бога и человека.

(2) Когда пришло время «христианских» империй, отношение конфронтации сохранилось, хотя и изменился ее вектор. Ради достижения социально-политической стабильности лидеры стремились к религиозному единообразию, подавляя приверженцев других религиозных традиций. Так, некоторые императоры, епископы и монахи были в первых рядах разрушителей языческих храмов. В Византийской империи и, позднее, в Российской основополагающий принцип Христа «кто хочет идти за Мною…» () часто забывали. И если принуждение не достигало такой степени, как на Западе, все-таки религиозная свобода уважалась далеко не всегда. Исключение составляли иудеи, получившие некоторые привилегии.

(3) В Арабской и Османской империях православные сосуществовали с мусульманским большинством; они сталкивались с разными формами притеснений со стороны государственной власти, явными и скрытыми, которые вызывали пассивное сопротивление. В то же время в разные периоды действовали достаточно мягкие правила, так что православные и мусульмане сосуществовали мирно относясь друг к другу или просто с терпимостью, или же достигая взаимного понимания и уважения.

(4) В наши дни, в условиях религиозного плюрализма, речь идет о Русской Православной Церкви и о гармоничном сосуществовании и диалоге между последователями Церкви различных религий при сохранении уважения к свободе каждого человека и любого меньшинства.

Исторический обзор православной позиции

Богословское понимание отношения Православной Церкви к другим религиям на протяжении истории было неодинаковым.

(1) Обращаясь к самым ранним «слоям» богословской мысли Православного Востока, мы видим, что параллельно с ясным сознанием того, что Церковь выражает полноту откровенной истины об «икономии» Бога во Христе через Святого Духа, имели место постоянные попытки понять религиозные верования, существующие за пределами христианского исповедания, с различением и признанием того, что возможно некоторое откровение Бога миру. Уже в первые века, когда и в теории, и на практике столкновение Церкви и доминирующих религий достигло своего пика, христианские апологеты, например Иустин Мученик и , писали о «семенном логосе» о «подготовительном этапе для обновления во Христе» и «отблесках Божественного Слова» , которые можно найти в предшествующей христианству греческой культуре. Однако когда Иустин говорил о «семенном слове», это не значило, что он некритически принимает все, что было создано в прошлом логикой и философией: «Поскольку они не знают всего, что относится к Логосу, который есть Христос, они часто противоречат сами себе». Христианский апологет с легкостью применял имя «христианин» к тем, кто жил «в соответствии с разумом», но для него именно Христос был мерилом, с помощью которого оценивалась теоретическая и практическая значимость более ранних форм религиозной жизни.

После Крестовых походов желчность византийской полемики против ислама несколько снижается, и предлагается некая форма сосуществования. Политическая и военная целесообразность также требовала дальнейших проявлений доброй воли.

(4) Проникая в Центральную, Южную и Восточную Азию, православное христианство встречалось с такими развитыми религиями, как зороастризм, манихейство, индуизм и китайский буддизм. Эта встреча имела место в чрезвычайно сложных обстоятельствах и требует особого изучения. Среди различных археологических находок в Китае мы видим символ христианства – крест рядом с символом буддизма – лотосом, облаками даосизма или другими религиозными символами. На знаменитой стеле Сиан-Фу, которая была обнаружена в XVII веке и показывает, как христианство проникло в Китай, помимо креста можно увидеть изображения, относящиеся к другим религиям: дракона конфуцианства, корону буддизма, белые облака даосизма и др. Эта композиция, включающая различные символы, возможно, свидетельствует об ожидании того, что китайские религии будут приведены в гармонию с религией Креста и найдут в ней свое исполнение.

(5) В более позднее время, с XVI по XX век, православные, за исключением русских, находились под османским владычеством. Сосуществование христиан и мусульман было навязано де факто, однако оно не всегда было мирным, поскольку завоеватели предпринимали прямые или косвенные попытки обратить православное население в ислам (похищение детей янычарами, давление в провинциях, прозелитическая ревность дервишей и т.д.). Чтобы сохранить свою веру, православные нередко были вынуждены занимать позицию молчаливого сопротивления. Ухудшающиеся условия жизни, тяжелое налоговое бремя и различные социально-политические приманки со стороны гражданских властей оставляли православным два основных пути: или отречься от своей веры, или сопротивляться вплоть до мученичества. Были также православные христиане, которые искали третьего пути, компромиссного решения: внешне создавая впечатление, что стали мусульманами, они сохраняли верность христианским верованиям и обычаям; они известны под именем криптохристиан. Большинство из них в следующих поколениях было ассимилировано мусульманским большинством, в среде которого они жили. Православные обретали силу, обращаясь к литургической жизни или подогревая эсхатологические ожидания. В те горькие годы рабства распространилась уверенность в том, что «конец близок». В народе имели хождение небольшие, написанные в простом стиле трактаты, целью которых было укрепление христиан в их вере. Они вращались вокруг утверждения: «Я родился христианином, и я хочу быть христианином». Это лаконичное исповедание определяет характер христианского сопротивления османскому исламу, которое выражалось или в словах, или в молчании, или же через пролитие крови.

(6) В обширной Российской империи столкновение христианства с другими религиями и теоретическая позиция Церкви по отношению к ним в течение Нового времени принимали различные формы, в соответствии с преследуемыми политическими и военными целями: от обороны до нападения и систематического прозелитизма и от безразличия и терпимости до сосуществования и диалога. В отношении к исламу русские следовали византийским образцам. Православные христиане столкнулись с серьезными проблемами после натиска казанских татар-мусульман, чье государство пало только в 1552 году. В своей миссионерской деятельности, как в пределах империи, так и в соседних государствах Дальнего Востока, православные России встречались почти со всеми известными религиями: индуизмом, даосизмом, синтоизмом, различными направлениями буддизма, шаманизмом и т.д., – и они изучали их, стараясь постичь их сущность . В XIX веке среди русской интеллигенции распространилась тенденция, характеризующаяся агностицизмом, основанным на убеждении, что Божие провидение находится за пределами того, что мы можем описать с помощью наших богословских категорий. Это не означало уклонения от проблемы, но скорее указывало на особое благоговение перед страшной тайной Бога, характерное для православного благочестия. Все, что касается спасения людей за пределами Церкви, является тайной непостижимого Бога. Отзвук этой позиции можно расслышать в словах Льва Толстого: «Что касается других конфессий и их отношений с Богом, то я не имею права и власти судить об этом» .

(7) В XX веке, еще до Второй мировой войны, в православных богословских школах началось систематическое изучение других религий – был введен предмет «История религий». Этот интерес не ограничивался академическими кругами, но распространился более широко. Диалог с представителями других религиозных вер развивался прежде всего в рамках экуменического движения, центрами которого были Всемирный совет церквей и ватиканский секретариат по делам других религий. Начиная с 1970-х годов многие православные богословы принимали участие в различных формах этого диалога. Учитывая этот контекст, православие без всякого труда и с полной определенностью заявляет свою позицию в этом вопросе: мирное сосуществование с другими религиями и взаимные контакты посредством диалога.

Православный богословский подход к религиозному опыту человечества

(1) Что касается проблемы значения и ценности других религий, православное богословие, с одной стороны, подчеркивает уникальность Церкви, а с другой, допускает, что даже вне Церкви возможно постижение основных религиозных истин (таких, как существование Бога, стремление к спасению, различные этические принципы, преодоление смерти). При этом само христианство рассматривается не просто как религиозное верование, но как высшее выражение религии, то есть как переживаемая на опыте связь человека со Святым – с личностным и трансцендентным Богом. Таинство «Церкви» превышает классическое понятие «религии».

Христианский Запад, следуя тому направлению мысли, которое задал Августин, пришел к двойному пониманию реальности. Так, проводится четкое различение между естественным и сверхъестественным, сакральным и пространным, религией и откровением, божественной благодатью и человеческим опытом. Различные взгляды западных богословов на другие религии характеризуются этой тенденцией акцентировать разрыв и затем искать способы соединить то, что разделено.

Для богословия Восточной Церкви характерна, прежде всего, уверенность в том, что Троичный Бог всегда действует в творении и в человеческой истории. Через воплощение Слова, через жизнь и служение Иисуса Христа упразднен всякий разрыв между естественным и сверхъестественным, трансцендентным и мирским. Он упразднен Словом Божием, воспринявшим плоть и обитавшим с нами, и Духом Святым, Который в ходе истории совершает обновление творения. Восточная Церковь оставляет пространство для личной свободы мысли и выражения, в рамках живого предания. В западном мире обсуждение богословской позиции по отношению к другим религиям в основном сосредоточено на христологии. В восточной традиции эта проблема всегда рассматривается и решается в тринитарной перспективе.

(а) Размышляя над этой проблемой, нужно обратить внимание, во-первых, на распространяющееся на весь мир сияние славы Бога и Его постоянное промышление обо всем творении, особенно о человечестве, а во-вторых, на тот факт, что все человеческие существа имеют один источник своего бытия, разделяют общую человеческую природу и имеют общее предназначение. Один из фундаментальных принципов христианской веры заключается в том, что Бог является непостижимым, недоступным в Своей сущности. Однако библейское откровение выводит из тупика непознаваемости природы Бога, удостоверяя нас, что, хотя сущность Бога и остается неведомой, Божественное присутствие действенно проявляется в мире и во вселенной посредством Божественных энергий. Когда Бог открывает Себя через различные теофании, проявляется не сущность Бога, но Его слава; и только ее человек в состоянии постигать. Слава Бога Троицы охватывает вселенную и все вещи. Поэтому все люди способны что-то воспринять и усвоить от сияния «Солнца Правды», Бога, и приобщиться к Его любви.

Великая трагедия непослушания человеческого рода не стала преградой для излучения Божественной славы, которая продолжает наполнять небо и землю. Грехопадение не разрушило образ Божий в человеке. Что было повреждено, хотя и не полностью разрушено, так это способность человечества постигать божественную весть, достигать ее верного понимания. Бог не перестал заботиться обо всем мире, который Он сотворил. И не столько люди ищут Бога, сколько Он их ищет.

(б) В христологическом догмате мы находим два главных ключа к решению рассматриваемой проблемы: воплощение Слова и понимание Христа как «нового Адама». В воплощении божественного Слова Богом была воспринята полнота человеческой природы. Тема деяний Слова перед воплощением и деяний воскресшего Господа находится в центре православного литургического опыта. Усиленная эсхатологическая надежда достигает кульминации в удивительном ожидании, которое так выразил апостол Павел:«…открыв нам тайну Своей воли по Своему благоволению, которое Он прежде положил в Нем [Христе], в устроение полноты времен, дабы все небесное и земное соединить под главою Христом» (). Божественное действие имеет глобальное измерение – и превышает религиозные феномены и религиозный опыт.

Иисус Христос не исключает из Своего попечения людей других религий. В определенные моменты Своей земной жизни Он разговаривал с людьми других религиозных традиций (женщиной-самарянкой, женщиной-хананеянкой, римским центурионом) и оказывал им помощь. Он с восхищением и уважением говорил об их вере, которой не нашел среди израильтян: «…и в Израиле не нашел Я такой веры» (; ср. 15, 28; ). Он обратил особое внимание на чувство благодарности со стороны прокаженного самарянина; а в разговоре с самарянкой Он открыл ей истину о том, что Бог есть Дух (). Он даже использовал образ доброго самарянина для того, чтобы указать на основной элемент Своего учения – на новое измерение любви, которую Он проповедовал. Он, «Сын Божий», Который на Последнем суде отождествит Себя с «малыми» этого мира (), независимо от их расы или религии, призывает нас относиться к каждой человеческой личности с подлинным уважением и любовью.

(в) Если мы посмотрим на инорелигиозный опыт с точки зрения пневматологии, то откроем новые горизонты для нашего богословского мышления. Для православной богословской мысли действие Духа Святого превышает всякое определение и описание. Помимо «икономии Слова», христианский Восток, с твердым упованием и смиренным ожиданием, обращает внимание и на «икономию Духа». Ничто не может ограничить Его действие: «Дух дышит, где хочет» (). Действие и согласная сила любви Бога в Троице превышают способности человеческого мышления и понимания. Все возвышенное и воистину благое есть результат воздействия Духа. Везде, где мы встречаемся с проявлениями и плодами Духа – с«любовью, радостью, миром, долготерпением, благостью, милосердием, верой, кротостью, воздержанием» (Галл. 5,22-23) , – мы можем различить последствия воздействия Духа Святого. И многое из перечисленного апостолом можно обнаружить в жизни людей, принадлежащих к другим религиям . Утверждение extra Ecclesiam nulla salus (вне Церкви нет спасения) появилось на Западе и было усвоено Римско-Католической Церковью. Оно не выражает сути православного богословского подхода, даже если употребляется в особом, ограниченном смысле. Со своей стороны, богословы Восточной Церкви, как раньше, так и теперь, делают акцент на том, что Бог действует «также и вне границ видимой Церкви» и что «не только христиане, но также и нехристиане, неверующие и язычники могут стать сонаследниками и членами «одного тела и сопричастниками обетования Его [Бога] во Христе Иисусе» () – через Церковь, к которой язычники, инославные также могут невидимо принадлежать в силу своей веры и спасающей благодати, данной им Богом в качестве свободного дара, поскольку и та и другая имеют церковный характер» (Иоанн Кармирис) . Таким образом, вместо негативного выражения «вне Церкви» православная мысль делает акцент на позитивном выражении «через Церковь». Спасение совершается в мире через Церковь. Церковь, как знак и как икона Царства Божия, является осью, которая удерживает и направляет весь процесс анакефалеосиса, или рекапитуляции. Как жизнь Христа, нового Адама, имеет универсальные следствия, так и жизнь Его мистического тела, Церкви, универсальна по своему охвату и воздействию. Молитва Церкви и ее попечение обнимают собой все человечество. Церковь совершает Божественную Евхаристию и возносит хвалу Богу от лица всех. Она действует от имени всего мира. Она распространяет лучи славы воскресшего Господа на все творение.

(2) Эта богословская позиция побуждает нас отнестись к иному религиозному опыту человечества с уважением и в то же время с рассуждением. Изучая великие религии, как в порядке академических занятий, так и в ходе исследовательских поездок в страны, где они сегодня существуют, а также в качестве участника многих диалогов с интеллектуалами, представляющими другие религии, я хотел бы высказать следующие соображения.

(а) История религий показывает, что, несмотря на различие ответов, которые они дают на главные проблемы – страдания, смерти, смысла человеческого существования и общения, – все они открывают горизонт в направлении трансцендентной реальности, в направлении Чего-то или Кого-то, существующего по ту сторону чувственной сферы. Будучи плодом устремленности человечества к «Святому», они открывают для человеческого опыта путь, ведущий к Бесконечному.

(б) Обращаясь к определенным религиозным системам, мы должны избегать как поверхностного энтузиазма, так и высокомерного критицизма. В прошлом неупорядоченные знания о различных религиях приводили к «негативным фантазиям». Сегодня же, получая о них отрывочные сведения, мы рискуем прийти к «позитивным фантазиям», а именно к представлению, что все религии суть одно и то же. Существует также и иной риск: на основании того, что мы знаем об одной из религий, географически и теоретически наиболее нам близкой, создавать обобщенное представление обо всех прочих.

В наше время усилия, направленные на то, чтобы расшифровать сакральные символы других религий, а также изучать по доступным нам источникам их доктрины, требуют в высшей степени критического подхода. В качестве систем религии содержат как позитивные элементы, которые могут быть поняты как «искры» божественного откровения, так и элементы негативные – бесчеловечные практики и структуры, примеры извращения религиозной интуиции.

(в) Религия – это органическое целое, а не набор традиций и культовых практик. Существует опасность такого поверхностного прочтения феноменологии религии, которое приводит к отождествлению элементов, присутствующих и функционирующих в разных контекстах. Религии являются живыми организмами, и в каждой из них отдельные составляющие находятся в связи друг с другом. Мы не можем вырывать какие-то элементы из определенной религиозной доктрины и практики и отождествлять их с подобными элементами в других религиях – с целью создания простых и «красивых» теорий.

(г) Если мы признаем присутствие в ино-религиозном опыте врожденных ценностей, даже «семян слова», мы должны также признать, что они обладают потенциями дальнейшего роста, цветения и плодоношения. завершает свои краткие размышления о «семенном логосе» утверждением основополагающего принципа – и, странным образом, это недостаточно отмечено теми, кто ссылается на его взгляды. Он подчеркивает разницу между «семенем» и полнотой жизни, в нем заложенной. Он различает врожденную «способность» и «благодать»: «Ибо иное дело семя и некоторое подобие чего-либо, данное по мере приемлемости; а иное то самое, чего причастие и подобие даровано по Его [Бога] благодати» (Апология II, 13).

(д) Поскольку человек и после грехопадения сохраняет образ Божий, он остается восприемником посланий, исходящих от Божественной воли. Однако зачастую он не в состоянии постичь их должным образом. Проведем аналогию, хотя и несовершенную, с современной технологией: телевизор, который плохо установлен или неисправен, дает измененные изображение и звук по сравнению с теми, что посылаются передатчиком; или же причиной искажения являются дефекты передающей антенны.

Все в мире находится в сфере воздействия Бога – духовного Солнца Правды. Различные аспекты религий можно понять как «аккумуляторы», заряженные идущими от Солнца Правды лучами Божественной истины, жизненным опытом, различными возвышенными представлениями и великими вдохновениями. Такие аккумуляторы помогали человечеству, сообщая миру несовершенный свет или некоторые отблески света. Но их нельзя рассматривать как нечто самодостаточное, они не могут заменить само Солнце.

Для православия критерием остается само Слово Божие – Сын Божий, Который воплощает в истории любовь Троичного Бога, как это переживается в таинстве Церкви. Любовь, которая открылась в Его личности и Его действии, является для православного верующего сутью и в то же самое время апогеем и полнотой религиозного опыта.

Диалог с людьми других религиозных верований – право и долг «православного свидетельства»

(1) Православная позиция может быть критической по отношению к другим религиям как системам и как органическим образованиям; однако по отношению к людям, принадлежащим к другим религиям и идеологиям, это всегда позиция уважения и любви – по примеру Христа. Ибо человек продолжает быть носителем образа Божия и желает достичь богоподобия, поскольку обладает – в качестве врожденных составляющих его бытия – свободной волей, духовным разумом, желанием и способностью любви. С самого начала христиане были обязаны пребывать в диалоге с людьми иных религиозных верований, свидетельствуя о своем уповании. Многие наши важнейшие богословские понятия сформировались благодаря такому диалогу. Диалог принадлежит к церковной традиции; он был главным фактором развития христианского богословия. Большая часть святоотеческого богословия является плодом прямого и косвенного диалога с античным греческим миром, как с религиозными течениями, так и с чисто философскими системами, который приводил иногда к антитезам, а иногда к синтезу.

С распространением ислама византийцы искали возможность вступить в диалог с мусульманами, хотя этот поиск не всегда вызывал отклик .

Сегодня же, в грандиозном мегаполисе, который называется Землей, посреди новых культурных, религиозных и идеологических ферментов, диалог становится новой возможностью и вызовом. Мы все имеем дело с общечеловеческими достижениями и стремимся к глобальному сообществу мира, справедливости и братства, а поэтому каждый человек и каждая традиция должны предложить лучшее из унаследованного ими от прошлого и, в свете опыта и критики со стороны других, взращивать наиболее здоровые зерна истины, которыми обладает. Диалог может способствовать перенесению новых зерен из одной цивилизации в другую, а также прорастанию и развитию тех зерен, которые безжизненно лежат в земле древних религий. Как было отмечено, религии остаются органическими целостностями, и для живых людей, которые их переживают, они являются «живыми организмами», способными развиваться. У каждого – своя энтелехия. Они испытывают влияния, воспринимают новые идеи, которые приходят из их окружения, реагируют на вызовы времени.

Разные религиозные лидеры и мыслители обнаруживают в своих традициях элементы, которые отвечают на новые требования общества. Таким образом, христианские идеи находят путь через другие каналы и развиваются в контекстах иных религиозных традиций по всему миру. В этом отношении диалог имеет решающее значение.

В такой перспективе новые вопросы, которые ставит недавняя технологическая и электронная революция, и новые вызовы, сотрясающие мировое сообщество, могут рассматриваться с большей конструктивностью: например, требование мира во всем мире, справедливости, уважения человеческого достоинства, поиск смысла человеческого существования и истории, защита окружающей среды, права человека . Хотя на первый взгляд все это кажется «внешними делами», более глубокий взгляд с религиозной точки зрения вполне может породить новые идеи и новые ответы на поставленные вопросы. Учение о воплощении, которое упраздняет разрыв между трансцендентным и мирским в Личности Христа, имеет для человечества уникальную ценность, ибо оно невозможно в какой-либо нехристианской антропологии.

«Православие, с уверенностью вступающее в третье тысячелетие, с сознанием верности своей традиции, чуждо беспокойства, или страха, или агрессии, и оно не испытывает презрения к людям других религиозных верований. Предстоятели Православных Церквей, собравшиеся ради торжественного сослужения в Вифлееме 7 января 2000 года, со всей определенностью подчеркивают: мы обращены к другим великим религиям, в особенности к монотеистическим религиям – иудаизму и исламу, с готовностью создавать благоприятные условия для диалога с ними ради достижения мирного сосуществования всех народов… Православная Церковь отвергает религиозную нетерпимость и осуждает религиозный фанатизм, откуда бы он ни происходил» .

В целом Церковь выступает за гармоничное сосуществование религиозных общин и меньшинств и за свободу совести каждого человека и каждого народа. Мы должны вступать в межрелигиозный диалог с уважением, с рассуждением, с любовью и надеждой. Мы должны стараться понять, что является существенным для других, и избегать непродуктивной конфронтации. Последователи других религий призваны объяснить самим себе, как они могут истолковать свои религиозные верования в новых терминах, в свете новых вызовов. Подлинный диалог порождает новые интерпретации с обеих сторон.

В то же время мы не имеем права, стремясь быть вежливыми, недооценивать значимость трудных проблем. Никому не нужны поверхностные формы межрелигиозного диалога. В конечном счете сердцевиной религиозной проблемы остается поиск высшей истины. Ни у кого нет права – и это не соответствует ничьим интересам – ослаблять эту силу человеческого существования для того, чтобы достичь упрощенного примиренческого консенсуса по типу тех стандартных соглашений, которые заключаются на идеологическом уровне. В этой перспективе существенный вклад православия не в том, чтобы замалчивать его собственные особенности, глубокий духовный опыт и убежденность, но в том, чтобы их выявлять. Здесь мы подходим к деликатному вопросу о православной миссии или – как я предложил говорить тридцать лет назад – «православного свидетельства».

(2) В любом подлинно духовном взаимообщении мы всегда достигаем критического момента, когда сталкиваемся с действительной проблемой, порождающей различия. Когда апостол Павел встречался с афинянами в Ареопаге, то после диалога () он перешел к прямому свидетельству (17, 22-31). В своей речи он говорил об общей религиозной основе, а затем обратился к самому существу Евангелия: значению личности и дела Христа. Это возвещение было совершенно чуждо античному греческому мировоззрению и противоречило не только усложненному политеизму простого народа, но также изощренному атеизму философов-эпикурейцев и пантеизму стоиков.

Отбросив представление о замкнутой, самодостаточной космологической системе, автономной и безличной, Павел стал проповедовать действие личного Бога, Который сотворил вселенную из ничего, промышляет о мире и решительным образом вмешивается в историю. В противовес представлению об индивиде, живущем автоматически, акцент был сделан на свободе и любви, которые проявляются в общении между Богом и человеком. Этим парадоксом, который для афинян граничил с абсурдом, Павел ввел новый тип мышления. Он предложил радикальный пересмотр греческой мудрости через принятие Христа как центра творения, Того, Кто сообщает реальное существование миру. До этого времени понимание греческими интеллектуалами человека сводилось к представлению о мыслящем существе, осознающем самого себя и свое окружение посредством развития своего разума. Для Павла же основополагающий, переломный момент для человечества – его метанойя (изменение ума, покаяние) – должен быть направлен к любви Бога, Который недоступен для разума, но открылся в распятом и воскресшем Христе. Здесь мы имеем ясный пример понимания и уважения античных религиозных идей и в то же время их превосхождения в истине и силе христианского откровения. Православное «свидетельство» (или миссия) означает именно свидетельствование об опыте и уверенности. Мы исповедуем нашу веру не как интеллектуальное открытие, но как дар благодати Божией. Пренебрегать исполнением долга такого личного свидетельства – значит отвергать Евангелие.

Личное знание «превосходящей разумение любви Христовой» () остается наиболее глубоким христианским опытом и имеет прямое отношение к подлинно христианской миссии и евангелизации. Любовь высвобождает внутренние силы и открывает новые горизонты в жизни, которые ум не может вообразить. Свойственное православному христианину чувство, что он соединен со всем человечеством, и испытываемая им любовь к каждому человеку понуждают его сообщать всякому ближнему о величайшем благе, которое ему открылось.

Дары Божии нельзя эгоистически держать про себя – они должны быть доступны всем. Хотя определенные действия Божии могут относиться к какому-то народу и какому-то человеку, они, тем не менее, затрагивают все человечество. Если мы убеждены в том, что высшим человеческим правом является право превосходить животный и интеллектуальный уровни существования посредством участия во взаимоотношениях любви Троичного Бога, мы не может оставить эту убежденность для себя. Ибо это было бы худшей из несправедливостей. Однако все это не значит, что проповедь другому может сопровождаться насилием, что она может служить прикрытием для достижения иных целей, политических или экономических. Речь идет не о том, чтобы навязывать что-либо другому, а о том, чтобы свидетельствовать об уверенности, о личном опыте. Существенно, что в первые века христиане говорили о мартирии – о свидетельстве-мученичестве, о свидетельстве часто ценою жизни. Следует использовать все, что свойственно человеческой расе, но каждый человек должен оставаться совершенно свободным в выборе, который в конечном счете делает он сам. Уважение к свободе каждой человеческой личности всегда будет основным принципом православия.

Церковь, будучи «знаком» и таинством Царства Божия, началом нового человечества, преображенного Духом Святым, должна быть дарована всему миру. Она не должна быть закрытой общиной. Все, чем она располагает, и все, что она переживает, существует ради человечества в целом.

Православное «свидетельство» начинается в молчании – посредством участия в боли и страдании других, и продолжается в радости возвещения Евангелия, которое достигает кульминации в богослужении. Целью свидетельства всегда является создание евхаристических общин в новых местах для того, чтобы люди совершали таинство Царства Божия в своем собственном культурном контексте, распространяя славу и присутствие Бога там, где они живут. Таким образом, православное свидетельство – это личное участие в распространении нового творения, которое уже совершилось во Христе и которое придет к своему исполнению в «последние времена». Для того чтобы евангелизировать мир, Православная Церковь не нуждается в применении насилия или нечестных методов, которые порой искажали существо «христианской миссии». Она уважает особенность человека и его культуры и использует свои собственные методы – литургическую жизнь, совершение таинств, искреннюю любовь. Православная миссия не может быть ограничена участием в организации образования, оказанием медицинской помощи и предоставлением средств для внешнего развития. Она должна нести всем, особенно бедным и униженным, веру в то, что каждый человек имеет уникальную ценность, что, поскольку он сотворен по образу и подобию Божию, его предназначением является нечто величайшее – стать «христоносцем», причаститься божественной славе, достичь обожения. Это – основа для всех других выражений человеческого достоинства. Христианская вера предлагает высочайшую антропологию, превышающую любое гуманистическое видение. Принимать ее или нет – это дело свободного выбора и ответственности людей. Последователи других религий резко критикуют различные христианские миссии, когда видят, что миссионерская деятельность сопровождается проявлением высокомерия и гордыни или связана с нерелигиозными интересами, в том числе интересами государственной власти. В то же время было бы неправильно отождествлять христианскую миссию вообще с ошибками, характерными для какой-то части западного христианства или одного исторического периода (например, периода колониализма). Суровая критика обращена к «христианам», а не ко Христу. Все изменится в мире, если мы, христиане, будем жить и действовать и соразмерять нашу миссию, идя по стопам Христа. Сила Божия часто проявляется через парадокс отсутствия мирской силы и может быть пережита только в таинстве любви, во внешней простоте.

Мы нуждаемся в постоянной честной самокритике и в покаянии. Это означает не ограничение православного свидетельства, которое приведет к бесцветному диалогу, но, скорее, свободное принятие логики любви, всегда революционной логики Христа, Который «истощил себя» для того, чтобы прийти и обитать в особой человеческой реальности. Следование образу Его жизни и смерти в постоянном личном преображении «от славы в славу» (). Целью православных является не ограничение или сведение к минимуму своего «свидетельства», но жизнь в соответствии с призванием: идти за Христом.

«Те, которые жили согласно со Словом (разумом), суть христиане, хотя бы считались за безбожников: таковы между эллинами – Сократ и Гераклит и им подобные, а из варваров – Авраам, Анания, Азария и Мисаил, и Илия и многие другие; пересказывать их действия или имена было бы, я знаю, утомительно, и в настоящий раз я удержусь от этого» (Апология 1, 46).. Источник знания. Часть II. О ересях.

Феодор Абу Курах. Против ересей иудеев и сарацин.

Anastasios Yannoulatos. Byzantine and Contemporary Greek Orthodox Approaches to Islam. – Journal of Ecumenical Studies, 33:4 (1996), pp. 512-528.

Кроме миссионерских записок и общих работ по истории Церкви, мы не располагаем систематическим исследованием этого вопроса. К нашей теме относится работа епископа Хрисанфа, ректора Санкт-Петербургской духовной академии, «Религии древнего мира в их отношении к христианству» (СПб., 1878). В ней он приводит взгляды Отцов Церкви на язычество и развивает некоторые богословские соображения относительно нехристианского мира, прежде всего античного.

Роман «Анна Каренина» , VII.

Подробнее об этой богословской позиции см.: Anastasios (Yannoulatos). Emerging Perspective of the Relationships of Christians to People of Other Faith – An Eastern Orthodox Christian Contribution. – International Review of Mission, 77 (1988); Facing People of Other Faiths from an Orthodox Point of View – Holy Cross Conference, 3rd International Conference of Theological Schools: Icon and Kingdom: Orthodox Face the 21 м Century. – The Greek Orthodox Theological Review, 58 (1993).

Иоанн Кармирис. Универсальность спасения во Христе. – Praktikatis Akadimias Athinon. 1980. Т. 55 (Афины, 1981). С. 261-289 (на греч. яз.); также: Спасение людей Божьих вне Церкви. – Там же. 1981. Т. 56 (Афины, 1982). С. 391-434.

Император Иоанн VI Кантакузин (ум. 1383) замечает: «Мусульмане препятствовали своим людям вступать в диалог с христианами, конечно, для того, чтобы они не могли во время собеседования получить ясное познание истины. Христиане же уверены в чистоте своей веры, и в правоте, и в истине учения, которого они держатся, и поэтому они не создают никаких препятствий своим людям, но каждый из них имеет полную свободу и власть обсуждать веру, с кем хочет» (Против мусульман).

Интересно в данном случае наблюдение, которое сделал французский мыслитель Рене Жирар из Стэнфордского университета в Калифорнии:«Система ценностей, созданная [христианством] 2000 лет назад продолжает действовать, независимо от того, присоединяется ли больше людей к этой религии… В конечном счете, каждый приобщается к христианской системе ценностей. Что означают права человека, как не защиту невинных жертв? Христианство, в своей секулярной форме, заняло настолько доминирующее положение, что оно уже не воспринимается как одна из религий. Настоящая глобализация – это христианство!».

Из совместного послания глав Поместных Православных Церквей в год 2000-летия христианства.